Есть, молиться, любить - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 16

последствий. Болезненная привязанность непременно сопровождает

все истории об отчаянной любви. Все начинается, когда предмет

обожания дарит тебе головокружительную, галлюциногенную дозу

чувства, о котором ты не смела и помышлять, — это может быть, к

примеру, эмоциональный коктейль из неземной любви и

ошеломляющего восторга. Вскоре без интенсивного внимания уже не

обойтись, и тяга превращается в голодную одержимость наркомана.

Когда наркотик отнимают, человек заболевает, сходит с ума, испытывает эмоциональное опустошение (не говоря уж о ненависти к

дилеру, который подсадил тебя на эту дрянь, а теперь отказывается

давать ее бесплатно, хотя ты точно знаешь, что она спрятана где-то

рядом, ведь раньше тебе ее давали просто так). Следующий этап: ты

сидишь в углу, исхудав и дрожа, готов продать душу и ограбить

соседей, лишь бы еще раз испытать тот кайф. Тем временем предмет

обожания начинает испытывать к тебе отвращение. Он смотрит на тебя

так, будто видит в первый раз, — этот взгляд уж никак не может быть

обращен к той, к кому он когда-то питал возвышенные чувства. И

самое смешное, разве он в этом виноват? Посмотри на себя. Ты

превратилась в жалкую развалину, саму себя не узнать.

Вот и все. Последняя стадия отчаянной любви — полная и

жестокая деградация собственного Я.

То, что сейчас я так спокойно об этом пишу, еще раз доказывает, что время лечит. Когда все это происходило, я была отнюдь не так

спокойна. Потерять Дэвида сразу после того, как развалился мой брак

и террористы напали на мой город, как раз в то самое время, когда

бракоразводный процесс принял самый мерзкий оборот (мой друг

Брайан как-то сказал, что мой развод был похож на «ужасную

автомобильную аварию, которая происходила каждый день в течение

двух лет»)… все это было слишком.

Днем нам с Дэвидом по-прежнему было весело и хорошо вместе, но по ночам я казалась себе единственной выжившей после ядерной

зимы. Он отодвигался от меня — в прямом смысле, и с каждым днем

все сильнее, как будто я была заразная. Я боялась ложиться спать, как

заключенный боится спускаться в камеру пыток. Рядом со спящим

Дэвидом, таким прекрасным и недоступным, меня затягивал водоворот

панического страха одиночества. В моем воображении рисовались

мельчайшие подробности собственного самоубийства. Каждая

клеточка тела причиняла боль. Я казалась себе примитивным

пружинным механизмом, который поместили под гораздо большее

давление, чем он способен выдержать, и который вот-вот взорвется, уничтожив все вокруг. Я представляла, как руки и ноги отскакивают

прочь от тела, чтобы быть подальше от вулкана безрадостности, в

который я превратилась. По утрам Дэвид находил меня на полу рядом

с кроватью: я тревожно спала, свернувшись на груде полотенец, как

бездомная собака.

«Ну что еще?» — обычно спрашивал он с видом человека, которого окончательно достали.

За это время я похудела килограммов на пятнадцать.

6

Ho все же в те несколько лет со мной происходило не только

плохое…

Известно, что Бог никогда не захлопывает дверь у тебя перед

носом, не открыв при этом коробку шоколадных конфет (или как там в

пословице[3]), поэтому на общем депрессивном фоне были и

радостные события. Во-первых, я наконец начала учить итальянский.