сохраняют свою пригодность только при очень узких, специфических
условиях.
Сознательная иллюзия полного и достаточного восприятия
поддерживает себя – например, оказывается достаточной для наших
целей, – только когда все идет по плану. При таких обстоятельствах
достаточно именно того, что мы видим, и нет необходимости
смотреть дальше. Чтобы хорошо вести автомобиль, нам не надо
понимать или даже воспринимать его сложное устройство. Скрытые
сложности личных автомобилей могут вторгнуться в наше сознание,
только когда устройство дает сбой, или когда мы неожиданно
сталкиваемся с чем-то (или когда что-то неожиданно сталкивается с
нами). Даже в случае простой механической неисправности, не
говоря уже о серьезных авариях, такое вторжение всегда
воспринимается, по крайней мере поначалу, как нечто тревожное.
Это следствие возникшей неопределенности. Машина, как мы ее
воспринимаем, это не вещь и не предмет. Это нечто, что переносит
нас туда, куда мы хотим попасть. По сути, мы вообще воспринимаем
ее, только когда она перестает переносить нас, перестает ездить.
Только когда машина внезапно останавливается или попадает в
аварию и ее нужно оттолкать на обочину дороги, мы вынуждены
постигать и анализировать бесконечное количество частей, от
которых зависит «машина как вещь, которая ездит».
Когда машина выходит из строя, мгновенно проявляется наша
некомпетентность в знании ее сложного устройства. У этого
обстоятельства есть как практические последствия (мы не можем
поехать туда, куда собирались), так и психологические: спокойствие
духа исчезает вместе с нашим транспортным средством. Как правило,
нам приходится обратиться к экспертам, у которых есть гаражи и
мастерские, чтобы они восстановили функциональность нашего
транспорта, а заодно и простоту нашего восприятия. Получается, что
механик выступает для нас в роли психолога. Именно тогда мы
можем осознать (хоть и редко это всерьез обдумываем)
ошеломительно низкое качество нашего видения и, соответственно,
неадекватность нашего понимания. В момент кризиса, когда наша
вещь перестает работать, мы обращаемся к тем, чья компетентность
намного превосходит нашу, чтобы восстановить совпадение между
желаемым и действительным. Это значит, что поломка машины также
может заставить нас противостоять неопределенности более
широкого социального контекста, который обычно невидим, частью
которого являются машина и механик. Преданные своим
транспортным средством, мы сталкиваемся с неизвестным. Не пора
ли менять автомобиль? Не ошибся ли я, когда его купил? Компетентен
ли механик, честен ли он, можно ли на него положиться? Можно ли
доверять гаражу, в котором он работает? Иногда нам также
приходится размышлять о чем-то худшем, причем более широком и
глубоком: может, дороги стали слишком опасными? Может, я стал
(или всегда был) некомпетентным? Может, я стал слишком
рассеянным и невнимательным? Или слишком старым?
Ограниченность восприятия нами вещей и самих себя проявляется,