Сквозь неведомую, вставшую в памяти дверь,
Когда последний неоткрытый кусочек земли
И есть то, что было началом:
У истока длиннейшей реки
Голос спрятавшегося водопада
И детей в ветвях яблони,
Неведомых, ибо никем не разыскиваемых,
Но слышимых, еле слышно, в безмолвии
Меж двумя волнами моря.
Скорей, здесь и теперь, навечно —
При условии простоты и смирения
(Стоящих не менее всего прочего),
И всякая вещь во благо и
Благими будете все на свете,
Когда сплетется языками пламя
В огненный венец, и сольются
Воедино огонь и роза.
(«Литтл Гиддинг», Четыре квартета», 1943 г.,
пер. Дмитрия Сильвестрова)
Если бы нам хотелось как следует позаботиться о себе, нам бы
пришлось уважать себя, а мы не уважаем, поскольку мы падшие
создания и являемся таковыми не только в собственных глазах. Если
бы мы жили в Правде, если бы говорили Правду, мы вновь могли бы
идти с Богом и уважать себя, и других, и мир. Тогда бы мы могли
относиться к себе как к людям, о которых заботимся. Мы стремились
бы исправить мир, устремить его в Небеса, где бы нам хотелось
видеть людей, о которых мы заботились. В Небесах, а не в аду, на
который наше негодование и ненависть вечно будут всех обрекать.
Две тысячи лет назад, когда возникло христианство, люди были
гораздо большими варварами, чем теперь. Повсюду были распри.
Человеческие жертвоприношения, в том числе с привлечением
детей, были распространены даже в технологически развитых
обществах, таких как древний Карфаген59. В Риме на спортивных
аренах проводились состязания со смертельным исходом, и
кровопролитие было обычным явлением. Вероятность того, что
современный человек в функциональной демократической стране
теперь кого-то убьет или будет убит сам, бесконечно мала по
сравнению с тем, какой она была в предыдущих цивилизациях и
какой все еще остается в тех частях мира, где нет организации и
царит анархия60. Прежде первичной нравственной проблемой,
стоявшей перед обществом, был контроль насилия, импульсивной
эгоистичности, бессмысленной жадности и жестокости, которая
сопровождает эти явления. Люди, склонные к агрессии, до сих пор
существуют. Но они хотя бы знают, что такое поведение не
оптимально и либо пытаются его контролировать, либо сталкиваются
с серьезными социальными препятствиями, если этого не делают.
Но сейчас возникла другая проблема, которая, возможно, была
менее распространена в нашем более жестоком прошлом. Легко
поверить, что люди высокомерны, эгоистичны, вечно думают о себе.