положение и без того стало довольно шатким, мой дорогой полковник.
Де Кулевэн был уже весь в поту. Он тяжело опустился на стул, вытащил носовой платок
и утёр лоб. В полном расстройстве он обратился к капитану Бладу:
— Будь я проклят! Что же мне делать?
— Боюсь, — сказал капитан Блад, — что доводы майора безупречны. — Он откровенно
подавил зевок. — Прошу прощения. Мне не пришлось поспать сегодня ночью, я ведь провёл
её в открытом море. — С этими словами он тоже уселся на стул. — Не расстраивайтесь, мой
дорогой полковник. Судьба частенько наказывает тех, кто пытается взять на себя роль
провидения.
— Но что же мне делать, сэр, что же мне делать?
У капитана Блада был очень сонный вид, казалось, он вот-вот задремлет, но мозг его
работал с лихорадочной быстротой. Он уже давно убедился в том, что почти все офицеры
колониальной службы делятся на две категории: одни, подобно де Кулевэну, попали сюда,
промотав на родине все своё состояние, другие, будучи младшими сыновьями в
майоратствах, вовсе этого состояния не имели. И капитан Блад решил, как он объяснял это
впоследствии, забросить лот, дабы промерить глубину незаинтересованности Макартни и
бескорыстность его намерений.
— Вам, разумеется, придётся выдать меня ему, мой дорогой полковник. В награду вы
получите от английского правительства тысячу фунтов стерлингов — сорок тысяч реалов.
Оба офицера привскочили от неожиданности, и у обоих почти одновременно вырвалось
недоуменное восклицание.
Капитан Блад пояснил:
— Так оно получается по условиям соглашения, на соблюдении которого настаивает
майор Макартни. Награда за поимку любого беглого преступника вручается тому, кто
передаёт этого преступника в руки властей. Здесь, на французской территории, таким лицом
являетесь вы, мой дорогой полковник. Майор же Макартни в этом случае всего лишь
представитель власти, сиречь английского правительства, которому вы меня передадите.
Лицо англичанина вытянулось, оно даже слегка побледнело; рот у него приоткрылся,
дыхание участилось. Капитан Блад не напрасно закинул свой лот. Это дало ему возможность
прощупать душу Макартни до самого дна, и тот стоял теперь перед ним онемевший,
обескураженный: тысяча фунтов стерлингов, которую он уже считал своей, внезапно уплыла
у него из рук, но приличие не позволяло ему протестовать.
Однако разъяснение, данное капитаном Бладом, имело и другие последствия.
Полковник де Кулевэн тоже был сильно поражён. Перспектива получить столь круглую
сумму странным образом повлияла на него, почти так же, как на майора Макартни — её
воображаемая утрата. И это создавало совершенно непредвиденные осложнения для
наблюдавшего за ними капитана Блада. Впрочем, он тут же вспомнил слова мадам де
Кулевэн, утверждавшей, что её муж — азартный игрок, преследуемый кредиторами. Теперь в
нем пробудился интерес; он старался представить себе, что должно будет произойти, когда
придут в столкновение эти развязанные им злые силы, а в душе его уже затеплилась
надежда, что именно тут и откроется ему путь к спасению, как уже случилось однажды в
сходной ситуации.
— Что же я могу ещё прибавить, мой дорогой полковник? — лениво процедил он сквозь
зубы. — Обстоятельства оказались сильнее меня. Я понимаю, что проиграл, а раз так,
значит, надо платить. — Он снова зевнул. — А пока что я был бы вам очень признателен,
если бы вы дали мне возможность немного поесть и отдохнуть. Может быть, майор
Макартни предоставит мне отсрочку до вечера? А тогда пусть приходит со своими
солдатами и забирает меня.
Макартни отвернулся и нервно зашагал по комнате, поглядывая в раскрытое окно. Все