прозвучали словно грозное эхо.
Капитан Блад — назовём его теперь полным титулом, присвоенным ему
Истерлингом, — казалось, был несколько смущён оборотом дела. Как бы в замешательстве
он поглядел на своих товарищей, быть может, ожидая от них совета, но они ответили ему
только растерянными взглядами.
— Если вы находите наши условия неприемлемыми, — сказал он наконец, я должен
предположить, что вы не желаете более заниматься этим вопросом, и нам не остаётся
ничего другого, как распрощаться.
Такая неуверенность прозвучала в голосе Питера Блада, что его товарищи были
изумлены — никогда ещё не случалось им видеть, чтобы их капитан сробел перед какой бы
то ни было опасностью. У Истерлинга же его ответ вызвал презрительный смешок — ничего
другого он и не ожидал от этого лекаришки, волею случая ставшего искателем счастья.
— Ей-богу, доктор, — сказал он, — вы бы уж лучше вернулись к вашим банкам и
пиявкам, а корабли оставили людям, которые знают, как ими управлять.
В холодных синих глазах блеснула молния и мгновенно потухла. Но выражение
неуверенности не сбежало со смуглого лица. Тем временем Истерлинг уже обратился к
секретарю губернатора, сидевшему по правую руку от него. — Ну, а вы что скажете, мусью
Жуанвиль?
Белокурый, изнеженный французик снисходительно улыбнулся, наблюдая за оробевшим
Питером Бладом.
— Не кажется ли вам, капитан Блад, что сейчас было бы вполне своевременно и
разумно выслушать условия, которые может предложить капитан Истерлинг?
— Я уже слышал их. Однако, если…
— Никаких «если», доктор, — грубо оборвал его Истерлинг. — Условия мои все те же,
какие я вам ставил. Все делим поровну между вашими людьми и моими.
— Но ведь это значит, что на долю «Синко Льягас» придётся не больше одной десятой
части добычи. — Теперь и Блад, в свою очередь, повернулся к мистеру Жуанвилю. —
Считаете ли вы, мосье, такие условия справедливыми? Я уже объяснял капитану Истерлингу,
что хотя на нашем корабле меньше людей, зато у нас больше пушек, а приставлен к ним,
смею вас заверить, такой канонир, какой ещё никогда не бороздил вод Карибского моря.
Этого малого зовут Огл, Нед Огл. Замечательный канонир этот Пед Огл. Не канонир, а
сущий сатана. Поглядели бы вы, как он топил испанские суда у Бриджтауна!..
Казалось, он ещё долго мог бы распространяться о достоинствах канонира Неда Огла,
если бы Истерлинг снова не прервал его:
— Черт побери, приятель, да на что нам сдался этот канонир! Подумаешь, велика
важность!
— Да, конечно, если бы это был обыкновенный канонир. Но это совсем
необыкновенный канонир. У него необычайно меткий глаз. Такой канонир, как Нед Огл, —
это все равно что поэт. Один рождается поэтом, другой канониром. Он так ловко может
пустить корабль ко дну, этот Нед Огл, как другой не вырвет и зуба.
Истерлинг стукнул кулаком по столу.
— Да при чем тут ваш канонир?
— Может случиться, что будет при чем. А пока я просто хочу указать вам, какого
ценного союзника приобретаете вы в нашем лице. — И Блад снова принялся расхваливать
своего канонира. — Он ведь проходил службу в королевском военно-морском флоте, наш
Нед Огл, и это был поистине чёрный день для королевского военно-морского флота, когда
Нед Огл, пристрастившись к политике, стал на сторону протестантов при Сегмуре…
— Да брось ты своего Огла, — зарычал один из офицеров «Бонавентуры» здоровенный
детина по имени Чард. — Брось, не то мы эдак проваландаемся здесь целый день.