привел к колонизации Северной Америки, к ужасному тупику
ядерного противостояния холодной войны, к опустошению планеты.
Он прочитал несколько книг о буддизме и чувствовал, что в свете
текущей мировой ситуации, с этической точки зрения требуется
отрицание собственного Бытия. Он пришел к убеждению, что то же
относится и к другим людям.
В студенческие годы Крис одно время был моим соседом по
комнате. Как-то ночью мы пошли в местный бар. После этого
отправились домой. Он стал сшибать зеркала бокового вида с
припаркованных машин, одно за другим. Я сказал: «Прекрати, Крис.
Что хорошего в том, чтобы сделать владельцев этих машин
несчастными?» Он сказал, что все они – часть неистовой
человеческой активности, которая все разрушает, и что они
заслужили то, что получили. Я ответил, что месть людям, которые
просто живут нормальной жизнью, ничего не исправит.
Годы спустя, когда я учился в аспирантуре в Монреале, Крис
появился снова – вроде как с визитом. Он был бесцельным и
потерянным. Спросил, могу ли я помочь. Все кончилось тем, что он ко
мне переехал. Я уже был женат, жил со своей женой Тэмми и нашей
годовалой дочкой Микейлой. Крис тоже дружил с Тэмми, пока мы
жили в Фэрвью, и даже надеялся на нечто большее, чем просто
дружба. Это дополнительно усложнило ситуацию, но не так, как вы
можете подумать. Крис начал с ненависти к мужчинам, а закончил
ненавистью к женщинам. Он хотел их, но отказался от образования,
карьеры и желаний. Он много курил и был безработным.
Неудивительно, что он не особо интересовал женщин. Это его
ожесточило. Я пытался убедить его, что путь, который он выбрал,
приведет к еще большему разрушению. Ему надо было развить в себе
немного смирения. Ему нужна была жизнь.
Как-то вечером пришел черед Криса готовить ужин. Когда моя
жена вернулась домой, квартира была наполнена дымом. Гамбургеры
яростно горели на сковороде. Крис стоял на четвереньках, пытаясь
починить что-то, что вышло из строя и отвалилось к ножкам плиты.
Моя жена знала его трюки. Она знала, что он спалил ужин не просто
так. Он мстил за то, что должен был его готовить. Он мстил за
женскую роль (несмотря на то что обязанности по хозяйству были
распределены разумно и он отлично это знал). Он чинил плиту, чтобы
обеспечить правдоподобное, даже похвальное объяснение тому, что
спалил еду. Когда Тэмми указала на то, что он делал, он разыграл
жертву, но был глубоко и опасно разозлен. Часть его, причем не
лучшая часть, была убеждена, что он лучше всех. То, что Тэмми
видела его уловки насквозь, болезненно задевало его гордость.
Ситуация вышла некрасивая.
На следующий день мы с Тэмми пошли прогуляться в местный
парк. Нам надо было убраться из квартиры, пусть даже на улице
минус 35 градусов – жестокий мороз, влажный и туманный. Было
ветрено. Гулять было опасно для жизни. «Жить с Крисом – это
чересчур», – сказала Тэмми. Мы вошли в парк. Деревья топорщили
голые ветки, как будто протыкая серое отсыревшее небо. Черная