- Я послал за вами, - сказал он, - потому что хочу, чтобы вы немедленно отправились к
своему другу Ливингстону и передали ему, что все мы надеемся, что сегодня он больше не
продаст ни одной акции. Этого давления рынок просто не выдержит. Уже сейчас будет крайне
нелегко предотвратить разрушительную панику. Обратитесь к его патриотизму. Это тот случай,
когда мужчина должен потрудиться на благо всех и каждого. И потом сразу же сообщите мне о
его реакции.
Мой приятель явился ко мне и все это пересказал. Он действовал очень тактично. Полагаю,
он думал, что, спланировав разгром рывка, я восприму его призыв как предложенщ отказаться от
шанса сделать примерно десять миллионов долларов. Он знал, что я зол на некоторых больших
парней за то, как они пытались сгрузить акции на биржу, когда уже не хуже меня знали, что на
всех надвигается.
Фактически именно эти большие шишки больше всего и пострадали, и множество акций,
которые я купил по самой низкой цене, принадлежали знаменитым финансовым корпорациям.
В то время я еще не знал этого, но это и неважно. Я уже покрыл практически все операции по
продаже и решил, что появился шанс скупать очень дешевые акции и одноврменно
способствовать оживлению цен, если, разумеется, никто другой не добьет рынок.
Поэтому я ответил моему приятелю так:
- Возвращайся назад и передай мистер Бланку, что я согласен с ними и что я полностью
осознал всю тяжесть ситуации еще прежде, чем он послал за тобой. Я не только отказываюсь на
сегодня от продажи акций, но я уже решил покупать, и куплю столько, сколько смогу.
И я сдержал слово. В тот день я купил сто тысяч акций на длинный счет. К продаже акций я
вернулся только девять месяцев спустя.
Вот почему я позднее заявил друзьям, что моя мечта сбылась и что один долгий день я был
королем. В тот день биржа была отдана на милость любому, кто захотел бы ее добить. Я не
страдаю манией величия. Кто меня знает, подтвердит, что меня не трогают ни обвинения в
наездах на рынок, ни крайне преувеличенные слухи о моих биржевых операциях.
Из всего этого дела я вышел в отличной форме. Газеты кричали, что Ларри Ливингстон,
Юный Хват, сделал несколько миллионов долларов. Что ж, в тот день после закрытия торгов я
весил побольше миллиона. Но главной добычей были не доллары, а нечто нематериальное: я
был прав, я смотрел вперед и действовал по четкому плану. Я научился тому, как делать большие
деньги. Я навсегда покинул ряды азартных и слепых игроков. Я, наконец, овладел искусством
вести торговлю интеллигентно и с размахом. Для меня это был величайший день в жизни.
Глава 10
Вообще-то говоря, нет причин, чтобы опыт ошибок был полезнее, чем уроки успехов. Но
человеку от природы свойственно избегать наказаний. Сделав ошибку, вы не захотите повторить
опыт еще раз, а ошибки на бирже затрагивают два самых чувствительных места мужчины: они
ранят ваш кошелек и вашу гордость. Но здесь я должен отметить нечто занятное: порой
биржевой спекулянт делает ошибки и знает про это. Потом он спрашивает себя: да зачем же я
все это сделал? А когда пройдет время и горечь поражения забудется, он сможет хладнокровно
обо всем подумать и поймет, как он Дошел до этой ошибки, когда и в какой именно момент
торговой операции он что-то сделал не так. Но он никогда не поймет, почему он так поступил.
Ему остается только обругать себя и жить дальше.
Конечно, если человек и умен и удачлив он не повторит одну ошибку дважды. Но зато он
подберет какую-нибудь из десяти тысяч сестер первоначальной ошибки. Семья ошибок
настолько велика, что какая-нибудь из них всегда крутится рядом в ожидании, когда вы захотите
узнать, что бывает в результате дурацкой игры.
Чтобы рассказать о первой из моих ошибок на миллион долларов, придется вернуться в то
время, когда я первый раз стал миллионером, как раз после биржевого краха 1907 года. Пока я
продолжаю торговать, миллион долларов - это просто прирост моих резервов. Деньги не очень