ИСКУПЛЕНИЕ МАДАМ ДЕ КУЛЕВЭН
Граф дон Жуан де ля Фуэнте из Медины, полулёжа на кушетке возле открытых
кормовых окон в своей роскошной каюте на корабле «Эстремадура», лениво перебирал
струны украшенной лентами гитары и томным баритоном напевал весьма популярную в те
дни в Малаге игривую песенку.
Дон Жуан де ля Фуэнте был сравнительно молод — не старше тридцати лет; у него
были тёмные, бархатистые глаза, грациозные движения, полные яркие губы, крошечные
усики и чёрная эспаньолка; изысканные манеры его дополнял элегантный костюм. Лицо,
осанка, даже платье — все выдавало в нем сластолюбца, и обстановка этой роскошной
каюты на большом, сорокапушечном галионе, которым он командовал, вполне
соответствовала его изнеженным вкусам. Оливково-зеленые переборки украшала
позолоченная резьба, изображавшая купидонов и дельфинов, цветы и плоды, а все пиллерсы
имели форму хвостатых, как русалки, кариатид. У передней переборки великолепный буфет
ломился от золотой и серебряной утвари. Между дверями кают левого борта висел холст с
запечатлённой на нем Афродитой. Пол был устлан дорогим восточным ковром, восточная
скатерть покрывала квадратный стол, над которым свисала с потолка массивная люстра
чеканного серебра. В сетке на стене лежали книги — «Искусство любви» Овидия[9],
«Сатирикон»[10], сочинения Боккаччо[11] и Поджо[12], свидетельствуя о пристрастии их
владельца к классической литературе. Стулья, так же как и кушетка, на которой возлежал
дон Жуан, были обиты цветной кордовской кожей с тиснёным золотом узором, и хотя в
открытые кормовые окна задувал тёплый ветерок, неспешно гнавший галион вперёд, воздух
каюты был удушлив от крепкого запаха амбры и других благовоний.
Песенка дона Жуана восхваляла плотские утехи и сокрушалась о тяжёлой участи его
святейшества папы римского, обречённого среди окружающего его изобилия на безбрачие.
Дон Жуан исполнял эту песенку для капитана Блада; тот сидел возле стола, опершись о
него локтем, положив ноги на стоявший рядом стул. Улыбка, словно маска, под которой он
прятал отвращение я скуку, застыла на его смуглом горбоносом лице. На нем был серый
камлотовый, отделанный серебряным, кружевом костюм, извлечённый из гардероба самого,
дона Жуана (оба они были примерно одного роста и возраста и одинакового телосложения),
и чёрный парик, добытый из того же источника.
Целая цепь непредвиденных событий привела, к возникновению этой совершенно
невероятной ситуации: заклятый враг Испании оказался почётным гостем на борту
испанского галиона, неспешно режущего носом воды Карибского моря, держа курс на север,
с Наветренными островами милях в двадцати на Траверзе. Оговоримся сразу: томный дон
Жуан, услаждавший слух капитана Блада своим пением, ни в малейшей мере не догадывался
о том, кого именно он развлекает.
Историю о том, как Питер Блад попал на этот галион, пространно и добросовестно, с
утомительными подробностями изложенную старательным Джереми в судовом журнале, мы
постараемся описать здесь вкратце, ибо — позволим себе ещё раз напомнить читателю — в
этой хронике мы предлагаем его вниманию лишь отдельные эпизоды или звенья
бесконечной цепи приключений, пережитых капитаном Бладом во время его совместного
плавания с бессменным шкипером и верным другом Джереми Питтом.
Неделю назад на острове Маргарита, в одной из уединённых бухт которого
производилось кренгование флагманского корабля «Арабелла», с целью очистки его киля от
наросшей на нем дряни, кто-то из дружественных капитану Бладу карибских индейцев
принёс ему весть, что в бухту Кариако пришли испанцы — ловцы жемчуга — и собрали там
довольно богатый улов. Противостоять такому соблазну было слишком трудно. В левом ухе
капитана Блада поблёскивала крупная грушевидная жемчужина, стоившая баснословных
денег и представлявшая собой лишь незначительную часть фантастической добычи,