Дослушав дядю Захара я бросил запрос начальнику охраны, но он уже спешил ко мне.
— Капитан… — начал я, но он меня тут же перебил:
— Я в курсе и… — тут он с сомнением посмотрел на Нарского. Я воспользовался этой паузой:
— Сколько у вас человек?
— Я, лейтенант Ундолский и лейтенант Самарский. Но у меня есть приказ…
— Дядя Захар видит свои задачи определённым образом, но ситуация гораздо шире. Я буду уходить отсюда последним… так и быть, уйду предпоследним, а эту честь оставлю вам. А сейчас заблокируйте двери с лестницы в холл и из холла в фуршетный зал, организуйте в фуршетном зале рубеж обороны и выделите человека для организации эвакуации!
Капитан какое-то время напряжённо думал, но в конце концов его лицо просветлело и он отошёл давать распоряжения. Я сбросил Даше информацию об аварийном выходе и скомандовал: «Проверь!». Девочки испарились. И только после этого я обратил внимание на Нарского:
— Княжич! Правильно ли я понимаю, что вы тоже нарушили правила и пришли сюда при оружии?
Сказав это я демонстративно надел тактические очки. Нарский на это только молча кивнул и тоже надел очки.
Я прошёл на середину бального зала и, усилив голос с помощью своей боевой брони, потребовал:
— Оркестр! Прошу тишины!
Музыка стихла, танец остановился, все повернулись ко мне.
— Начальник охраны царской семьи только что сообщил мне, что на нас напали. Стража визу ведёт бой, но им не удержать террористов. К счастью, здесь есть запасной выход, в низу нас будут ждать. Эвакуацией руководит…
— Лейтенант Самарский, — подсказал мне по связи капитан.
— Лейтенант Самарский, — повторил я для всех, — выполняйте его указания. Прислуга, работающая в зале уходит вместе с гостями, кто работает не в зале — заблокируйте двери, забаррикадируйтесь, если есть возможность — уходите по крыше в центральный корпус. А всех, кто как и я нарушил правила и привёл сюда с оружием, прошу подойти ко мне.
Поднялся шум и тут, неожиданно, мне помог Нарский:
— Народ! Никто не сомневается, мы все тут чего-то стоим, но кто без оружия — будет просто мишенью. Эвакуируйтесь и девчонок уводите!
Тут инициативу перехватил Самарский, начавший строить народ и отдавать прочие распоряжения, а ко мне подошли Серёга Тимирязев и ещё трое ребят, видимо, все приятели Нарского. Я отправил их в фуршетный зал, а сам подошёл к девочкам, стоящим возле открытой потайной двери.
— Даша! Помни: открыть выход изнутри сможешь только ты, поэтому вы с Милой идёте первые. И помни, не выскакивать, пока не свяжетесь с дядей Захаром.
— Хорошо! — ответили девочки хором, судорожно кивнув.
— Встретимся дома, — улыбнулся я и поцеловал каждую в щёчку.
Осталось одно дело. Я подошёл к офицеру, уже начавшему заправлять народ в аварийный выход:
— Лейтенант! Как закончите эвакуацию, идёте замыкающим.
— Но я думал…
— Если мы не сможем закрыть дверь, вы должны будете заткнуть эту лестницу… Впрочем, я поговорю с капитаном, — добавил я. В конце концов официальная субординация должна быть соблюдена.
Уже уходя на позицию, увидел стайку официанток, пристроившихся в конце очереди. Мальчишка, за которым они встали, молча вышел из строя и встал в самом конце. Несколько ребят повторили его манёвр. Пожалуй, да, аристократия 42 века и правда чего-то стоит! За их будущее стоит повоевать!
В фуршетном зале, через который мы собственно и входили в самом начале, примыкавшем к танцевальному как аппендикс, под прямым углом, яства были сброшены на пол, столы лежали на боку, обозначая линию обороны. Дверей между фуршетным и танцевальным залом не было, а вот выход в холл при лестницах закрывали высокие, богато украшенные двери.
— Капитан, я в вашем распоряжении! — обратился я.
— Держитесь в центре, рядом со мной, — кивнул он.
— Да, я сказал лейтенанту Самарскому…
— Я в курсе и подтвердил ваше распоряжение.
— Кстати, нас не представили… — сказал я с усмешкой.
— Капитан Нижегородский, — усмехнулся он, — а вы, князь, в представлениях не нуждаетесь.
Мне оставалось только усмехнуться в ответ.
Ждать в такой ситуации — самое тягостное и я сделал то, что, вообще говоря, следовало сделать сразу: посмотрел тактическую карту и своё задание. Что ж, ещё раз надо повторить: капитан кремлёвского полка — не просто парадный шкаф в мундире. Всем назначены сектора обстрела, причём так, что пройдя в двери противник окажется под перекрёстным огнём. Даже выбив дверь, они войдут в неё далеко не сразу. Меня мучил только один вопрос:
— Извините, а почему вы думаете, что они пойдут именно в эту дверь?
Капитан хохотнул в ответ:
— Я её специально ослабил. Они будут пробовать все, найдут ту, где защита слабее, туда и будут прорываться. Эта дверь выдержит три удара, остальные по пять.
Я снова взглянул на тактическую карту и решился на ещё один вопрос:
— Разрешите высказать соображение?
— Валяй!
— Предлагаю усилить правый фланг. Тогда будет проще обстреливать двери между холлом и лестницами, может получится разрезать их силы.
— Логично, — кивнул капитан и отдал соответствующее распоряжение.
Один из моих сверстников быстро перебежал направо и картинка с секторами обстрела поменялась. Тут снова ожила связь:
— Всё, стражу смели, скоро они будут наверху — сообщил дядя Захар. — Вы скоро?
— Эвакуация продолжается, Даша и Мила идут в голове колонны.
— А ты?!!
— Я же пришёл на бал с оружием, здесь нашлось ещё несколько таких же. Ну и охрана тоже. Мы прикрываем отход.
— Послушай! Ты…
— Захар Георгиевич! Его Величество оказал мне огромную честь, принял в семью. И я не позволю ни себе, ни кому ещё опозорить его имя, опозорить семью, опозорить династию!
— О чём ты…
— А как это будет выглядеть? Царский крестник при первом же шухере сдристнул и слинял, бросив всех умирать. При том, что сам был при оружии!
Несколько секунд продолжалось напряжённое молчание, наконец он сказал:
— Дома поговорим!
— И поторопите Стражу! У нас всего по батарейке на нос.
Ждать пришлось не долго. Со стороны дверей в холл раздался приглушённый грохот и на время всё стихло. Из зала у нас за спиной донеслись визги и жёсткий окрик Самарского. Позже я узнал, что прислуга чуть не ударилась в панику, но мальчишки, из тех, что пришли на бал, смогли быстро восстановить порядок. И снова зазвучали команды: «Следующие! Вперёд!».
А из-за двери раздался мощный удар, потом, потом, где-то через пол минуты ещё. Нижегородский глянул на моё недоуменное лицо и пояснил:
— Дверь отражает часть плазмы. Не далеко, но здесь тесно и тот кто стреляет по двери — труп. Вот они как-то приспособили огневую часть брони. Устанавливают напротив двери, стреляют. Но орудие одноразовое, отражённой плазмой его сносит. А слишком сильный выстрел делать тоже нельзя, отражённую плазму ещё и рассеивает, положит вообще всех.
Я кивнул. Очень кстати, это даёт нам драгоценные минуты на эвакуацию.
После пятого удара всё стихло.
— Они внутри, — констатировал капитан.
Вскоре кто-то обстрелял двери фуршетного зала, очень слабо.
— Учатся, сволочи, — проворчал Нижегородский и снова пояснил: — Прощупали защиту, сейчас начнут… Ну что вы там копаетесь? — крикнул он Самарскому.
— Уже скоро, — последовал ответ. — Следующие!
И тут начались удары в ту самую дверь, которую подготовил наш капитан.
— Укрыться! — крикнул он и мы нырнули за столы.
Раздался грохот, над головой полетело дверное полотно, и, мне только показалось или и правда в этой какофонии я сумел услышать голос Самарского:
— Тихо! Следующие!
Но всё стихло, в выбитом дверном проёме раздались спокойные, даже ленивые шаги. Глянув на тактическую карту я понял, что наш противник явно не спецназ. Они входили в выбитую дверь нестройной толпой, толкались, судя по шагам вразвалочку.
— Смотри-ка! — хохотнул один из них, но что он хотел сказать дальше уже не узнает никто, ибо капитан скомандовал:
— Огонь!
Мы высунулись и дали согласованный залп, расход десять процентов заряда согласно приказа командира. Штатный выстрел — один процент расхода заряда боевой батареи, соответствует примерно энергии 12-миллиметровой пули из крупнокалиберного пулемёта. Здесь же залп получился страшный. тех, кто вошёл в дверь или стоял сразу за ней, разорвало в клочья, досталось и тем, кто был в холле.
В моём секторе был один, в его грудной клетке образовалась дыра, размером с футбольный мяч, а за ним я увидел в глубине холла ещё одного, он поднимал руки для особо мощного выстрела. Я влепил и и ему. Его унесло, видимо в отличие от большей части террористов, надевших охотничью броню, у этого была настоящая, боевая, с защитой, но это сыграло с его подельниками злую шутку: Отражённый импульс ушёл куда-то в бок, оттуда, из-за стены, донеслись вопли и ругань.
Мы спрятались, противник молчал.
— Всем переключиться на штатный выстрел, — скомандовал капитан. И через несколько секунд с облегчением сообщил нам: — Всё, эвакуация закончена.
— Можно уходить? — судорожно спросил пухленький мальчишка с позывным Хома.
— Пока нет, — ответил капитан. — Если пойдём сейчас — получим в спину. Они устроят ещё один пробный штурм, вот после него надо сразу уходить.
А ещё я подумал, что надо дать уходящим сейчас по лестнице сколько-то времени, чтобы разорвать дистанцию. Но противник решил сначала поговорить:
— Слышь, шпана, — раздалось как бы не с лестниц. — Постреляли и хватит! Вылезайте, сдавайтесь, так и быть, сильно бить не будем, и девок ваших только пощупаем. Только быстрее! Нам ждать некогда!
И вот тут я не выдержал, включил громкую и ответил:
— Вам, недоделкам, спешить некуда. Все уже ушли, а вы — неудачники! Из графика выбились, потери сверх расчётных, а Стража уже едет! Минут через десять гостиницу блокируют, так что ещё есть время разбежаться по переулкам. Вперёд! Вдруг повезёт затеряться?
Снова наступила тишина, а через несколько секунд с лестницы раздался грохот.
— Бинго, князь! — хохотнул капитан. — кто-то попробовал слинять.
А дальше выяснилось, что капитан сильно просчитался. Он рассчитывал на профессионалов, а это были недоучки. Но очень мотивированные (а может и зомбированные) недоучки. И они ломанулись толпой. Наш правый фланг, тот, который держал под обстрелом дверь на лестницы, накрыло шквалом огня, не высунуться… И тут Хома встал во весь рост, вытянул вперёд обе руки и с них сорвался огромный огненный шар. Один, другой… Третий он не успел, росчерк плазменного выстрела испарил ему голову. Но огонь противника на секунду ослаб, наши начали вяло отвечать. Я бросился туда, благо я могу стрелять по царски! Чтобы шарахнуть мне не надо вылезать во весь рост! Там, в двери на лестницу, образовалась пробка из мёртвых тел, но те, кто успел прорваться рассредоточились вдоль стены и пытались нас подавить. Я начал методично бить по ним, над головой пару раз хлопнули синие молнии плазменных сгустков, а потом что-то ударило в стол, за которым я укрылся…
…я обнаружил себя лежащим метрах в трёх от нашей позиции, у стеночки. Попытался приподняться, но мир вокруг как-то странно шатался и возвращаться на позиции мне пришлось на четвереньках.
— Куда⁈ — выдавил Нижегородский.
— Как договаривались, капитан! — я попытался улыбнуться, но почему-то половину лица просто не чувствовал.
Он только покачал головой и скомандовал:
— Левый фланг, по одному, через счёт десять! Отходить! От угла зала прикрывать остальных! Первый пошёл! И не подыматься!
Ребята рванули, стараясь прижиматься к полу, а мы, оставшиеся накрывали огнём тех, кто успел пройти в холл. Что происходило за нашей спиной смотреть было некогда. Когда они отошли, Нижегородский посмотрел на меня, усмехнулся и кивнул. Мы переместились на правый фланг и он отдал команду отходить тем, кто его удерживал.
— Уходите сразу, вы почти разряжены! — приказал он. — Прикрывают Шишка и Тормоз!
Шишка — позывной моего тёзки Тимирязева, а Тормоз — лейтенант Ундолский. Так получилось, что нашему левому флангу пришлось стрелять меньше всех и они сохранили заряд своих боевых батарей.
Ребята бросились в танцевальный зал и далее к выходу, а мы продолжили прижимать террористов. Но в какой-то момент они сумели сорганизоваться и дать согласованный залп, разнося в щепки столы, за которыми мы прятались, снося что-то за нашими спинами.
— Теперь ты! — крикнул Нижегородский. Только тут я заметил, что мы остались с ним на позиции вдвоём.
Ну что ж, слово надо держать и я, стараясь не подниматься, бросился к заветному выходу.
…За углом, отделяющим фуршетный зал от бального, опираясь на стену сидел мой тёзка. С одной ногой. Хорошую одежду делают в 42 веке! Его парадный мундир уже оказал первую помощь — остановил кровь, ввёл обезболивающее, но это не помогло бы Серёге добраться до выхода. А в самом выходе маячил Нарский… с одной оторванной рукой, а целой он затаскивал внутрь бессознательного Ундолского.
Я укрылся за стеной, начал стрелять в холл, крикнул капитану:
— Без вас — ни шагу!
Тот коротко сплюнул, но бросился, огибая меня в танцевальный зал. Вместе мы бы успели затащить Серёгу в дверь, но бандиты смогли дать ещё один согласованный залп. В тот самый момент, когда он чуть приподнялся, считая, что уже в безопасности. Защита его боевой брони сработала, но полностью погасить удар не смогла и капитан Нижегородский, перекувырнувшись пару раз, застыл на полу сломанной куклой. А террористы уже входили в фуршетный зал.
— Уходи! — крикнул я Нарскому. — Я следом!
Он посмотрел на меня с сомнением. Пришлось подтолкнуть его телекинезом и после этого я дал двери ментальную команду. Она закрылась, надёжно защищая тех, кто ушёл по аварийной лестнице.
И тут за моей спиной словно кто-то встал. Только позже я понял, что это были те, кто приходил ко мне во сне. В меня широкой рекой потекла сила. И знания. Большую часть этих знаний я не смог бы выразить словами, но это было не важно. Теперь я знал, что мой волшебный меч — оружие в чём-то более страшное, чем боевая броня. И я знал, как им пользоваться.
Террорист, вошедший в наше убежище первым, заржал, видя как я достаю меч из ножен. Он так и ржал, стоя метрах в пяти от меня, когда его тушка распалась от моего взмаха надвое. Ещё один тут же лишился головы, третьего я разрубил от макушки до задницы. Третьему, только входившему в остатки дверного проёма, я снёс голову.
Кто-то в глубине холла поднял перед собой сжатые в кулак руки, намереваясь снести меня одним мощным выстрелом, но я сделал мечом защитное движение, словно рисуя клинком полукруглое зеркало перед собой. Металл с хрустом рассекал воздух, вдруг ставший плотным и упругим, как желе, а за ним оставалась тонкая радужная плёнка. Заряд плазмы, летевший удивительно медленно, наткнулся на оставляемую клинком радужную плёнку, отразился и полетел обратно. Пока он летел, чтобы испепелить того, кто его выпустил, я отбил таким же манером ещё несколько выстрелов, заодно прикрыл своего тёзку.
И вдруг всё замерло. Все вошедшие внутрь террористы были мертвы, новые не решались выйти на линию огня.
Это равновесие качалось где-то с минуту, когда со стороны лестниц раздались вопли боли и ужаса, а через секунду кричали уже террористы в холле, который вдруг залило золотистое сияние. А вскоре в дверном проёме показалась высокая фигура, этим самым золотом окутанная. Меня словно хлопнули по плечу и сила поддерживающая меня пропала. Причём, они не бежали, нет. Словно сияние пожало им руки и сказало: «Спасибо, друзья! Теперь мы сами!». А крёстный со скипетром в руке, уже входил в разгромленный фуршетный зал. Я попытался отсалютовать ему, но меч вдруг стал чудовищно тяжёлым, я не смог поднять его и на пару сантиметров. И мир вдруг начал вращаться вокруг меня, а пол подниматься на дыбы. Но тут сильные руки меня подхватили и усадили возле стеночки. И я куда-то поплыл, поплыл, поплыл…