резины на дно чемодана (где он с успехом пролежал до самой Индии), пошла на улицу и съела порцию фисташкового gelato. Итальянцы
считают, что нет ничего предосудительного в том, чтобы есть
мороженое в полдесятого утра, и, если честно, я их полностью
поддерживаю.
Йога никак не вписывается в римский образ жизни, — по крайней
мере, мне никак не удается объединить это. Я даже решила, что у Рима
и йоги нет вообще ничего общего. Ну разве что тот факт, что римляне
носили тоги, а слово «тога» рифмуется с «йога».
20
Мне срочно нужно было с кем-то познакомиться. Я взялась за
дело и к октябрю нашла кучу друзей. Теперь я знаю двух Элизабет, которые, как и я, тоже живут в Риме. Обе из Штатов и обе
писательницы. Первая пишет романы, а вторая пишет о еде. У второй
Элизабет квартира в Риме, домик в Умбрии, муж-итальянец и работа, подразумевающая путешествия по Италии с дегустацией местной
кухни и описание своих впечатлений в журнале «Гурман». Сдается
мне, в прошлой жизни эта Элизабет только и делала, что спасала
утопающих сироток Неудивительно, что она в курсе всех лучших
римских ресторанов и кафе — это она отвела меня в gelateria, [11] где
готовят замороженный рисовый пудинг (если в раю им не кормят, не
хочу попадать в рай). На днях Элизабет пригласила меня на обед.
Помимо барашка с трюфелями и карпаччо в муссе из лесных орехов
нам подали по крошечной порции экзотических маринованных
lampascione, которые, как известно, являются не чем иным, как
луковицами дикорастущего гиацинта.
Нельзя забывать и о моих друзьях Джованни и Дарио, красавчиках-близнецах, с которыми мы тренируем разговорную речь.
Джованни такой милый, что его впору объявить итальянским
национальным достоянием. Он очаровал меня в первый же вечер
нашей встречи. Я расстроилась из-за того, что не могу вспомнить
нужные слова по-итальянски, а он положил мне руку на плечо и
сказал: «Лиз, надо быть терпеливой к себе, когда учишься чему-то
новому». Иногда мне кажется, что Джованни старше меня, — у него
такое серьезное выражение лица, он окончил философский факультет
и разбирается в политике. Мне нравится его смешить, правда, не все
мои шутки до него доходят. Шутки на чужом языке сложны для
понимания, особенно если вы такой серьезный молодой человек, как
Джованни. Недавно он признался: «Когда ты шутишь, я не поспеваю
за смыслом. Я вечно на шаг позади, как будто ты — молния, а я —
гром».
О да! Ты — магнит, а я — сталь! Ты — грубая кожа, я — нежное
кружево…
Правда, Джованни так меня и не поцеловал.
Второго близнеца, Дарио, я вижу редко, хотя он проводит много
времени с Софи. Софи — моя лучшая подруга из академии, и я не
удивляюсь, что Дарио хочется все время быть с ней, — любому на его
месте хотелось бы того же. Софи из Швеции, ей еще нет тридцати, и
она такая хорошенькая, что впору насадить ее на крючок и
использовать как приманку для парней всех национальностей и
возрастов. Софи взяла четырехмесячный отпуск к ужасу родных и
изумлению коллег оставив хорошую работу в шведском банке, — и все
лишь потому, что мечтала отправиться в Рим и выучить чудесный