Кнут принимает решение: если и суждено ему умереть, сделать это лучше всего дома, в Норвегии. Тем более что с собой он везет, как следует из письма Нильсу Фрёсланду, пятьдесят страниц рукописей, предназначенных для разных редакций в Кристиании. Конечно, он и сам понимал, что работает слишком много: пишет каждый день, с утра до вечера, а иногда прихватывает и ночь, но уж так он был устроен – пока мог, работал...
Потихоньку Кнут начал вставать и даже ходить (правда, с большим трудом) на прогулки. А Кристофер Янсон тем времени организовал сбор пожертвований на билет Гамсуну в Норвегию. Наконец деньги были собраны.
Из Миннеаполиса в Нью-Йорк Кнут ехал в первом вагоне состава. Он при первой возможности пытался выйти на площадку вагона и встать так, чтобы сильный встречный поток воздуха «омывал его легкие». Он верил, что ветер в состоянии выдуть из него болезнь. Ветер ли был тому причиной или желание Гамсуна жить, но в Нью-Йорке он почувствовал себя значительно лучше, а оказавшись дома после долгого морского путешествия через океан, вообще посчитал себя практически здоровым.