— О! — со вздохом произнёс дон Педро. — Мои открытия могут не ограничиться
только этим.
Что-то в его тоне не понравилось дону Хайме. Большая голова его заносчиво откинулась
назад, брови нахмурились.
— Что вы имеете в виду? — вопросил он.
Дон Педро уловил мольбу в тёмном, влажном взгляде маленькой, хрупкой женщины,
стоявшей перед ним. Снисходя к этой мольбе, он рассмеялся и сказал:
— Мне ещё, по-видимому, предстоит открыть, где ваше превосходительство
соблаговолит поместить меня на то время, пока я вынужден пользоваться вашим
гостеприимством. Если мне позволено будет сейчас удалиться…
Губернатор резко обернулся к донье Эрнанде:
— Вы слышали? Ваш родственник вынужден напомнить нам о наших обязанностях по
отношению к гостю. А вам даже в голову не пришло, что вы должны позаботиться о Нем. —
Но я же не знала… Мне никто не сказал, что у нас гость…
— Прекрасно. Теперь вы знаете. Обедать мы будем через полчаса.
За обедом дон Хайме пребывал в преотличнейшем расположении духа, иначе говоря,
был попеременно то невероятно важен, то невероятно шумлив, и стены столовой то и дело
дрожали от его громового хохота.
Дон Педро почти не давал себе труда скрывать неприязнь к нему. Он держался с ним
все более холодно и надменно и почти полностью перенёс своё внимание на
подвергавшуюся насмешкам супругу.
— У меня есть весточка для вас, — сообщил он ей, когда подали десерт.
— От кузена Родриго.
— Вот как? — язвительно заметил дон Хайме. — Она будет рада получить от него
весть. Моя супруга всегда проявляла необычайный интерес к своему кузену Родриго, а он —
к ней.
Донья Эрнанда вспыхнула, но не подняла глаз. Дон Педро легко, непринуждённо тотчас
пришёл ей на выручку.
— В нашей семье все привыкли проявлять интерес друг к другу. Все, кто носит
фамилию Кейрос, считают своим долгом заботиться друг о друге и готовы в любую минуту
этот долг исполнить. — Говоря это, дон Педро в упор посмотрел на дона Хайме, как бы
призывая губернатора получше вникнуть в скрытый смысл его слов. — И это имеет прямое
отношение к тому, о чем я собираюсь поведать вам, кузина Эрнанда. Как я уже имел честь
сообщить его превосходительству, корабль, на котором мы с доном Родриго отплыли вместе
из Испании, подвергся нападению этого ужасного пирата капитана Блада и был потоплен.
Пираты захватили в плен нас обоих, однако мне посчастливилось бежать…
— Но вы не поведали нам, как вам это удалось, — прервал его губернатор. — Вот
теперь расскажите.
Однако дон Педро пренебрежительно махнул рукой.
— Это не столь уж интересно, и я не люблю говорить о себе — мне становится скучно.
Но если вы так настаиваете… Нет, как-нибудь в другой раз. Сейчас я лучше расскажу вам о
Родриго. Он узник капитана Блада. Но не поддавайтесь чрезмерной тревоге.
Слова ободрения пришлись как нельзя более кстати. Донья Эрнанда, слушавшая его
затаив дыхание, смертельно побледнела.
— Не тревожьтесь. Родриго здоров, и жизни его ничто не угрожает. Мне из личного
опыта известно, что этот страшный человек, этот Блад, не чужд понятия рыцарственности.
Он человек чести, хотя и пират.
— Пират — человек чести? — Дон Хайме так и покатился со смеху. — Вот это здорово,
клянусь жизнью! Вы мастер говорить парадоксами, дон Педро. А что скажете вы, Фрей