Его действительно захватил и держит в плену капитан Блад? И он в самом деле цел и
невредим и ожидает выкупа?
— Все истинная правда, от слова до слова.
— И вы… вы можете поручиться в этом? Поручиться честным словом джентльмена? Я
не могу не считать вас джентльменом, раз вы посланец короля.
— Единственно по этой причине? — Дон Педро был несколько задет.
— Можете вы поручиться мне честным словом? — настойчиво повторила она.
— Без малейшего колебания. Даю вам честное слово. Почему вы сомневаетесь?
— Вы дали мне повод. Вы не слишком правдивы. Зачем, например, выдаёте вы себя за
моего кузена?
— Значит, вы не помните меня?
— Я помню Педро де Кейроса. Годы могли прибавить ему роста и стройности, солнце
могло покрыть бронзовым загаром его лицо, а волосы под этим чёрным париком могут быть
по-прежнему белокуры, хотя я позволю себе усомниться в этом, — но каким образом,
разрешите вас спросить, мог измениться цвет его глаз? Ведь у вас глаза синие, а у Педро
были карие.
С минуту он молчал, словно обдумывая что-то, а она глядела на его красивое, суровое
лицо, отчётливо выступавшее из мрака в резком луче света, падавшем из окна. Он не
смотрел на неё. Его взгляд был обращён вдаль, к морю, которое серебрилось под усыпанным
звёздами небом, отражая мерцающие огни стоявших на рейде судов. Потом его глаза
проследили полет светлячка, преследующего мотылька в кустах… Дон Педро глядел по
сторонам, избегая взгляда хрупкой, маленькой женщины, стоявшей возле него. Наконец он
заговорил спокойно, с лёгкой усмешкой признаваясь в обмане:
— Мы надеялись, что вы забудете эту маленькую подробность.
— Мы? — переспросила она.
— Да, мы с Родриго. Мы с ним в самом деле подружились. Он спешил к вам, когда все
это произошло. Вот почему мы оказались на одном корабле. — И он сам пожелал, чтобы вы
явились сюда самозванцем?
— Он подтвердит вам это, когда прибудет сюда. А он будет здесь через несколько дней,
не сомневайтесь. Он явится к вам, как только я смогу его выкупить, что произойдёт тотчас
после моего отъезда. Когда я бежал — я ведь, в отличие от него, не был связан словом, — он
попросил меня явиться сюда и назваться вашим кузеном, чтобы до его прибытия служить
вам, если это потребуется.
Она задумалась. В молчании они сделали несколько шагов по лоджии.
— Вы подвергали себя непростительному риску, — сказала она, давая понять, что верит
его словам.
— Джентльмен, — произнёс он сентенциозно, — всегда готов рискнуть ради дамы.
— Вы рискуете ради меня?
— А вам кажется, что я рискую для собственного удовольствия?
— Нет. Едва ли.
— Так зачем понапрасну ломать себе голову? Я поступаю так, как пожелал Родриго. Он
явится и сам объяснит вам, зачем ему это понадобилось. А пока я — ваш кузен и прибыл
сюда вместо него. Если этот мужлан, ваш супруг, будет вам слишком докучать…
— Зачем вы это говорите? — В её голосе прозвенело смущение.
— Ведь я здесь вместо Родриго. Не забывайте об этом, больше я вас ни о чем не прошу.
— Благодарю вас, кузен, — сказала она и оставила его одного.
Прошло трое суток. Дон Педро продолжал быть гостем губернатора Пуэрто-Рико, и
каждый последующий день был похож на предыдущий, если не считать того, что дон Хайме
день ото дня все сильнее проникался сознанием своего величия, вследствие чего становился