23. Ошибка за ошибкой
Дом без Юры опустел. Володя бродил по этажам, смотрел на оставленный им бардак, но убирать его не спешил — вместе с беспорядком исчезло бы ощущение, что Юра только что был здесь. Но пока ещё дом хранил его тепло, и на секунду могло показаться, будто он просто вышел и вот-вот вернётся.
Зря Володя его отпустил. Он был уверен, что отравлял Юру своим присутствием, и думал, что дома Юре полегчает. Но теперь, когда Юра остался один, Володя засомневался. С чего бы ему стало лучше? Что они сделали для того, чтобы стало лучше? Разбежались по разным углам, подальше друг от друга и сами от себя. Но ничего не решили.
Герда, уныло повесив голову, бродила за Володей. Вслед за ним заглядывала в комнаты, будто вместе с ним убеждалась, что они остались одни. В доме было тихо и прохладно, серый весенний дождь принёс через открытое окно ощущение сырости. Володя запер окно и разжёг камин. Затрещали дрова, от огня пошло тепло, и Володя уселся прямо на пол. Согреваясь, задумался, что будет с ними дальше.
Юра окажется дома, и ему полегчает хотя бы на время. Как говорят, родные стены лечат. Но что станет потом, когда он осознает и прочувствует своё одиночество? Ему снова захочется выпить, но Володи не будет рядом, чтобы если не остановить его, то хотя бы ограничить. Но как ему помочь? Володя незряче уставился на сполохи пламени в камине, и в подсознании всплыл образ рыжеволосой женщины в Юрином мониторе. Сможет ли помочь Ангела? От таких людей, как она, Володя никогда не получал помощи, они лишь причиняли вред.
На пару с Гердой просидели у камина до самого вечера, пока не пришло сообщение от Юры. Он писал, что приземлился и, как только окажется дома, позвонит.
Спустя два часа он вышел на связь в скайпе.
— Ты поел? — видя его усталое лицо, тут же спросил Володя.
— Ещё нет, сейчас пиццу закажу.
— Пиццу? Юр, ну ты же знаешь, что это вредно.
— Мне лень готовить. Я устал. — Юра пожал плечами.
— Ну хотя бы пару яиц свари…
— Яйца кончились, а у меня нет сил даже выйти в магазин. Вообще многие вещи кажутся такими трудными. Я такой бесполезный, — протянул Юра.
Он поднял руку и отпил что-то тёмное из стакана. Володя без труда догадался, что именно.
— Ты же обещал… — устало простонал он.
— Я совсем чуть-чуть, всего один стакан. Я уменьшаю количество. Скоро откажусь совсем.
— Ты говорил, что можешь бросить в любой момент. Так зачем тогда снижать количество, прекращай — и всё!
— Ладно, — буркнул Юра. — Сегодня в последний раз.
— Ты уже не раз говорил мне это, но так и не перестал пить. Юра, пора принять, что у тебя не получится отказаться «в любой момент». Ты не сможешь прекратить без посторонней помощи.
— Володя, я не алкоголик! Ничья помощь мне не нужна.
Тот опустил голову, устало потёр глаза.
— Юр, что мне делать? — тихо произнёс он. — Ты опять нарушил обещание. А мы договаривались, что… — Володя осёкся.
— Бросишь меня? — с вызовом перебил Юра.
— Больше всего на свете я не хочу тебя бросать, — простонал Володя. — Но в таком случае… ты просил, чтобы я пошёл к психологу. Но я не пойду до тех пор, пока ты не бросишь пить.
— Володя, мне кажется, ты просто ищешь повод не общаться с Ангелой.
— А ты в таком случае подменяешь понятия, Юр. У нас был уговор, но ты его нарушил. Так с чего мне его исполнять?
— Потому что я тебя прошу.
Володя закатил глаза и вздохнул. Сил на споры не осталось.
— И я прошу тебя.
— Наш разговор зашёл в тупик, — зло пробурчал Юра. — Давай созвонимся завтра. Я пойду, попробую что-нибудь написать.
— Иди, Юра, иди, — запоздало произнёс Володя, когда Юра уже положил трубку.
Он закрыл ноутбук и поднялся в его кабинет.
Там пахло ромом и сигаретами, но Володя проигнорировал всё плохое, потому что это была Юрина комната, всё здесь принадлежало ему, в каждом предмете ощущался Юра. Володя сел на диван, на котором тот провёл не одну ночь, и беспомощно уставился на купленное в кредит пианино — оно так и не помогло написать хоть что-нибудь. Глядя на пустую банкетку, вспомнил его фигуру, склонённую над клавишами. Сердце стиснуло страхом и жалостью — почему Юра столь отчаянно продолжает саморазрушаться? Как ему помочь, как спасти?
Из размышлений Володю вырвал шум возле двери: о паркет едва слышно шуршали мягкие лапы и цокали когти. Герда неуверенно мялась на пороге, не решаясь зайти внутрь — в последнее время Юра сюда её не пускал. Володя обернулся к ней подозвать, но так и замер — Герда держала в зубах Юрин голубой шарф.
— Где ты его нашла, девочка? — прошептал Володя и протянул к ней руку. Герда вильнула хвостом и настороженно вошла.
Стоило взять шарф, как в груди защемило. Не отдавая себе отчёта в том, что делает, Володя уткнулся в него лицом. Замер в этой позе, наслаждаясь мягкостью и теплом ткани, пахнущей Юриным одеколоном. Окутанный этим запахом, Володя закрыл глаза и лёг на диван.
От тоски и бессилия хотелось плакать. Он даже попытался, но не получилось — будто всё уже выплакал, будто внутри ничего не осталось. Скрючившись на диване, пытаясь не обращать внимания на ноющую боль в груди, Володя сильнее прижал шарф к лицу и стал проваливаться в сон. Он не пил снотворного — оно давно кончилось, — но уснул почти мгновенно и проспал без сновидений почти десять часов.
В четыре утра его разбудил звук сообщения в ICQ. С трудом разлепив глаза, Володя достал телефон и, подслеповато щурясь в темноте, прочёл:
«Мне очень плохо», — написал Юра.
Он резко сел и тут же позвонил ему.
— Что случилось? — спросил, не скрывая тревоги.
— Ничего, я просто… не знаю, Володь, — сдавленно пробормотал Юра. — У меня ничего не получается, я бесполезный, я правда какое-то ничтожество.
— Никакое ты не ничтожество, — медленно, чтобы успокоить и его, и самого себя, произнёс Володя. — Просто сейчас у тебя не лучшее время, ты болеешь. Но ведь скоро всё наладится, правда?
— Может быть…
— Юр, ты… только не злись. Скажи честно, сколько ты выпил?
— Два стакана, — тихо признался Юра.
— А таблетки? Ты ведь помнишь, что таблетки нельзя смешивать с алкоголем?
— Помню. Нет, их не пил. Хочу начать курс завтра, а то невозможно уже. Володя… — Юра неожиданно замолк, будто собираясь с мыслями. — Мне так тебя не хватает. Ты прости, что напугал, но я просто хотел услышать твой голос, — тихо закончил он, но вдруг всхлипнул.
У Володи перехватило дыхание — Юра что, плачет? Но не успел пройти испуг, как злость, почти ярость на самого себя, вспыхнула в груди. Как ему вообще пришло в голову оставить человека в депрессии одного? Юре и вместе с любящим человеком было одиноко, но насколько плохо ему должно стать теперь, когда рядом с ним сутками не будет звучать человеческого голоса и не найдётся того, кто захочет обнять и приободрить?
И как было не разозлиться на себя, если вместо того, чтобы прямо сейчас бросить все силы на помощь Юре, Володя занялся самокопанием?
Он с трудом поборол хаос мыслей и предложил первое, что пришло в голову:
— Пригласи кого-нибудь в гости. Анну. Или сходи с ней куда-нибудь. Тебе не стоит оставаться одному.
— Ой, да больно я ей нужен! И вообще я не хочу никого видеть. Не переживай за меня, я просто устал из-за перелёта. Высплюсь — и всё будет хорошо.
— Всё будет хорошо, — повторил Володя. Он не стал лишать Юру надежды на лучшее, хотя прекрасно знал, что сон не поможет.
Этот разговор отрезвил Володю. Он осознал, что ошибся. Чтобы Юре полегчало, недостаточно просто отправить его домой. Родные стены не лечат, вообще никакие стены не лечат — лечат люди. А Юра остался в одиночестве. Один на один с депрессией.
Страх охватил Володю с новой силой. Догадавшись, что уснуть не удастся, он отправился с Гердой на улицу. Бежал вдоль реки, постоянно оглядываясь на «Ласточку», думал, что делать дальше.
Решение пришло довольно быстро: нужно было позвонить Ангеле. И пусть Володя не ждал от болтовни с психоаналитиком реальной пользы, просить помощи было попросту не у кого.
Дождавшись, когда Юра проснётся и напишет ему в ICQ, Володя попросил контакты Ангелы. Юра даже не поинтересовался, с какой целью.
Володя хотел созвониться с ним в скайпе, но Юра отказался:
«Устал. К тому же выгляжу плохо. И ещё дома бардак, надо прибраться».
«Ясно», — только и написал Володя.
Видя, что Юра что-то скрывает, он не стал допытываться до правды — вдруг ещё поссорятся.
«Юр, в разговоре с Ангелой я в любом случае коснусь личной жизни, а значит, придётся рассказать и о тебе. Разрешишь?»
«Мне всё равно».
***
Прежде чем созвониться с Ангелой, Володя долго читал форумы в интернете. Хотел выяснить, как проходит сеанс у психоаналитика, и подготовиться к нему. Но вспомнил своего доктора. О том, как работают с психиатром, Володя слышал многое, но на практике отличалось всё — от начала до конца оказалось совершенно другим. Поэтому он решил, что и здесь наверняка всё будет по-своему. К тому же Володя был абсолютно уверен, что Ангела с Юрой о чём-то сговорились.
Он всё утро решал, как начнёт разговор и будет уходить от темы о нём самом, но время шло, а решение не находилось. Ожидание сеанса было трудным. В голову лезли воспоминания о психологических тестах, с помощью которых его «врач» пытался определить Володину адекватность. Он отмахивался от этих мыслей, но те возвращались, пока наконец не прозвучал звонок в скайпе.
Ангела пожелала ему доброго дня и задала неожиданно простой вопрос:
— Расскажите, как у вас дела?
Володя даже опешил. Они говорили на английском, и у него оставалось несколько лишних секунд, чтобы составить фразу на чужом языке. Но Володя хитрил — тратил их, соображая, не как сказать, а что именно сказать.
— Вы — постоянный психоаналитик у Юры, но, насколько знаю, он не говорил вам о том, что страдает от алкогольной зависимости, — быстро и чётко выдал он по-английски.
— Спасибо, что сообщили. — Она сделала заметку в лежащем рядом блокноте. — При следующей встрече я поговорю с ним об этом.
— Нужно не поговорить, а помочь вылечиться, — произнёс Володя по-русски, но, опомнившись, перевёл помягче: — Помогите ему найти лечение.
— Я помогу. Есть ли в его поведении ещё что-то, что вас настораживает?
Володя зарёкся общаться с любыми врачами, чей профиль — человеческая психика. Но всё произошедшее с ним и Юрой за последний месяц так вымотало его, что от былой решимости не осталось и следа. Володя ощущал себя беспомощным: что бы ни делал, всё выходило не так, что бы ни решал, везде ошибался, а бездействие казалось преступным. Он давно начал сомневаться в своих силах, но теперь, когда остался один на один с собой, понял, что не в состоянии справиться с угрозой, которая дамокловым мечом нависла над Юрой и им самим.
И вот перед ним сидела Ангела, человек, которому раньше Володя ни за что не доверился бы, но беда в том, что теперь он не мог доверять сам себе. Всё, что накипело внутри, рвалось наружу, а сил сдержать эти эмоции не осталось. Володя посмотрел Ангеле в глаза, вздохнул, нахмурился и выпалил всё, что его беспокоило:
— Я знаю, что вы работаете с ним, но лучше не становится. Он ходил к психиатру, ему прописали лекарства, но он их не пьёт. И хорошо, что не пьёт, потому что они несовместимы с алкоголем, а Юра каждый день пьян. Он вернулся в Германию и теперь совершенно один. Что мне делать? Как мне помочь ему?
Схватив ежедневник и ручку, Володя принялся конспектировать каждое слово Ангелы. К концу беседы он исписал четыре листа, но с досадой понял, что готового рецепта у неё не было. Володя старался не выдавать своего разочарования, но мысленно клял её на чём свет стоит.
«За что я заплатил деньги? Эти советы можно прочесть в любой книжке за пять копеек». Пробежался взглядом по своему конспекту. Остановился на двух предложениях, перечитал их несколько раз: «Забыть способы давления и влияния. Теперь главная позиция — просто быть рядом. Не давить, не толкать вперёд, не лезть в душу, не донимать, говорить тогда, когда он хочет».
— Но это же и есть бездействие, — прошептал он по-русски.
— Что? — переспросила Ангела.
— Пожалуйста, продолжайте, — вежливо попросил Володя, стараясь не выдавать нарастающего раздражения.
— Поощряйте разговоры о его чувствах. Рассказывайте и о своих переживаниях, таким образом вы продемонстрируете желание и готовность открыться, — посоветовала Ангела.
— Но я и так делаю всё это! — воскликнул Володя.
— Это замечательно. В таком случае просто будьте рядом. И постарайтесь не обижаться, если покажется, будто вы для него никто.
— Попробуй на такое не обидься, — сказал Володя по-русски. Ангела попросила его повторить на английском, но, когда Володя отмахнулся, продолжила:
— Возьмите паузу. Вам надо признать, что проблема есть, что она серьёзна и останется с вами надолго. Примите его депрессию, она имеет право на существование. Примите Юру с его недостатками, не пытайтесь его исправить. Будьте готовы к тому, что он может отказаться от помощи извне. И помните: он имеет полное право отказаться.
— Я всё это прекрасно знаю, — зло прошипел Володя, едва не добавив: «И без вас».
Внутри у него закипала злость. Он старался хотя бы выглядеть спокойным, но справлялся с этой задачей, только когда молчал.
Ангела ничуть не удивилась его реакции. Она не просто не подала виду, а, наоборот, поддержала его:
— Гнев — это нормально. Разрешите себе гневаться. И в целом больше думайте о себе и своих чувствах. Сейчас вам тоже очень тяжело, так ведь? — Она ждала его ответа, но Володя лишь молча покачал головой и вздохнул. Тогда Ангела продолжила: — Вам стоит поговорить с близким человеком, не с Юрой и не обязательно о Юре. Вы остались в одиночестве, и если такой человек у вас есть, то общение с ним поможет справиться с тревожностью.
Беседа с Ангелой не помогла Володе. Наоборот, после разговора он разнервничался ещё сильнее. Он не знал, куда деться от чувства вины за то, что оставил Юру одного. Следом пришли другие тяжёлые мысли. Володя принялся бродить по дому, лишь бы хоть как-то отвлечься. Но ни отвлечься, ни спрятаться не удавалось. Он больше не мог сидеть сложа руки. Он должен был сделать хоть что-то.
Юра остался один и не хотел никого видеть, что неудивительно в его состоянии. Но то, что он не хотел, не значило, что ему это не было нужно.
Володя предлагал ему созвониться с Анной, но Юра дал понять, что его друзьям на него наплевать. Но так ли это на самом деле? Конечно, Анна сама ему не позвонит. Но вовсе не потому, что ей всё равно, а потому, что она ничего не знает. Наверняка она думает, что он до сих пор в Харькове и у него всё в порядке. Нужно связаться с ней и сообщить, где Юра и в каком он состоянии. Чтобы позвонила ему. И не только она. Чтобы позвонили все остальные его друзья. Юра не должен оставаться один. Не сейчас.
Но у Володи не было контактов ни Анны, ни других приятелей. Володя вообще не знал друзей Юры. Он видел их на фото и в клубе, но толком не запомнил даже имён.
— Где взять контакты его друзей? — спросил сам себя и устремился в кабинет на второй этаж — вдруг Юра оставил записную книжку или хоть что-нибудь, что могло бы помочь? Он битый час рылся в бумагах, но ничего, кроме нот, не нашёл — если Юра и пользовался записной книжкой, то увёз её с собой. Разочарованный, Володя собрался было уйти из кабинета, но его взгляд упал на компьютер.
В два шага оказавшись возле него, молясь, чтобы не было пароля, Володя нажал кнопку включения и замер. Но, как только прозвучала мелодия заставки, от сердца отлегло — Юра не задал пароль. Володя сел за стол и стал наблюдать, как загружаются программы и приложения. Компьютер зашумел, Юрино рабочее место будто ожило — возникло ощущение, что и Юра снова здесь, просто отошёл на несколько минут. Почувствовав, как накипают слёзы, Володя закрыл глаза и тут же встрепенулся от знакомого до боли звука — с привычным «о-оу» Юре пришло сообщение в ICQ.
Володя не стал разбираться, кто и что ему написал. Глядя на латинские буквы, он старался не искать знакомых слов — не собирался читать чужие сообщения. Ему нужен был лишь контакт Анны.
Найдя её, Володя достал телефон, запустил ICQ и вбил в поиск её UIN.
Вспомнил, как Юра рассказывал о застенчивости Анны. Морально приготовился не злиться, если не получит от неё больших развёрнутых ответов.
«Привет, Анна. Это Володя, Юрин друг. — Он долго смотрел на последнее слово, пытался найти подходящий синоним, но не нашёл. — Из Харькова, Украина. Ты помнишь меня?»
«Да, — неожиданно быстро ответила Анна и через несколько секунд добавила: — Привет».
Пока Володя писал следующее большое сообщение, Анна, видимо, предчувствуя неладное, прислала:
«У вас что-то случилось? Юра в порядке?»
«Прости, у меня нет времени на формальности. Сразу перейду к делу: мне нужна твоя помощь. Юра сейчас в Германии, и у него депрессия. Я часто пишу и звоню ему, но из-за того, что он остался один — я в Украине — нужно, чтобы кто-нибудь проявил к нему внимание. Например, приехал в гости, привёз еды или помог приготовить. Или просто побыл с ним рядом. Или хотя бы позвонил».
«Я позвоню, — ответила Анна, — и приеду».
«Спасибо, — написал Володя и, удивляясь сам себе, отправил грустный смайл. — Анна, пожалуйста, сообщи об этом другим его друзьям. Или просто пришли мне их контакты».
«Хорошо, я сообщу друзьям по прайду».
«А других знаешь? Музыкантов?»
«Нет».
— Плохо, плохо, плохо, — забормотал Володя.
Ему стоило бы сразу после разговора с Ангелой выпить успокоительного. Но Володя даже не подумал об этом, и теперь возрастающая тревога стала накатывать новыми волнами. Будь он не таким нервным, мог бы усомниться в своём решении. Стоило ли вообще обращаться к Юриным друзьям? Может, было бы достаточно просто ещё раз поговорить об этом с ним?
Ещё утром Володя был способен рассуждать трезво, но не сейчас. Меряя комнату шагами, он усиленно вспоминал имена или профессии возможных друзей.
Сколько бы ни мучил себя, в голову ничего не шло, и, раздосадованный, сел за компьютер. Глядя в ICQ, Володя осознал, что прямо сейчас может узнать о Юре всё. Здесь, в компьютере, вся его жизнь! Эта идея соблазняла. Володя с трудом пресёк в себе желание читать его переписки.
И тут же в ICQ Володи написала Анна:
«Насчёт друзей-музыкантов спроси у Йонаса. Об этом может знать только он».
Володя усмехнулся.
— Ну уж нет, ему я писать не буду.
Ведь сообщить Йонасу о депрессии Юры — унизить самого себя. Признать, что Володя не способен справиться с ответственностью. Дать повод смеяться над собой и собственной беспомощностью. Дать повод Йонасу приехать к Юре.
Володя старался не ревновать. Но воображение всё равно рисовало картинки, как Йонас приходит к ослабевшему от болезни Юре, утешает его, подбадривает, остаётся на ночь. Рядом с ним, в его кровати!
Володя спрятал лицо в ладонях, стиснул виски, пытаясь забыть эти сцены. У него уже начало получаться, но тут в голову закралась раздражающая мысль: а что, если бы это помогло Юре? Разве Володя может сознательно не сделать того, что действительно нужно Юре? Нет, ведь это слишком эгоистично.
Он смотрел на фотографию в профиле Йонаса как заворожённый. Лишь спустя четверть часа Володя отвёл взгляд, заставил себя достать телефон и набрал в поиске контактов UIN Йонаса.
Быстро, пока не успел осознать, что делает, Володя отправил:
«Здравствуй. Это Володя, бойфренд Юры».
Перечитав, он скривился от дурацкого слова «бойфренд», но не мог представить себя Йонасу как-то иначе, не «друг» же.
Йонас тем временем не отвечал. Володя не мог знать, прочитал тот сообщение или нет, поэтому решил продолжить.
«Мне нужна твоя помощь», — набрал он, но удалил. Помощь Йонаса Володе не нужна.
«С Юрой случилось несчастье», — написал и тоже удалил. Что за несчастье с ним случилось — Володя?
«Мне нужны номера Юриных друзей-музыкантов. Можешь прислать?» — наконец отправил он и принялся формулировать следующее сообщение, где собирался сообщить причину. Он точно знал, что после прочтения Йонас обязательно спросит. На его месте Володя поступил бы именно так.
Он надеялся, что ему хватит времени как следует продумать текст ответа, но не прошло и минуты, как Йонас написал:
«А что случилось? Юра их потерял? Каким образом?»
«Выяснилось, что у Юры депрессия. Он сейчас в Германии. Пока он один, и я хочу попросить его друзей позвонить ему и поддержать».
«Почему ты не с ним? Вы расстались?»
Клавиши телефона жалобно скрипнули под его пальцами. Сердито поджав губы, Володя написал:
«Нет!»
И задумался — а правда, почему он не с ним? Есть ли у него хотя бы одна достаточно веская причина не быть рядом? В целом поводов оставаться в Харькове нашлось немало — проблемы на работе, которые усугублялись слухами о его ориентации. Заказчиков нужно было успокоить, а слухи — контролировать. Плюс пришлось бы объяснять матери, зачем ему снова в Германию. Но настолько ли эти проблемы значимы, чтобы оставить Юру сейчас одного? Нет, разумеется, нет.
Володя понимал, что совершенно зря отпустил его. Но ещё мог исправить эту ошибку: позвони он в аэропорт прямо сейчас, то менее чем за сутки оказался бы рядом.
«У меня срочные дела. Я их быстро закончу и сразу приеду».
Набирая этот текст, Володя ощущал, как внутри зреет решимость сделать именно то, о чём написал — приехать несмотря ни на что и как можно скорее.
«Понятно… — ответил Йонас. — Что опять у него случилось?»
Володя не поверил своим глазам — он не ожидал от Йонаса столь равнодушной реакции. Разумеется, они расстались. Но Володя видел в клубе, что на Юру Йонасу не плевать и даже если он больше не влюблён, то ревность точно осталась.
«Ты не удивлён? У него уже была депрессия?»
«Насчёт именно депрессии не уверен, но всякие срывы — да. Это уже не в первый раз. Ты же знаешь, какой он эмоциональный. К психоаналитику ходит?»
«Да».
«Не позволяй ему пить».
— И без тебя знаю, — прошипел Володя. Его начал раздражать этот разговор. Но он не успел ничего узнать, поэтому продолжил:
«Какие ещё у него есть друзья, кроме музыкантов и гей-тусовки? Кто его лучший друг?»
Йонас не отвечал достаточно долго. Володя наблюдал за иконкой карандаша под окном сообщений — Йонас то набирал текст, то стирал его. Спустя пару минут всё же пришло:
«Не думаю, что у него есть лучший друг. Не думаю, что он вообще когда-то был».
Володя хмыкнул.
«Ты не ответил: у тебя всё-таки есть телефоны его приятелей или нет?» — отправил он, собираясь заканчивать разговор, но Йонас написал ещё:
«Ты зря пытаешься приставить к нему людей. Обычно его, наоборот, надо оставить в покое».
— Я не спрашиваю твоих советов! — прорычал Володя.
Йонас говорил так, будто знал Юру как облупленного. Будто он — хозяин его жизни. А Володю это бесило. Особенно само понимание, что в Юриной жизни Йонас и правда имел большие значение и влияние.
«Мы сами с этим разберёмся, ок?» — написал Володя.
«Тебе виднее. Может быть, сейчас ему, наоборот, нужна тусовка. Я не знаю. Телефоны где-то были, надо искать».
«Когда пришлёшь?»
«Скорее всего, завтра».
«Буду ждать».
Получив в ответ «Пока», Володя убрал телефон и наконец смог нормально дышать — на протяжении всего разговора его душила злоба. Сидя за компьютером Юры, он бездумно смотрел на открытый в ICQ контакт Йонаса. Сделав над собой усилие, Володя закрыл окно. Но, как только оно исчезло, тут же появилось другое — с перепиской.
Борясь с желанием немедленно прочитать всё, Володя судорожно вздохнул. Он останавливал себя — ведь прочесть Юрину переписку значило бы вторгнуться в личное и сокровенное, поступить грязно и подло. Юра имел право на тайну. Тем более он уже жаловался на то, что Володя нарушал его личные границы.
Володя решил, что не станет ничего читать. Он потянулся закрыть ICQ, но на одно мгновение сообщения сами бросились в глаза. И Володя замер от изумления — в последний раз они переписывались в две тысячи пятом году.
В июле Юра писал Йонасу:
«Да это потому, что ты — немец! Ну я же сто раз просил тебя прочитать «Преступление и наказание» Достоевского, но ты так и не нашёл на него время! А ведь если бы прочёл его, то понял бы меня».
«Юра, ты опять ругаешься», — отвечал Йонас.
Володя с трудом переводил их переписку, но уже не мог остановиться. К тому же Юра прислал Йонасу очень длинное сообщение:
«Потому что мне всё время приходится тебе что-то объяснять! Короче, там есть такой персонаж, Свидригайлов, и у него любопытные размышления об аде. Что ад — это не котлы и черти, а тесная банька с пауками на стенах, и сиди там вечность. И я согласен с ним, но только вот эта банька не ад, а жизнь. И твоя, и моя, вообще всех людей. Но я нашёл в этой баньке окошко, не вырубил, а именно что нашёл. Я смотрю в него и вижу чудесные картины, сцены и образы, не просто красивые, а полные смысла, скрытого от остальных людей. Но я не могу дотянуться до них, они слишком далеко. Тогда я запоминаю их и пересказываю другим. Эти образы — и есть моя музыка».
«Ты знаешь, что я ненавижу русскую литературу, Кот. Я не буду тратить время на чтение унылых депрессивных размышлений».
Ответа от Юры не последовало. Он вообще больше ему не отвечал. Следующее сообщение от Йонаса датировалось октябрём:
«Привет, Кот. Идёшь на парад?»
Он написал Юре ещё раз, в ноябре две тысячи шестого:
«Привет».
Но ответом ему была тишина.
Володя улыбнулся — Юра не врал, ему действительно стало наплевать на Йонаса. По-настоящему наплевать.
На душе потеплело. Володя улыбнулся, закрыл чат с Йонасом и выключил компьютер.