эта непрощенность до сих пор живет во мне черной дырой. Даже в
минуты счастья и восторга (особенно в такие минуты) я не могу
надолго забыть об этом. Он все еще меня ненавидит. Мне кажется, это
никогда не изменится, я вечно буду в плену его ненависти.
Как-то раз я заговорила об этом с друзьями в ашраме. У нас в
компании появился новенький — водопроводчик из Новой Зеландии.
Он услышал, что я писательница, и стал разыскивать меня, потому что
и сам был писателем, — так мы и познакомились. В Новой Зеландии у
него
вышла
потрясающая
книга
мемуаров
—
«Путь
водопроводчика», — где он рассказывал о своем духовном
путешествии. Так вот, новозеландский поэт-сантехник, Ричард из
Техаса, ирландский фермер, индианка Талей, девушка на выданье с
мальчишескими повадками, и Вивиан, старушка с белоснежными
волосами и немеркнущей смешинкой в глазах (это она была
монахиней в Южной Африке) — такой у меня был круг друзей, самая
удивительная подборка персонажей, которую можно встретить только
в индийском ашраме.
И вот как-то раз за обедом речь зашла о супружестве, и поэт-сантехник сказал:
— Брак сродни операции, когда двоих людей сшивают вместе, а
развод — это ампутация, и на залечивание требуется немало времени.
Чем дольше ты был женат, тем сложнее проходит ампутация, тем
тяжелее выздороветь.
Теперь понятно, откуда эти послеразводные, послеампутационные
ощущения, которые преследуют меня уже несколько лет: я все еще
болтаю несуществующей ногой, то и дело сбивая предметы с полок.
Ричард из Техаса спросил: неужели я собираюсь позволить
бывшему мужу влиять на мое самоощущение всю оставшуюся жизнь?
Я ответила, что не знаю, но до сих пор его голос имел огромное
значение, и, если честно, в глубине души я по-прежнему жду, когда же
он меня простит, отпустит и разрешит жить спокойно.
Фермер из Ирландии заметил:
— Ты попусту тратишь время, ожидая, когда этот день настанет.
— Ну что сказать, ребята? Я просто зациклилась на угрызениях
совести. Как некоторые женщины зацикливаются на бежевом цвете.
Бывшая католическая монахиня (вот кто должен знать все о
чувстве вины!) слышать ничего не желала.
— Совесть — это уловка твоего эго, таким образом оно пытается
убедить тебя в том, что ты прогрессируешь морально. Не поддавайся
на эти фокусы, дорогая.
— Больше всего меня мучает то, что между мною и бывшим
осталась неразрешенная ситуация, — призналась я. — Как открытая
рана, которая никак не заживет.
— Это ты так думаешь, — возразил Ричард. — Если хочешь так