во многом определяет привлекательность власти. Люди желают
власти не только потому, что, заполучив ее, они не будут больше
страдать. Они хотят власти не только потому, что преодолеют с ее
помощью уязвимость перед нуждой, болезнью и смертью. Власть
означает также возможность мстить, подчинять и громить врагов.
Будь у Каина больше власти, и он не только убил бы Авеля, а сначала
еще и мучил бы его, изощренно и бесконечно. Тогда и только тогда он
убил бы его. А потом пришел бы за другими.
Есть над вершиной величайшей иерархии некое место, доступом
в которое не стоит жертвовать ради простого и быстрого успеха. Это
место реально, хоть его и невозможно представить в стандартном
географическом смысле как некую точку, на которую мы обычно
ориентируемся. Однажды у меня было видение – бесконечный
пейзаж, растянувшийся на километры и уходящий за горизонт. Я был
высоко в воздухе и обрел зоркость птиц. Везде, куда хватало глаз, я
видел сложные многоэтажные пирамиды из стекла – большие и
маленькие. Какие-то из них переходили одна в другую, какие-то
стояли отдельно, и все напоминали современные небоскребы, все
были наполнены людьми, которые изо всех сил пытались достичь
самой вершины пирамид. Но было что-то и над вершиной каждой
пирамиды, где все гнездились, некая сфера. Это было
привилегированное пространство, которое отводилось глазу. Он мог
(или осознанно выбрал) парить над суетой, не доминируя над какой-
либо отдельной группой, а пребывая над ними всеми. Это было само
внимание, чистое и безупречное, отстраненное, предупредительное
и бдительное, ждущее, когда наступит время и будет установлено
место, где оно сможет явить себя. Как говорится в «Дао дэ цзин»:
Тот, кто изобретателен, поражает свою цель;
а тот, кто хватается за нее, проигрывает.
Мудрец не мудрит, чтобы выиграть,
а потому он не поражен;
он не цепляется, поэтому не проигрывает.138
В истории третьего искушения содержится мощный призыв к
правильному Бытию. Чтобы получить величайшую из возможных
наград – установление Царства Божьего на Земле, воскресение Рая, –
личность должна направлять свою жизнь таким образом, который
требует отказа от немедленного удовлетворения, а также от
естественных и извращенных желаний, неважно насколько мощно,
убедительно и реалистично они предлагаются, а также освободиться
от искушений зла. Зло усиливает катастрофу жизни, драматичным
образом увеличивает мотивацию к немедленной выгоде из-за
основополагающей трагедии Бытия. Жертва более прозаического
сорта может сдерживать эту трагедию более или менее успешно, но
чтобы победить зло, требуется жертва особая. Описание этой особой
жертвы занимало воображение христиан (и не только христиан) на
протяжении веков. Почему это не принесло желаемого результата?
Почему нам все еще кажется, что нет плана лучше, чем поднять глаза
к небу, стремиться к Богу и жертвовать всем ради этой амбиции? В
чем дело – мы просто не смогли понять истину или сбились с пути?