давнопрошедшее, и даже не прошедшее время. Он такой же настоящий
и реальный, как и я. Кэтрин уезжает завтра.
— Послушай, — говорю я, — позвони, когда самолет
приземлится, ладно? Не хочу наводить панику…
— Знаю, сестренка, — отвечает она. — Я тоже тебя люблю.
30
Просто удивительно иногда ловить себя на мысли, что у Кэтрин
есть муж и дети, а у меня нет. Мне почему-то всегда казалось, что все
выйдет наоборот. И это у меня будет полон дом грязных ботинок и
орущих деток, а Кэтрин будет жить одна, сама по себе, и читать на
ночь в кровати. Но мы выросли и стали такими, как есть, опровергнув
все детские прогнозы. Хотя, пожалуй, так даже лучше. Несмотря на
все ожидания, каждый создал себе ту жизнь, что больше всего ему
подходит. Кэтрин по природе одиночка, и, значит, ей нужна семья, чтобы не страдать от одиночества; я же веселушка, и, значит, мне
никогда не придется беспокоиться о том, что я останусь одна — пусть
даже у меня никого нет. Я рада, что Кэтрин едет домой, к родным, и
счастлива, что у меня впереди еще девять месяцев путешествий — и
все это время мне не придется заниматься ничем другим, кроме как
есть, читать, молиться и писать.
Я так и не поняла, хочу ли вообще детей. Осознав в тридцать лет, что не хочу ребенка, я сама себе удивилась; как вспомню тот шок, так
сразу зарекаюсь давать обещания насчет того, что будет со мной в
сорок Могу только сказать, что чувствую в данный момент: я очень
рада своему одиночеству. Я также уверена, что не стану торопиться и
заводить детей лишь потому, что потом могу и пожалеть, что их у меня
не было; эта мотивация не кажется мне слишком убедительной, чтобы
подарить нашему миру очередного младенца. Хотя порой люди
решают продолжить род именно по этой причине: чтобы застраховать
себя от разочарований.
Пожалуй, люди заводят детей по разным причинам: иногда
потому, что им хочется о ком-то заботиться и наблюдать за развитием
новой жизни; иногда потому, что у них нет выбора; бывает, что таким
образом пытаются удержать партнера или произвести наследника; а
некоторые вообще рожают безо всяких рассуждений. Не все эти
причины равноценны, и не все альтруистичны. Впрочем, то же самое
можно сказать о причинах не иметь детей. Но вместе с тем не все они
свидетельствуют об эгоизме.
Я заговорила об этом, потому что никак не могу смириться с
обвинением, которое не раз предъявлял мне муж, по мере того как наш
брак разваливался, — с обвинением в эгоизме. Когда он называл меня
эгоисткой, я всегда безропотно соглашалась и принимала его
обвинения, все до последнего. Ну надо же — еще даже не родила
детей, а уже пренебрегаю ими, заранее ставлю себя на первое место!
Не успев стать матерью, я стала плохой матерью. Эти дети —
несуществующие дети — не раз всплывали в наших ссорах. А кто о
детях заботиться будет? Кто будет сидеть с ними дома? Кто станет
деньги зарабатывать? Кто будет кормить детей среди ночи? Помню, когда жить с мужем стало совсем невыносимо, я сказала Сьюзан:
«Мои дети в такой семье расти не будут!» И Сьюзан ответила: «Может, хватит разговоров о каких-то непонятных детях? Этих детей нет, Лиз.
Почему бы тебе не признать, что это ты не хочешь жить несчастливо?
И твой муж тоже. Лучше бы вам сейчас это понять, а не в родовой, когда матка раскроется на пять сантиметров!»