солнцу, и Джереми, занимая позицию, поймал взгляд Блада. Он улыбнулся своему капитану,
а Блад, лицо которого было сосредоточенно и хмуро, сделал ему знак глазами. На секунду во
взгляде Джереми отразилось недоумение, затем блеснула догадка.
Вентадур скомандовал:
— Начинайте, господа!
Со звоном скрестились шпаги, и почти в то же мгновение, повинуясь полученному от
своего капитана сигналу, Джереми прыгнул в сторону и атаковал Тендера с левого бока. Это
заставило Тендера повернуться лицом к нему и к солнцу и дало Джереми некоторое
преимущество перед противником, а именно этого и добивался Блад. Джереми изо всех сил
старался удержать Тендера в этой позиции, но тот был слишком искусным для него
противником. Опытный фехтовальщик, он умело отражал все удары, а затем, сделав
ответный выпад, воспользовался моментом, чтобы, в свою очередь, отскочить в сторону и
вынудить противника поменяться с ним местами. Теперь каждый из них занимал ту
позицию, в которой находился его противник в начале схватки.
Блад скрипнул зубами, увидав, что Джереми потерял своё единственное преимущество
перед этим бретёром, твёрдо намеренным его убить. Однако, против ожидания, поединок
затягивался. Потому ли, что на стороне Джереми была сила, молодость, высокий рост? Или
рука опытного дуэлянта стала менее искусной, так как давно не держала шпаги? Но ни то,
ни другое не давало достаточного объяснения происходящему. Тондер атаковал, его шпага
описывала сверкающие круги перед самой грудью противника, мгновенно нащупывая слабые
стороны в его неуклюжей защите: он давно уже мог прикончить Джереми… и не делал
этого. Забавлялся ли он, играя с ним, как кошка с мышью, или, быть может, побаиваясь
капитана Блада и возможных последствий столь откровенного убийства его шкипера у всех
на глазах, намеревался не убивать, а лишь искалечить его?
Зрители, наблюдавшие поединок, недоумевали. Их недоумение усилилось, когда
Тондер, ещё раз отскочив в сторону, оказался спиной к солнцу и вынудил своего
беспомощного противника занять то невыгодное положение, в котором сам Тондер
находился в начале поединка. Такой приём со стороны Тондера производил впечатление
утончённой жестокости.
Капитан Блад, к которому Тондер повернулся теперь лицом, взял со стола один из
медных подсвечников. Никто не смотрел на Блада; все глаза были прикованы к дуэлянтам.
Блад же, казалось, утратил всякий интерес к поединку. Его внимание было целиком
поглощено подсвечником. Он поднял его и, разглядывая углубление для свечи, привёл
блюдцеобразное основание подсвечника в вертикальное положение. И в ту же секунду рука
Тендера внезапно дрогнула, и шпага его, промедлив какой-то миг, не сумела отразить
неловкий выпад Джереми, продолжавшего механически обороняться. Не встретив
сопротивления, шпага Джереми вонзилась в грудь Тендера. Поражённые зрители ещё не
успели прийти в себя от столь неожиданного завершения поединка, а капитан Блад уже
опустился на одно колено возле распростёртого на земляном полу тела. Теперь он был
хирург, все остальное отступило на задний план. Он велел принести воды и чистых
полотняных тряпок. Джереми, поражённый больше всех, стоял возле и отупело глядел на
сражённого противника.
Когда Блад начал обследовать рану, Тондер, на мгновение лишившийся сознания,
пришёл в себя. Глаза его открылись, и взгляд остановился на склонённом над ним лице
капитана Блада.
— Убийца! — пробормотал он сквозь стиснутые зубы, и голова его бессильно свесилась
на грудь.
— Совсем напротив, — сказал капитан Блад и с помощью Вентадура, поддерживавшего
безжизненное тело, принялся ловко бинтовать рану. — Я ваш спаситель. Он не умрёт, —