рисовыми террасами и бесчисленными индуистскими храмами, реками, стремительно несущимися сквозь глубокие каньоны джунглей
и вулканов, виднеющихся на горизонте. Убуд давно признан
культурным центром острова, здесь процветает традиционная
балинезийская живопись, танец, резьба по дереву и религиозные
церемонии. Пляжей в округе нет, так что здешняя публика скорее
самостоятельные путешественники, чем «пятизвездочные» туристы —
им больше по нраву посещение древней храмовой церемонии, чем
пинаколады с видом на прибой. Как бы ни обернулось пророчество
моего знахаря, это вполне приятное местечко, где можно пожить какое-то время. Городок похож на уменьшенную тихоокеанскую копию
Санта-Фе, только повсюду разгуливают обезьяны и балинезийские
семьи в традиционном платье. Здесь есть приличные рестораны и
уютные книжные лавочки. Я вполне могла бы скоротать все свои
индонезийские каникулы в Убуде, занимаясь тем, что делают все
уважающие себя разведенные американки со дня основания МЖХА,
[32] — записываться на одни курсы, потом на другие: батик, игра на
барабанах, изготовление украшений, гончарное дело, традиционный
индонезийский танец, кухня… Прямо через дорогу от моего отеля есть
даже некое заведение под названием «Медитация для всех» —
крошечная лавочка с вывеской, гласящей, что каждый вечер с шести до
семи здесь проводятся открытые уроки медитации. «Да будет мир на
земле», — сказано в объявлении. Я двумя руками «за».
Сумки распакованы, а еще только время обеда, и я решаю
прогуляться и осмотреться в городе, где отсутствовала целых два года.
А потом уж подумаю, как мне найти моего лекаря. Кажется, задача
предстоит не из легких: может, на это уйдет несколько дней, а может, и
недель. Я не знаю, с чего начать поиски, поэтому на выходе
останавливаюсь у стойки регистрации и прошу Марио мне помочь.
Марио работает в отеле. Я уже подружилась с ним, когда
заселялась, и поводом тому послужило его имя. Совсем недавно я
путешествовала по стране, где каждый второй мужчина носил имя
Марио, но ни один из них не был миниатюрным, мускулистым, энергичным балинезийцем в шелковом саронге, с заткнутым за ухо
цветком. Я просто не удержалась, чтобы не спросить:
— Вас правда Марио зовут? Не слишком смахивает на
индонезийское имя.
— Это ненастоящее имя, — ответил он. — На самом деле меня
зовут Ниоман.
Следовало бы догадаться. Вообще-то, я могла бы угадать
настоящее имя Марио с вероятностью двадцать пять процентов.
Большинство балинезийцев (извините за лирическое отступление) дают своим детям одно из четырех имен, независимо от того, рождается мальчик или девочка. Вайан, Маде, Ниоман и Кетут. В
переводе это означает первый, второй, третий и четвертый — в
порядке рождения. Если рождается пятый ребенок, именной цикл
стартует по новой, и его называют Вайан Второй или что-то вроде
того. И так далее. Близнецов называют в зависимости от того, кто
родился первым. Поскольку выходит, что на Бали всего четыре имени
(у высшей, элитной, касты свои имена), вполне возможен такой
случай, что два Вайана женятся друг на друге (да что там — такое
бывает сплошь и рядом). И их перворожденного будет звать — как вы
думаете — тоже Вайан!
Вот вам небольшая демонстрация того, как важна для