окружает нас, особенно на Западе, – тоже подарок от наших предков:
сравнительно некоррумпированные политические и экономические
системы, технологии, богатство, продолжительность жизни, свобода,
роскошь, возможности. Культура одной рукой берет, но другой рукой
в некоторых удачных местах дает больше. Думать о культуре только
как об угнетателе невежественно и неблагодарно, равно как и
опасно. И это не говоря о том, что (надеюсь, содержимое моей книги
сделало это совершенно понятным) культура не должна
подвергаться критике.
Подумайте в связи с угнетением также вот о чем: любая иерархия
создает победителей и проигравших. Победители, конечно, более
склонны оправдывать иерархию, а проигравшие – критиковать ее.
Но, во-первых, коллективное стремление к любой ценной цели
создает иерархию (ведь кто-то в этом стремлении проявит себя
лучше, а кто-то хуже, неважно, как именно), и, во-вторых, именно
стремление к целям во многом придает жизни поддерживающий
смысл. Мы испытываем почти все эмоции, которые делают жизнь
глубокой и увлекательной, вследствие успешного движения к чему-
то желаемому и ценному. Цена, которую мы платим за это
вовлечение, – неизбежное создание иерархий успеха, а неизбежное
следствие этого процесса – разница в итогах. Таким образом,
абсолютное равенство потребовало бы принесения в жертву самой
цели, и тогда не осталось бы ничего, ради чего стоит жить. Вместо
этого мы можем с благодарностью отметить, что сложная,
изощренная культура делает возможными многие игры и действия
многих успешных игроков, и что хорошо структурированная
культура позволяет личностям, которые ее составляют, играть и
выигрывать самым разным образом.
Извращение считать культуру созданием мужчин. Культура
символически, архетипически, мифически мужская. Вот отчасти
почему идея «патриархата» так легко проглатывается. Но это,
конечно, творение человечества, а не творение мужчин (не говоря
уже о белых мужчинах, которые, тем не менее, внесли свой честный
вклад). Европейская культура доминирует, насколько она вообще
доминирует, всего около четырехсот лет. На шкале культурной
эволюции, которая исчисляется как минимум тысячелетиями, такой
временной промежуток едва заметен. Далее, даже если женщины не
делали никакого существенного вклада в искусство, литературу и
науку до 1960-х и феминистической революции (в которую я не
верю), все равно роль, которую они играли, воспитывая детей и
работая в сельском хозяйстве, способствовала воспитанию
мальчиков и освобождала мужчин – очень редких мужчин, – чтобы
человечество могло распространяться и стремиться вперед.
Вот альтернативная теория: на протяжении истории мужчины и
женщины отчаянно сражались за свободу от нестерпимых ужасов
лишений и нужды. Во время этой борьбы женщины зачастую
оказывались в невыгодном положении, поскольку вдобавок ко всей
уязвимости, свойственной в том числе и мужчинам, над ними
довлело бремя продолжения рода; наконец, они обладали меньшей