— Я не вполне уверена, что сама все понимаю, я тогда была совсем маленькой… В
общем, книги приобрели некое влияние над ней. И она сказала, что больше не хочет слышать
никаких разговоров на эту тему. Разговоры прекратились. Бабуля всегда была главой семьи.
Джордж захлопнул книгу и поглядел на часы. Почти пять. Желудок его был пуст и
требовал пищи. Джордж с ужасом подумал, что если мама не придет после шести, Бабуля
может проснуться и потребовать свой ужин. Мама не давала никаких инструкций на эту
тему. Возможно, она слишком беспокоилась о Бадди. Ну ничего, можно достать из
холодильника один из мороженных полуфабрикатов, лежащих там специально для Бабули.
Она ела специальную пищу — без соли, предписание врача — и еще тысячу разных
порошков и пилюль.
А он может довольствоваться остатками вчерашних макарон с сыром. Если влить
немного бульона, все будет о'кей. Джордж достал из холодильника макароны, вывалил их в
кастрюльку и поставил на плиту рядом с чайником, терпеливо ожидающим своей очереди.
Ведь в любой момент Бабуля может проснуться и захотеть своего чая с травами… Джордж
налил себе молока и снова снял телефонную трубку:
— …я глазам своим не поверила, когда это увидела! Представь себе, она… —
Генриетта вдруг замолчала, затем спросила другим тоном, резкой язвительно: — Интересно
было бы знать, кто это нас подслушивает?! Джордж спешно положил трубку на рычаг. Уши
его горели. «Дурак, на линии шесть смежных номеров. Никто не заподозрит тебя». Но в
любом случае подслушивать дурно. Даже если ты делаешь это вовсе не из любопытства, а
лишь для того, чтобы услышать человеческий голос. Когда совершенно, абсолютно
необходимо знать, что ты не один на свете. И в этом пустом доме. С Бабулей, которая
выглядит…. .. успокойся, прекрати!
…которая выглядит как подстерегающий добычу краб, из цепких клешней которого
никто никогда не спасется.
За окнами быстро темнело. Джордж налил себе еще молока.
Мама родилась в 1930-м, затем в 1932-м тетя Фло, потом дядя Франклин в 1934-м. Дядя
Франклин умер в 1948-м от разорвавшегося аппендикса, и мама до сих пор иногда плакала,
вспоминая о нем. Она доставала его фото и говорила, что обидно и глупо умирать от
аппендицита. Мама любила дядю Франклина больше других своих братьев и сестер. Она
сказала как-то, что Бог подло поступил, когда забрал Франклина.
Джордж выглянул в окно. Над холмами вдали заходящее солнце покрывало все легкой
позолотой. Тени на лужайке перед домом становились глубже и чернее. Надвигалась ночь…
О, Господи, если бы Бадди не сломал свою чертову ногу! Мамочка сейчас была бы дома и
готовила бы на ужин что-нибудь вкусненькое. Они смеялись бы и болтали все вместе, а
потом перекинулась бы в картишки или еще чем-нибудь занялись…
Джордж включил свет в кухне, хотя в этом не было особой необходимости. Потом
сделал поменьше огонь под макаронами… Мысли его все время возвращались к Бабуле,
сидящей в своем белом кресле, похожей на большого жирного червяка. Седые пряди волос
свисают до плеч, руки протянуты в ожидании Джорджа — а он прячется за маму,
всхлипывая.
— Пошли его сюда, Руфь. Я хочу обнять его.
— Он немного испугался, маменька. Сейчас успокоится и подойдет.
(Но голос мамы тоже был взволнованным и… и чуть испуганным…)
Мама? Испугана? Джордж остановился: было ли это на самом деле? Бадди говорил, что
память часто играет с нами странные штучки. ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ли она волновалась? Да.
Это было именно так. Бабуля повысила голос:
— Прекрати, Руфь! Вели мальчику подойти ко мне -я обниму его!
— Нет. Он плачет.