— Но письмо было испорчено морской водой! — в полном отчаянии вскричал
губернатор.
— Тогда вам следовало получше спросить свою совесть. Она бы подсказала вам, что вы
ещё не сделали решительно ничего, чтобы заслужить такую высокую награду.
Дон Хайме был слишком ошеломлён, чтобы достойно ответить на эту насмешку.
Однако, добравшись до дому, он успел несколько оправиться, и у него достало силы
обрушиться на жену, упрекая её за то, что его так одурачили. Впрочем, действуя подобным
образом, он лишь навлёк на себя ещё большее унижение.
— Как это могло случиться, сударыня, — вопросил он, — что вы приняли его за своего
кузена?
— Я не принимала его за кузена, — ответила донья Эрнанда и рассмеялась в отместку
за все нанесённые ей обиды.
— Вы не принимали его за кузена? Так вам было известно, что это не ваш кузен? Вы это
хотите сказать?
— Да, именно это.
— И вы не сообщили об этом мне? — Все завертелось перед глазами дона Хайме, ему
показалось, что мир рушится.
— Вы сами не позволили мне. Когда я сказала, что не могу припомнить, чтобы у моего
кузена Педро были синие глаза, вы заявили, что я никогда ничего не помню, и назвали меня
дурочкой. Мне не хотелось, чтобы меня ещё раз назвали дурочкой в присутствии
посторонних, и поэтому я больше не вмешивалась.
Дон Хайме вытер вспотевший лоб и в бессильной ярости обратился к дону Родриго:
— А вы что скажете?
— Мне нечего сказать. Могу только напомнить вам, как напутствовал вас капитан Блад
при прощанье. Мне помнится, он советовал вам оказывать впредь больше уважения вашей
супруге.
ГРОЗНОЕ ВОЗМЕЗДИЕ
Ввязавшись в морской бой с «Арабеллой», испанский фрегат «Атревида», несомненно,
проявил необычайную храбрость, однако вместе с тем и необычайное безрассудство, если
учесть полученное им предписание, а также значительное превосходство в огневой силе,
которым обладал его противник.
Ведь что это было за судно — «Арабелла»? Да все тот же «Синко Льягас” из Кадиса,
отважно захваченный капитаном Бладом и переименованный им в честь некой дамы с
Барбадоса — Арабеллы Бишоп, воспоминание о которой всегда служило ему путеводной
звездой и обуздывало его пиратские набеги. „Арабелла“ быстро шла в западном
направлении, стремясь догнать остальные корабли капитана Блада, опередившие её на
целый день пути, и где-то в районе 19° северной долготы и 66° западной широты была
замечена фрегатом „Атревида“; фрегат повернул, лёг поперёк курса „Арабеллы“ и открыл
сражение, дав залп по её клюзам.
Командир испанского фрегата дон Винсенте де Касанегра никогда не страдал от
сознания собственной ограниченности и в этом случае, как всегда, был побуждаем к
действию неколебимой верой в самого себя.
В результате произошло именно то, чего и следовало ожидать. «Арабелла» тотчас
переменила галс с западного на южный и оказалась с наветренной стороны «Атревиды», тем
самым сразу же сведя на нет первоначальное тактическое преимущество фрегата. После
этого, будучи ещё в недосягаемости его носовых орудий, она открыла сокрушительный огонь
из своих пушек, чем и предрешила исход схватки, а затем, подойдя ближе, так изрешетила
картечью такелаж «Атревиды», что фрегат уже не в состоянии был бы спастись бегством,
если бы даже благоразумие подсказало дону Винсенте такой образ действий. Наконец,