безумной ни была реальность.
Мне всегда нравился Фелипе. Но за этот месяц — август — его
участие в саге с домом Вайан сближает нас, как настоящую пару. Ведь
его совершенно не касается, что произойдет с этой чудаковатой
врачевательницей с Бали. Он — деловой человек Прожил на Бали пять
лет, и все это время ему удавалось не слишком близко соприкасаться с
личной жизнью и сложными ритуалами балинезийцев — и вот он
вдруг идет рядом со мной через грязные рисовые поля и пытается
отыскать священника, который выбрал бы для Вайан благоприятный
день…
— Пока ты не появилась, моя жизнь была идеально скучной, —
все время повторяет он.
Фелипе действительно было скучно на Бали. Он пребывал в
апатии и убивал время, как персонаж романов Грэма Грина. Но
праздности пришел конец в ту минуту, как мы познакомились. Теперь, когда мы вместе, Фелипе рассказывает мне свою версию истории
нашего знакомства, и это чудесный рассказ, который я никогда не
устану слушать, — о том, как он увидел меня в тот вечер на вечеринке, я стояла к нему спиной, и, еще прежде чем я повернула голову и он
увидел мое лицо, он понял в глубине души: «Это моя женщина. Я
сделаю все, чтобы ее заполучить».
— И это оказалось просто, — говорит он. — Мне всего-то
понадобилось просить и умолять каких-то несколько недель.
— Ты не просил и не умолял.
— Неужели ты не замечала?
Фелипе вспоминает, как в первый вечер мы пошли танцевать и он
смотрел, как меня тянет к тому красавчику из Уэльса. Его сердце
упало, когда он увидел, как разворачиваются события, он подумал: «Я
так стараюсь соблазнить эту женщину, но сейчас молодой смазливый
парень уведет ее у меня, и из-за него в ее жизни возникнет столько
осложнений, — а если бы она знала, сколько любви я могу ей
предложить».
И это так Фелипе заботлив от природы, и я чувствую, что он
словно вертится вокруг меня по орбите, а я — главное направление на
его компасе. Он становится моим рыцарем-защитником. Фелипе из тех
мужчин, кому обязательно нужна женщина, но не для того, чтобы
заботились о нем, а чтобы у него появился кто-то, за кем можно
ухаживать, кто-то, кому посвятить себя. С тех пор как они с женой
разошлись, у него не было таких отношений и он чувствовал себя
потерянным, однако теперь, когда у него есть я, все снова встает на
места. Мне очень нравится его отношение. Но оно и пугает меня.
Иногда, когда он готовит мне ужин внизу, насвистывая беззаботную
бразильскую самбу, и кричит: «Дорогая, хочешь еще бокал вина?» — а
я тем временем прохлаждаюсь наверху с книжкой, я невольно
задумываюсь, способна ли стать чьим-то солнцем, смыслом чьей-то
жизни. Есть ли в моей жизни центр, чтобы я могла стать центром чьей-то вселенной? Но когда я наконец заговорила об этом с Фелипе, он
ответил:
— А я просил тебя становиться таким человеком, милая? Просил
быть смыслом моей жизни?
Мне тут же стало стыдно за свое тщеславие, за то, что я подумала, будто он хочет остаться рядом со мной вечно, чтобы до конца жизни
потакать моим капризам.