превратила стройный испанский фрегат в беспомощно ковылявшую по волнам посудину.
Когда после этого корабль был взят на абордаж, испанцы поспешили сохранить себе жизнь,
сложив оружие, и позеленевший от унижения дон Винсенте вручил свою шпагу капитану
Бладу.
— Это научит вас не тявкать на меня, когда я мирно прохожу мимо, сказал капитан
Блад. — На мой взгляд, вы не столь храбры, сколь нахальны.
Сложившееся у капитана Блада мнение ни в коей мере не претерпело изменений к
лучшему, когда, исследуя судовые документы, он обнаружил среди них письмо испанского
адмирала дона Мигеля де Эспиноса-и-Вальдес и узнал из него о полученных доном
Винсенте наказах.
Письмо предписывало дону Винсенте как можно быстрее присоединиться к эскадре
адмирала в бухте Спаниш-Кей возле Бьека с целью нападения на английские поселения на
острове Антигуа. По счастью, намерения дона Мигеля были выражены в письме вполне
недвусмысленно:
«Хотя, — писал он, — его величество король не ведёт сейчас с Англией войны, Англия
тем не менее не предпринимает никаких мер, чтобы положить конец дьявольской
деятельности пирата Блада в испанских водах. Вследствие этого мы вынуждены применить
репрессалии и получить известную компенсацию за все убытки, понесённые Испанией от
руки этого дьявола-флибустьера «.
Загнав обезоруженных испанцев в трюм — всех, кроме неосмотрительного дона
Винсенте, который под честное слово был взят на борт «Арабеллы», капитан Блад отрядил
часть команды на «Атревиду», залатал её пробоины и повёл оба корабля юго-восточным
курсом к проливу между Анегадой и Виргинскими островами.
Изменив столь внезапно курс, Блад не преминул в тот же вечер дать тому объяснение,
для чего в большой капитанской каюте было созвано совещание, на которое он пригласил
своего помощника Волверстона, шкипера Питта, канонира Огла и двух представителей от
команды; один из них, по имени Альбин, был француз, и его присутствие обуславливалось
тем, что французы составляли в то время примерно одну треть всех корсаров, находившихся
на борту «Арабеллы».
Сообщение капитана Блада о том, что он намерен плыть к острову Антигуа, встретило
противодействие.
В наиболее краткой форме противодействие это было выражено Волверстоном. Стукнув
по столу окорокообразной ручищей, Волверстон заявил:
— К черту короля Якова со всеми его прислужниками! Хватит с него и того, что мы
никогда не нападаем на английские суда и на английские поселения. Но будь я проклят,
если мы станем защищать тех, от кого нам самим не ждать добра.
Капитан Блад дал разъяснение:
— Испанцы собираются произвести это нападение в виде компенсации за те убытки,
которые якобы понесла Испания от нашей руки. Вот почему я считаю, что это нас к чему-то
обязывает. Не будучи ни патриотами, ни альтруистами, как явствует из слов Волверстона,
мы тем не менее можем предупредить население и оказать помощь как наёмники, услуги
которых оплатит гарнизон, ибо он, несомненно, будет рад нанять нас. И, таким образом, мы
исполним свой долг, не упустив при этом и своей выгоды. Последний аргумент решил спор в
пользу Питера Блада.
На заре, миновав пролив, корабли легли в дрейф у южного мыса острова Горда по
правому борту не более как в четырех-пяти милях от него. Море было спокойное. Капитан
Блад приказал спустить на воду шлюпки с «Атревиды», и команда испанского корабля
поплыла в них к берегу, после чего оба корабля продолжали свой путь к Подветренным
островам.