Наиболее глубокие религиозные символы во многом обязаны
своей силой этому основополагающему фундаментальному
двухпартийному концептуальному разделению. Например, звезда
Давида – это направленный вверх треугольник женственности и
направленный вниз треугольник мужественностиГород Творцов.
То же самое с индуистскими символами йони и лингам, которые
покрыты змеями, нашими древними противниками и провокаторами:
Шива Линга изображается со змеиным божеством по имени Наг.
Древние египтяне представляли Осириса, бога государства, и Исиду,
богиню подземного мира, как сдвоенных кобр со связанными
хвостами. Тот же символ использовался в Китае – с его помощью
изображались Фу Си и Нюйва, создатели человечества и
письменности. Христианские репрезентации менее абстрактны, они
более личностные, но известные западные образы Девы Марии и
младенца Иисуса, а также образ Пьеты, олицетворяют двойственное
единство мужского и женского, равно как и традиционное
убеждение в андрогинности Христа43.
Наконец, следует заметить, что структура мозга сама по себе на
грубом морфологическом уровне, похоже, отражает эту
двойственность. По-моему, это означает фундаментальную
реальность по ту сторону метафоры, реальность символического
деления на феминное и маскулинное, поскольку мозг по
определению адаптирован к реальности как таковой – к реальности,
концептуализированной в квазидарвинистской манере.
Элхонон Голдберг, студент великого русского нейропсихолога
Александра Лурии, выдвинул достаточно ясное и четкое
предположение, что сама по себе полусферическая структура коры
головного мозга отражает фундаментальное разделение на новое
(неизвестное, оно же хаос) и рутинное (известное, то есть порядок)44.
Он не ссылается на символы, представляющие структуру мира в
соответствии с этой теорией, что даже к лучшему: идея заслуживает
больше доверия, когда она рождается из цепочки исследований в
разных областях45.
Мы это уже знаем, но мы не знаем, что знаем это. Однако мы
немедленно осознаем это благодаря подходящей формулировке. Все
понимают порядок и хаос, мир земной и подземный, когда их
объясняют такими терминами. У нас у всех есть осязаемое чувство
хаоса, скрывающегося под всем, что нам знакомо. Вот почему мы
любим странные, сюрреалистичные истории, такие как «Пиноккио»,
«Спящая красавица», «Король Лев», «Русалочка», «Красавица и
чудовище», с их вечными ландшафтами известного и неизвестного,
мира наземного и подземного. Мы все побывали и там и там, причем
по многу раз: порой в силу случайности, порой по собственному
выбору.
Многое становится на свои места, когда вы начинаете
сознательно понимать мир таким образом, словно знание вашего
тела и души выравнивается со знанием вашего разума. Больше того:
такое знание дает и предписание, и описание. Это тип знания «что»,
который помогает понять «как» – как должно. Даосское