Блад приходил к заключению, что полковник де Кулевэн — грубая, тупая скотина, и
женщина, которая его покидает, достойна снисхождения. Если полковник де Кулевэн
испытывал какие-либо нежные чувства к жене или благодарность к тому, кто спас её от
позорной участи, он эти чувства держал при себе. Впрочем, он довольно бурно сокрушался
по поводу бедствий, постигших город, и капитан Блад уже готов был отдать ему в этом
смысле должное, но тут выяснилось, что губернатора беспокоят не столько страдания
жителей Бассетерре, сколько те последствия, которые может все случившееся иметь лично
для него, когда французское правительство призовёт его к ответу.
Бледная, измученная мадам де Кулевэн, красота которой несколько пострадала от
плачевного состояния её причёски и туалета, прервала жалобы супруга, напомнив ему о том,
чего требовала от него простая учтивость.
— Вы ещё не поблагодарили этого господина за столь героически оказанную нам
услугу.
Капитан Блад уловил иронию этих слов и понял скрытый в них двойной смысл. На
мгновение в его сердце закралось сострадание к этой женщине: он понял, какое отчаяние
владело ею, когда она, не задумываясь над судьбой других людей, была готова на все, лишь
бы спастись от этого грубого эгоиста.
Полковник де Кулевэн принёс свои запоздалые извинения, после чего мадам удалилась:
она еле держалась на ногах от усталости. Старый негр, стоявший поодаль, бросился к своей
госпоже, чтобы предложить ей руку, а появившаяся на пороге встревоженная негритянка
поспешила заботливо отвести хозяйку в спальню.
Де Кулевэн проводил жену тяжёлым взглядом. Суховатый голос капитана Блада вывел
его из задумчивости:
— Если вы предложите мне завтрак, я буду считать себя полностью вознаграждённым.
— А, будь я проклят! — выбранился губернатор. — Какая рассеянность! Все эти
волнения, мосье… Разрушения, произведённые в городе… Похищение моей жены… Это так
ужасно! Вы должны меня понять. Все это выбивает человека из седла. Прошу извинить меня,
мосье… К сожалению, я не имею чести знать вашего имени.
— Вандермир. Питер Вандермир к вашим услугам.
— А вы вполне уверены в том, что это ваше имя? — произнёс за его спиной чей-то
голос по-французски, но с резким английским акцентом.
Капитан Блад стремительно обернулся. На пороге соседней комнаты, откуда ранее
появился полковник де Кулевэн, он увидел не старого ещё человека в красном мундире,
шитом серебром. Капитан Блад узнал пухлую румяную физиономию своего старого
знакомца капитана Макартни, который командовал гарнизоном на Антигуа, когда несколько
месяцев назад Бладу удалось ускользнуть оттуда под самым носом англичан.
Удивление капитана Блада при виде его было мимолётным — он тотчас вспомнил
английский фрегат, обогнавший его пинассу, когда они приближались к Бассетерре.
Английский офицер злорадно улыбнулся:
— Доброе утро, капитан Блад. На этот раз у вас нет под рукой ни ваших пиратов, ни
кораблей, ни пушек — вам нечем запугать нас.
Столь явная угроза прозвучала в его голосе, столь прозрачен был намёк и столь
очевидны намерения, что рука капитана Блада инстинктивно потянулась к левому боку.
Англичанин расхохотался.
— У вас нет даже шпаги, капитан Блад.
— По-видимому, её отсутствие и окрылило вас настолько, что ваша наглость одержала
победу над вашей трусостью.
Тут вмешался полковник:
— Капитан Блад, говорите вы? Капитан Блад! Но не тот же флибустьер?