это вина Бога, если сама реальность испорчена к чертям и стремится
обеспечить ее несчастьями, значит, она обречена. Она не может
поменять устройство реальности, но, возможно, способна изменить
собственную жизнь.
У Александра Солженицына были все причины сомневаться в
устройстве Бытия, когда его отправили в советский лагерь в
середине жуткого XX столетия. Он был солдатом на плохо
подготовленной линии русского фронта перед лицом нацистского
вторжения. Его арестовали, избили и бросили в тюрьму, причем
сделал это его же собственный народ. Затем его поразил рак. Он мог
сделаться обиженным и жестоким. Его жизнь стала несчастной из-за
Сталина и Гитлера, двух худших тиранов в истории. Он жил в
жестоких условиях. Огромные отрезки ценнейшего времени были
украдены у него и растрачены впустую. Он видел бессмысленные и
унизительные страдания и смерть своих друзей и знакомых. Затем он
столкнулся с предельно тяжелой болезнью. У Солженицына были
причины проклинать Бога. Самому Иову вряд ли приходилось
тяжелее. Но великий писатель, глубокий, вдохновенный защитник
правды, не позволил своему разуму обратиться к мести и
разрушению. Вместо этого он открыл глаза. Во время своих
многочисленных испытаний Солженицын встретил людей, которые
вели себя благородно даже при кошмарных обстоятельствах. Он
глубоко размышлял об их поведении, а потом задал себе самый
сложный вопрос: внес ли он вклад в катастрофу своей собственной
жизни? Если да, то каким образом? Он вспомнил, как без вопросов
поддерживал в юности коммунистическую партию. Он пересмотрел
всю свою жизнь – у него было множество времени в лагерях. Как он
мог не заметить этого в прошлом? Сколько раз он поступал против
собственного сознания, вовлекаясь в действия, которые, как он знал,
были ошибочными? Сколько раз он предавал сам себя и врал?
Можно ли исправить, искупить грехи прошлого в грязном аду
советского ГУЛАГа? Солженицын прочесал детали своей жизни,
словно прошелся по ней частым гребнем. Он задал себе второй
вопрос, а затем и третий: «Могу ли я перестать совершать такие
ошибки сейчас? Могу ли сейчас возместить урон, нанесенный моими
прошлыми ошибками?» Он научился внимательно смотреть и
слушать. Он нашел людей, которых почитал, которые были честны,
несмотря ни на что. Он разобрал себя на части, позволил умереть
всему ненужному и вредному и воскресил себя. Затем он написал
«Архипелаг ГУЛАГ», историю советской лагерной системы115. Это
мощная, ужасающая книга, написанная с ошеломительной
нравственной силой ничем не приукрашенной правды. Его чистое
возмущение невыносимо громко кричало с сотен страниц.
Запрещенная, и не без оснований, в СССР, эта книга была
контрабандой вывезена на Запад в 1970-е и буквально ворвалась в
мир. Произведение Солженицына полностью и окончательно
разрушило доверие к коммунизму как к идеологии или к обществу.
Он поднес топор к стволу дерева, горькие плоды которого так плохо
его питали, посадку которого он наблюдал и поддерживал.