отложить его на некоторое время, так как появление Истерлинга на перешейке могло
насторожить испанцев, и потому пять больших кораблей Блада пока что бороздили море без
определённой цели. Так обстояло дело в начале апреля 1688 года, когда было наконец
принято решение своей флотилии собраться к концу мая у островов Москито, чтобы заново
обсудить поход на Дарьен.
«Арабелла», идя к югу через Наветренный пролив, свернула затем к востоку вдоль
южного побережья Эспаньолы и примерно в двадцати милях от мыса Тибурон наткнулась на
потерпевшее кораблекрушение английское торговое судно. Море было спокойно, и
благодаря этому команде, перетащившей все пушки и прочие тяжести на левый борт, чтобы
волны не могли захлестнуть зияющие пробоины в правом борту, ещё удавалось кое-как
держать судно на плаву. Расщеплённая грот-мачта и поломанные, снесённые реи достаточно
красноречиво говорили о том, какого рода бедствие здесь произошло, и Блад решил, что это
работа испанцев. Однако, поспешив на помощь тонущему судну, он узнал, что оно накануне
подверглось нападению капитана Истерлинга, который, ограбив судно, перерезал больше
половины команды и жестоко расправился с капитаном за то, что тот не сдался ему по
первому требованию.
«Арабелла» взяла судно на буксир и дотянула его до Порт-Рояла, где и оставила милях в
десяти от берега, не решаясь подойти ближе, дабы не привлечь к себе внимания ямайской
эскадры. Отсюда пострадавшее судно уже могло собственными силами дотянуть до гавани.
После этого, однако, «Арабелла» — не повернула снова к востоку, а продолжала идти
на юг, к Мэйну. Вот что сказал Питер Блад своему шкиперу Джереми Питту о причинах,
побудивших его изменить курс:
— Надо поглядеть, чем там занимается этот негодяй Истерлинг. Да, Джерри, да… А
может, и не только поглядеть.
И они поплыли на юг, ибо в этом направлении скрылся Истерлинг. Его россказням о
сокровище Моргана Блад, как мы знаем, не придавал веры. Он считал, что все это басни с
целью одурачить таких доверчивых малых, как Пайк, и заманить их в свою шайку. На сей
раз, однако, он ошибся, как это вскоре и выяснилось.
Пройдя вдоль островов Москито, Блад нашёл уютную и спокойную стоянку для своего
корабля в маленькой бухточке одного из бесчисленных островков в лагуне Чирикуи. В этой
бухточке, хорошо укрытой от глаз, он и решил бросить на некоторое время якорь и с
помощью дружественных индейцев с Москито, служивших ему разведчиками, понаблюдать
за действиями Истерлинга, расположившегося отсюда милях в двадцати. Индейцы сообщили
ему, что Истерлинг стал на якорь к западу от устья реки Чагрес, высадил на берег триста
пятьдесят своих матросов и направился с ними в глубь перешейка. Зная примерно
численность всех команд Истерлинга, Блад прикинул, что для охраны кораблей оставлено не
больше сотни матросов. Тем временем капитан Блад решил немного отдохнуть.
Растянувшись на камышовой кушетке, поставленной на корме под сооружённым на скорую
руку балдахином (ибо зной становился нестерпим), он погружался в чтение стихов Горация
или прозы Светония[13], находя в них достаточно увлекательную пищу для своей фантазии.
Когда же у него возникало желание поупражнять помимо мозга ещё и мышцы, он плавал в
прозрачной, изумрудно-зеленой воде лагуны или, выбравшись на окаймлённый пальмами
песчаный берег этого необитаемого островка, помогал своим матросам ловить черепах и
валить деревья для костров, на которых они жарили сочное черепашье мясо. Порой от его
индейских лазутчиков к нему поступали новые вести: у Истерлинга произошла схватка С
отрядом испанцев, до которых, по-видимому, дошли слухи о высадке пиратов. Затем Бладу
сообщили, что Истерлинг повернул и возвращается обратно на берег. Дня через два
поступило известие о новой стычке между Истерлингом и испанцами, во время которой
пираты понесли большой урон, хотя им и Удалось отбить нападение. Наконец пришла весть