Не ограничиваясь этим, он перевёз с испанского корабля на сушу ещё дюжину орудий, в
том числе две тяжёлые пушки, заряжавшиеся двенадцатифунтовыми ядрами. Эти орудия,
однако, предназначались им для другой цели. В пятидесяти ярдах к западу от форта, на
самом краю мыса, он приступил к сооружению земляных сооружений и возводил их с такой
быстротой, что полковник Коуртни получил возможность проникнуть в тайны пиратских
методов обороны и постичь причины их успехов. Для возведения этих земляных укреплений
капитан Блад отрядил сотню своих людей, и те, обнажённые по пояс, принялись за работу
под палящим солнцем. В помощь им он пригнал сотни три белых и столько же негров,
жителей Сент-Джона, — то есть все трудоспособное мужское население — и заставил их
рыть, возводить брустверы и забивать землёй туры, которые по его приказу должны были
плести из веток женщины. Остальных своих людей он послал резать дёрн, валить деревья и
подтаскивать все это к возводимым укреплениям. До самого вечера кипела работа, и мыс
походил на муравейник. Перед заходом солнца все было закончено. Губернатору казалось,
что на его глазах совершается чудо. За шесть часов по воле Блада и по его указаниям возник
новый форт, сооружение которого обычным путём потребовало бы не менее недели.
И вот форт был не только построен и оснащён оставшимися двенадцатью пушками с
«Атревиды» и полдюжиной мощных орудий с «Арабеллы», — он к тому же был ещё так
искусно замаскирован, что, глядя со стороны моря, трудно было даже заподозрить о его
существовании. Земляные валы были покрыты дёрном и сливались с береговой зеленью,
чему способствовали также посаженные на валах и вокруг них кокосовые пальмы, а за
кустами белой акации так хорошо укрылись пушки, что их нельзя было заметить даже на
расстоянии полумили.
Однако полковник Коуртни нашёл, что тут потрачена впустую уйма труда. Для чего так
тщательно маскировать укрепления, один вид которых мог бы остановить противника?
Капитан Блад разъяснил:
— Этим мы его только насторожим, и он нападёт не сразу, а когда меня уже здесь не
будет и вы останетесь без защиты. Нет, я хочу либо совсем покончить с ним, либо преподать
ему такой урок, чтобы никому не повадно было нападать на английские поселения.
Эту ночь Блад провёл на борту «Арабеллы», которая бросила якорь у самого берега, там,
где он был очень высок и отвесной стеной уходил в воду. А на заре население Сент-Джона
было разбужено оглушительной орудийной пальбой. Губернатор выскочил из дома в ночной
рубашке, решив, что испанцы уже напали на остров. Однако стрельбу вёл новый форт: он
прямой наводкой палил из всех своих орудий по «Атревиде», а та, убрав мачты, стояла
точнёхонько в середине судоходного пролива, поперёк фарватера носом к берегу, кормой к
банке.
Губернатор, поспешно облачившись, вскочил в седло и в сопровождении Макартни
поскакал на мыс к обрыву. При его приближении стрельба прекратилась. Судно,
изрешечённое ядрами, медленно скрывалось под водой. Когда взбешённый губернатор
спешился возле нового форта, корабль совсем ушёл на дно, и волны с плеском сомкнулись
над ним. Обратившись к капитану Бладу, который с кучкой своих пиратов наблюдал гибель
«Атревиды», губернатор, пылая гневом, потребовал, чтобы ему во имя неба и самой
преисподней объяснили, для чего совершается это безумие. Отдаёт ли капитан Блад себе
отчёт в том, что он полностью блокировал вход в гавань для всех судов» кроме самых
мелководных.
— Именно к этому я и стремился, — сказал капитан Блад. — Я искал самое мелкое
место пролива. Корабль затоплен на глубине шести сажен и сократил эту глубину до двух.
Губернатор решил, что над ним смеются. Побелев от негодования, он продолжал
требовать объяснений: для чего отдан был такой идиотский приказ, да ещё без его ведома?
С ноткой досады в голосе капитан Блад разъяснил губернатору то, что, по его мнению,