привязался ко мне: мол, не хочет ли мадам купить замечательный
кашмирский ковер для дома?
Ричарда это развеселило. Среди прочих приколов он не прочь
посмеяться над тем, что мне негде жить.
— Не перетрудись, братец, — говорит он продавцу ковров. —
Старушке некуда твой ковер положить.
Продавца из Кашмира это ничуть не смутило.
— Но она могла бы повесить его на стену.
— Видишь ли, — продолжает Ричард, — у нее и стен-то нет.
— Зато у меня храброе сердце! — пищу я в свою защиту.
— И куча других благородных качеств, — добавляет Ричард, в
кои-то веки бросая мне кость.
52
Однако самую большую трудность в ашраме для меня
представляет не медитация. Да, медитировать трудно, но не
смертельно. Существует кое-что и посложнее. Самое убийственное —
это то, чем мы занимаемся каждое утро после медитации и до завтрака
(не представляете, как долго здесь тянется утро): мантра под
названием Гуруджита. Ричард зовет ее просто «Джит». У меня с этой
мантрой большие проблемы. Она мне совсем не нравится и никогда не
нравилась с тех пор, как я впервые услышала ее в ашраме в Нью-Йорке. Все остальные мантры и гимны нашей йогической традиции я
очень даже люблю, но Гуруджита… она такая длинная, занудная, усыпляющая и невыносимая. Естественно, это мое личное мнение; я
знаю людей, кому она якобы нравится, хоть и в толк не возьму, как
такое возможно.
В Гуруджите сто восемьдесят два стиха, их нужно выкрикивать в
полный голос (иногда я так и делаю), и каждый стих представляет
собой целый абзац непролазного санскрита. Вместе со вступительной
мантрой и заключительным припевом весь ритуал занимает примерно
полтора часа. И все это до завтрака, после часовой медитации и
двадцатиминутного распевания первого утреннего гимна. По сути, именно из-за Гуруджиты всем нам приходится в три утра вылезать из
кровати!
Мне не нравится мелодия, не нравятся слова. Стоит заикнуться об
этом кому-нибудь в ашраме, как они начинают вещать: «Да, но это же
такая священная песнь!» Не спорю, книга Иова тоже священная — но
мне не приходится распевать ее вслух каждое утро до завтрака.
У Гуруджиты впечатляющая духовная история: это отрывок из
священного древнего йогического текста «Сканда пурана», большая
часть которого утрачена, а оставшаяся почти не переведена с
санскрита. Подобно большинству йогических текстов, он написан в
форме разговора — своего рода диалог Сократа. Беседа ведется между
богиней Парвати и всемогущим владыкой всего сущего, богом Шивой.
Парвати и Шива являются божественными воплощениями созидания
(женское начало) и сознания (мужское). Она — генеративная энергия
Вселенной, он — ее безграничная мудрость. Все, что возникнет в
воображении Шивы, Парвати привносит в жизнь. Шива придумывает, Парвати реализует. Их танец, союз (йога), и причина Вселенной, и ее
проявление.
В Гуруджите богиня просит бога поделиться тайнами земного
осуществления, и он ей отвечает. Этот гимн меня просто бесит. Я
надеялась, что мое отношение к Гуруджите изменится во время