встретил девушку и влюбился в нее.
— В каком это было году? — спросила я, не оставляя отчаянных
попыток выяснить, сколько же ему лет.
— Не помню, — ответил он. — Может, в двадцатом?
(То есть сейчас ему примерно сто двенадцать лет?! Еще немного
— и мы разгадаем эту тайну…)
— Я любил эту девушку, Лисс. Очень красивая она была. Но с
плохим характером. Ей нужны были только деньги. Она путалась с
другими мужчинами и никогда не говорила правду. У нее как будто
был один ум внутри другого, и туда никто не мог проникнуть. Она
разлюбила меня и сбежала с другим. Я был опечален. Она разбила мне
сердце. Я стал много молиться моим духовным братьям, все
спрашивал: почему она больше меня не любит? А потом один из них
сказал мне правду. Он сказал: «Не она твоя половина. Будь терпелив».
И я стал терпеливо ждать и встретил свою жену. Это была красивая, хорошая женщина. Она всегда была ко мне добра. Мы никогда не
ссорились, и в доме всегда была гармония, а она всегда улыбалась.
Даже когда в доме не было денег, она улыбалась и говорила, как
счастлива видеть меня рядом. Когда она умерла, мне было очень плохо.
— Ты плакал?
— Только немножко, глазами. Но я стал медитировать и очистил
тело от боли. Я медитировал за ее душу. Мне было очень грустно, но я
был и счастлив. Каждый день во время медитации я видел ее, даже
целовал. Это единственная женщина, с которой я занимался любовью.
Поэтому я не знаю, что такое… как это новое слово?
— Отношения.
— Точно, отношения. Я ничего не знаю об отношениях, Лисс.
— Не твой конек, да?
— Не твой конек? А это что значит?
95
Наконец я собралась с духом и поведала Вайан о деньгах, которые
собрала на покупку дома. Объяснила, что именно такой подарок
пожелала получить на день рождения, и показала список имен друзей, а потом назвала итоговую сумму, которую нам удалось собрать: восемнадцать тысяч долларов. Вайан была до того потрясена, что ее
лицо сначала будто исказилось от горя. Странно, но факт: порой
сильные эмоции заставляют нас реагировать на известия, имеющие
капитальное
значение,
совершенно
вопреки
логике.
Таков
безотносительный смысл человеческих эмоций: счастливые события
регистрируются по шкале Рихтера, как чистой воды потрясение, а
страшные катастрофы заставляют нас внезапно расхохотаться.
Новость, которую я сообщила Вайан, была настолько непостижимой, что чуть не вызвала у нее расстройство. Так что мне пришлось
просидеть с ней несколько часов, заново пересказывая историю и
показывая цифры, пока реальность наконец не уложилась у нее в
голове.
Ее первой внятной реакцией (еще до того, как она расплакалась, потому что поняла, что теперь у нее будет свой сад) были слова:
«Прошу тебя, Лиз, ты должна объяснить всем, кто помог собрать эти