лечения, которые я использовала одновременно, чтобы спасти себя, —
и надеюсь, мне больше никогда не придется принимать эти лекарства.
Хотя врач и заявил, что следует применять их курсами в течение всей
жизни, так как у меня есть «склонность к меланхолии». Очень
надеюсь, что это не так, и намерена приложить все усилия, чтобы
доказать его неправоту — или хотя бы бороться со своей склонностью
всеми средствами. Говорит ли это о моей целеустремленности или об
ослином упрямстве — трудно сказать.
Такая уж я.
18
Да уж, я такая. Приехала в Рим — и сразу начались проблемы.
Громилы Депрессия и Одиночество снова вломились в мою жизнь, а
последняя упаковка веллбутрина кончилась три дня назад. Есть, правда, еще таблетки в нижнем ящике комода, но я их трогать не хочу.
Хочу освободиться от них навсегда. Но вместе с тем нужно прогнать
Депрессию и Одиночество. Как разрешить эту дилемму — непонятно, поэтому я начинаю метаться в панике. Так происходит всегда, когда
мне непонятно, что делать. И вот сегодня вечером я достаю свою
самую заветную тетрадку, которую храню рядом с кроватью на
экстренный случай. Я открываю ее, отыскиваю чистую страницу и
пишу Мне нужна твоя помощь.
А потом жду. Через некоторое время приходит ответ, написанный
моим почерком: Я здесь. Чем тебе помочь?
Так начинается наш крайне странный и сверхсекретный разговор.
Здесь, на страницах тетрадки, я говорю сама с собой. Мне отвечает тот
голос, что я слышала в ту ночь, сидя на полу в ванной, когда впервые
обратилась к Богу со слезами и услышала, как кто-то (или что-то) велело мне идти спать. В последующие годы этот голос возвращался
ко мне во времена самого черного отчаяния, и я обнаружила, что до
него легче всего достучаться в письменной форме. К моему
удивлению, доступ к моему собеседнику был открыт почти всегда, даже в самые безрадостные минуты. Даже когда боль становилась
невыносимой, спокойный, участливый, добросердечный и бесконечно
мудрый голос (может, это был мой внутренний голос, а может, и нет) неизменно отвечал мне на бумаге в любое время дня и ночи.
Я решила не терзаться и не беспокоиться, что у меня не все в
порядке с головой — раз я сама с собой переписываюсь. Ведь этот
голос может быть гласом Божьим или голосом моей гуру, которая
говорит через меня. Не исключено, что это ангел-хранитель, назначенный следить за мной, или высший разум моего существа, или
подсознание, созданное мной в целях защиты от самоистязаний.
Святая Тереза называла такие сверхъестественные внутренние голоса
локуциями — слова необъяснимого происхождения спонтанно
возникают в мозгу, переводятся на родной язык и становятся духовным
утешением. Мне прекрасно известно, что Фрейд сказал бы о такого
рода сверхъестественных помощниках: что они иррациональны и «не
заслуживают Доверия. Опыт учит нас, что жизнь — это не детский
сад». Согласна, жизнь не детский сад. Но именно потому, что в мире
столько трудностей, иногда просто необходимо искать помощь за его
пределами, взывая к высшей силе, чтобы найти успокоение.
В начале своего духовного эксперимента я не очень-то верила в
мудрость внутреннего голоса. Помню, как-то раз, в припадке горькой
злобы и горя, я схватила тетрадку и нацарапала послание внутреннему
голосу, источнику высшего душевного покоя. Оно заняло всю
страницу заглавными буквами: