матриархате десятилетиями ранее. Но Юнг быстро понял, что
прогресс развития, описанный швейцарским мыслителем,
представлял собой скорее психологическую, а не историческую
реальность. В мысли Бахофена он видел тот же процесс проекции
воображаемой фантазии на внешний мир, который привел к
заселению космоса созвездиями и богами. В «Происхождении и
развитии сознания»203 и «Великой матери»204 соратник Юнга Эрих
Нойманн расширил анализ, проделанный его коллегой. Нойманн
отследил возникновение сознания, символически маскулинного, и
противопоставил его символически феминным, материальным (мать,
матрица) источникам, встраивая теорию Фрейда об эдиповом
родительстве в более широкую архетипическую модель. И для
Нойманна, и для Юнга сознание всегда символически маскулинно,
даже в женщинах, и стремится вверх, к свету. Его развитие
болезненно, оно пробуждает тревогу, поскольку несет с собой
осознание уязвимости и смерти. Оно постоянно подвергается
искушению скатиться в зависимость и бессознательное и сбросить
свое экзистенциальное бремя. В этом патологическом желании ему
помогает все, что противостоит просветлению, выражению,
рациональности, самоопределению, силе и компетентности – все, что
чрезмерно укрывает, а значит, душит и пожирает. Такая чрезмерная
защита – это кошмар эдиповой семьи Фрейда, который мы быстро
превращаем в социальную политику.
Ужасная мать – древний символ. Он проявляет себя, к примеру, в
форме Тиамат, в самой ранней записанной истории, которую мы
восстановили, – в месопотамской «Энума Элиш». Тиамат – мать всех
вещей, богов и людей. Это неизвестное, хаос, природа, которая
порождает все формы. Но это также женское божество в образе
дракона, которое пытается уничтожить своих собственных детей,
когда они беспечно убивают своего отца и пытаются жить на его
останках. Ужасная мать – дух беспечного бессознательного, что
манит вечно борющийся дух осознанности и просвещения вниз, в
защитные объятия подземного мира, напоминающие матку. Это ужас,
испытываемый молодыми мужчинами перед привлекательными
женщинами, которые есть сама природа; они вечно готовы
отвергнуть мужчин на самом глубоком из возможных уровней. Ничто
не поощряет застенчивость, не подрывает смелость, не укрепляет
чувства нигилизма и ненависти больше, чем этот ужас, – разве что,
возможно, слишком крепкие объятия слишком заботливой мамы.
Ужасная мать появляется во многих сказках и во многих историях
для взрослых. В «Спящей красавице» это Злая Королева, сама темная
природа – Малефисента по версии «Диснея». Король и королева,
родители принцессы Авроры, не пригласили ее, силу ночи, на
крестины своей малышки-дочери. Таким образом они слишком
укрывают дочку от разрушительной и опасной стороны реальности,
предпочитая, чтобы она росла, не зная невзгод. И что они получают в
награду? Достигнув половой зрелости, Аврора все еще
бессознательна. Мужской дух, ее принц, это одновременно мужчина,
который может спасти ее, оторвав от родителей, и ее собственное