медитации. Почему я так взбудоражена? Ведь вечер прошел
замечательно. Я познакомилась с интересными людьми, у меня
наконец появилась возможность принарядиться и потанцевать, я даже
флиртовала с мужчинами…
Ага. МУЖЧИНЫ.
Как только это слово возникает в мозгу, приятное возбуждение
приобретает более нервный оттенок и перерастает в мини-приступ
паники. Я разучилась общаться с мужчинами. Когда-то — десять, пятнадцать лет назад — я была самой большой, дерзкой и бесстыжей
кокеткой на свете. Помню, когда-то это было даже забавно: познакомиться с парнем, заманить его, раздавая завуалированные
приглашения и провокационные намеки, отбросив осторожность и
действуя по принципу «будь что будет».
Но теперь я чувствую страх и неопределенность. Начинаю
раздувать из вчерашнего вечера нечто намного большее, чем он на деле
являлся, представлять, что уже встречаюсь с парнем из Уэльса, хотя
тот даже не оставил мне свой адрес электронной почты. Я рисую наше
будущее во всех подробностях, даже представляю, как мы ссоримся, потому что он курит. Задумываюсь о том, не повредит ли моему
путешествию (писательской карьере, жизни в целом), если я снова
сойдусь с мужчиной, и так далее. Однако немного романтики не
помешает. Слишком долго я хранила целибат. (Помню, Ричард из
Техаса однажды дал мне совет по поводу личной жизни: «Надо, чтобы
кто-то положил конец этой засухе. Пролил бы дождь на твою почву».) Я представляю Иэна с его накачанным торсом героя взрывного отряда,
несущегося на мотоцикле, чтобы заняться со мной любовью в моем
саду — вот было бы здорово! Но от этой не совсем чтобы неприятной
мысли меня почему-то перекореживает, и фантазия вдребезги бьется о
нежелание снова остаться с разбитым сердцем. После чего я вдруг
начинаю скучать по Дэвиду, сильнее, чем за многие месяцы, и даже
думаю: может, позвонить ему и спросить, не хочет ли он начать все
сначала… (Но очень вовремя в голове возникает голос моего старого
друга Ричарда, который говорит: «Гениально, Хомяк, неужели вчера ты
не только наклюкалась, но и сделала лоботомию?») А от размышлений
о Дэвиде недалеко и до пережевывания обстоятельств моего развода —
и вот голова уже полна мрачных мыслей о бывшем муже и разводе, совсем как в старые добрые времена…
А я-то думал, с этим покончено, Хомяк.
Но потом на ум отчего-то приходит Фелипе, тот самый
симпатичный, пусть и немолодой, бразилец. Он очень милый, этот
Фелипе. Считает меня молодой и красивой и говорит, что я прекрасно
отдохну на Бали. И ведь он прав. Я должна расслабиться и развлечься.
Но сегодня утром мне почему-то невесело.
Все потому, что я разучилась общаться с мужчинами.
91
— Почему жизнь такая? Ты понимаешь? Я — нет. Вайан
рассуждает о жизни.
Я снова у нее в ресторане, поглощаю вкуснейший и питательный
особый мультивитаминный ланч в надежде, что это избавит меня от
похмелья и тревожных мыслей. Армения, наша подружка из Бразилии, тоже недавно заходила и выглядела как обычно: словно по пути сюда
заглянула в салон красоты, а до этого провела выходные в спа.
Малышка Тутти сидела на полу и рисовала домики, впрочем как
всегда.
Вайан только что прослышала, что контракт на аренду