отрицаю — со всеми их танцами, обрядами, праздниками, красивостями и улыбками… но я же не знаю, что на самом деле
творится за фасадом. Пускай полицейские носят цветы за ухом, но это
не отменяет коррупцию, процветающую на Бали и во всей Индонезии
(и буквально на днях я узнала об этом из первых рук, вручив человеку
в форме стодолларовую взятку за нелегальное продление визы, чтобы
мне все-таки разрешили пробыть на Бали четыре месяца).
Балинезийцы в буквальном смысле живут за счет своей репутации
самой безмятежной, религиозной и артистичной нации на Земле, однако насколько эти качества свойственны им от природы, а
насколько являются экономически просчитанным ходом? И какова
вероятность чужаку вроде меня когда-либо узнать о скрытых
проблемах, невидимых за фасадом «счастливых» лиц? Здесь все так
же, как и везде, — стоит присмотреться поближе — и четкие линии
расплываются, превращаясь в невнятную массу размытых мазков и
клякс.
В данный момент я могу уверенно сказать лишь то, что мне
нравится дом, который я снимаю, и все без исключения люди, кого я
встретила на Бали, были ко мне добры. Балинезийское искусство и
церемонии прекрасны и вдохновляющи, и сами балинезийцы, похоже, того же мнения. Таковы мои опытные наблюдения жизни на острове, которая, вероятно, гораздо сложнее, чем мне под силу понять. Но какие
бы усилия ни приходилось прилагать местным жителям, чтобы жить в
гармонии (и зарабатывать на жизнь), это их личное дело. Я здесь, чтобы достичь равновесия в своей жизни, и это место, по крайней
мере пока, кажется вполне подходящим для моих поисков.
81
Я не знаю, сколько лет моему старику лекарю. Я спрашивала его, но он сам не уверен. Кажется, припоминаю, что два года назад, когда
мы были здесь, переводчик называл цифру восемьдесят. Но на днях
Марио спросил Кетута, сколько ему лет, и тот ответил: «Может, шестьдесят пять, точно не знаю». Когда я спросила, в каком он родился
году, старик ответил, что не помнит своего рождения. Мне известно, что в период японской оккупации во Вторую мировую Кетут был уже
взрослым мужчиной, — соответственно сейчас ему должно быть около
восьмидесяти. Но когда он рассказывал историю о том, как обжег руку, будучи еще юношей, я спросила, в каком году это было, и он сказал:
«Не знаю, может, в двадцатом?» Таким образом, если в двадцатом ему
было около двадцати лет, сколько же ему сейчас? Сто пять? Короче, путем примерных вычислений можно предположить, что ему от
шестидесяти до ста пяти лет.
Еще я заметила, что понятие Кетута о собственном возрасте
меняется день ото дня, в зависимости от самочувствия. Когда он
утомлен, то может вздохнуть и произнести: «По-моему, сегодня мне
восемьдесят пять». А когда настроение получше, заявляет: «Сегодня
мне как будто шестьдесят!» Наверное, этот способ подсчитать свой
возраст не лучше и не хуже любого другого — на сколько лет ты себя
чувствуешь. Разве может быть что-то важнее этого? И все же я все
время пытаюсь вычислить точно. Как-то раз пошла простым путем и
спросила:
— Кетут, а когда у тебя день рождения?
— В четверг, — ответил он.
— В этот четверг?
— Нет. Не в этот. Я родился в четверг.
Неплохое начало… но неужели, кроме этого, другой информации
нет? Четверг какого месяца? Какого года? Не понять. Как бы то ни
было, на Бали день недели, в который вы родились, гораздо важнее
года. И именно поэтому Кетут не знает, сколько ему лет, зато тут же
сообщает мне, что покровитель детей, рожденных в четверг, — Шива, Разрушитель, а животные-хранители рожденных в этот день — лев и