Когда в тот день я пришла на прием, доктор спросил, почему я так
долго не обращалась за помощью. Можно подумать, все это время я не
пыталась помочь себе сама. Я объяснила, почему не хочу и не считаю
нужным принимать антидепрессанты, положила на стол три своих
опубликованных книги и сказала: «Я — писательница. Пожалуйста, не
прописывайте ничего, что разрушит мой мозг!» Доктор ответил: «Будь
у вас почечная недостаточность — вы недолго думали бы, прежде чем
принять таблетку, так почему сейчас сомневаетесь?» Этот вопрос лишь
показывает, как плохо он знал мою семейку. Ведь Гилберты вполне
могут отказаться от таблеток и при почечной недостаточности; любая
болезнь для нас — свидетельство личных, этических или моральных
проблем.
Мне прописали коктейль из лекарств: занакс, золофт, веллбутрин, бусперин. Постепенно мы выяснили, какое именно сочетание таблеток
не провоцирует тошноту и не заглушает либидо намертво. Очень
быстро, меньше чем через неделю, я почувствовала, как в мои мысли
проник первый солнечный лучик. Кроме того, я наконец смогла
нормально поспать. Это было настоящим подарком, ведь без сна из
трясины не выбраться — шансов ноль. Так ко мне вернулись часы
благотворного сна, перестали трястись руки, а обруч, тисками
сжимавший грудь, и панический страх в сердце попросту исчезли.
И хотя таблетки помогли сразу, меня по-прежнему тревожило, что
я их принимаю. Меня не волновало, кто сказал, что антидепрессанты
— лучший и совершенно безопасный выход; я все равно испытывала
по этому поводу противоречивые чувства. Эти таблетки были
мостиком, который должен был привести меня к выздоровлению — в
этом я не сомневалась, — но все же мне хотелось как можно скорее
прекратить их принимать. Я начала пить лекарства в январе две тысячи
третьего года. И к маю уже существенно снизила дозировку. Эти
месяцы
были
самыми
тяжелыми
—
последние
месяцы
бракоразводного процесса и нелегкой жизни с Дэвидом. Смогла бы я
выдержать все это без таблеток, ведь стоило выждать лишь чуть-чуть?
Смогла бы выжить в одиночку, без посторонней помощи? Не знаю.
Такова уж человеческая жизнь: в ней не может быть статистики, нельзя
узнать, что бы вышло при замене одной из переменных.
Я понимаю, что таблетки облегчили мои мучения. И благодарна
им за это. Но все же пилюли, влияющие на эмоциональное состояние, вызывают у меня очень двойственные чувства. Меня восхищает их
сила, но тревожит их повсеместность. Мне кажется, следует выдавать
эти лекарства по рецепту и использовать гораздо менее свободно, чем
сейчас в Америке, обязательно в комплексе с сеансами психотерапии.
Устранить симптом болезни, не обращаясь к ее истинным
причинам, — классический пример легкомысленной западной
философии: нам кажется, что кто угодно может выздороветь быстро и
сразу. Может, антидепрессанты и спасли мне жизнь, но их эффект