слишком далеко — по-видимому, в следующей комнате. Капитан Блад бесшумно
приотворил дверь и шагнул через порог. В столовой, как он и предполагал, тоже никого не
было. Дверь в соседнюю комнату была прикрыта неплотно, и оттуда доносился смех майора.
Затем Блад услышал голос полковника:
— Будьте покойны. Он у меня в руках. Испания, как вы сами сказали, заплатит за него
втрое, а может, и вчетверо больше. Значит, он будет рад дать за себя хороший выкуп, ну,
скажем… раз в пять больше суммы, назначенной англичанами. — Полковник довольно
хмыкнул и прибавил: — У меня есть преимущества перед вами, майор: я могу требовать с
него выкуп, а вам, английскому офицеру, это никак невозможно. Так что, если все это
прикинуть и учесть, то вы, поразмыслив хорошенько, должны быть довольны, что и вам
перепадёт тысчонка фунтов. — Силы небесные! — в праведном гневе, порождённом чёрной
завистью, возопил Макартни. — Вот как, значит, вы платите долги! Вот как хотите вы
отблагодарить человека, который спас жизнь вашей супруге! Ну, черт побери, я счастлив, что
вы мне ничем не обязаны.
— Может быть, мы не будем отвлекаться от дела? — угрюмо произнёс полковник.
— Охотно, охотно. Платите деньги — и я избавлю вас от своего присутствия.
Послышался звон металла, он повторился дважды, словно кто-то положил на стол один
за другим два мешочка с золотом.
— Золото в рулонах, по двадцать двойных луидоров в каждом. Хотите пересчитать?
Последовало довольно продолжительное и невнятное бормотание. Потом снова
раздался голос полковника:
— Теперь подпишите эту расписку, и дело с концом.
— Какую расписку?
— Сейчас я вам прочту: «Сим свидетельствую и подписью своей удостоверяю, что
мною получена от полковника Жерома де Кулевэна денежная сумма в размере тысячи
фунтов в виде компенсации за данное мною согласие воздерживаться от каких бы то ни
было враждебных действий по отношению к капитану Бладу как в настоящий момент, так и
впредь, до тех пор, пока он остаётся гостем полковника де Кулевэна на острове Мари-Галант
или где-либо ещё. Подписано 10 июля 1699 г. собственноручно».
Голос полковника ещё не успел замереть, как Макартни взорвался:
— Сто чертей и ведьм, полковник! Вы что — рехнулись или принимаете меня за
сумасшедшего?
— А что вам не нравится? Разве я не вполне точно изложил суть дела?
Макартни в бешенстве ударил по столу кулаком.
— Да вы же надеваете мне петлю на шею!
— Только в том случае, если вы захотите меня надуть. А иначе какая у меня гарантия,
что вы, взяв деньги, не пойдёте на попятную.
— Я даю вам слово, — высокомерно заявил вспыльчивый Макартни. — Моего слова
должно быть для вас достаточно.
— Ах, вот оно что! Ваше слово! — Француз явно издевался над ним. — Ну нет. Вашего
слова никак не достаточно.
— Вы оскорбляете меня!
— Полно! Давайте рассуждать по-деловому, майор. Сами-то вы стали бы заключать на
слово сделку с человеком, роль которого в этой сделке бесчестна?
— Что значит бесчестна, мосье? Что, черт побери, имеете вы в виду?
— Вы же соглашаетесь нарушить свой долг и берете за это взятку. Разве это не
называется бесчестным поступком?
— Силы небесные! Любопытно услышать это из ваших уст, учитывая ваши собственные
намерения!