He хотела ни о чем говорить Вайан, пока не собрала всю сумму.
Сложно хранить такой большой секрет, особенно когда Вайан
постоянно беспокоится о будущем, — но ни к чему вселять напрасные
надежды, пока все не определится точно. Так что я всю неделю
помалкиваю о своих планах, а чтобы занять себя, почти каждый вечер
ужинаю с бразильцем Фелипе, которого, кажется, совсем не коробит, что у меня всего одно приличное платье.
Похоже, я на него запала. После нескольких совместных ужинов я
почти определенно могу сказать, что он мне нравится. В нем есть
гораздо больше, чем кажется на первый взгляд; он не просто «врун на
все руки», король каждой вечеринки, который знает в Убуде всех и вся.
Я расспросила о нем Армению. Они дружат уже давно.
— Этот Фелипе… мне кажется, он серьезнее, чем на первый
взгляд. В нем что-то есть, как думаешь?
— О да, — ответила она. — Фелипе — хороший и добрый
человек Но он порядком намучился с разводом. Думаю, он приехал на
Бали, чтобы восстановить силы.
Вот это мне можете не объяснять.
Но ему пятьдесят два года. Это уже интересно. Неужели я
достигла того возраста, когда свидания с пятидесятидвухлетним
мужчиной не кажутся чем-то немыслимым? Но он нравится мне. У
него серебристые волосы, редеющие в элегантной манере Пикассо.
Добрые карие глаза. Милое лицо. И от него приятно пахнет. К тому же
он действительно взрослый мужчина. Зрелый представитель мужского
вида — это для меня что-то новенькое.
Фелипе живет на Бали уже почти пять лет. Он сотрудничает с
балинезийскими серебряных дел мастерами, изготавливая ювелирные
украшения из бразильских камней, и экспортирует их в Америку. Мне
импонирует то, что Фелипе был верен жене в течение двадцати лет
брака, прежде чем он распался из-за множества сложнейших причин.
И то, что у него взрослые дети, которых он вырастил достойно и
которые любят его. И то, что, когда его дети были маленькими, он
оставался с ними дома и заботился о них, в то время как его жена,
австралийка по происхождению, занималась карьерой. (Образцовый в
феминистском понимании муж, Фелипе объясняет: «Я хотел быть на
правильной стороне баррикад с точки зрения общественной истории».) Мне нравится и то, как бурно, по-бразильски, он выражает свои
чувства. (Когда его сыну, живущему в Австралии, исполнилось
четырнадцать лет, мальчик не выдержал и сказал: «Пап, мне уже
четырнадцать, может, хватит целовать меня в губы, высаживая из
машины у школы?!») Я в восторге от того, что Фелипе бегло говорит
на четырех (а может, и больше) языках. (И хотя он настаивает, что не
знает ни слова по-индонезийски, я целыми днями слышу, как он на
нем болтает!) Нравится мне и то, что он побывал более чем в
пятидесяти странах и воспринимает мир как маленькое место, где без
труда можно сориентироваться. А как он слушает меня, склонив
голову, прерывая лишь тогда, когда я сама останавливаюсь и
спрашиваю, не скучно ли ему, — на что он неизменно отвечает: «Для
тебя, милая, дорогая малышка, времени не жалко». И я обожаю, когда
он называет меня «милая, дорогая малышка». (Ну и что, что он так же
зовет официантку?)