незнакомцев в равной степени. Изнеможение и нетерпение
неизбежны. Слишком много надо сделать и слишком мало времени
на это. Но мы не должны бороться в одиночку, и нет ничего, кроме
хорошего,
в
том,
чтобы
распределять
ответственность,
кооперировать усилия и доверять друг другу ради продуктивной и
осмысленной работы, которая таким образом проделывается.
Что мне делать со старением? – Заменить потенциал своей
молодости достижениями своей зрелости. Это отсылает нас к
дискуссии о дружбе вокруг Правила 3 и к истории суда и смерти
Сократа, которую можно обобщить следующими словами: жизнь,
прожитая сполна, оправдывает свои ограничения. Молодой человек,
у которого ничего нет, имеет возможность возражать против
достижений старших. И это не обязательно плохо.
Старик в своем нелепом прозябанье
Схож с пугалом вороньим у ворот,
Пока душа, прикрыта смертной рванью,
Не вострепещет и не воспоет220.
Уильям Батлер Йейтс
Что мне делать со смертью моего ребенка? – Поддерживайте
других любимых людей и старайтесь исцелить их боль. Необходимо
быть сильным перед лицом смерти, поскольку смерть присуща
жизни. Вот почему я говорю моим студентам: стремитесь быть тем
человеком на похоронах своего отца, на которого каждый может
положиться в своем горе и страдании. Есть такая ценная и
благородная амбиция: быть сильным перед лицом несчастья. Это
весьма отлично от желания жить жизнью, свободной от бед.
Что мне делать в следующий страшный миг? – Сфокусировать
свое внимание на следующем верном движении. Потоп приближается.
Потоп всегда приближается. Апокалипсис всегда с нами. Вот почему
история Ноя архетипична. Все разваливается – мы подчеркивали это
в обсуждениях Правила 10 (Высказывайтесь точнее), – и равновесие
не удержать. Когда все становится хаотичным и неопределенным,
все, что может вас направлять, – это, возможно, характер, который вы
сконструировали раньше, стремясь ввысь и концентрируясь на
текущем моменте. Если вы не справились с этим, вы не справитесь с
моментом кризиса, и тогда помоги вам Бог.
Этот последний блок содержал, как мне показалось, самые
сложные вопросы их тех, что я задал той ночью. Смерть ребенка,
вероятно, худшая из катастроф. Многие отношения разрушаются
после такой трагедии. Необязательно растворяться перед лицом
этого ужаса, хотя такая реакция понятна. Я видел людей, которые
невероятно укрепили свои оставшиеся семейные связи, когда кто-то
из их близких умер. Я видел, как они возвращались к тем, кто остался,
и удваивали свои попытки соединиться с ними и поддержать их.