Пару слов о моей нынешней фигуре. Что уж говорить — толстею
с каждым днем. В Италии я стала относиться к своей фигуре
совершенно бесцеремонно, набивая живот сыром, пастой, хлебом, вином, шоколадом и тестом для пиццы в невообразимых количествах.
(Кстати, мне сказали, что в другой пиццерии в Неаполе можно
попробовать шоколадную пиццу. Ну что за бред? Я, конечно, пошла и
попробовала, и пицца оказалась вкусной — но что это за пицца с
шоколадом?) Я не занимаюсь спортом, ем мало клетчатки и не
принимаю витамины. В прошлой жизни я ела на завтрак йогурт из
экологически чистого козьего молока с зародышами пшеницы. Но та
жизнь давно прошла. В Штатах Сьюзан говорит всем знакомым, что ее
подруга сейчас занимается «углеводным туризмом». Но мой организм
очень хорошо реагирует. Он словно не обращает внимания на мои
злоупотребления и оплошности и говорит: «Ну ладно, так и быть, живи в свое удовольствие. Я-то понимаю, что это лишь временно. Дай
знать, когда закончится твой маленький эксперимент с поиском
чистого удовольствия, а там посмотрим, как восполнить ущерб».
И все же, глядя в зеркало лучшей пиццерии в Неаполе, я вижу
счастливое, пышущее здоровьем лицо. Глаза блестят, кожа
разгладилась… В последний раз я видела себя такой очень давно.
— Спасибо, — шепчу я.
Мы с Софи бежим под дождь — искать кондитерскую.
28
Пожалуй, именно мое нынешнее счастливое мироощущение
(которому всего-то несколько месяцев от роду) наталкивает меня на
мысль, что пора как-то разобраться с Дэвидом. Вернувшись в Рим, я
начинаю думать, не настало ли время навсегда поставить точку в этой
истории. Мы уже расстались официально, но все же еще была
надежда, что однажды (возможно, после возвращения из странствий, через год раздельного существования) мы решим попробовать снова.
Ведь мы любили друг друга. В этом никто никогда не сомневался.
Просто мы так и не выяснили, как жить вместе, не причиняя друг
другу невыносимую, острую, душераздирающую боль.
Прошлой весной Дэвид полушутя предложил совершенно дикое
решение наших проблем: «Что, если нам смириться с тем, что
отношения у нас плохие, и просто жить дальше? Достаточно
признаться один раз и успокоиться: да, мы сводим друг друга с ума, постоянно ссоримся и почти не занимаемся сексом, но друг без друга
не можем. Так и проживем до смерти — будем несчастны, зато рады, что вместе».
Последние десять месяцев я серьезно раздумывала над его
предложением, что еще раз доказывает, как отчаянно я влюблена в
этого парня.
Была и альтернатива, на которую каждый в глубине души
надеялся: что кто-то из нас изменится. Я надеялась, что Дэвид станет
более открытым и не будет отгораживаться от человека, который
любит его, опасаясь, что тот залезет к нему в душу. Что касается меня, я могла бы научиться… не лезть людям в душу.
Как часто мне хотелось научиться вести себя с Дэвидом так, как
моя мама с отцом, то есть стать независимой, сильной, самодостаточной. Перейти на полное самообеспечение, существовать
без регулярных вливаний в виде романтических жестов и
комплиментов от отца — фермера и волка-одиночки. Беззаботно
сажать грядки с маргаритками, будучи окруженной каменными
стенами необъяснимого молчания, которые папа порой возводит
вокруг себя. Я папу люблю больше всего на свете, но он странноват,