искренность его попыток.
Если дело не просто в наивности, попытка кого-то спасти
зачастую оказывается плодом тщеславия и нарциссизма. Нечто
подобное детально описано несравненным русским писателем
Федором Достоевским в его классическом произведении «Записки из
подполья», которое начинается знаменитыми строчками: «Я человек
больной… Я злой человек. Непривлекательный я человек. Я думаю,
что у меня болит печень». Это признание временного постояльца в
мире хаоса и отчаяния – постояльца несчастного и высокомерного.
Он безжалостно анализирует себя, но таким образом платит лишь за
сотни грехов, а на его счету их тысяча. Затем, воображая, что он их
искупил, этот персонаж совершает худший из своих многочисленных
проступков. Он предлагает помощь истинно несчастному человеку,
Лизе, женщине, ступившей на отчаянный путь проституции, каким он
был в XIX веке. Он приглашает ее к себе, обещая вернуть ее на путь
истинный. Пока он ждет ее прихода, его фантазии становятся все
более мессианскими:
Прошел, однако ж, день, другой, третий – она не
приходила, и я начинал успокаиваться. Особенно
ободрялся и разгуливался я после девяти часов, даже
начинал иногда мечтать и довольно сладко: «Я, например,
спасаю Лизу, именно тем, что она ко мне ходит, а я ей
говорю… Я ее развиваю, образовываю. Я, наконец,
замечаю, что она меня любит, страстно любит. Я
прикидываюсь, что не понимаю (не знаю, впрочем, для чего
прикидываюсь; так, для красы, вероятно). Наконец она, вся
смущенная, прекрасная, дрожа и рыдая, бросается к ногам
моим и говорит, что я ее спаситель и что она меня любит
больше всего на свете».
Не что иное как нарциссизм вскармливает в себе человек из
подполья в таких фантазиях. Саму же Лизу он уничтожает. Спасение,
которое он ей предлагает, требует гораздо больших обязательств и
гораздо большей зрелости, чем человек из подполья хочет или
способен обеспечить. У него просто нет для этого характера, он
быстро понимает это и быстро обосновывает. Лиза в конце концов
приходит в его убогую квартирку, отчаянно надеясь найти выход,
поставив все, что у нее есть, на этот визит. Она говорит человеку из
подполья, что хочет оставить свою нынешнюю жизнь. И каков же его
ответ?
«Для чего ты ко мне пришла, скажи ты мне,
пожалуйста? – начал я, задыхаясь и даже не соображаясь с
логическим порядком в моих словах. Мне хотелось все
разом высказать, залпом; я даже не заботился, с чего
начинать. – Зачем ты пришла? Отвечай! Отвечай! –
вскрикивал я, едва помня себя. – Я тебе скажу, матушка,
зачем ты пришла. Ты пришла потому, что я тебе тогда
жалкие слова говорил. Ну вот ты и разнежилась и опять
тебе "жалких слов” захотелось. Так знай же, знай, что я тогда
смеялся над тобой. И теперь смеюсь. Чего ты дрожишь? Да,