политических наук осознать рост нацизма, тоталитаризма и
ксенофобии стала главным толчком к тому, чтобы заменить изучение
политических наук исследованием бессознательного, проекции,
психоанализа, регрессивного потенциала групповой психологии,
психиатрии и мозга. Джордан отошел от политических наук по
схожим причинам. Имея столь важные совпадения в интересах, мы
не всегда, слава богу, соглашались с ответами, но почти всегда
соглашались с вопросами, которыми оба задавались.
Наша дружба сосредоточена не только на трагедиях. У меня
появилась привычка посещать занятия дружественных профессоров
в нашем университете. Так я стал ходить к Джордану, у которого
всегда был аншлаг. Я видел то, что теперь миллионы людей видят
онлайн: блестящего, порой даже ослепительного спикера. Иногда,
взяв потрясающий словесный аккорд, он напоминает джазмена,
иногда – горячего проповедника из прерий (не потому, что пытается
обратить в свою веру, а потому что страстен, умеет рассказывать
истории о том, к чему приводят вера или неверие в различные идеи).
Потом он с легкостью переключается на систематизацию серии
научных исследований, и от этого захватывает дух. Он мастер по
части подталкивания студентов к рефлексии, к тому, чтобы
воспринимать себя и свое будущее всерьез. Он учит их уважать
многие из величайших когда-либо написанных книг. Он приводит
яркие примеры из клинической практики, в должной мере
раскрывается сам, даже в своей уязвимости, и создает
захватывающие связки между эволюцией, мозгом и религиозными
сюжетами. В мире, где студентов учат просто противопоставлять
эволюцию и религию (это делают такие мыслители, как Ричард
Докинз), Джордан показывает студентам, как эволюция всего
помогает объяснить глубокую психологическую привлекательность и
мудрость многих древних историй от Гильгамеша до Будды, от
египетской мифологии до Библии. Он показывает, к примеру, как
истории о добровольном путешествии в неизвестное – героические
квесты – отражают универсальные задачи, ради которых
эволюционировал мозг. К историям он относится с уважением, не
редуцирует их и никогда не утверждает, что исчерпал их мудрость.
Обсуждая такие темы, как предрассудки или эмоционально близкие
им страх и отвращение, или среднюю разницу между полами, он
способен показать, как эти тенденции развились и почему
сохранились.
Прежде всего, он предупреждает студентов относительно тем,
редко обсуждаемых в университете, например, того простого факта,
что все древние, от Будды до авторов Библии, знали, как знает
каждый слегка выгоревший взрослый, – жизнь есть страдание. Если
вы или кто-то из ваших близких страдает, это печально. Но, увы, в
этом нет ничего особенного. Мы страдаем не только потому, что
«политики тупые» или «система коррумпирована», или потому что вы
и я, как и почти все остальные, можем легально описывать себя в
некотором роде как жертв кого-либо или чего-либо. Щедрая доза
страдания гарантирована нам уже потому, что мы рождены людьми.