настолько, насколько может нравиться младший кузен вашего друга-
подростка. Он был высокий, умный, обаятельный, симпатичный
ребенок. А еще он был остроумным. Если бы вы познакомились с
Эдом, когда ему было двенадцать, вы бы прочили ему хорошее
будущее. Но Эд медленно катился по наклонной, он практически
плыл по течению. Он не стал таким же злым, как Крис, но был таким
же растерянным. Если бы вы знали друзей Эда, то сказали бы, что это
давление сверстников сбило его с пути. Но его приятели были не
более потерянными или склонными к проступкам, чем он сам, хоть и
не казались такими яркими, как он.
Не особенно улучшилось положение Эда и Криса и когда они
открыли для себя марихуану. Марихуана вредна не более, чем
алкоголь. Иногда она, кажется, даже улучшает людей. Но она не
сделала лучше ни Эда, ни Криса.
Чтобы развлечься долгими ночами, мы с Крисом, Эдом и другими
подростками ездили туда-сюда на наших легковушках и пикапах
1970-х годов. Мы катились по Главной улице, вдоль по Рейлроад
авеню, вверх, мимо школы, вокруг северной оконечности города, на
запад, или вверх по Главной улице, вокруг северной оконечности
города, на восток. И опять, и снова, бесконечно повторяя эти
действия. Если мы не катались по городу, то катались за городом. За
столетие до того землемеры проложили широкую дорожную сеть по
всем пятистам тысячам квадратных километров западных прерий.
Каждые три километра к северу вспаханная дорога, покрытая
гравием, тянулась в бесконечность, с востока на запад. Каждые два
километра к западу другая дорога тянулась с севера на юг. Мы
никогда не сбивались с пути.
Страна подростковых потерь
Если мы не кружили по городу и его окрестностям, то были на
вечеринке. Некоторые сравнительно молодые взрослые (или
сравнительно стремные взрослые взрослые) открывали дома для
друзей, и тогда они становились временным пристанищем для
тусовщиков всех сортов. Некоторые из них были крайне
нежелательными гостями или быстро становились таковыми, когда
выпьют. Иногда вечеринки случались спонтанно, когда кто-нибудь из
ни о чем не подозревающих родителей вдруг покидал город. В таком
случае вечно торчащие в машинах и кружащие по местности
подростки видели, что в доме горит свет, а семейной машины нет.
Это было нехорошо. Все могло всерьез выйти из-по контроля.
Мне не нравились подростковые вечеринки. Я не вспоминаю о
них с ностальгией. Там темные делишки вершились в полутьме, что
позволяло самосознанию оставаться на минимуме.
Слишком громкая музыка делала общение невозможным. Да и
говорить было почти не о чем. На вечеринку всегда являлась парочка
городских психов. Все слишком много пили и курили. Тоскливое и
гнетущее чувство бесцельности витало в воздухе, и ничего никогда
не происходило – если не считать того, как однажды мой чрезмерно
тихий одноклассник по пьяни начал размахивать своим полностью
заряженным 12-калиберным дробовиком, или как девушка, на