Есть, молиться, любить - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 13

прямо сейчас, в три часа ночи, в четверг, в ноябре. Иди спать, потому

что я люблю тебя. Или спать, потому что единственное, что тебе

сейчас нужно, — хорошо отдохнуть и позаботиться о себе до тех пор, пока не узнаешь ответ. Иди спать, и, когда разразится буря, у тебя

хватит сил ей противостоять. А бури не избежать, моя милая. Она

придет очень скоро. Но не сегодня. Поэтому… Иди спать, Лиз.

Между прочим, этому эпизоду свойственны все типичные

признаки опыта обращения в христианство: душа, погруженная в

глубокие сумерки, мольба о помощи, голос свыше, чувство

перерождения. Но для меня это не было обращением в традиционном

смысле слова — то есть перерождением, или спасением. Я бы скорее

назвала случившееся в ту ночь началом религиозного общения. То

были первые слова открытого и сулящего открытия диалога, который в

конечном счете приблизил меня к Богу.

5

Если бы я знала, что мое и без того плачевное положение

обернется еще более плачевным (как сказала однажды Лили Томлин), вряд ли бы я спала так крепко той ночью. Но спустя семь месяцев, которые дались мне очень тяжело, я все-таки ушла от мужа. Приняв

решение, я думала, что худшее позади. Как оказалось, мало я знала о

разводах.

Помню один комикс в «Нью-Йоркере»: женщина говорит подруге, мол, хочешь узнать мужчину получше, разведись с ним. У меня, конечно, все вышло наоборот. Я теперь могу давать такой совет: хочешь, чтобы кто-то стал тебе совсем незнакомым человеком —

разведись с ним. Или с ней. Потому что именно это произошло у нас с

мужем. Кажется, мы оба были ошарашены тем, как быстро два самых

близких в мире человека могут превратиться в незнакомцев, совершенно неспособных найти общий язык. Причиной отчуждения

стало наше поведение: мы оба делали то, чего другой никак не мог

ожидать. Муж ни на секунду не мог представить, что я действительно

от него уйду, а я, даже в страшных снах, не могла вообразить, что он

приложит все усилия, чтобы затруднить этот процесс.

Я искренне верила, что, когда объявлю мужу о своем решении, мы

в момент, буквально за пару часов, решим все финансовые вопросы. И

понадобится нам для этого всего лишь калькулятор, немного здравого

смысла и искреннее пожелание счастья тому человеку, который еще

недавно был любимым. Я думала, мы продадим дом и разделим доход

пятьдесят на пятьдесят; мне и в голову не приходило, что все может

сложиться иначе. Но мужу мое предложение показалось

несправедливым. Тогда я повысила ставки и предложила другой

расклад: пусть забирает все, а мне останутся лишь угрызения совести.

Но даже это его не устраивало. Тут я растерялась. О чем еще

договариваться, когда я и так предложила отдать все? Мне ничего не

оставалось, как ждать встречного предложения. Я не смела думать, что

имею право хоть на цент из заработанного мною за последние десять

лет, — так мне было стыдно, что я бросила семью. Мало того, недавно

приобретенные духовные знания не позволяли мне вступать в стычки.

Моя позиция была такой: я не стану ни защищаться, ни враждовать с

ним. Очень долго, несмотря на советы всех, кому была небезразлична

моя судьба, я даже не хотела обращаться к адвокату, потому что

считала это проявлением враждебности. Я хотела быть как Ганди. Как

Нельсон Мандела. Не зная тогда, что и Ганди, и Мандела сами были

адвокатами.

Шли месяцы. Я застряла в неизвестности и ждала, когда же стану

свободной, когда мне наконец предъявят условия. Мы жили отдельно

(он переехал в квартиру на Манхэттене), но ситуация оставалась