выяснить, так ли это, так что я выжидал до последней минуты. В итоге я твердо знал, что все
продажи идут без покрытия и к понедельнику всех этих парней можно будет вздернуть безо
всяких опасений. Поэтому я одновременно разослал четыре приказа о покупке пяти тысяч кип
хлопка каждый, по рыночной цене. Это взвинтило цену еще на тридцать пунктов, и все
продавцы без покрытия изо всех сил пытались унести ноги. Рынок закрылся на высшей цене. И
заметьте, что все это я сделал, чтобы купить последние двадцать тысяч кип.
Следующим днем было воскресенье. Но в понедельник Ливерпуль должен был при
открытии показать цену на двадцать пунктов выше, чтобы остаться на равных с рынком Ныо-
Йорка. Вместо этого Ливерпуль выкинул рост на пятьдесят пунктов. Это означало, что
Ливерпуль превзошел нас на сто процентов. Этот рост показал, что я сделал все, что можно
было сделать. Мои умозаключения оказались разумны и моя торговля шла по линии
наименьшего сопротивления. При этом я не забывал и о том, что мне предстояло избавиться от
чудовищного количества хлопка. Рынок может продвигаться вверх рывками или постепенно, но
при этом будет не способен поглотить больше определенного объема продаж.
После ливерпульской телеграммы наш рынок просто взбесился. Но я заметил, что чем выше
лезла цена, тем все реже попадался июльский хлопок. Своего я не продавал. Этот понедельник
был для медведей днем треволнений, хотя и не очень радостных, но при этом я не смог заметить
признаков надвигающейся паники; стадное стремление немедленно покрыть обязательства по
продажам еще не возникло. А у меня на руках собралось сто сорок тысяч кип хлопка, для
которого мне еще предстояло найти рынок.
Во вторник утром я встретил приятеля у подъезда, в котором располагался мой офис.
- Занятную историю рассказывает сегодняшняя «Уолд», - сказал он, улыбаясь.
- Что за история? - спросил я.
- Как? Ты хочешь сказать, что не читал ее?
- Я никогда не читаю «Уолд», - сказал я. - О чем статья?
- Все только о тебе. Пишут, что ты скупил июльский хлопок.
- Я не видел ее, - сказал я и отправился к себе. Не знаю, поверил ли он мне. Возможно, он
решил, что я поступил очень невежливо с ним, не сказав, правда это или нет.
Добравшись до офиса, я послал за газетой. Ну, и в самом деле, на первой полосе я увидел
громадный заголовок:
ЛАРРИ ЛИВИНГСТОН
СКУПИЛ ИЮЛЬСКИЙ ХЛОПОК
Я сразу понял, конечно, что от этой статьи у рынка поедет крыша. Невозможно было бы
найти лучший способ с выгодой избавиться от моего чертова хлопка, чем эта статья. Ее
одновременно читали по всей стране, в «Уолд» или в пересказах других газет. Ее передали
телеграфом в Европу. Это стало понятно по ливерпульским ценам. Она просто свела рынок с
ума. Да и неудивительно, при таких-то новостях.
Я, естественно, знал, что будет делать Нью-Йорк и что следует делать мне. Рынок
открывается ровно в десять. В десять минут одиннадцатого я уже был чист - ни одной пушинки
хлопка. Они раскупили все сто сорок тысяч кип. При этом большая его часть ушла по высшей
цене дня. Торговцы сами сделали рынок для меня. Я всего лишь использовал эту сказочную
удачу, чтобы избавиться от хлопка. А что еще мне оставалось делать?
Я был готов к тому, что распродажа моего хлопка окажется весьма трудной задачей, но
счастливый случай помог мне ее решить. Если бы не эта статья в «Уолд», мне при ликвидации
этой партии хлопка пришлось бы пожертвовать большей частью бумажной прибыли. У меня не
было ни малейшей возможности распродать сто сорок тысяч кип без существенного падения
цены. Но газетная статья дивным образом справилась с этой задачей.
Не имею ни малейшего понятия, почему газета опубликовала эту статью. Никогда этого не
мог понять. Думаю, что у журналиста были знакомые на хлопковом рынке, которые его