потом. Человек может вдруг увидеть, что навязчивые идеи, которыми
он страдал всю жизнь, исчезли, негативные, накрепко устоявшиеся
модели поведения изменились. Мелкие раздражители, некогда
сводившие с ума, вдруг перестали казаться трагедией, а ужасные
прошлые несчастья, которые так меня и не покинули, больше не
хочется терпеть и пяти минут. Отношения, отравляющие жизнь, испаряются сами собой или выбрасываются за ненадобностью, а в
твой мир входят жизнерадостные, более положительные люди.
Вчера ночью я не могла уснуть. Причиной тому было не
беспокойство, а чувство восторженного предвкушения. Я оделась и
вышла на прогулку по саду. На небе сияла роскошная полная луна, похожая на созревший плод, — она зависла прямо у меня над головой, заливая окрестности оловянным свечением. Воздух благоухал
жасмином и опьяняющим, головокружительным ароматом местного
цветущего кустарника, распускающегося только ночью. День был
влажным и жарким, и ночью полегчало лишь чуть. Теплый воздух
плавал вокруг волнами, и меня вдруг словно ударило: Я в Индии!
Я в Индии, в одних шлепанцах!
Я сорвалась с места и побежала по тропинке на луг, по залитому
лунным сиянием зеленому полю. Тело казалось таким живым и
бодрым — недаром я несколько месяцев занималась йогой, ела только
вегетарианскую пищу и рано ложилась спать. Шлепанцы на мягкой, влажной от росы траве издавали такой звук: шиппа-шиппа-шиппа-шиппа — и это был единственный звук во всей долине. Меня охватил
такой восторг, что я подбежала прямиком к рощице эвкалиптов, растущей посреди парка (говорят, там стоял древний храм Ганеши —
бога, устраняющего препятствия), и обняла одно дерево, все еще
теплое от дневной жары, и горячо его поцеловала. Я вложила в этот
поцелуй всю душу, не думая тогда, что это и есть кошмар всех
американских родителей, чьи дети сбежали в Индию, чтобы найти
себя, — увидеть, как твой ребенок устраивает оргии с деревьями в
лунном свете!
Но любовь, которую я чувствовала, была такой чистой. Она была
божественной. Я оглянула долину и во всем вокруг увидела
присутствие Бога. Меня переполняло глубочайшее, страшное счастье.
Я подумала: «Вот это чувство — что бы оно ни означало, — и есть то, о чем я молилась. Это и есть то, к чему были обращены мои молитвы».
69
A еще я нашла «свое» слово.
Нашла в библиотеке — ну что возьмешь с «ботанички» вроде
меня. С того самого дня в Риме, когда мой итальянский друг Джулио
сказал, что Риму соответствует слово «секс», и спросил, что за слово
лучше характеризует меня, я пыталась отыскать его. Тогда я не знала
ответа, но решила, что рано или поздно мое слово даст о себе знать, —
и, увидев его, я пойму, что это оно и есть.
И вот в последнюю неделю моего пребывания в ашраме я наконец
наткнулась на это слово. Я читала старинный йогический текст и
увидела описание древних религиозных практиков. В одном абзаце
было санскритское слово: АНТЕВАСИН. Это означает «тот, кто живет
на границе». В древние времена значение этих слов было буквальным.
Термин обозначал человека, который покинул шумное средоточие
мирской жизни и поселился на границе лесов, в месте обитания
духовных учителей. Антевасин больше не считался одним из жителей
деревни, у него не было дома и жизни в ее обычном представлении. Но
он пока не стал и просветленным, полностью реализовавшимся
мудрецом из тех, что жили в глубокой чаще лесов, куда не ступала нога