"Фантастика 2024-18". Компиляция. Книги 1-22 - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 13

Евгений КривенкоТанцующая в огненном цветке

Глава 1

1. Нулевой аркан: «Глупец» (The Fool)[82]

Нет закрепленной позиции в колоде карт Таро, это может быть и карта 22, ключевая карта. Изображен юноша, который идет налегке. На плече жезл с узелком. В узелке его багаж: память, знания и напутствия, которые дали ему в дорогу, а жезл означает стихию огня. На юноше драгоценный пояс, под ногами пропасть, но взгляд устремлен вверх. Солнце освещает ему дорогу. Возле ног белая собака, в других версиях карты — рысь.

Илья наконец вывернул камень из дна пересохшего ручья и присел на краю западины отдохнуть. Бульдозеру тут не развернуться, мешают скалы, а под галькой обнаружились отложения, нашпигованные крупицами золота и мелкими самородками. Не зря решил обследовать речку, пока бульдозер простаивает.

Чуть отдышавшись, высыпал добычу на тряпку — граммов двести, неплохо для нескольких часов работы. Пожалуй, Феде не обязательно спешить с запчастями для бульдозера. Еще несколько таких дней, и можно махнуть с Мариной в южные края. Хотя жаль расставаться с золотом, так и любовался бы мягким желтым сиянием…

Со стороны речки налетел порыв холодного ветра. Илья обернулся: вихрь пыли закружился меж валунов. Несколько секунд, и все стихло. Хмурое ущелье, низкие облака, опасности как будто нет. Он отвернулся, еще разок поглядеть на золото. Но оно уже потускнело, ненадолго выглянувшее солнце опять спряталось за облака… А сзади послышались шаги — кто-то даже особо не скрывался.

По телу пробежали морозные иголки, будто зимой выскочил из бани нагишом. Он схватил ремень лежавшей рядом двустволки, но встал без спешки: уже проморгал незваного гостя. Дурак, устроил тут выставку!

К нему подходил человек, и как сумел появиться незаметно? Илья то и дело оглядывал окрестности на случай медведей. Хотя сейчас конец лета, еды хватает, и медведи не особенно опасны… А вот в облике незнакомца что-то странное. Одет по-городскому, на ногах ботинки вместо сапог. Это в таежной-то глуши!

— Здорово! — буркнул Илья. — Чего подкрадываетесь? Мог и выстрелить с перепугу, доказывай потом, что ты не медведь.

Человек разглядывал его, чуть склонив голову набок. В лице что-то от пса: большой нос, оттопыренные уши, широко расставленные глаза со скошенными к носу уголками. Оружия не видно.

— Это надо же, золотоискатель! — насмешливо сказал он. — И чего в нем нашли?

— Вы о чем? — удивленно спросил Илья.

Вместо ответа человек выбросил вперед руку, в ней что-то блеснуло. Илья машинально ушел в сторону, одновременно поднимая ружье. Живя в тайге, привыкнешь быстро поворачиваться, иначе ты не жилец. Но незнакомец оказался проворнее, левую руку Ильи пронзил ледяной укол. Тут же она одеревенела, а следом и по телу стало распространяться онемение. Илья выронил ружье и осел на гальку. Чтобы совсем не упасть, пришлось опереться правой рукой. Мысли потекли замедленно.

Что с ним сделали?.. Не похоже на парализатор, там сразу теряешь сознание… Что незнакомцу надо, золото?..

А тот достал из кармана куртки что-то вроде нашлепки, и с маху прилепил ко лбу Ильи. Холодно, неприятно, голова сразу заболела. В руках незнакомца оказалось нечто вроде телефона.

— Давай побеседуем, — сказал он. Голос резкий, лающий. — Если будешь врать, получишь болевой разряд. Первый вопрос. Что ты знаешь о мире под названием Сад?

— Чего? — вяло спросил Илья. Мысли ворочались с трудом, но он добавил: — У нас под окнами есть садик, только это никакой не мир.

Незнакомец глянул на свой «телефон» и хмыкнул. — Второй вопрос. Что тебе известно о Темном чертоге?

Голова болела все сильнее. Что за дурацкие вопросы?

— Без понятия, — сказал он.

Незнакомец хмыкнул: — Ну и олух попался. Ладно, третий вопрос. Кто такие даймоны?

Илья попытался сглотнуть, но во рту пересохло.

— Тоже не знаю, — выдавил он.

Левую руку закололи бесчисленные иголки, осторожно пошевелил ею. Незнакомец презрительно сплюнул:

— Что ты знаешь о своем отце?

— Почти ничего, — вяло сказал Илья. — Родители развелись, и мама не любит о нем вспоминать. Только сказала, что русский.

Тело скрючило от болезненного разряда.

— Ты знаешь что-то еще! — требовательно сказал незнакомец.

Язык стал поворачиваться, будто сам по себе.

— Ну, из разговора с отчимом слышал, что она по глупости залетела, и пришлось выйти замуж. Скоро развелась.

Стало противно оттого, что выбалтывает такие вещи. А незнакомец пожал плечами и спрятал «телефон» обратно в карман.

— Достаточно, — сказал он. — Просто болван какой-то, и возиться нечего. Я бы вообще оставил тебя в живых. Но… — Он сорвал нашлепку со лба Ильи и покосился на кучку золота. — И причина банальная, ссора из-за золота.

А следом в его руке появился… пистолет! Даже не парализатор.

В него сейчас будут стрелять?! Илья попытался вскочить, однако левая рука подогнулась, и упал спиной на гальку. А незнакомец вдруг расхохотался:

— Это надо же, золотоискатель в рваных штанах!

Действительно, силясь свернуть валун, порвал штаны в промежности. А незнакомец, отсмеявшись, повернул голову:

— Твои приятели, что ли? Пожалуй, услышат выстрел. Ладно, живи… золотоискатель. Про меня и вопросы никому не рассказывай, иначе вернусь.

Он повернулся, сделал несколько шагов и… исчез. Илья только похлопал глазами. Как будто слабое мерцание, и опять вихрь пыли закружился в воздухе.

Илья с трудом поднялся на ноги, помахал руками — левая слушалась уже лучше. По осыпи действительно приближались двое. Эти со стороны заимки — наверное, прилетели на глайдере. И опять незнакомцы! Илья потянул с земли ружье.

Один человек, в куртке защитного цвета с какой-то эмблемой, успокаивающе поднял руку: — Ну-ну, мы с миром.

Илья скосил взгляд на второго: а у этого в руке парализатор, двустволку и поднимать нечего.

— Положи ружье, — хмуро приказал тот. На куртке такая же эмблема — похоже, не бандиты, так что Илья нехотя опустил двустволку на камни. Все равно рука еще плохо слушается. Ну и денек, одни приключения.

Первый, видимо старший, присел на корточки перед золотом: — Неплохая добыча, паря. Но это уже не твое.

— У меня лицензия на год, — хмуро сказал Илья. — Даже если не продлят, до конца сезона имею право вести добычу.

Интересно, а первый визитер с этими двумя как-то связан?

Старшой цыкнул языком: — Уже не продлили. К тебе претензии по поводу уплаты налогов, да и нашей компании пошли навстречу. Надо обустраивать полигон, пригнать технику…

Илья лучше разглядел эмблему: силуэт горы с буквами «NM». «Northern Mining» — крупнейшая горнодобывающая компания по обе стороны Берингова пролива, такие с властями накоротке.

— Мы из охраны, удостоверение показать? — продолжал старшой.

— Пошли вы… — угрюмо сказал Илья. Теперь еще и богатая корпорация на его голову. — Поеду в Администрацию разбираться, по какому праву здесь шляетесь?

Он потянулся забрать золото, но на руку наступили сапогом. — Повежливее! Я сказал, что золотишко уже не твое.

На этот раз сдержаться не удалось, предыдущая встреча довела до белого каления. Илья выдернул руку, замахнулся и даже успел съездить по физиономии наглеца. Но тут же куда-то поплыл, и очнулся, опять полулежа в своей яме.

Старшой, сидя на камне, прикладывал платочек к скуле. Его напарник все еще держал оружие наготове.

— Познакомился со станнером? — ухмыльнулся он. Илья слышал, как сквозь вату. — Я влепил тебе половинный заряд. Надо бы полный, а лучше два, чтобы медведи тебя подобрали. Но мы сегодня добрые. Только учти, — он коснулся значка, — все записано. Неспровоцированное нападение на сотрудника охранной службы. Если дать этому ход, загремишь в центр коррекции на несколько месяцев. Так что лучше не возникай.

Старшой спрятал платочек и сплюнул в сторону Ильи. — Золотишко мы заберем, в компенсацию морального ущерба. Надо бы тебе накостылять, но сейчас и так отходняк будет, еще сапоги заблюешь. Технику свою можешь забрать, когда хочешь.

Он стряхнул золото Ильи в пакет и встал. — Покудова.

Илья был не в состоянии ответить. Тело свела судорога, голова раскалывалась от боли, к горлу подступила горечь, а следом вырвался едкий поток блевотины. Не скоро пришел в себя и, мокрый от пота, уселся на краю западины. Слышал про эти станнеры: оглушают ненадолго, и для полиции это удобнее, чем возиться с бесчувственным телом. Но от парализатора отходишь легче, провалялся как-то час в полицейском участке. Ну и досталось сегодня. Хотя… если бы эти двое не подошли, мог уже валяться трупом. Ладно, тут все ясно: хоть и охранники, не откажутся от поживы. А вот первый? Что ему было надо? И что за техника — глайдер, которого не видно?..

Наконец получилось встать. Илья подхватил двустволку и заковылял к заимке, лом и скребок придется оставить. Ребятки из «Northern Mining» скорее всего, прилетели на глайдере, но теперь их и след простыл. Возле жилого вагончика стоял бульдозер с открытым капотом и глайдер Ильи. С хмурого неба опять накрапывал дождик, окрестные сопки заволокло туманом — осень. Все равно успели бы намыть до зимы еще золота. А теперь…

Илья сплюнул горькую слюну. Надо звонить Феде, чтобы не спешил с деталями. Позвонить Марине, что вернется в Магадан раньше времени. Вряд ли она обрадуется, в этот раз не привезет золота. В Администрацию лучше явится сам, выяснить насчет лицензии. Хотя… эти из «Northern Mining» подстраховались, засняв видео. «Больно ты скор кулаками махать», — порой вздыхала мать.

Он умылся под рукомойником, поглядывая в осколок зеркала. Все-таки откуда у него по-якутски округлое лицо, да еще и скулы выдаются? То и дело принимают за якута, хотя, по словам матери, отец был русский. И волосы рыжие…

Он переоделся и затолкал рабочую одежду в багажник, постирает у Марины. Потом заложил дверь вагончика двумя ломами, чтобы не забрались медведи, и полез в глайдер. Кресло жалобно пискнуло, глайдер давно пора менять. Только на какие шиши? Хорошо еще, что аккумуляторы держат заряд.

Он поднялся на высоту две тысячи метров, чтобы не врезаться в горы, и включил автопилот. Будто серый занавес укрыл все вокруг. Так… сначала Марина — уже тоскливо без женщины. Она все надеется, что женится на ней, а ему не особо хочется. Постель, да наспех приготовленные пельмени из магазина — вот и все, что их связывает. И так всю жизнь? Хочется чего-то большего…

Похоже, Марина перестала надеяться. Лету из верховьев Омолона до Магадана два часа, и пока добрался, пока ехал по улицам (взлеты-посадки в городе с недавних пор запретили), прошло все три. На звонок никто не отозвался, а когда открыл дверь своим ключом, в прихожей ждала сумка с его вещами — Марина предпочла выставить без объяснений. Хотя квартира куплена на его деньги, и с отделкой две зимы горбатился. Но видно решила, что хватит: зачем он ей нужен без золота?

Илья потоптался, с досадой бросил ключ на пол, подхватил сумку и ушел. Не будет скандалить с женщиной. Переночует в гараже, там у него оборудована койка. Наверное, и в самом деле лучше расстаться и найти другую бабу. Но для этого нужны деньги, а тут с лицензией полный облом. Только дела стали налаживаться…

В гараже вывалил рабочую одежду — придется отдать в прачечную — и подумал, где помыться самому: два месяца в тайге, а завтра в администрацию. На всякий случай позвонил матери — кажется, отчим с дочерями собирался съездить к родителям.

Никто не ответил, хотя выждал несколько звонков. Что такое? Метка телефона совпадает с квартирой, но не берет ни мать, ни кто другой. Ну, те скорее всего уехали, а мать могла выйти погулять. Но стало тревожно, опять вспомнился таинственный незнакомец. Погнал к дому.

Странно, дверь квартиры не заперта. Будто промозглым холодом потянуло из верховьев Омолона. Не снимая ботинок, Илья заглянул в ванную, потом прошел в гостиную.

Мама! Полулежит на полу, откинув голову на диван. Встал перед ней на колени: дыхание слабое, и пульс едва прощупывается как тонкая ниточка. Мама сердечница, так что лекарства всегда под рукой. Илья торопливо отыскал упаковку нитроглицерина и засунул таблетку маме под язык. Надо бы укол, скорее вызвать скорую.

Он позвонил, но ждать придется минут двадцать! Снова встал перед матерью на колени. Вдруг она открыла глаза.

— Илья, — хрипло сказала она. — Слушай внимательно. Меня скоро не будет. Приходил кто-то, с собачьим лицом и допрашивал о твоем отце. Бил электрическим током… — Она закашлялась, а потом с трудом проговорила: — Все из меня вытянул, прости, что не рассказала тебе раньше …

— Мама, лежи спокойно, — запротестовал Илья. — Сейчас приедет скорая.

— Нет! — из груди матери вырывались хрипы, но она упорно продолжала: — Иначе будешь тыкаться как слепой котенок… Знай, я не была замужем до того, как приехала в Магадан. Развод — это выдумка…

— Но ты же рассказывала об отце! — вырвалось у Ильи. — И алименты приходили.

Слабая улыбка озарила лицо мамы.

— Конечно, у тебя был отец. И конечно, перечислял алименты. Слушай… Я жила в Петербурге, была молодой и глупой. В Империи нам вешали лапшу на уши насчет арийского происхождения русских. Я как последняя дура, записалась в программу по генетическому оздоровлению русской нации. Компьютер выбирал мужчину, по всем признакам отвечавшего арийскому типу. Обычно из-за пределов Империи, чтобы увеличить генетическое многообразие. Ну а мы, молодые девчонки, должны были спать с ними, чтобы рожать детей арийской крови. Так мы выполняли патриотический долг, и заодно нам обещали разные льготы. Вот так я познакомилась с твоим отцом, в питерской гостинице. Он назвался Владом Пинегиным, приехал по каким-то делам. Я его уломала, нас учили, как это делать. Даже сказала, что покончу с собой, если меня прогонит. Мы провели вместе ночь, и больше я его не видела. А на следующий год родился ты. Конечно, обещанных льгот я не увидела, дали только комнату в малосемейке…

Мать закашлялась, грудь вздымалась и опускалась в попытках набрать больше воздуха. Да где же скорая?!. Но, справившись с хрипами, мама продолжала:

— Представь, как я изумилась, когда ко мне вдруг явился человек от госпожи Кэти Варламовой, она потом стала первым президентом Северной федерации. Оказалось, что «Пинегин» — это ее брат, Толуман Варламов. Ты должен был слышать о нем, он совладелец платинового рудника близ Усть-Неры и один из директоров концерна «Великая северная», очень богатый человек…

Она опять закашлялась, по щекам потекли слезы, Илья осторожно вытер их платком. Дальше она уже шептала, Илья склонился к ее губам.

— Слушай дальше. Хотя имперская полиция запретили мне звонить этому «Пинегину», они откуда-то узнали, что у меня родился мальчик. Этот человек сказал, что господин Толуман хочет признать ребенка, только чтобы я это не афишировала. Кажется, очень боялся расстроить жену. Мне предложили перебраться в Магадан, обещали квартиру и хорошую работу. Я подумала и согласилась, надоело прозябать в этом Питере. Уж не знаю, как они устроили мой переезд, из Империи сложно вырваться. Но я вдруг оказалась на борту частного самолета, а потом в Магадане. Меня устроили на работу в консорциум «Великая северная магистраль», концерна тогда еще не было. Там я познакомилась с твоим будущим отчимом… Илья, он хороший человек, всегда неплохо к тебе относился, а что больше любит своих дочерей, это естественно… Пару раз ко мне заезжала сама Кэти Варламова, очень эффектная женщина. Ты ей понравился. Смеялась над тем, что отец не осмеливается тебя видеть. Мы посекретничали, и ты так и остался Ильей Пинегиным. Но госпожа Кэти показала документ о признании отцовства, он должен храниться у юриста ее брата. Так что на самом деле ты Илья Толуманович Варламов, хотя об этом знают только твой отец, госпожа Кэти, юрист и я. Ну, и теперь ты. У тебя есть сестра, у нее красивое имя — Ассоль, и брат, кажется Николай. Надеюсь, ты увидишься с ними…

Она вскинулась, и с хрипом осела обратно.

— Слава Богу, я успела все рассказать!.. — донесся почти неразборчивый шепот.

Похоже, она потеряла сознание, но пульс продолжал слабо биться. Илья погладил все еще красивые темно-русые волосы:

— Держись, мама! Я люблю тебя.

Он все еще стоял на коленях, когда послышалась сирена «скорой»…

Он сидел в приемном покое больницы, и сначала в голове была звенящая пустота. Потом все же поползли мысли. Итак, тот, с собачьим лицом, прилетел в Магадан. Допрашивал маму. Бил болевыми разрядами, пока ее слабое сердце не выдержало. Что же это за сволочь, и что ему надо? Уж наверное не золотоносный участок…

Вышел доктор.

— Вы Илья Пинегин? К сожалению, ваша мать умерла. Мы ничего не смогли сделать.

Ему позволили взглянуть на маму — странно, лицо безмятежное, словно стряхнула с себя все заботы и прилегла отдохнуть.

На квартиру вернулся, как в тумане, а мама осталась — в морге. Позвонил отчиму, говорить мог с большим трудом. Хотел постелить себе на старом диване, где спал в детстве, но подушка вывалилась из рук. Он сел и запустил пальцы в волосы.

Отчего он такой недалекий? Разве трудно было догадаться, что раз не узнали об отце от него, то могут отправиться к матери? Надо было мчаться к ней, а он размечтался о Марине… Хоть сейчас думай, придурок!

Почему важно, кто его отец — непонятно, но теперь этот… собаколицый все узнал. Не вернется ли, чтобы добить свою жертву? Может, сейчас летит обратно на Омолон?.. Нет, рассиживаться здесь нельзя. Надо в гараж, там переночует. Поди, отыщи его на окраинах Магадана, гараж не зарегистрирован.

Вернулся в гараж, лег на раскладную койку, но заснуть долго не мог. Мама… Только из-за нее оставался тут, а то давно рванул бы из этого постылого Магадана. Стороной прошла мысль: оказывается, его отец — один из самых известных и богатых людей в России, а тетка — первый президент Северной федерации. Ну и родня!..

Все-таки он заснул. И привиделся некий заснеженный берег: у темной воды стоит женщина в мехах и пристально глядит на него. Ярко-голубые глаза (рогна!), приятно округлое лицо, длинные черные волосы, обруч с самоцветным синим камнем на голове…

Он проснулся — оказалось, что ночь минула как мгновение.

Встал, умылся из канистры, и внезапно стало ясно, что делать. Необходимо найти и предупредить отца. Пусть никогда его не встречал, но некая опасность нависла над ними обоими. Суть ее непонятна, однако отец может знать больше, недаром о нем расспрашивал собаколицый… Он отыщет эту сволочь!

Действовать нужно быстро. Сегодня прилетает отчим, и устроит всё с мамой. А ему надо на прииск «Адыча» (все на Колыме знали о платиновом руднике). Если отца там не будет, все равно должны сказать, как с ним связаться. Илья наспех поискал в инете, но, как и ожидал, в открытом доступе не было ни адреса, ни телефона. А на похороны еще успеет вернуться.

Все-таки пришлось сходить в баню и заодно подстричься, не дело являться в солидную фирму грязным и лохматым.

По прямой до рудника «Адыча» была почти тысяча километров, так что запланировал подзарядку в Усть-Нере. Трасса оживленная, управление воздушным движением автоматизировано, не то что в дебрях Омолона. Илья стал дальше рыться в инете, но информации об отце (никак не мог привыкнуть, что это Толуман Варламов) отыскалось до обидного мало. Участник двух Объединительных конгрессов, предлагали пост министра, но предпочел остаться в правлении концерна «Великая северная». О концерне и планах его дальнейшего развития было много. Вниз Илья почти не смотрел, сопки и речные долины давно надоели.

Глайдер пошел на посадку в Усть-Нере. Илья подключил его к колонке, и во время зарядки погулял по поселку. Не очень большой, хотя немало красивых коттеджей — наверное, живут работники платинового рудника. Постоял на привокзальной площади: скромный вокзал, а мимо как раз пронесся, серебристо мелькая вагонами, поезд Великой северной магистрали. Илья вздохнул: куда тот направляется, в Москву или Ордос? Сам-то почти нигде не бывал.

Вернулся на стоянку и опять вздохнул, когда расплачивался: золотишко, что вчера отобрали, пришлось бы кстати. Сам виноват, нечего было лезть в драку. Глядишь, и сумел бы вернуть.

Ладно, это все ерунда. И на лицензию уже наплевать. Мама убита, да и с ним, похоже, хотят расправиться. Почему?

Лёту до рудника оказалось полтора часа: такие же горы, только повыше, со снегом в цирках и на плоскогорьях. Когда показались строения рудника, диспетчер велел опуститься на огороженную стоянку и ждать охранника. Боятся за свою платину, что ли?

Илья посадил глайдер и подошел к воротам в ограде. Скоро подъехал охранник на «Ленд-Ровере». Илья только покачал головой, а охранник спросил неприветливо:

— По какому делу? Вообще-то к нам нужен пропуск.

Илья постарался быть дружелюбным: — У вас что, самородки прямо на земле валяются? Мне только в правление.

Охранник еще раз скептически оглядел его: — Ну, поехали. Только из правления по территории никуда.

Здание оказалось возле рудничных построек, в холле встретил другой охранник. — Вам кого?

— Менеджера по кадрам, — гладко ответил Илья. Уж тот должен знать.

Охранник пожал плечами: — Мы с улицы никого не нанимаем. Но раз сюда добрались… идемте. — И проводил на второй этаж.

Уже неплохо, хотя бы не от ворот поворот.

Менеджером оказалась женщина средних лет, в деловом костюме и с волосами цвета платины. Илья едва не усмехнулся, но заставил себя изобразить любезную улыбку. Женщина поднесла его карточку к сканеру:

— Итак, чего вы хотите, Илья Владимирович? Вам наверное сказали, что мы не берем людей со стороны. Нужны весомые рекомендации, высшее образование и опыт работы. Вы не подходите, всего-то вольный золотоискатель.

Обидно, хотя и сказано вежливым тоном. Ну и пусть.

— Извините, пожалуйста, что вас отвлекаю. Но я по другому делу, мне нужно видеть господина Варламова.

Женщина внимательно поглядела на него: — По какому делу?

— Видите ли, я работаю в глухих местах. И наткнулся на то, что может заинтересовать горнодобывающую компанию. Но это строго конфиденциально, поэтому и хочу поговорить с одним из директоров.

Ничего не поделаешь, придется лукавить. Не говорить же, что хочет предупредить о какой-то неведомой угрозе. А женщина продолжала смотреть на него что-то уж слишком пристально.

— Вы случайно не его родственник? — вдруг спросила она.

Илья смешался и, пожалуй, запоздал с ответом. Хуже того, ощутил, что у него загорелись щеки.

— Нет, — наконец выдавил он.

Женщина слегка улыбнулась:

— Я бы и рада помочь. К сожалению, Толуман Евгеньевич редко бывает здесь. А номер телефона, сами понимаете, я дать не могу. Вот что…

Наконец-то отвела глаза. До чего проницательны бывают женщины! Хотя, чего он ждал от менеджера по кадрам одной из богатейших компаний? Снова ты, Илья, попал впросак.

А женщина чуть задумалась. — К сожалению, вам придется поехать в Москву. Это всего-то ночь поездом (видимо, по одежде сразу поняла, что денег на самолет у него нет). Там запишетесь на прием в концерне «Великая северная». И не надо о конфиденциальных переговорах, скажите, что по личному делу.

Женщина опять едва заметно улыбнулась, а Илья, наверное, стал красным, как рак.

— Спасибо, — пробормотал он.

— Не за что. Было приятно с вами познакомиться. Деньги на поезд найдутся?

Она и взаймы готова дать? Да, Илья, у тебя все на лбу написано.

— Деньги есть, — неловко сказал он. — Большое вам спасибо.

И пошел к двери, что ему еще делать? Ну, поедет поездом, разница всего несколько часов. Только успеет ли обратно на похороны?..

В глайдере немного успокоился. Не хочется, чтобы об отце поползли слухи, но ведь уже двадцать пять лет прошло. Тема, так сказать, давно исчерпана. Может, и отец уже позабыл? Всего-то случайное приключение… Нет, встретиться необходимо!..

— Отклонение от курса, — суконным языком сообщил глайдер. — К северу на двадцать градусов.

Что такое? Подобного не бывает. Глянул вниз: путаница речных долин, а впереди тускло блестит озеро.

— Связь с диспетчером в Усть-Нере потеряна, — продолжал глайдер, — имеются проблемы с электропитанием. Передаю сигнал бедствия, иду на вынужденную посадку. По данным радиолокатора, впереди имеется ровная площадка.

— Перехожу на ручное управление! — рявкнул Илья. Передернул аварийный тумблер и потянул штурвал на себя. Никакой реакции! Быть такого не может!

Турбины то и дело запинались. Глайдер неуклонно шел вниз — уже было видно, что опускается на берег озера.

— Приготовиться к возможно жесткой посадке.

Ни одна рукоятка не действует! Но ИИ глайдера, похоже, серьезно не пострадал: сели, в общем, нормально.

Стих шум турбин, стали слышны свист ветра и плеск волн о каменистый берег. На дисплее по-прежнему высвечивалась карта — он на берегу озера Узун-кель.

Илья вышел, хотя ноги подгибались. Опять приключение! Не беда, это не так далеко от населенных мест. Вот только… что-то знаком этот берег.

Будто ледяной ветер подул ниоткуда, холодом стянув кожу на голове. Из-за невысоких лиственниц вышла женщина.

Видел ее во сне! Округлое по-якутски лицо, черные волосы, обруч с синим камнем на лбу. Но главное — головокружительно-голубые глаза. Рогна!

Женщина подошла и встала на берегу. Только теперь на ней не меха, а синее длинное платье.

— Здравствуйте! — хрипло сказал Илья. Мать столько корила за недостаток вежливости, что старался быть обходительным.

— Здравствуй и ты, — сказала женщина. Голос музыкальный и будто откуда-то со стороны. — Извини, что задержала в пути.

— Это… вы? — только и смог сказать Илья.

— Да, — спокойно сказала женщина. — Рогны могут управлять энергиями, ты это знаешь.

— А… зачем? — Стыдно, никак не придет в себя.

— Что говорят о таких встречах? — с ноткой юмора спросила женщина. — Когда рогна неожиданно встает на пути?

Соберись! Это очень непростая встреча. Все-таки не удержался и засунул пальцы в волосы. Со стыдом отдернул руку.

— Говорят, что такое бывает, раз в жизни. Рогна спрашивает, чего ты хочешь? Только… их описывают жуткими ведьмами, а вы красивая.

Женщина с улыбкой качнула головой: — Ну, мы разные… И как, у тебя есть желания?

— У кого их нет? — пробормотал Илья. — Но… за их исполнение требуют плату.

— Труд не должен оставаться без награды. Однако тут платят не деньгами. Так все-таки, чего ты хочешь? Мужчины обычно хотят власти, денег и женщин. Что-то должно быть главным, и часто выбирают деньги, они дают все остальное. Только на этой дороге легко потерять душу, и вот с этим бывают проблемы.

— Мне не очень нужны деньги, — неловко сказал Илья. — Только, чтобы хватало на интересную жизнь. И власти тоже не надо.

— Тебе нужны приключения и риск? А женщины?

Илья замялся. — Простите. Мне неудобно говорить это женщине. Но… я читал о любви, а ее не встречал. Все какие-то… меркантильные. Кроме мамы.

— Ты говоришь о любви? — слегка прищурилась женщина. — Но ее может подарить только другой человек. Хотя… — Она улыбнулась, и от камня в обруче на лицо упал мягкий голубой свет. — Давай расставим приоритеты. Любовь, приключения, некоторое количество денег. Именно в этом порядке? Мне нравится такой выбор. Только тебе придется пройти со мной.

— Куда? — встревожено спросил Илья. — Я собираюсь в Москву. Мне надо срочно увидеть отца. Так вышло, что я не встречал его, а над нами нависла какая-то угроза. Только что убили мою маму.

Рогна вздохнула: — Я знаю. И сожалею. Но твою мать уже не вернешь. А твоего отца предупрежу сама, он мне не чужой.

Она внимательно разглядывала Илью.

— Тебе нужна передышка, а то совсем замотался. И надо тебе это золото? Все равно ты увидишь Москву и свою сестру Ассоль. Насчет других… не знаю, я не Всеведущая рогна.

Похоже, его планы не подвергнутся серьезным изменениям. Хотя и странно, что не упоминает отца.

— Я вижу, у тебя здоровое сердце, — продолжала рогна. — Ну да, всю жизнь бегаешь по горам. Это хорошо.

Похоже, все о нем знает. Только при чем здесь сердце?

— Пойдем, — сказала рогна. — Извини, что не могу взять тебя за руку. Просто следуй за мной.

Илья глянул на глайдер: что с собой взять? Наклонился, достал из бардачка нож с керамическим лезвием и пристегнул к лямке под полой куртки. НИКОГДА не покидай глайдер без ножа.

— Я готов.

Рогна отвернулась и сделала шаг… прямо в воду. Затем другой. Поразительно, вода выдержала женщину, только круги побежали в стороны. Рогна отошла на несколько шагов и обернулась.

— Что же ты? — рассмеялась она. — Иди за мной. Я всего лишь усиливаю поверхностное натяжение воды. Нам надо в центр озера, а вода слишком холодная, чтобы плавать.

Ну и способности! Но не будет он праздновать труса перед женщиной. Илья решительно ступил на воду… и та выдержала. Упругая плотная поверхность, только трудновато сохранить равновесие. Илья зашагал вслед за рогной, балансируя руками, а та словно скользила над водой.

Они достигли центра озера. Странно смотреть с воды: вокруг серая гладь, худосочные лиственницы на берегу, одинокий глайдер… Небо почему-то стало темнеть.

— Не беспокойся о глайдере, — сказала рогна. — Я верну его твоему отчиму.

А ему он что, больше не понадобится?

Серая вода тоже потемнела. Словно беловатая спираль стала закручиваться впереди. Горы на горизонте вдруг вспыхнули изумрудным огнем. Сердце болезненно затрепыхалось в груди.

«Ты выйдешь в темное место, — услышал он, — где в свое время побывали твой отец и сестра. Там увидишь несколько дверей, иди к той, где золотой свет. Не возвращайся этим путем. До свидания, мой мальчик».

Все гаснет. Вокруг темнота, но действительно, где-то вдали брезжит свет. Сердце постепенно успокаивается — теперь понятно, почему спросила о нем. Только почему сказала «мой мальчик»?

Под ногами твердая почва, ни следа воды. Илья начинает идти к пятну света и несколько раз спотыкается, хотя под ногами ровно. Постепенно становится видно, что он в туннеле: по сторонам угольно-черные стены, сверху такой же черный свод.

Наконец выходит в некое помещение, в стенах и в самом деле несколько проемов. Из одного дует неприятный холодный ветер, в другом что-то жутковато серебрится, в третьем золотистое сияние.

Илья входит в этот проем, переступает порог из темного камня (что за минерал, непонятно), и… свет почти гаснет, со всех сторон обступает серый туман. Сердце снова болезненно сжимается. Какой-то огромный силуэт маячит сквозь туман, приближается, делаясь меньше, и вдруг обретает резкость.

Перехватывает дыхание. Это огромная черная собака: зеленоватые блюдца глаз, и красный язык свешивается из разинутой пасти. Пес не рычит, издавая только ворчание, но и от этого тело пробирает дрожь.

Илья пятится: что это за порода?.. Хотя при чем тут порода, все видели фото или видео с этими псами. Стражи Огненного цветка в Москве, это из-за них в городе не допускается никакое оружие. Но откуда такой взялся здесь?

Илья запинается о порог и перестает отступать — обратно в туннель не хочется. А пес подходит вплотную и тычет носом в бедро, едва не сбив с ног. Ну да, там нож, а Псы не любят оружия. И что будет дальше?..

Однако нож Пса как будто не интересует. Он внезапно садится и начинает как-то неуверенно поскуливать. Илья отодвигается в сторону от пышущей жаром пасти, а пес вдруг поворачивает морду и оглушительно лает. Призывает хозяев?.. Кто они?.. Не нарушил ли он, Илья, какой-то запрет?.. Да его в клочки разорвут. Куда его отправила рогна?..

Второй, точно такой же пес появляется из тумана. Так же подходит к Илье и так же тычет носом, только в грудь. А потом садится, и оба пса смотрят друг на друга — как будто чем-то озадаченные.

Илья чуть не смеется, но сдерживает себя, а то смех получится истерическим.

Неожиданно псы встают и уходят, почти сразу растворяясь в тумане. Илья шумно выдыхает — как будто пронесло. Туман начинает светлеть и вдруг пропадает.

Не то, чтобы совсем — серая дымка по-прежнему заволакивает небо, сквозь нее маячит какая-то золотистая арка, перекинутая от одной стороны горизонта до другой. Пейзаж совсем иной, чем недавно: ни озера, ни гор, вокруг рыжие голые скалы. Похоже на базальт, видел такой на древнем вулкане в Якутии. Вдаль уходит синеватая равнина моря. Снова начинает ныть сердце, и подташнивает. Хочется пить, с утра во рту не было ни капли воды. А если здесь нет пресной воды? Что за злую шутку с ним сыграла рогна?

Илья озирается: он стоит на чем-то вроде тропы, углубленной в каменный скат. Идет по ней, а ноги заплетаются, да и сердце делает перебои. Останавливается передохнуть и вытаскивает телефон — «нет сети». Уже во всех уголках Земли она есть: не отправила ли его рогна на другую планету? Да, насчет приключений она не обманула.

Он огибает скальный выступ: у берега распласталось куполообразное сооружение такого же рыжего цвета, как скалы. Уже легче, здесь кто-то живет. Бредет к нему: окон не видно, и вокруг ни клочка зелени.

Тропа заканчивается у двери, из нее кто-то выходит.

Незнакомец в чем-то вроде халата, лицо китайское, с узким разрезом глаз. Слегка кланяется:

— Позвольте представиться. Я Морихеи. Извините, что это псевдоним.

Говорит гладко, хотя и с акцентом. Илья не осмеливается ответить поклоном, получится неуклюже, и только кивает.

— Илья Пинегин. А вы китаец?

— Японец, — слегка улыбается Морихеи. — Кажется, разногласия между нашими народами остались в прошлом. Япония уже полноправный член Всемирной федерации.

— Чего? — удивляется Илья, а Морихеи качает головой:

— Извините. Я забываю, что нужно спешить. Пройдемте внутрь.

Они оказывается в просторном, хотя довольно загроможденном холле. Илья вздрагивает: ему низко кланяется женщина в цветастом… только это не халат, а кимоно, название одежды всплыло в памяти. Выпрямляется — темные волосы, красивые зеленоватые глаза — и говорит что-то, наверное по-японски.

— Юкико, моя жена, — представляет ее Морихеи. — Хотя это тоже не настоящее имя. Она взяла его… впрочем, это излишне. Снимайте куртку и ложитесь.

— Зачем? — удивляется Илья, но японка уже снимает с него куртку, а Морихеи мягко подталкивает к кушетке.

— Вы оказались в мире быстротекущего времени, — говорит он. — Сердце болезненно реагирует на такие переходы. Надо проверить, все ли в порядке?

Приходится снять и рубашку — хорошо, что майка свежая. Юкико сноровисто измеряет давление, а потом подсоединяет датчики, чтобы снять электрокардиограмму.

— Моя жена окончила медицинские курсы, — поясняет Морихеи. Илья молчит, вдыхая приятный цветочный аромат. Юкико отсоединяет датчики и что-то говорит.

— Все нормально, — слегка улыбается Морихеи. — У вас крепкое сердце. Еще одно перемещение, в обратную сторону, ему не повредит.

Илья медленно садится.

— Мир быстротекущего времени… — повторяет он. — Сколько же времени прошло на Земле?

— Вы не покидали Землю, — бесстрастно говорит Морихеи. — Но в вашем мире время течет по-другому. В каком году вы… вас отправили сюда?

Становится неуютно. — В две тысячи сто четырнадцатом, — говорит Илья. — А сейчас какой?

— Ти! — словно сплевывает Морихеи, а Юкико смотрит на него как будто укоризненно.

Морихеи качает головой: — Я знаю, что вас отправила рогна. Она необычайной силы, перебросила вас не только через пространство, но и сквозь время. Провела через Темный коридор, чем сохранила вам жизнь. Такое под силу только Владыкам.

Подступает паника. — Так сколько прошло? Месяцы? Годы?

— Извините, я лучше не буду говорить, поскольку могу ошибиться. Мы обычно живем вдалеке отсюда, в оазисе, где ход времени медленнее. Здесь, на экваторе, оно летит стрелой.

— Так вот как рогна понимает интересную жизнь? — почти шепчет Илья.

— Что? — переспрашивает Морихеи.

— Ничего особенного, — Илья пытается улыбнуться, хотя едва не стучит зубами. — Я смогу вернуться?

— Об этом меня и просили, — сдержанно улыбается Морихеи. — Конечно, вернуться назад во времени невозможно, но переход в пространство вашего мира относительно несложен.

— А кто просил?

— Я получил сообщение. Возможно, от той самой рогны. Надеюсь, вы все узнаете в свое время. К сожалению, не могу угостить чаем. Время для вас поистине драгоценно.

— Дайте просто воды, — хрипло попросил Илья.

Юкико грациозно поднялась и вскоре вернулась с чашкой воды. Илья взял обеими руками, но зубы все-таки ляскнули о край.

Он оделся, и Морихеи поманил рукой. В углу помещения стоял довольно обычный глайдер. Они сели в машину, и Юкико низко поклонилась на прощание.

Загудели турбины, часть стены отодвинулась, и глайдер выплыл наружу. Сразу поднялся в воздух. Турбины работали заметно тише обычного.

— Точка перехода недалеко, — сказал Морихеи. — Я иногда навещаю родину, вот и жену привез оттуда.

— Вы хорошо говорите по-русски, — устало сказал Илья. — Жили в России?

— Нет. Язык было необходимо выучить… по некоторым соображениям.

— А что делаете здесь?

Морихеи только улыбнулся и развел руками.

Да, много от этого японца не добьешься. Летели действительно недолго: глайдер завис над плоской вершиной холма, небо потемнело, а внизу стала закручиваться уже знакомая беловатая спираль…

На этот раз они не оказались в сером тумане, внизу серебристо блестело зеркало Узун-кель, а горы были знакомы.

— Вот почему вас вывели через Темный коридор, — сказал Морихеи. — Точка выхода может иметь разброс в десятки метров по горизонтали и вертикали. Без глайдера вы могли разбиться.

На лобовом стекле или сразу перед ним возникла карта, и Морихеи стал разглядывать ее.

— Какой населенный пункт вам нужен? Желательно поблизости.

— Усть-Нера, — сказал Илья. Хотя теперь вопрос, ехать ли оттуда в Москву, или уж возвращаться в Магадан?

— Час полета на обычной скорости. Но мы полетим быстрее, кое-что мне здесь не нравится.

Вокруг заструилось мерцание, сопки и долины потекли назад заметно быстрее, чем на глайдере Ильи. Вот и лента могучей реки — Индигирка, а впереди разноцветные здания города.

— Надо запросить разрешение на посадку, — предупредил Илья.

Морихеи пожал плечами: — Нас не заметят.

Глайдер опустился прямо на вокзальную площадь. На стоянке другие глайдеры и еще какие-то машины непривычной формы. Вокзал — уже не прежний павильон, а красивое белое здание, как птица в полете. В центре площади какая-то скульптурная группа…

— Посмотрите на фронтон, — сказал Морихеи.

Там часы, как и принято на вокзале. 17.04, 10 июня… 2215! Его будто обухом стукнули по голове.

— Сколько прошло? — спросил Морихеи.

Илья облизнул губы. — Я был тут вчера… или может, это сегодня. Тогда был 2114-й, — собственный голос показался ему чужим. — Прошло более ста лет!

— Так… — Морихеи помолчал. — Мне сообщили о вас немногое. Скорее всего, ваши родственники давно умерли. Кроме сестры Ассоль, она служительница Огненного цветка. Вам надо в Москву.

— Она еще жива? — поразился Илья.

— Приучайтесь к необычному, — скупо улыбнулся Морихеи. — И будьте настороже, глайдер засек аппаратуру слежения у точки выхода. Возможно, за нами уже погоня. Как только выйдете из машины, вас увидят. До свидания… и надеюсь на новую встречу.

Поднялась дверца. Илья машинально вышел. Когда оглянулся, глайдера уже не было, только слабое мерцание растворилось в воздухе. Похоже, у собаколицего была такая же машина. Он что, тоже из будущего?

Несмотря на предупреждение, Илья завернул к скульптурной группе.

На невысоком постаменте стоят четверо. Мужчина обнимает женщину за плечи, и ее волосы струятся, как на ветру. В руках другого мужчины, чуть в стороне, развернутый свиток — похоже, схема Великой северной магистрали. Тогда это Толуман Варламов — его настоящий отец, а женщина — Кэти Варламова. За ними еще одна женская фигура — стоит вполоборота, гордо выпрямившись и приложив руку козырьком ко лбу. Илья чуть не ахнул — его рогна! Тогда можно будет узнать, кто она?..

Словно кто-то подтолкнул: торопись! Илья опомнился и поспешил к вокзалу. В зале никого: все-таки Усть-Нера небольшой город, а жители скорее всего пользуются самолетами. Остались ли пассажирские поезда?

И касс нет, только какая-то полупрозрачная полоса. Илья осторожно коснулся ее, и зажглись надписи: «справки», «расписание», «покупка билетов». Только будет ли действовать его карточка? Илья приложил ее — никакого результата. Он с отчаянием огляделся, ведь должен быть кто-нибудь.

Слава Богу, в конце зала оказалась будка с надписью «Администратор». В ней никого, но когда Илья подошел, сзади вошла девушка. Выглядит приятно, хотя платье и прическа непривычны — на древнегреческий или древнеримский манер (смутно вспомнились уроки истории в школе).

— Здравствуйте, — сказал Илья. — Мне надо в Москву, но моя карточка, кажется, не действует. А деньги на ней.

Девушка оглядела его с любопытством. Наверное, и его одежда смотрится странно: как-никак, прошел целый век.

— Добрый день, — ответила она. — Можно посмотреть вашу карточку? И как вас зовут?

Выговор необычный, какой-то скользяще-смазанный. Илья представился, а девушка потыкала его карточкой туда-сюда и пожала плечами с бретельками:

— Никогда таких не видела. И, конечно, не действует. Где вы ее откопали?

— Ну, я вырос в медвежьем углу… — неловко начал Илья. Врать не хотелось.

Девушка скептически поглядела на него: — Вам надо в администрацию, сделать современный дубликат. Хотя… вы хотите куда-то поехать?

— В Москву, посетить храм Огненного цветка.

— О! — во взгляде девушки появился интерес. — Сейчас это редкость, но специальная программа для паломников еще действует. Раз в жизни любой имеет право на бесплатный проезд туда и обратно. Храм и концерн «Северные магистрали» оплачивают все расходы. Без карточки у меня нет истории ваших поездок, но хватит устного заверения, что вы этой программой не пользовались.

— Никогда не ездил в Москву, — с облегчением сказал Илья.

— Хорошо, — улыбнулась девушка. — Тогда карточка не обязательна. Нашими услугами иногда пользуются староверы, а они карточек вообще не признают. Но для отчетности нужно фото, вы не против? Доступ к нему будет иметь только ИИ концерна «Северные магистрали».

Илья пожал плечами: — Пожалуйста.

— Улыбнитесь, вас снимают. — весело сказала девушка.

Знакомое выражение. Илья улыбнулся, а девушка глянула на разноцветную панель, видимо информационную, и покачала головой. — Надо же, вы и в самом деле никуда не ездили, первая отметка в истории. Билет придется напечатать. Возьмите.

Она протянула пластиковую полоску с фото его улыбающейся физиономии и символическим изображением цветка.

— Пассажирский поезд с остановкой в Усть-Нере будет через два часа: «Фэрбанкс — Москва». Средняя скорость с учетом остановок только триста километров, и дорога займет двадцать три часа. Но для вас это даже удобнее, прибудете в десять утра по московскому времени. Можно делать и остановки. Стандартное питание включено в стоимость билета, вам положены обед, ужин и завтрак. Сядете, и можете сразу отправляться обедать. Так что и без карточки с голоду не умрете, — девушка улыбнулась, — ну а там уж решайте свои проблемы.

— Спасибо, — обрадовано сказал Илья, а в желудке заурчало: не ел то ли сутки, то ли вообще сто лет.

Он отошел и сел на диване. Наверх вел эскалатор — наверное, там зал ожидания, — но лучше присматривать за входными дверями. Хотя откуда погоня: если она и была, то оторвался от нее на сто лет.

Загудело, и пол стал вибрировать — за прозрачной стеной пронесся поезд. Значит, все еще пользуются железнодорожным транспортом. Может, появились и другие виды, но поезда, скорее всего, комфортнее. И грузы на них удобнее перевозить… Это надо же, он в будущем! Ну, сам попросил у рогны приключений.

Навалилась усталость: сколько уже мотается по разным местам и временам? Рогна так и сказала: «Совсем замотался». Он прикрыл глаза…

Интерлюдия: Ануп

И будто не закрывал их. Он снова в темном месте, идет по стеклянистому полу, и под ногами струится синеватый свет. Кто-то держит его за руку, и он поворачивает голову: рядом легко ступает женщина, едва прикрытая красным полупрозрачным одеянием. Волосы кажутся черными, на грудях подрагивает тот же синеватый свет.

— Очнулся? — спрашивает она. — Тебя пришлось срочно вернуть с задания. Зря тебе дали прозвание Ануп.[83] Ты не справился с поручением и зачем-то убил женщину. У нас из-за тебя неприятности.

— У Темного чертога? Из-за какой-то старой бабы? Не все ли равно, если она померла?

Говорит не он, Илья, а кто-то другой… Ануп, что за имя?

— Мы созданы, чтобы решать для Владык проблемы, а не усугублять их, — говорит женщина. — Тебя отправляют в ссылку, но поручение остается тем же. Мы пришли.

В полутьме несколько сооружений, похожих на саркофаги. Из-под прозрачных крышек льется тот же холодный синеватый свет.

— Тебя отправляют в будущее, примерно на сто лет. Это анабиозные ванны, созданные людьми для межзвездных экспедиций. Глупцы, они надеются найти в космосе другой дом. Раздевайся и залезай. Когда тебя разбудят, приступай к выполнению задания.

Другой начинает раздеваться, складывая одежду на тумбу, где светятся разноцветные огоньки, а женщина с любопытством разглядывает его голое тело. Он трогает обивку внутри.

— Мягко. А я точно проснусь?

— Вероятность пятьдесят на пятьдесят, — со смешком говорит женщина. — Технология еще не доведена. Но у тебя нет выбора.

— Тогда ляг со мной. Может, я буду трахаться в последний раз. А потом отправляй, куда хочешь.

Женщина холодновато смеется: — Вообще-то я награда для тех, кто успешен. Но ты прав, у тебя это может быть в последний раз. Так что буду великодушна. В конце концов, у нас много времени.

Она поднимает руки к плечам, и одеяние падает на пол. По нагому телу струится тот же синеватый свет…

Илья проснулся и потряс отяжелевшей головой — странный сон! Но похоже, имеет отношение к нему: вон и Темный чертог упомянут, о котором спрашивал собаколицый. Значит, его настоящее имя Ануп? Не та ли рогна навела этот сон… Однако соображать удавалось с трудом.

Он поглядел на стенные часы: 19.10, еще час до поезда. В свой мир вернулся всего два часа назад. В зале никого, наверное пассажиры подъедут к прибытию поезда. Снова посмотрел в сторону входа.

Тут же раздвинулись двери, и вошли, а скорее вбежали трое в форме — похоже, полицейские. Направились прямо к нему.

— Полиция Колымской автономии, — небрежно представился один, с двумя золотистыми нашивками на лацкане. — Это не вы недавно вошли на станцию?

— Ну, я, — неприязненно ответил Илья.

— Вы нарушили правила полетов в городе. Ваше удостоверение?

— Слушай, командир, — сказал Илья. Достала эта полиция, и в будущем от нее не отвяжешься. — Меня подвезли. Если кто и нарушил, то водитель. Где вы видите мой глайдер?

— Что за обращение к полицейскому? Неуважение к власти и отказ предъявить удостоверение. Придется проехать с нами.

Другой полицейский вынул оружие из кобуры — теперь понятно, что это станнер. Опять! Стукнуть бы этого стража порядка по голени (ботинки тяжелые, с рантами) и выхватить станнер, когда согнется… «Осторожнее! Ты уже поспешил с теми охранниками и потерял золото!».

— Что происходит? — раздался девичий голос. — На территорию концерна не разрешен вход с оружием. Вы имеете право входить только при чрезвычайных ситуациях.

Илья скосил глаза: рядом стоит девушка-администратор — короткая юбчонка, голые плечики, сердитые карие глаза.

— Девочка, — нахмурился начальник, — не вмешивайся. Мы задерживаем неизвестного. Опасное вождение и неповиновение полиции.

— Его личность удостоверена мною, — упрямо сказала девушка. — Он пассажир Великой северной магистрали, и вы не имеете права его задерживать.

— Заткнулась бы, — пожал плечами начальник. — У нас городок маленький. Как бы у тебя не было неприятностей.

Похоже, полицейские нравы не особо улучшились. Глаза девушки гневно сверкнули.

— Что вы себе позволяете? Распоясались, как в старые времена. Полиция! Тревога первой степени.

А это разве не полиция?

Коротко взвыла сирена. Пол в стороне расступился, и перед ними возник… а пожалуй, это робот. Голова конусом, стеклянные фасетчатые глаза, три конечности — одна посередине груди, — и сине-красная полоска на плече.

— Полиция концерна «Северные магистрали», — неприятно-металлическим голосом сообщил он. — Отдайте станнер, немедленно! — Одна конечность вытянулась к полицейскому с оружием.

У того на лбу выступили капли пота. Он глянул на своего старшего, но тот неприязненно разглядывал девушку. Не смея возражать — наверное, с полицейскими роботами шутки плохи, — полицейский протянул оружие. Оно исчезло в контейнере на боку робота.

— Получите обратно после внутреннего разбирательства, — заявил робот. — Вы были предупреждены, что не можете входить сюда с оружием.

— И покиньте здание вокзала, — звонко добавила девушка. — Иначе это я подам заявление об оскорблении персонала и нарушении закона.

Полицейские потоптались, угрюмо поглядывая на Илью и девушку, но по знаку старшего направилась к выходу.

— А вы смелая, — сказал Илья. — Не боитесь поссориться с полицией. В… — чуть не сказал «в мое время», но вовремя спохватился, а девушка не обратила внимания.

— Некоторые так и остались козлами, — сказала она. — Пусть только попробуют меня тронуть. — И гордо пошла в свою будку, а робот опять исчез под полом.

Похоже, женская эмансипация с его времени заметно продвинулась… Но лучше подумай о своих дела. Итак, кто-то зафиксировал появление глайдера над Узун-кель. Кто-то сопоставил это с появлением Ильи на вокзале — естественно, даже в его время везде были камеры. Кто-то оповестил явно прикормленную полицию… В общем, никуда ты, Илья, не сбежал. Если верить сну, еще и Ануп объявится.

Но пока вряд ли. До прибытия поезда осталось немного, и на вокзале стали появляться люди. Одеты непривычно, да и сам он, наверное, кажется им пугалом. Через некоторое время раздался мелодичный сигнал, и пассажиры стали проходить на перрон. Илья тоже подошел к прозрачной стене, потыкался в нее, а потом догадался приложить билет. Перед ним возник проем, а на билете высветилось: «вагон 7, купе 4, место 16». Илья побрел к отметке «7» на перроне, и напоследок глянул на угрюмые горы над Усть-Нерой. Что его ждет в Москве?..

Вдали появилась серебряная блестка, раздался гул подходящего поезда. Задрожала земля, локомотив с заостренным носом проплыл мимо. Вагоны двухэтажные, выше, чем Илья помнил. И внутри оказалось просторнее — помнится, еще во время строительства Берингова туннеля он был рассчитан на расширение колеи.

Пока шел к своему купе, по соседнему пути со свистом пролетел поезд. Вот и четвертое купе, на дисплее у входа три зеленых огонька и один красный. Дверь заперта, но опять догадался приложить билет, и она открылась. Купе четырехместное, два дивана внизу и полки над ними. Все привычно, только просторнее и комфортней. Собственно, что улучшать в поездах?

Место оказалось верхним, внизу наверное для женщин и пожилых. Кроме него, в купе пока никого. Табло показывает местное время — 19 часов с минутами, и московское — 11. Илья сел у окна, и тут же тронулись. Впервые ехал так далеко.

Пронеслась внизу Индигирка, промелькнула станция с надписью «Адыча» — видимо, отсюда шла ветка на платиновый рудник. Горы, леса, речные долины — поезд рассекал бескрайние просторы Сибири. Надо же, эту дорогу когда-то строил его отец.

Но хорошо бы, наконец, пообедать. Илья вышел в коридор и осмотрелся: стрелка указывала, в какой стороне ресторан. Оказался через пару вагонов, и людей было немного. Илья сел за свободный столик и покрутил головой в поисках официанта. Не увидел его, но на дисплее в центре столика высветился прямоугольник. Приложил к нему билет, и появилось меню: часть блюд с пометкой «включено в стоимость проезда», а часть с ценами. Цены непонятные, и конечно выбрал, что бесплатно. Вскоре снова появился робот, этот с подносом вместо головы, и манипуляторами переставил заказ на столик. Вполне хватило: салат, солянка, бифштекс и чай с пирожным. Жизнь стала казаться сносной. Потом попробует разобраться со своей карточкой, денег там должно хватить на первое время. А может, и проценты за сто лет набежали?

Вернулся в купе, позевал и забрался на свою полку. Но сон не шел, вместо него стала усиливаться тревога. Чего он разлегся? Его явно преследуют, и опасное вождение — это только предлог. Главное, объявлен ли он во всероссийский, или какой там еще розыск? Тогда полицейский наряд может войти на любой станции. Хотя… не паникуй, на это у полиции нет ни времени, ни серьезных оснований. Скорее всего, кто-то действительно прикормил полицейских в Усть-Нере, но не последуют же за ним через всю страну. Или… Когда там следующая остановка?

Он спустился, поискал расписание, но тщетно. Наконец догадался ткнуть пальцем в табло со временем. Тут же на нем высветилось: «Следующая станция — Развилка, прибытие через 50 минут. Пересадка на Верхоянск». Значит, и туда дорогу проложили?

Может, сойти с поезда на Развилке — это где-то в горах — и укрыться на недельку в тайге, пока не устанут его искать? Девушка-администратор сказала, что допускаются остановки. В куртке коробочка с НЗ, а там спички, леска, «мушки» — вполне может наловить хариусов. Время летнее, как-нибудь перебьется… Нет, так не пойдет: изомнет одежду, провоняет дымом, как появляться таким в Москве? Ему больше поможет скорость, уже утром прибытие. А его врагам еще надо добраться до аэропорта, вряд ли в Усть-Нере появился какой-то ракетодром, а там ждать самолета, да и в Москве ехать до города.

Ладно, рискнем. Все же достал из лямки нож и сунул за пояс брюк. Ножны из оленьей шкуры, так что вполне комфортно, а рукоятку прикрыл рубашкой. Ложиться не стал, приткнулся у входа и сделал вид, что спит.

Через некоторое время поезд остановился, потом поехал снова. В купе никто не вошел. «Следующая станция — Якутск, прибытие через 2 часа. Пересадка на Ордос». Это уже в Китае… Все-таки он задремал.

Проснулся от того, что поезд замедлял ход. На этот раз стояли дольше, в коридоре слышались разговоры и шум — садились пассажиры, но в купе Ильи опять никто не зашел. Спустя четверть часа он выглянул: коридор пуст, вагон слегка покачивается на ходу. А вот это сюрприз: на табло у двери четыре красных огонька — все места якобы заняты. Хотя возможно, забронированы с какой-то следующей станции.

Он сел обратно в той же позе, дремота прошла.

Минуло полчаса, поезд прогремел по длинному мосту. Вдруг дверь начала медленно открываться. В слабом свете ночника показалось лицо — почему-то черное. А следом как черная гадюка в проем метнулась рука.

Тело обдало ледяным холодом, но Илья уже крепко стискивал нож. Молниеносно ткнул им навстречу и с оттяжкой полоснул по руке. Лезвие острее бритвы — с таким ножом не пойдешь на медведя, но от любого другого зверя отобьешься. Если ударить с оттяжкой, как саблей, можно и лапу отхватить. Или руку, как в этот раз.

Рука не отвалилась, но темная фигура издала приглушенный вопль, а на пол что-то упало. Илья вскочил, ударился головой о верхнюю полку, и тут же получил второй удар, в скулу. Однако продолжать противник не стал — подвывая, бросился прочь по коридору. Илья потряс головой и кинулся следом, но тут же растянулся на ковровой дорожке, больно ударившись подбородком. Экстренное торможение!

Когда сумел встать и добежал до тамбура, успел заметить, как темная фигура скатывается по откосу. Поезд остановился, и Илью крепко приложило о стенку тамбура. Кое-как отлепился и заскочил в туалет, ополоснуть нож. Не хватало новых разборок с полицией.

Когда вернулся в тамбур, дверь из следующего вагона открылась, и появился человек в форме — похоже, проводник.

— Что произошло? — крикнул он, выглядывая наружу.

— Кажется, кто-то выпрыгнул. — Илья старался не стучать зубами. — Я как раз был в туалете.

Сзади раздались возбужденные голоса, подтягивались другие пассажиры. Проводник сверился с устройством, на дисплее которого светились зеленые и красные огоньки.

— Как будто все на местах. Еще раз проверим, и отправляемся. Оповестим полицию, но ждать не станем.

Он коснулся кнопки, закрывая дверь, и быстро пошел по вагону.

— Спокойно! У вас все на месте? Сейчас отправимся…

Илья вернулся к себе, его бил озноб. Закрыл дверь и оглядел пол: валяется какое-то пластмассовое устройство, похоже на инжектор. Понятно, серьезное оружие вроде парализатора на железную дорогу не пронесешь. Видимо, на какой-то станции вынесли бы из вагона — якобы заболел.

Игнорируя недовольный писк, он приоткрыл окно и выбросил инжектор. На полу как будто остались пятна крови, но покрытие красное — почти не заметны. Как минимум, до кости он руку распорол. Кто это был? Неужели Ануп уже здесь и снова охотится на него? Лицо вроде было другое… Ладно, наплевать, какое-то время не сунутся.

Он залез наверх, согрелся под одеялом, и незаметно уснул.

Когда проснулся, поезд опять стоял. На табло высвечивалось: «Станция Енисей. Следующая — Нижневартовск, прибытие через 3 часа. Московское время — 21 час, красноярское — 1 час» … Проспал восемь часов, и никто не явился по его душу! За окном светлые сумерки: он все еще на широте Омолона, сезон «белых ночей». Что там с его бульдозером и вагончиком? Наверное, бульдозер давно проржавел, а вагончик сгнил, хотя вероятнее, что Федька их перетащил. Только вот Федьки больше нет, и мамы нет, он один в чуждом мире. Даже денег нет, что за злую шутку сыграла с ним рогна?

Он расстроено глянул вниз: оба дивана заняты, но люди спят. Естественно, ночь на дворе. Да и о чем он стал бы разговаривать? Хотя новости узнать бы не мешало…

Стал изучать клавиши у изголовья, и действительно нашел одну с прямоугольником, похожим на телеэкран. Коснулся ее, и справа опустилась заслонка, превратив его место в подобие ящика, а в ногах осветился дисплей. Или скорее портал: изображение было трехмерное, словно вид из окна. Отыскался и пульт — в креплении на стене, тут принципиально ничто не изменилось. Илья стал перелистывать каналы. Звук был приглушенный, и за перегородку, должно быть, не выходил.

Информационные каналы в основном освещали выборы и референдумы в разных уголках земного шара. Походило на какую-то всемирную федерацию: говорилось об автономиях, территориях, штатах, провинциях, а привычные названия стран упоминались редко.

От развлекательных программ скоро заболела голова: непонятная музыка, непонятные шутки и головокружительные световые эффекты. Фильмы тоже не пошли: антураж и поступки героев сплошь и рядом были малопонятны.

Немало новостей было из мира науки и техники. Наткнулся на знакомую тему — дискутировали о климате полярных областей: вернется ли глобальное потепление, надолго ли произошла стабилизация климата?.. Дискуссия велась спокойно, без крика, но вскоре устал от нее и пошел дальше. Обводнение и озеленение пустынь, новые технологии строительства, конфигурация жилых поясов…

Судя по культурным каналам, процветало искусство, но некоторые виды, например «мистериал», были непонятны. Передачи, посвященные религии, вообще оставили сумбур в голове, так что в конце концов выключил телевизор. За два часа голова распухла, и стала походить на чугунный котел. Как найдет себе место в этом мире?

Сходил в туалет и заснул опять. Когда проснулся, поезд мчался по Великой русской равнине. Пошел умыться, с досадой потрогал щетину на подбородке. Ну откуда знал, что надо захватить бритву? Зато рядом было душевое отделение, и он с удовольствием ополоснулся. «Пот у тебя цыганский, — говаривала мать, — мойся почаще». Снова вздохнул, только советы от матери и остались. Съездит ли в Магадан на ее могилу?

Соседи по купе разговаривали на малопонятную тему, какой-то социодизайн, так что предпочел помалкивать. Наконец скорость упала — Москва. Впервые он прибывал в одну из мировых столиц.

По сторонам долго тянулась зелень, за нею развертывалась панорама величественных зданий. На вокзал прибыли незаметно: поезд остановился, за окном перрон.

Илья вышел из вагона: обычная вокзальная суета, что-то вроде турникетов на выходе — пока ничего особенного. Большинство пассажиров выходили без помех, но некоторые прикладывали билеты. Перед Ильей выход остался закрытым, и пришлось достать билет. Раздалась музыкальная трель, проход открылся, а турникет неожиданно сказал:

— Пройдите, пожалуйста, в сторону, на круг с изображением цветка. Вас встретят.

Круг был неподалеку. Илья с облегчением вздохнул — не надо ломать голову, что делать дальше? — и стал на него. Мельком заметил двух мужчин, которые разглядывали его. Сделали было движение в его сторону, но тут же остановились. К Илье подошла девушка в голубенькой униформе с изображением такого же цветка.

— Здравствуйте! У нас принято встречать паломников, чтобы не испытывали затруднений. Вы в храм?

— Да, — неловко сказал Илья. — Там хочу узнать…

— Объясните на месте, — улыбнулась девушка, — дежурной рогне. Пойдемте.

Илья посмотрел на двоих мужчин, и девушка глянула тоже.

— Эти с вами?

— Нет, — угрюмо сказал Илья. Неужели продолжают следить?

Девушка поджала губы: — Если у вас какие-то проблемы, не беспокойтесь. Паломники в храм Огненного цветка неприкосновенны, рогны голову с плеч снимут. Идемте.

Эскалатор, переходы с движущимися тротуарами — Илья точно запутался бы. Вышли на поверхность, над которой нависли какие-то полупрозрачные конструкции. На площадке стояли… а пожалуй, это автомобили, хотя и странного вида: тоже полупрозрачные коробки на маленьких колесах. Одна подъехала, на дверце тоже эмблема цветка.

— Для вас пользование мувексом с такой эмблемой бесплатно, — сказала девушка, — только покажите билет. После посещения храма имеете право провести сутки в отеле Огненного цветка, тоже за счет храма. Напоминаю, что и обратно вы можете проехать бесплатно в любую точку мира. Счастливого пути.

— Спасибо, — поблагодарил Илья. Дверца отодвинулась, он еще раз оглянулся — как будто ничего угрожающего — и сел. Четыре сиденья, хотя на стоянке ожидали «мувексы» и побольше. Глайдеров вообще не видно. Машина тронулась.

— Не хотите экскурсионный тур? — спросил приятный голос. — Москва два раза была столицей Всемирной федерации, и здесь появилось много интересных сооружений.

— Не надо, — сказал Илья. — Просто погляжу из окна.

Посмотреть было на что. Мувекс почти сразу присоединился к веренице других и понесся по эстакаде над парками и мимо великолепных зданий. Вскоре слева проплыли стены и башни Кремля, но… уже приехали. Словно стеклянная волна, подсвеченная изнутри, встала над рекой. Улица пошла вниз, и мувекс въехал в арку туннеля.

Оказались на подземной стоянке. Илья вышел, и машина тут же уехала. Пусто, приятная прохлада, вверх уходит эскалатор. Поднялся на нем в просторный холл. За прозрачной стеной колыхаются голубые и фиолетовые отсветы — наверное, там и находится Цветок. Еще один проход ведет, похоже, с улицы. Стрелки на полу указывают в сторону низкой конторки, за которой сидит девушка с ярко-голубыми глазами, снова рогна. Она внимательно оглядела Илью.

— Да, вы можете пройти, — сказала она. Было известно, что рогны пропускают не всех, и тут ничего не изменилось. — Только ножик оставьте у меня. Я понимаю, что вы из тайги, — она слегка улыбнулась, — и Псы не воспринимают такой как оружие, но все-таки… Партии формируются там, — она указала рукой.

Глазастая, хотя рогны видят иным зрением. И странно, всего несколько человек у дверей. В свое время видел по телевизору, что очередь начиналась за несколько кварталов.

— Я хочу посетить Цветок позже, — неловко сказал Илья. — У меня дело. Я должен видеть… госпожу Ассоль.

Правильно ли ее так назвал?

— Саму Вечную? — удивилась девушка. — Она не принимает посторонних. Может быть, объясните причину?

Илья вздохнул, но ничего не поделаешь, с рогнами не получится лукавить.

— Я ее брат, — сказал он, — зовут Илья.

— Что? У госпожи был только один брат, и тот давно умер… Впрочем, — требовательно добавила она, — поглядите мне прямо в глаза.

«Не гляди в глаза рогне!», но Илья стал послушно смотреть. Будто два голубых лучика проникли ему прямо в мозг. Примерно через минуту девушка опустила глаза.

— Очень странно, это может быть правдой. Подождите…

Вокруг нее возникло мерцание. Было видно, что она говорит, но не доходило ни звука. Илья вздохнул, много чудес появилось за столетие. Мерцание исчезло, рогна с любопытством смотрела на него.

— Меня зовут Синтия, — сказала она и протянула пластиковую карточку. — В мувексе с эмблемой цветка приложите к панели. Он доставит вас в Сады Предвечного света (последние слова она произнесла с особой интонацией).

Красивое название.

— Спасибо, — поблагодарил Илья и пошел к эскалатору.

На стоянке было пусто, но стоило коснуться панели с надписью «вызов», и тут же появился мувекс. Похоже, частного транспорта в городах не осталось. На этот раз ехали дольше. По высокому мосту пересекли реку, вокруг действительно пошли роскошные сады, а вскоре мувекс остановился перед красивой решеткой. За ней утопало в цветах белое здание с колоннами. Из калитки вышла девушка: голубое одеяние, и опять ярко-голубые глаза.

— Здравствуйте, Илья. Я София. Госпожа Ассоль ждет вас.

В холле щебетали дети, за ними приглядывали две тетки — наверное, экскурсия. Поднялись на второй этаж, там никого. Вошли в светлую комнату с изящной мебелью, а там внезапно открылся проем в боковой стене.

— Госпожа Ассоль, он здесь, — сказала девушка и поманила Илью. — Только куртку с ножом оставьте.

Илья скинул куртку на стул и вошел. Навстречу из-за столика поднялась женщина в синем платье. Прежде не видел таких лиц: немолодое, но филигранно красивое, и будто слабо светящееся изнутри. Как королева… Он слегка поклонился.

Женщина подошла, красивые серые глаза оглядели его.

— Похож, — сказала она. — И имя совпадает. — Голос был музыкален и спокоен.

— Разве я похож на Толумана Варламова? — удивился Илья. — Я рассматривал фотографии… когда узнал, но особого сходства нет.

Ассоль слегка улыбнулась: — Женщинам сразу видно. Но еще одна проверка.

Она подошла к стене (походка легкая, будто летящая) и открыла незаметную ранее дверцу. Положила на стол карточку, похожую на стандартную.

— Приложи палец.

Илья приложил. Через секунду карточка осветилась, и возникло меню.

— Код принят, — сказала Ассоль. — Ты действительно мой брат. Карточка считывает генетический код и еще кое-что, известное только рогнам. Она теперь твоя. Туда перенесена вся обычная информация, хотя дата рождения многих удивит.

— Откуда она? — удивился Илья. — У меня есть своя, но в ваше время она не действует.

— Ее оформил для тебя отец. — Ассоль села и указала Илье на стул. — Из редкой серии «вечных», такие были разработаны для участников первых звездных экспедиций. Даже если человек вернется на Землю через сотни лет, карточка удостоверит его личность. Отец был очень богат и влиятелен, и сделать это ему не составило труда.

Илья ошеломленно сел. Стул был изящен, но не очень удобен, скорее для женщин.

— Он знал, что я объявлюсь в двадцать третьем веке?

— Да, — спокойно сказала Ассоль. — Мне неизвестно, откуда. Он оставил мне карточку перед тем, как… исчез. На нее переводится некий процент от прибылей концерна «Северные магистрали», потом глянешь, сколько там накопилось. Так что, хотя вы не виделись, отец позаботился о тебе. Но я знала только, что ты существуешь, а как это вышло, — она лукаво улыбнулась, — он не рассказал. И конечно, мне надо знать, что с тобой приключилось. Тебе явно понадобится помощь. Оказаться через сто лет в изменившемся мире… Со звезд пока никто не вернулся, а твои современники давно умерли.

— А как же вы? — спросил Илья. Язык не повернется сказать такой женщине «ты», хотя вроде сестра.

— Я одна из танцующих в Огненном цветке, — улыбнулась Ассоль. — Нас очень мало. Это укрепляет тонкое тело, ну а физическому… приходится соответствовать. Но довольно об этом. Расскажи о себе.

Столько необычного произошло, голова кругом идет. Но явно придется рассказать обо всем. Илья вздохнул и начал:

— Я лишь недавно узнал, что мой настоящий отец — Толуман Варламов. Мать рассказала перед смертью. У меня была лицензия на золотоносный участок и…

Рассказал все: у него никого, кроме Ассоль, в нынешнем мире. Когда закончил, она поставила локти на стол и оперлась подбородком на сплетенные пальцы. Серые глаза смотрели обеспокоено.

— Да, фантастическая история, — сказала она. — Даже мне не все понятно. А уж другим…

Она внимательно разглядывала Илью: — Наш мир, наверное, кажется тебе идеальным, но это не так. К тому же тебя, похоже, преследуют посланцы Темного чертога. Я беспокоюсь за тебя.

Она откинулась на спинку стула и некоторое время думала. Потом лицо осветилось озорной улыбкой. Ассоль коснулась стола:

— София, какие младшие рогны сейчас на территории?..

Илья не услышал ответа, но создалось впечатление, что Ассоль кого-то внимательно слушает. Может, отвечали на безмолвном языке рогн?

Ассоль подумала еще.

— Пригласи ко мне Селину, — наконец сказала она. — Пусть бросит все дела.

Прошло минут пять. Ассоль молчала, размышляя о чем-то. Илье было неловко самому начинать разговор. В стене опять появился проем.

Вошла девушка в зеленом платье и слегка поклонилась. Среднего роста, светло-каштановые локоны до плеч, лицо овальное и довольно приятное, нос с легкой горбинкой — общее впечатление спокойной уверенности. Ярко-голубые глаза, снова рогна.

— Вы звали меня, Наставница? — Голос тоже приятный, звучит музыкально.

— Да. Хочу представить своему брату. Познакомься, Селина, это Илья.

Девушка удивленно глянула на Илью, потом на Ассоль.

— Как это может быть? Вам уже… ох, извините! А он моего возраста, лет двадцати пяти.

Ассоль слегка улыбнулась, и только теперь стали заметны легкие морщинки в уголках глаз. — В каком году ты родился, Илья?

Он пожал плечами: — В две тысяча восемьдесят девятом.

Селина на миг задумалась: — Больше ста двадцати лет назад! Вы что, вернулись из звездной экспедиции? Но их тогда еще не отправили. И я знакома с генеалогическим древом Варламовых, у госпожи Ассоль был только один брат. Хотя… — она слегка улыбнулась, — мужчины порой преподносят сюрпризы.

— Вот именно, Селина, — опять улыбнулась Ассоль. — Я тоже впервые с ним вижусь. Но сомнений нет. И оказывается, отец знал, что он объявится где-то в наше время… Да что ты стоишь, сядь.

Селина присела на стул и, сложив руки на коленях, искоса поглядывала на Илью.

— Как же тогда?.. — начала она.

— Ты бывала в мире рогн, Селина. Там время течет медленнее, так что ты можешь оказаться даже старше Ильи.

— Ну, ненамного, — фыркнула девушка, — на год или два. — А потом повернулась и в упор глянула на Илью. Его лицо будто слегка опалило голубоватым пламенем. Он и тут не стал отводить глаз. Селина чуть прищурилась:

— Значит, вы побывали в очень быстром потоке времени? — Она обернулась к Ассоль. — Но я не знаю такого в мире рогн, там все наоборот.

Ассоль смотрела на нее очень внимательно, будто продолжая что-то прикидывать.

— Это не обязательно в мире рогн, — медленно сказала она. — Это может быть другой мир… совсем особый мир. Но ты должна хранить это в тайне.

Селина выпрямилась на стуле: — Конечно, Наставница.

— И тут мы сталкиваемся с проблемой… Илья, побудь, пожалуйста, в приемной. Я вызвала Селину по делу, нам надо поговорить. Можешь почитать, или София включит холораму.

— Хорошо. — Илья встал (Селина опять с любопытством оглядела его), покрутил головой в поисках двери, и внезапно перед ним открылся проем в стене. Когда прошел сквозь него, воздух позади словно сгустился, двери будто и не было. Да, ко многому придется привыкать…

В кабинете Селина поерзала на стуле: — Вы странно на меня глядите, Наставница.

Та вздохнула:

— Похоже, тебе пришло время выбирать, Селайна.

— Что? — Селина вздрогнула. — Почему вы назвали меня полным именем? Хотя… опять извините.

— Проблема вот в чем… — Необычный вид у Наставницы, будто сочувственный. — Некто вырвал моего брата из его времени, и привел в особый мир. Потом вернул обратно, через сто лет. Это все не случайно. Сейчас я не рассказываю подробностей, да сама и не буду. Кое-что из этих вещей никто не должен знать, Селина!

— А… — смутное беспокойство зародилось в груди. — Вы боитесь, что прочтут его мысли?

— Да, Селина. Мы живем в сумерках. Чтение мыслей запрещено, однако втайне к нему прибегают снова. То, что было забыто, воскресает. Контроль над мыслями, а потом все более ужасный гнет. Я надеюсь, что не доживу до этих темных времен. Но кое-что мы можем сделать.

Селина задумалась: — Я могу прикрыть вашего брата ментальным щитом, как и любая младшая рогна… на время. Хотя и жаль откладывать поездку на Алтай. Но как вы это себе представляете, Наставница? Я буду ходить, держа его за руку? Ведь необходим физический контакт, иначе я буду видеть лишь нечеткую ауру. А в официальные учреждения меня все равно не пустят.

Наставница улыбнулась, и странно — улыбка показалась горькой.

— А кого еще может прикрыть рогна?

— Близких родственников, конечно. То, что называют «голосом крови». Близкая структура ДНК обеспечивает резонанс даже на расстоянии. Но я никакая не родственница… Собственно, вот и все случаи.

— Не совсем так, Селина. А что скажешь насчет супругов?

— Естественно! — Она не удержалась и фыркнула. — Там резонанс вообще на соматическом уровне…

И тут ее будто стукнули по голове. Она облизнула губы, слова выговаривались с трудом:

— Наставница, вы хотите… чтобы я… вышла за него замуж?

Всегда безмятежное лицо Наставницы осунулось и казалось постаревшим. Словно почти два прошедших столетия все-таки настигли ее, опустившись на хрупкие плечи.

— Он тебе не противен?

— Нет. — Ее начало трясти. — Хотя это совсем не мой тип, — у нее едва не стучали зубы. — Громоздкий, как шкаф, и невежа, даже не встал при моем появлении. Но не противный, даже в чем-то любопытен… Вы это серьезно, Наставница?

— Вполне, дочь моя. Скажи, а о ком ты мечтала?

Она передернула плечами: — В последние годы ни о ком. У рогн ведь проблемы с замужеством. А в детстве… о принце огня. Пусть мужчины неловко управляются с Даром, но я помогла бы отшлифовать его. Только какой смысл мечтать, вот и решила податься в Беловодье. Значит, и это мне не светит?

— Почему же, может быть потом… Когда выполнишь мое поручение.

Селина вскинула голову.

— Вы даете мне поручение?!

Наставница помолчала, а потом грустно сказала:

— Да, Селайна. Я прошу тебя отбыть несколько лет брака. Конечно, только первую ступень. Я сожалею, что это обрушилось на тебя так внезапно.

Селина облизнула губы (никак не бросит эту привычку).

Поручение дается Наставницей только один раз! Часто оно бывает неожиданным и дается в неожиданное время. Ты должна выбрать — принять или отказаться. Решить — уйти или остаться… Она давно решила, что не откажется.

— Я… согласна, — с трудом выговорила она. — Это большая честь для меня. Только… я не представляю, как у меня получится. Он кажется таким чужим. Но я постараюсь терпеть.

Наставница лукаво глянула на нее:

— В книгах Учения сказано, что от столкновений и неожиданных соединений различных энергий нарождаются новые энергии, несущие новое творчество, новые возможности… Может быть, терпеть особенно не придется. Но я не буду открывать тебе будущее, это всегда вероятности. И запомни, тоже не пытайся делать это — ты безнадежно запутаешься. Мысли мужа для тебя под запретом, только обычное зрение рогн.

— Гм, — сказала Селина. — Но я пока не замужем… А вдруг он не согласится?

— Мы попробуем убедить его. И… в этот раз ты действительно можешь заглянуть в него глубже, скажем, увидеть себя его глазами. Если что-то будет неприятно, скажи мне, на безмолвном языке рогн. Я отменю поручение, без последствий для тебя. И еще одно. По какой-то причине его преследует посланец Темного чертога, а ты с детства мечтала о приключениях. Похоже, они у тебя будут. Не боишься?

— Нет, Наставница, хотя я почти забыла про это. А вообще, в наше время жить скучновато.

— Увы, это заканчивается. Так пригласить его, Селайна?

Селина стиснула руками колени, чтобы унять дрожь. — Да, — почти прошептала она.

Наставница улыбнулась, в этот раз чуть ли не весело. — Мы быстро управились, Селина. Спасибо тебе.

В приемной Илья начал было просматривать альбомы — архитектура, садовый дизайн, — как дверь опять исчезла.

— Илья! — раздался голос Ассоль.

Он вошел. Сразу бросилась в глаза напряженная поза Селины и румянец на ее щеках.

— Садись, — безмятежно сказала Ассоль. — У нас будет непростой разговор.

Илья сел — да, мебель рассчитана на хрупких женщин.

— А в чем дело? — спросил он.

— В том, что ты мне рассказал. Илья, ты попал не в золотой век, а в его сумерки. Снова наступают темные времена, к сожалению, такова особенность земной истории. Нежелательно, чтобы другие узнали кое-что из рассказанного тобой.

— Ну и ладно, — пожал плечами Илья. — Я сказал только вам. Больше никому не буду.

— Все не так просто, — вздохнула Ассоль. — Уже в твое время была техника для чтения мыслей… Хотя почему «твое», оно и мое тоже. Сейчас она достигла совершенства, твои мысли и воспоминания могут считывать на расстоянии. Едва о тебе узнают власти, а ты неизбежно воспользуешься своей карточкой, о тебе попытаются разузнать всё. Тем более, ты сын Толумана Варламова и, подозреваю, один из богатейших людей на Земле.

Вот это не очень понятно…

— Что же мне делать?

Хоть и не хочется просить помощи у женщин, но он так плохо знает этот мир.

— Обзавестись ментальным щитом рогны, — спокойно ответила Ассоль, а Селина почему-то заерзала на стуле. — Он непроницаем для аппаратуры, и более того, тайные допросчики получат ответный удар. Но сделать это надо сегодня же. Ты не можешь ночевать здесь, это фактически женский монастырь. А стоит выйти в город, и ты останешься без защиты.

— Где я возьму рогну? — угрюмо спросил он. — Да еще сегодня.

Ассоль весело улыбнулась: — Вообще-то рогна сидит рядом с тобой.

— Селина?.. — Илья обернулся к девушке. — Извините, я что-то плохо соображаю сегодня. Вы согласны сделать это для меня?

— Сделать что? — мрачно спросила она.

— Ну… прикрыть ментальным щитом.

— Просто так это не делается, Илья, — в голосе Ассоль проскальзывали юмористические нотки. — Иначе рогны были бы нарасхват у богатых, как телохранительницы и секретарши. Рогне требуется физический контакт с теми, кого прикрывает. Хотя бы держать за руку.

Да, черт голову сломит.

— Как я могу ходить, все время держа ее за руку? И в полицию тоже? Мне явно придется туда наведаться.

Селина скривила губы: — Да уж, воображаю.

Ассоль ненадолго отвернулась — похоже, скрыть улыбку.

— Есть и другой путь, Илья. Мы как раз думали, понравится ли он тебе? Решили просто спросить.

— Какой? — спросил он невесело. Похоже, со стороны выглядит просто тупым.

— Взять Селину в жены. Это решит все проблемы. Контакт на таком уровне позволит ей защитить тебя даже на расстоянии.

— ЧТО? — его опять будто обухом тюкнули по голове.

Ассоль откровенно рассмеялась и глянула на Селину. — Привыкай. Иногда до мужчин туго доходит.

Та покраснела, а у него в мыслях началась чехарда. Взять в жены рогну? Почти ведьму, которая может рыться у него в голове, как в собственной сумочке?.. Но ему нужен проводник в этом чуждом мире, и совсем неплохо, если это будет женщина. Почему бы не жениться? Селина моложе Марины, и вообще довольно милая — с такими девушками как-то не выходило знакомиться в Магадане. Сразу представилось, как обнимает ее тонкое тело в постели.

Селина что-то сделалась прямо пунцовой…

«Что с тобой? Увидела что-то плохое?».

«Нет. Это… обычное… мужское. Все остается в силе».

«Спасибо, Селайна».

— А она согласится?.. — спросил он и тут же прикусил язык, но, увы, слишком поздно.

— Наставница сообщила тебе, что я рядом, — возмущенно заявила Селина, — мог бы и меня спросить. Давай уж будем на «ты», раз дошло до предложения… чего там, руки и сердца? Кстати, не вижу ни кольца, ни цветов.

У Ильи загорелись щеки.

— Извини, — неловко сказал он, — всё слишком быстро. Будут…

Осторожнее! До мужчин, может, и туго доходит, но женщины обожают формальности. Не будь пентюхом, над которым не грех посмеяться.

Он постарался изобразить непринужденную улыбку и спросил, будто кидаясь в воду:

— Ты согласна стать моей женой, Селина?

— Так-то лучше, — сменила она гнев на милость. Помолчала, будто окончательно решая что-то для себя, а потом, высоко подняв голову, сказала:

— Я, Селайна, принимаю предложение. Брак первой ступени, на пять лет.

Илья с недоумением глянул на Ассоль, а та отняла ладошку ото рта и с улыбкой пояснила:

— В наше время принято сначала заключать пробный брак. Потом он может быть продлен. В любое время возможен и развод.

Она выпрямилась и приняла официальный вид.

— Как я сказала, лучше это сделать до вечера. Где ты хочешь, Селайна?

— В храме Огненного цветка, конечно. Другой такой возможности у меня больше не будет. Я знаю, там бывает очередь. Не попросите за меня, Наставница?

— Сделаю это прямо сейчас. — Голубоватое мерцание окружило Ассоль, и Илья видел, как двигаются ее губы, но не слышал ни звука — опять чудеса техники двадцать третьего века.

Наконец мерцание исчезло, и Ассоль покачала головой. — Не такая уж большая очередь. Брачные церемонии возле Огненного цветка выходят из моды. Неудивительно, при нынешней… — Она глянула на Илью и помолчала. — Вам выделили время через три часа. Тебе надо поторопиться, Селина. Платье, свидетельница, прическа… В парикмахерской можешь сослаться на меня.

— Спасибо, Наставница. Платье у меня есть, подготовила для Посвящения. Теперь у меня его не будет, а платье белое, как раз подойдет.

Ассоль улыбнулась: — Не расстраивайся насчет Посвящения, Селина. Возможно, тебя ждет что-то не хуже.

— Будем надеяться, — Селина вздохнула и мимолетно глянула на Илью. — Ладно, побегу собираться.

— Встречаемся здесь, через два с половиной часа, — сказала Ассоль. Когда за Селиной «закрылась» дверь, посмотрела на Илью. — Молодец, что не стал тянуть резину, как говорили в наше время. Мне стоило трудов уговорить Селину, и она могла вообще сорваться, если бы и ты стал колебаться. Она давно отказалась от брака, а тут совершенно незнакомый мужчина… Но у вас все может получиться.

— Надеюсь, — пробормотал Илья. — Но наверное, и мне нужен свидетель, а я никого не знаю.

— Позвоню своему поверенному… — и Ассоль скептически оглядела Илью. — Надо тебя приодеть, одежда вышла из моды этак сто лет назад. Да и ботинки… Вот что, я проведу тебя в свои апартаменты, пусть это и женское заведение, но ты мой брат. Там есть душ, и я попрошу двух стажерок, чтобы позаботились о приличной одежде и обуви.

Апартаменты состояли из двух комнат — строгая обстановка, но за окном изумительной красоты сад. Я вились две девушки, эти в голубых одеяниях: одна, сделав строгое лицо, поводила вокруг Ильи чем-то вроде сканера, а другая забрала истоптанные ботинки.

— Принесите мне еще бритву, — попросил Илья.

Он принял душ, закутался в халат (увы, короткий) и присел в кресле. Постучав, вошла Ассоль и села напротив.

— Вот так, дорогой брат. Едва встретились, и разбегаемся. Жаль, что ты не повидал отца.

— А когда он умер? — неловко спросил Илья.

— Он не умер. По официальной версии, пропал вместе с мамой в районе хребта Черского. Там сложный рельеф, и поиски не дали результатов. Но теперь, когда брак с Селиной дело решенное, я могу сказать. Это произошло в районе озера Узун-кель. Ты побывал там и знаешь, что это не простое озеро… Кстати, оно принадлежит тебе — перед исчезновением отец выкупил участок вокруг, и оформил все на твое имя. Уж не знаю, зачем он это сделал.

— А… где он теперь? Я узнал, что время странная вещь.

— Я не имею права этого говорить, — твердо сказала Ассоль. — Напомню, по официальной версии Толуман и Элиза Варламовы считаются умершими, и это всё.

— Я чувствую, отец оставил немало загадок, — пробормотал Илья.

— Пожалуй. Но он выполнил то, что должен был, а остальное досталось вам.

Илья вздохнул: — А какие еще родственники у меня остались?

— Об этом скажет мой поверенный, я договорюсь о встрече на завтра. Но главное, я хочу поговорить о Селине. Будь с ней бережнее. Она… в наше время сказали бы, здорово вляпалась с тобой, и ей нужно прийти в себя. Но у меня не было другого выбора. У тебя его тоже нет, разве что стать игрушкой в чьих-то руках. Селина одинока, а с подругами ей придется расстаться. Она нуждается в любви. И тогда в будущем сможет такое, что сейчас даже трудно представить.

Илья покачал головой: — Я тоже порядком влип. Кто же это обо мне так позаботился? Что это за рогна?

У Ассоль дрогнули уголки губ: — У меня есть догадки, но об этом лучше помолчу. И не расстраивайся, Илья. Ты женишься на очень милой девушке, разве что детей вам пока иметь не надо. Перед тобой новый мир, а денег, как я понимаю, не меряно. Ты получил то, о чем не мог и мечтать. А цена? Мы все платим какую-то цену… Но извини, мне надо еще позвонить. Стажерки скоро всё принесут.

Она удалилась, а Илья продолжал сидеть, глядя в сад. Да, жизнь выкинула такой фортель, что осталось только головой качать. Похоже, получил все, о чем просил. Только вот Селина… на любовь это не похоже, чисто деловой брак. Ну и что с того? У него будет жена, давно истосковался по женскому телу. А позднее можно и разбежаться…

Две девушки вернулись. Одна несла рубашку и костюм на вешалке — то ли сшили какие-то роботы, то ли отпечатали на принтере. Вторая — элегантные туфли. Илья с опаской примерил их, но оказались впору, точь-в-точь как ботинки. Потом девушки с хихиканьем вышли, а он отправился в ванную и наконец побрился.

Затем стал одеваться. Рубашка оказалась довольно обыкновенной, а светло-серый пиджак был притален и с длинными полами. Брюки узковаты, но все сидело хорошо.

Он сложил старую одежду на стул (надо сказать, чтобы просто выкинули) и вернулся в приемную. Сидевшая там София с улыбкой оглядела его: — Очень неплохо, только потом зайдите в парикмахерскую… Вас просили подождать тут.

Было уже не до альбомов, так что просто маялся в кресле, а София насмешливо поглядывала на него. Наконец явилась Селина — в простом, но красивом белом платье, и с красной розой в причесанных волосах. Ее сопровождала другая девушка, в зеленом. На этот раз Илья догадался встать, а Селина оглядела его и вздохнула. На лице явственно читалось: «И как меня угораздило?».

Почти сразу вышла Ассоль. Темно-синее платье, обруч с голубым камнем на лбу. Сразу вспомнилась странная рогна на берегу озера Узун-кель.

— Официальная информация, — сказала она, — к сведению обоих. Илья, когда снимали мерку, сканер заодно проверил состояние твоего здоровья, оно идеально. У Селины проблем тоже нет, так что с этой стороны помех для брака не существует. А теперь идемте, ховер ждет. Илья, твой свидетель подъедет к храму.

Надо же, и здоровье проверили. Такое впечатление, будто попал на гладко движущийся конвейер. Илья вздохнул, взял куртку, и они спустились. У крыльца стояла элегантная голубая машина, с эмблемой цветка и без вздутий для турбин понизу. Дверцы открылись в стороны, как в обычном автомобиле. Ассоль и девушка в зеленом сели вперед, а Илья и Селина сзади. Двери закрылись, и машина не поехала, а беззвучно взлетела — без привычного шума турбин. Надо потом узнать, что за принцип используется?

Над городом виднелось всего несколько летательных аппаратов — видимо, воздушное движение было ограничено. Открылась широкая панорама: парки, мосты через реку, величественные здания. Ассоль кивнула влево, где над рекой высилось нечто грандиозное:

— Храм Солнца мира, первый на Земле. Кроме него, в Москве еще два храма мирового значения: Христа Спасителя, тот еще с двадцатого века, и, конечно, храм Огненного цветка. В прошлом веке Москву называли городом Святой Троицы, она была одним из духовных центров мира. Сейчас это уже в прошлом… — и Ассоль вздохнула.

Полетели над чем-то вроде проспекта, хотя мувексов было мало. Немногочисленные здания среди зелени, фонтаны, скульптуры…

— Триумфальные сады, — сказала Ассоль. — Потом прогуляетесь с Селиной.

Та покосилась на Илью и промолчала.

Приблизилась река — за ней золотые купола собора, а перед ними над водой будто застыла стеклянная волна. С высоты храм удалось разглядеть лучше: овальной формы, частично повисший над рекой, с обширной пристройкой на берегу. Ховер упал в открывшийся проем, опять на подземную стоянку. Поднялись на эскалаторе, но уже в другой холл. Этот меньше того, куда Илья попал в первый раз, украшен цветами, а за прозрачной стеной те же голубые и фиолетовые сполохи. Их встретила немолодая женщина, тоже в синем платье. Селина поклонилась ей.

— Здравствуйте, хранительница, — сказала она.

— Здравствуй, Селина, — отозвалась та. — Выходишь замуж? Поздравляю, хотя это очень неожиданно.

Селина вздохнула, а хранительница повернулась к Илье:

— Простите, но мы обычно не удаляем посетителей. У нас мало времени, а они любят посмотреть на брачную церемонию.

— Пожалуйста, — сказал Илья, и тоже едва не вздохнул: с ним ни матери, ни отчима, он один и в странном месте. Хотя и с Селиной только подруга, живы ли ее родители?

— Чуть подождем, — попросила Ассоль, — сейчас подойдет свидетель.

Илья пристроил куртку на один из стульев, а через минуту с эскалатора сошел пожилой мужчина в смокинге, такой раньше видел только в кино. Мужчина поцеловал руку Ассоль.

— Кирилл Рощин, мой поверенный, — представила она — А это моя ученица Селина и Илья… Илья Варламов.

Мужчина внимательно поглядел на Илью. Пробор в волосах, глаза серые, но холоднее, чем у Ассоль.

— Приятно познакомиться, — сказал он, пожимая руку. — Госпожа Ассоль рекомендует нам завтра встретиться. Она сообщит о времени.

— Хорошо, — ответил Илья, а поверенный склонился к руке Селины, и та неловко приподняла ее.

Некоторое время молчали.

— Пора начинать, — молвила хранительница. — Возьмитесь за руки и подойдите к стене.

Илья протянул руку Селине. Ее пальцы оказались холодными и вздрагивали, она не глядела на него.

Подошли к прозрачной стене, и та беззвучно раздвинулась. У Ильи вырвался вздох.

Завитки голубого и фиолетового пламени танцевали над каменными плитами. Они были выше человеческого роста (давно заметили, что Цветок постепенно увеличивается в размерах), и от их красоты к глазам подступили слезы.

Хранительница встала позади.

— Медленно обойдите вокруг Цветка. Не размыкайте рук.

Они пошли по гладкому (похоже, гранитному) полу, и лепестки пламени клонились, будто сопровождая их, а в основании цветка вдруг разгорелся красный огонь. Селина прерывисто вздохнула.

С другой стороны в некотором удалении шла невысокая ограда, за ней стояли люди. Никто не издавал ни звука.

Илья и Селина обошли Цветок. Хранительница сказала: — Повторяйте за мной…

Протянула руки к цветку и размеренно заговорила:

— Именем Предвечного света. Тайным именем, которое знает мое сердце… — Приостановилась, и Илья послушно повторил слова, хотя не очень понял. Селина едва шептала.

— Прошу Тебя и Мать-Землю благословить и осенить наш брак…

Не очень похоже на церковное венчание. Но повторил и это.

— …на пять лет, и далее мы будем свободны от обета, или подтвердим его.

Хранительница повернулась к Илье и шепнула: — Возьми невесту за руки и повторяй.

Селина без видимой охоты подала другую руку, пальцы и здесь были холодные. Илья громко повторил за хранительницей: — Я, Илья Варламов, беру тебя, Селину, в жены и обещаю хранить верность в счастье и в несчастье, во здравии и болезни, а также любить и уважать тебя во все дни нашего брака.

— Я, Селайна, беру тебя, Илью Варламова, в мужья… — хмуро отозвалась Селина, а далее повторила те же слова.

Хранительница громко произнесла: — От имени Единой церкви я подтверждаю и благословляю заключенный вами супружеский союз. Поцелуйте друг друга. И пусть принесут венки.

Илья коснулся губами губ Селины, те неохотно отозвались.

В стене возник проем, и оттуда появились две девушки в алых одеждах и с венками из красных цветов в руках. Легкими танцевальными шагами обошли Цветок, и одна надела венок на голову Ильи, а другая Селины.

— Подойдите к Цветку, — сказала хранительница. — В этом случае вам позволено коснуться его. Пламя холодное, но если почувствуете жжение, немедленно уберите руки.

Сделали несколько шагов, пламя взвилось прямо перед глазами, но жара действительно не было. Илья протянул правую руку (левую все сильнее стискивали ледяные пальцы Селины) — ничего, только как будто слабая электризация. Селина вздохнула и внезапно погрузила руку по локоть в холодный огонь. Хранительница ахнула.

— Илья! — звенящим голосом сказала Селина. — Дотронься своей рукой до моей.

— Нет!.. — начала было хранительница, но Илья уже положил ладонь на кисть Селины. Волны света проходили сквозь руки, и вибрация пронизала тело до самых ступней. Внезапно на их соединенных пальцах появился язычок голубого пламени…

— Довольно! — раздался громкий голос Ассоль. — Селина, выньте руки из огня. Немедленно!

Селина извлекла руку из пламени, увлекая и руку Ильи. Лицо было потрясенное, и такое же было у хранительницы. Она глянула на Ассоль. Та, помедлив, кивнула.

Хранительница обняла за плечи девушек, принесших венки, и прошептала что-то. Те сняли венки с Ильи и Селины, и отдали свидетелям. Потом одна встала сбоку от Огненного цветка.

— Просим всех покинуть зал, — громко сказала она. — Это всего на десять минут, потом доступ будет возобновлен… Это касается и вас, — она повернулась к свидетелям. И добавила в сторону левой стены: — Синтия, мы закрываем доступ на десять минут, с момента ухода последнего посетителя.

Со стороны очереди донеслось бормотание, но помещение быстро опустело. Ушли даже две девушки. Они стояли вчетвером, в молчании, и волны голубого и фиолетового света омывали бледное лицо Селины. Через пару минут девушки появились снова… или то были другие?

Эти носили голубые одеяния и держали венки из цветов того же цвета. Снова, будто танцуя, только в этот раз медленно, приблизились к Цветку и внезапно протянули руки с венками прямо в огонь. Постояли так, а потом скользящей поступью подошли к Илье с Селиной и возложили венки на их головы. Опять легкая вибрация, пронизывающая до пят…

Почти сразу девушки сняли венки и, держа их на уровне глаз, начали отступать к проему. Исчезли, и проема не стало.

— Эти венки останутся в храме, — тихо сказала хранительница. — Красные возьмете с собой. Селайна, ты знаешь, что мы храним молчание об этом обряде. Всё, ритуал завершен.

Ассоль вздохнула: — Селина и Илья, пройдите налево. Синтия официально зарегистрирует ваш брак. И… до свидания.

Она обняла Селину и поцеловала ее в лоб. В левой стене открылся проем, за ним оказалась та часть холла, куда Илья попал вначале. Прошли вдвоем, Ассоль смотрела вслед. Их встретили свидетели, и с поздравлениями передали венки. Подруга Селины отдала ей небольшую сумку, тоже поцеловала и ушла.

— Не хотите поехать к нам? — спросил поверенный. — Устроим свадебный обед, хотя бы на скорую руку. А то госпожа Ассоль говорила, что у вас тут никого нет.

— Нет, спасибо, — отозвалась Селина и искоса глянула на Илью. Она уже не казалась хмурой, скорее растерянной. — Мне надо прийти в себя.

— Буду рад видеть вас завтра, — поверенный опять изысканно поцеловал руку Селины и удалился.

Синтия закончила рассматривать последнего посетителя.

— Поздравляю с браком, Селина! — сказала она. — Вот не ожидала. Нам будет не хватать тебя. Давайте карточки, свидетелей я уже внесла.

Приложила карточки к своей конторке и тихо рассмеялась: — Вот это разница в возрасте! Тут нет ошибки?

— Нет, — сумрачно отозвался Илья. — Год рождения две тысячи восемьдесят девятый. Кое-где пропадал.

— Ну-ну, — весело сказала Синтия. — И как там, на звездах?.. Да, Селина, ты ведь не можешь вернуться к себе. — Она поглядела на Илью: — У вас есть, где жить?

— Пока нет. Но мне сказали, что могу остановиться в отеле Огненного цветка.

— Конечно, — улыбнулась Синтия. — И бесплатно, хотя только на одну ночь. Я могу заказать номер.

— Пожалуйста… — начал Илья. И тут глянул на Селину: бледная, растерянная, все на нее вдруг свалилось. А у него, кажется, денег до кучи.

— Подождите. Спросите, есть ли у них номера для новобрачных? Нам вроде как положено.

Синтия рассмеялась: — Спрошу. Хотя бесплатно это уже не будет.

Знакомое мерцание окружило ее, и вскоре пропало.

— Номер есть, — сообщила Синтия. — Будет стоить десять тысяч. Заказывать?

— Да, пожалуйста, — сказал Илья, а Селина икоса на него поглядела.

— Готово, — вздохнула Синтия. — Только придется подождать, пока его приберут, как положено. Но у них хороший ресторан. Тут недалеко, пройдете пешком?

— Нет, — неожиданно сказала Селина. — Вызови мувекс, только с нашей эмблемой.

— Ну, экономия невелика, — покачала головой Синтия. — Но… сделано. Вот вам пакет для венков. Они долго не увянут.

Она стала задумчивой: — Счастья тебе, Селина!

Спустились на эскалаторе, и тут же появился мувекс. — В отель Огненного цветка, — приказала Селина, когда сели.

Выехали на поверхность, немного проехали по набережной, и справа показалось здание с эмблемой цветка на фасаде. Снова подземная стоянка и два ховера на ней — видимо, частные машины. На лифте поднялись в холл.

Он утопал в цветах, девушка за стойкой приветливо улыбнулась:

— Здравствуйте. Илья и Селина Варламовы?

Селина передернула плечами, а Илья ответил: — Да.

— Пройдите пока в ресторан, пожалуйста. Теперь у нас редко заказывают номера для новобрачных, и его сейчас подготавливают. Вас проводят.

Появилась девушка в элегантной голубой униформе, забрала у Ильи пакет с венками, и поднялись в лифте на второй этаж. — Я скажу, когда все будет готово, — девушка еще раз с любопытством оглядела Селину и ушла.

— Смотрят на меня, как на диковинку, — пожаловалась та в пространство. — Рогна, которая вышла замуж…

Илья попытался ее ободрить: — Не переживай, ты очень милая.

Селина вздохнула, и тут подошел официант (или метрдотель, кто их знает). Приветствовал и проводил к столику. Сели в элегантные кресла и огляделись: мозаичный пол, роскошные люстры, фрески на стенах. Все яркие и праздничные, кроме одной. На ней изображен сумеречный город под фиолетовым небом. Возле темной глади реки сидят два черных огромных пса, точно такие встретили Илью в том мире. Селина кивнула на фреску:

— Москва до появления Цветка.

— А откуда он взялся? — спросил Илья. — В учебнике по истории сказано слишком коротко: появился Цветок, возможно дар из иного мира, Темная зона стала рассеиваться, и в Москву начали возвращаться люди.

Селина чуть улыбнулась: — Много хочешь знать, Илья, и все сразу. Подлинная история известна только рогнам. Но это не тайна, как-нибудь расскажу, если не разойдемся до этого.

Подошел официант с меню. Илья был голоден и не стал выбирать что-то изысканное, опять заказал салат, солянку, бифштекс и пиццу с черным кофе.

— А мне творожную запеканку, кофе гляссе и торт, — попросила Селина. — Вообще-то у нас сегодня постный день, но теперь все запреты полетели к черту.

Вскоре принесли блюда, и Илье стало не до разговоров, слишком проголодался. Покончив с бифштексом, он достал карточку: — Как ей расплачиваться?

Селина указала на меню: — У тебя высветился перечень: «проверить счет, заплатить, подтвердить…». Просто коснись пальцем и поднеси к устройству официанта.

Илья коснулся «проверить счет». Высветилась цифра, которую он сразу не понял. Показал Селине.

— Больше восьмидесяти миллионов, — удивленно сказала она.

— Миллионов чего? — спросил Илья. — И насколько это много? Я лишь второй день в вашем мире.

Селина хмыкнула: — Кредитов, сейчас такая денежная единица. И это много, личный ховер стоит около ста тысяч. А я-то думала, с чего ты такой щедрый?

— Похоже, отец был очень богат, — пробормотал Илья.

— Ну, хоть не придется искать случайных заработков, — фыркнула Селина. — Без шуток, рогны иногда подрабатывают, составляя прогнозы. Получается лучше, чем у каких-нибудь астрологов.

Илья вспомнил: — Когда мы были у цветка, ты сунула в него руку. Это не опасно?

— Гм, — сказала Селина. — Вообще-то руку могло парализовать, или случиться кое-что похуже. Но у меня не было другой возможности коснуться Цветка, это разрешено лишь во время брачной церемонии. Если помнишь, Наставница остановила меня только потом.

— Ну и ну, — удивился Илья. — Я не знал, что мы рисковали. А что было под конец, с голубыми венками? За все время хранительница не сказала ни слова.

Селина вздохнула: — А вот это тайна. Мы должны молчать об этом обряде. Может, когда-нибудь потом…

— Ладно, — пожал плечами Илья и принялся за кофе. Селина откушивала торт.

Когда подошел официант, оказалось, что платить не надо — стандартный обед входил в стоимость номера. Официант рекомендовал заказать потом что-нибудь фирменное. Вскоре появилась и девушка в голубом.

— Пойдемте, — пригласила она. — Ваш номер в пентхаусе.

У лифта их встретили с поздравлениями, а наверху девушка открыла дверь номера и показала на террасу, увитую зеленью. — Это ваша. Если захотите пообщаться с кем-то (она лукаво улыбнулась), спуститесь на этаж ниже. Там общая терраса для постояльцев. Если что нужно, звоните.

И уехала в лифте. Селина заглянула в номер и ахнула: просторный холл полон цветов, алых и розовых. Прошла в следующую комнату и только покачала головой: роскошная кровать и овальный бассейн с плавающими лепестками роз.

— Понятно, за что такие деньги, — сказала она. — Я-то привыкла к монастырской обстановке.

Выглядела усталой. Увидев на столике бутылку шампанского и фужеры, попросила: — Открой, пожалуйста. Я хочу немного расслабиться.

Илья выстрелил пробкой в потолок и разлил шампанское.

— За нас! — провозгласила Селина. — За наше приключение. Не думала утром, что к вечеру стану замужней женщиной.

Выпили, и Селина, вздохнув, села на банкетку: — Уже легче… — А потом хихикнула: — Илья, извини. Детей заводить пока все равно не будем.

Взяв стакан для сока, налила шампанским до краев. — А это за меня. Крест на твоих планах, бедная Селайна. Привыкай жить заново.

Она выпила стакан целиком и, посидев с осоловелым видом, пролепетала: — Видела бы меня Наставница. Чуть полежу, а потом… — она отчаянно зевнула — выкупаюсь.

Легла на кровать, подтянув коленки, и, похоже, в тот же миг уснула.

Илья подождал, а потом накрыл Селину половиной покрывала. Брачная ночь, кажется, откладывалась. Вышел на террасу.

Наступала ночь: сиял золотом купол храма Христа Спасителя, ярче полыхали под стеклянной волной фиолетовые сполохи Огненного цветка, множество городских огней отражалось в реке. Первая столица Всемирной федерации, вот он и побывал в ней.

Ладно, пора спать. Хотя выспался в поезде, но сегодня опять столько всего свалилось… Вернулся в спальню, обнаружил на тумбочке сложенную пижаму и, подумав, надел ее. Лег по другую сторону от Селины, места хватало. Накрыться пришлось пледом.

Закрыл глаза, и внезапно перед ним явилась та рогна: обруч с синим камнем на лбу, черные волосы. Голубые глаза насмешливо глядят на него. Кто же она такая?..

Он вздохнул, приоткрыл глаза и покосился на спящую Селину: странный у них получается брак, а на любовь вообще не похоже. Поворочался и уснул.

Глава 2

2. Шестой аркан: «Любовники» (The Lovers)

На карте изображены нагие мужчина и женщина. Над ними бог любви Амур (в других версиях карты архангел Рафаил), низводящий благословение на мужскую и женскую фигуры. Дерево возле женщины оплетает змей, символ искушения.

Он проснулся от плеска. Открыл глаза: Селина бултыхалась в бассейне среди розовых лепестков и довольно фыркала.

— Доброе утро! — приветствовала она. — Вода чуть прохладная, но все равно замечательно. Присоединяйся.

Илья потянулся: — Доброе утро. Я лучше потом, а пока в ванную.

Он ополоснулся под душем — не хватало пахнуть потом, — накинул халат и вернулся. Селина уже лежала на постели, тоже в халатике. Она сладко потянулась:

— Извини, вчера не смогла выполнить супружеские обязанности. Я вообще отключилась.

— Может, и не будем спешить, — неуверенно сказал Илья. — Для тебя всё как-то вдруг.

— Вот еще, — вздернула носик Селина. — Вышла замуж, и буду дожидаться, пока меня муж обнимет? У нас еще не кончилась брачная ночь… Поцелуй меня, а то вчера было слишком формально.

Все рогны такие рациональные, или это век такой? Но тут не до рассуждений…

Илья лег и осторожно поцеловал Селину. Та помедлила, и вдруг мягко втянула его губы, а потом нежно прошлась язычком между ними. От удовольствия даже бросило в дрожь — Марина его такими изысками не баловала. Сразу возникло желание, пронизав тело от губ до низа живота…

Селина хихикнула: — А ты какие поцелуи предпочитаешь?

— Ты вроде не была замужем. И где научилась целоваться?.. — Только тут спохватился: разве можно спрашивать такое у девушки? Правильно говорила мать: «Такта у тебя, Илья, как у твоего бульдозера».

Но Селина не обиделась.

— В курсе СВП, конечно. Разве у вас его не было?

— Что за СВП? — проворчал Илья. Желание убывало, сменяясь раздражением, но тут Селина придвинулась, распахнула халатик и прижалась гибким телом — как он и воображал! Сразу стало лучше, а в паху начало разливаться горячее томление.

— Основы сексуального воспитания и практики, — сказала Селина, приятно щекоча дыханием шею Ильи, — проходят в старших классах. Я и забыла, что в ваших школах его могло не быть. Физиология и психология сексуальной жизни, отношения в семье, практические модули. Ну, из них мне разрешили посещать только уход за младенцем и сэпун, японское искусство ласк и поцелуев.

— Ну и школы у вас! — вырвалось у Ильи. — Нет, в наших такого не было.

— Значит, занимались самообразованием, — хихикнула Селина. А потом вздохнула: — Зато сейчас время сексуальной свободы, даже слишком. Странно, что браки еще сохранились… Хотя, что это я? Совсем забыла, что мужикам разговоров мало.

Ее пальчики коснулись живота Ильи, перешли ниже и легонько сжались. От приятного ощущения он закрыл глаза, а теплая ладошка Селины стала ласково двигаться вверх и вниз…

— Это… тоже… проходили на СВП? — выговорил он, не в силах сдержать нарастающее возбуждение.

— Ну да. — Селина несколько раз быстро поцеловала его в грудь. — Только там тренировались на манекенах с обратной связью. Можно было и на парне, но если вызовешь эрекцию, надо было его удовлетворять, а мне этот модуль посещать запретили. Некоторые пары приглашали посмотреть, как у них получается, и я тайком сбегала. Б-р-р, меня чуть не стошнило. По словам девчонок, у парней и так всегда стоит… — Она прыснула. — У тебя тоже. Как видно, и без курса СВП справишься.

Она чуть отодвинулась. Лицо раскраснелось, глаза блестели.

— Фу, я заигралась. Ну, давай!..

Она откинулась на подушки и прикрыла глаза. К счастью, не стала больше вспоминать СВП, и только часто дышала. Илья целиком распахнул ей халатик и наконец-то уютно устроился между бедер. Тело плотное, груди приятно округлые… Сердце сильно билось, он отыскал заветную ложбинку и осторожно надавил. Как бы не так, в эту дверцу явно еще никого не впускали. Пришлось забыть осторожность, и наконец, уже сгорая от вожделения, проник в обволакивающую теплоту…

— Ой-ой-ой! — быстро заговорила Селина. — Полегче! Ты забыл, что у меня не было практического модуля.

Он приостановился: у нее впервые, и наверное больно, но тут же сквозь тело пошла неудержимая пульсация. Он еще полежал на Селине, а потом с вздохом удовлетворения вытянулся рядом.

— У тебя всё? — спросила Селина. — Это я виновата, слишком тебя распалила. — Она приподнялась на локте, оглядела себя и вздохнула. — Не очень эстетичное зрелище. Хотя физиологию для рогн никто не отменял. Пойду, помоюсь.

Она встала и, нетвердо ступая, пошла в ванную. Вернувшись, расстелила на простыне полотенце и легла сверху. Илья придвинулся и поцеловал ее в щеку.

— Извини, что так быстро все получилось. Давно не спал с женщиной, вот и не смог удержаться.

— Ничего, — вздохнула Селина. — Обыкновенно для начала половой жизни, это мне придется привыкать.

Илья хмыкнул: — В курсе СВП вас, похоже, хорошо просветили.

Селина тихонько рассмеялась: — Сексуальный модуль у меня вызывал отвращение. Но оказывается, если сама в этом участвуешь, вполне терпимо… Надо же, вчера и представить не могла, что сегодня окажусь в постели с мужчиной.

Подумав, она встала и надела ночную рубашку.

— Надень и ты пижаму, — сказала она. — Если уж роскошествовать, то хочу кофе в постель.

Илья оделся, снова залез под одеяло и поднял трубку изящного белого телефона. — Можно кофе в номер для новобрачных, — спросил он, — с пирожными?

Через некоторое время в дверь постучали, и вошла горничная в элегантном белом фартучке. Поставила поднос на кровать и улыбнулась: — Доброе утро. Поздравляю с началом медового месяца.

Когда вышла, Селина вздохнула: — А он точно медовый? Но спасибо, Илья, всё как положено. Подруги будут завидовать.

Пирожные тоже оказались в форме цветка и очень вкусные. Селина съела свое до крошки и блаженно потянулась. — Вкуснее, чем хлебцы в нашей обители. У замужества есть плюсы, особенно если денег хватает. Но теперь, Илья, ты должен рассказать о себе все. Ну, не обязательно с детства, но с тех пор, как это началось… — она неопределенно повела рукой. Предплечье соблазнительно выступало из кружевного рукава. Илья отвел глаза, с сексом придется какое-то время подождать.

— Все-таки надо начать с детства, — сказал он. — Я довольно необычно появился на свет…

Рассказ, с перерывами для расспросов, купания и второго завтрака, занял время почти до обеда. Когда Илья закончил, Селина покачала головой:

— Фантастика! Очень жаль твою маму: ее подло использовали, а потом еще и убили. Но, как я поняла, она любила тебя?

— Да, — неловко сказала Илья. — Только стеснялась рассказать, кто мой настоящий отец.

— А та рогна, что с легкостью зашвырнула тебя в будущее, ты догадался, кто это?

— Нет, — вздохнул Илья.

Селина взяла с тумбочки что-то вроде планшета, и часть стены напротив кровати голубовато замерцала.

— Мы называем это холорамой, — покосилась она на Илью. И приказала: — Вид Усть-Неры в Колымской автономии, привокзальная площадь.

Словно распахнулось окно с видом на здание вокзала и скульптурную группу перед ним. Скульптура приблизилась.

— Отца я узнал, — сказал Илья, — он с картой Великой северной магистрали в руках. Женщина с развевающимися волосами должно быть Кэти Варламова, его сестра. Позади та самая рогна. А еще одного я не знаю.

— Мужчина рядом с Кэти — это ее муж, Матвей. А женщина сзади — рогна, мать Толумана Варламова. Рогны обычно не допускают, чтобы их изображали, но в этом случае было сделано исключение, сама Наставница указала: «Памятнику быть!».

— Это та, кто отправила меня в будущее, — прошептал Илья. — Выходит, она моя бабушка!

Селина покачала головой: — Ну, по твоему описанию она не очень похожа на бабушку… А вообще, я потрясена, Илья. Я сначала восприняла тебя, как обыкновенного увальня. Но ты запросто общался с Великой рогной, никакой другой она не может быть.

— Я не очень разбираюсь в этом, — вздохнул он. — Знаю, что есть просто рогны и какие-то старшие рогны. Вот и все.

— Что ж, понемногу ты узнаешь больше, чем обычные люди. Если в девочке открылся Дар, она становится юной рогной. Не всегда Дар удается развить в полной мере, тогда она остается юной рогной и даже почти не взрослеет. Если Даром овладеют — в этом помогают старшие рогны, в нашем особом мире, — юная рогна становится младшей. Порой на это уходят годы, но в обычном мире проходит всего несколько месяцев, поэтому в действительности я старше тебя года на два. Изредка появляются и вундеркинды, необычайно одаренные уже с детства. А в конце земной жизни рогна становится старшей — могущественной и свободной от физического тела. Но мало кому удается изжить карму полностью, поэтому вид их часто ужасен… Очень редко бывает, что когда рогна является Предвечному свету, в ней не осталось ни тени зла. Тогда ее существо просветляется полностью, и она становится Великой рогной, по могуществу равной Владыкам. Но есть обязательное условие… — голос Селины упал. — Такая рогна должна испытать большую любовь. Потом ты узнаешь, почему у рогн с этим проблемы.

— Ну и ну. Значит, вы, рогны, и в самом деле особые существа?

Селина повела плечами: — Просто очередной шажок эволюции. В принципе, нашими способностями могут овладеть и обычные люди. Но это нелегко, а люди ленивы, вот кто-то и решил… — она ехидно улыбнулась, — подтолкнуть человечество в задницу. Ладно, хорошего понемножку. Наставница сообщила, что тебя ждет поверенный, примерно через час.

— Вроде она тебе не звонила? — удивился Илья.

— Рогнам не очень нужны телефоны, — сказала Селина. — А Наставница, хоть и не рогна, далеко опередила нас.

Она спрыгнула с кровати, слегка поморщилась и стала копаться в сумке.

— Красное платье для второго дня добыть не удалось. Зато есть бордовая юбка с розовой блузкой.

Илья улыбнулся: похоже, Селина испытывала детскую радость от следования свадебным обычаям. Хотя свадьбы-то у нее, увы, не было.

Они оделись и спустились в холл. Девушка за стойкой улыбнулась им и сказала: — Господин Варламов, вам звонили из управления полиции, отдел регистрации. Конечно, я не стала переадресовывать звонок в номер, но они просили перезвонить.

Илья пожал плечами:

— Спасибо. Можно с ними соединить?

Девушка подала обычную телефонную трубку. — Вот, пожалуйста.

Вежливый, но твердый мужской голос предложил немедленно приехать: нужно кое-что выяснить. И тут начинают командовать!

— Нет, — ответил Илья — Сегодня не могу, у меня вчера была свадьба. Приеду завтра… — Говоривший продолжал настаивать, и Илья обозлился. — С чего такая спешка? У меня только начался медовый месяц. Если хотите опозориться, высылайте наряд полиции в отель Огненного цветка, номер для новобрачных.

Он со стуком положил трубку, а девушка насмешливо улыбнулась: — Да уж, на это они не пойдут. Сразу появится в новостях.

Селина улыбнулась более хмуро: — Сначала им придется иметь дело со мной. Подождут. Вызовите мувекс, пожалуйста.

— Да, — вспомнил Илья. — Можно нам оставить номер еще на сутки? Не хочется так быстро съезжать.

— Пожалуйста, — с явным удовольствием ответила девушка.

В машине Илья покачал головой: — Не знаю, связано это с попыткой задержать меня в Усть-Нере, или нет? Хорошо бы выяснить.

Селина загадочно улыбнулась: — Ну, я слегка подготовлюсь. Хорошо, что ты отложил визит на завтра.

Она назвала адрес, и поехали, на этот раз в основном под землей. Удобная вещь этот мувекс: не надо ни гаража, ни места для стоянки, но всегда под рукой. Вот и сейчас они вышли, а мувекс тотчас уехал. Место походило на деловой квартал: вокруг высотные здания, но посереди улицы газон с цветочными клумбами. Селина тут же скинула босоножки и прошлась по траве босиком.

— Уф! Не люблю эти бетонные джунгли.

С видимым сожалением надела обувь снова: — Ну что же, пойдем. Надеюсь, нас не сожрут акулы капитализма.

Над входом была надпись золотыми буквами: «Рощин и сыновья», больше никаких табличек. Удивительно, дверь перед ними открыл швейцар в униформе.

— Так и пахнет большими деньгами, — тихо сказала Селина. — И куда нас несет?

В холле полированный гранит и розовый мрамор, не из Якутии ли? Их встретил мужчина в сером костюме, и поднялись в лифте на третий этаж. Здесь царство дерева, видимо ценных пород. В приемной стены тоже обшиты панелями из красивой золотистой древесины. Секретарша в элегантно-деловом костюме приветливо улыбнулась:

— Илья Толуманович Варламов? Господин Рощин ждет вас. А вас, госпожа Варламова, — она неуверенно глянула на Селину, — просили пока побыть здесь.

Значит, ее отчества Ассоль не сообщила? Да он и сам его не знает.

Селина кротко улыбнулась: — Я зайду. Вы знаете, что у меня есть такое право. Но обещаю, что почти сразу уйду.

Секретарша неуверенно поглядела на дверь в кабинет (здесь никаких возникающих проемов), и вокруг возникло знакомое голубоватое мерцание. Спустя полминуты она с натянутой улыбкой открыла дверь.

Илья пропустил Селину вперед, а им навстречу из-за массивного стола поднялся поверенный.

— Извините, госпожа Ассоль назвала меня вчера только по имени. Естественно, для нее я еще мальчик. А так, Кирилл Сергеевич. — Он опять склонился к руке Селины. — Садитесь, пожалуйста. Простите, как к вам обращаться?

— Просто Селина, — ответила та. — У рогн нет отчеств. Но я уже ухожу.

Она повернулась к Илье: — Похоже, тебя здесь не собираются обманывать. Буду ждать в приемной.

Развернулась и вышла. Илья неловко улыбнулся: — Извините ее. Она несколько ошарашена, только вчера вышла замуж.

Рощин пожал плечами: — Ничего, рогны известны своей бесцеремонностью. Я вам желаю терпения. С другой стороны, вы обзавелись хорошей защитой.

Он сел за стол, Илья тоже опустился в кресло. Удобное — то ли кожа, то ли неотличимый от нее заменитель.

— Госпожа Ассоль хочет, чтобы вас ознакомили с состоянием дел, — продолжал поверенный. Он достал из ящика устройство стального цвета, размером с обычный телефон, и положил на стол. — Просила заказать эту штуку для вас, и облегченную версию для вашей жены.

— Это смартфон? — спросил Илья.

— Наподобие. Внешний трансид, универсальное коммуникационное устройство. Квантовая связь, доступ к счетам, при наличии импланта понимает мысленную речь. Если позволите, он установит с вашей карточкой постоянный контакт.

Илья достал карточку и приложил палец. Осветилась и она, и верхняя панель «трансида». Поверенный внимательно смотрел.

— Второй проще, — он достал такое же устройство, но голубого цвета, — без доступа к вашим счетам. Конечно, частичный доступ можете предоставить, это уж как сами договоритесь.

— На карточке большие деньги, — сказал Илья, — восемьдесят миллионов. Что, есть еще?

Рощин сдержанно улыбнулся: — Конечно, это лишь малая часть. Так сказать, на мелкие расходы. К сожалению, я не застал вашего отца, но информация передается от главы фирмы сыну, и это строго конфиденциально. Я подготовил перечень ваших активов, он загружен в трансид. В грубом приближении, потянет на двести миллиардов кредитов. Ваш отец к концу жизни стал весьма богат. Естественно, это не наличные, а доли в собственности, ценные бумаги и прочее. Советую тщательно во всем разобраться.

Илью будто опять тюкнули по голове, в который раз?

— Двести миллиардов, — прошептал он. — А я только внебрачный сын. Сколько же у других наследников?

Поверенный бегло поглядел на него.

— Их не так много. Господин Варламов составил завещание перед своим исчезновением, вы тогда уже… отсутствовали. Все было разделено между дочерью Ассоль, сыном Николаем и вами. Видимо, отец откуда-то знал, что вы вернетесь. Госпожа Ассоль тратит все средства на обитель Предвечного света, у Николая Толумановича были свои наследники, а ваша доля оставалась неприкосновенной. Конечно, мы вкладывали средства в разные прибыльные проекты, отчет также загружен в трансид. За столетие ваше состояние заметно выросло.

— Спасибо, — пробормотал Илья. — Надеюсь, вы получали вознаграждение.

— Разумеется, — приятно улыбнулся Кирилл Сергеевич. — Определенный процент от прибыли, все оговорено в соглашении по управлению средствами. Тоже прошу ознакомиться… Но есть несколько моментов, которые я хочу обговорить особо.

— Давайте? — кивнул Илья.

— Имеется объект недвижимости в Якутии, который находится в вашем единоличном владении. Доходов не приносит, лишь траты на земельный налог…

— Озеро Узун-кель?

— Да, — поверенный удивленно глянул на Илью, но спрашивать ни о чем не стал.

— Второе. Самая значительная часть собственности — пятнадцать процентов акций концерна «Северные магистрали». Еще пятнадцать процентов у семейного клана Варламовых в Канаде, так что вместе вы имеете контрольный пакет… Третье. Наиболее проблемный объект — рудник Хель-гейт в окрестностях Усть-Неры. Три исключительных собственника — вы, госпожа Ассоль и полномочный представитель госпожи Кэти Варламовой. Не наследник, а именно представитель. Что касается доли госпожи Ассоль, то она передала право управления вам…

— Что за Хель-гейт? — в свою очередь удивился Илья.

— Платиновый рудник в районе Усть-Неры… В ваше время название, возможно, еще не привилось.

— Я был там, — медленно сказал Илья. — В то время добыча платины шла полным ходом, даже на территорию не пускали. В чем проблемы?

Поверенный пожал плечами: — Не знаю. Месторождение как будто не полностью выработано, но представитель госпожи Кэти Варламовой приостановил добычу. Вам следует обсудить этот вопрос с ним. Контактные данные также в трансиде.

Илья покачал головой: — В общем, забот полон рот. Хлопотно быть богатым.

Кирилл Сергеевич вежливо улыбнулся: — Почему же? Можете оставить управление за нами, все равно ежегодный доход будет солидный. Только с платиновым рудником желательно что-то решить. Спрос на платину высок, а добыча на астероидах разворачивается медленно.

— Спасибо, Кирилл Сергеевич, — сказал Илья, — пока с меня хватит. Буду изучать информацию.

— Надеюсь, вы оставите меня своим финансовым управляющим, — снова любезно улыбнулся тот. — И, пожалуйста, извинитесь за меня перед женой. Вам решать, что ей сообщить, а что нет. В наше время жены порой создают проблемы для богатых мужей.

— В наше было так же, — вздохнул Илья.

Обменялись рукопожатиями и расстались. Селина так и сидела в приемной, забравшись с ногами в кресло. Вышли на улицу, там она сразу скинула босоножки и встала на травку. Илья присел на скамейку рядом.

— Ты не любишь ходить босиком? — спросила Селина.

Илья пожал плечами: — У нас на Колыме босиком не побегаешь. Летом камни, зимой снег. Держи, это тебе.

Он подал ей голубенький трансид. Селина глянула равнодушно и положила в сумочку.

— Хорошо, будем созваниваться. Безмолвному языку рогн ты вряд ли выучишься.

— А почему трансид называется внешним? Бывают и внутренние?

— Конечно, у большинства людей импланты. Информация поступает прямо в мозг, управляешь с помощью внутренней речи. Рогны и Наставница ими не пользуются, слишком легко прочесть твои мысли. Конечно, можно и так, но труднее… Ну, как поговорили?

Илья вздохнул: — Оказывается, я мультимиллиардер. Почему-то отец оставил мне до кучи всего. Так что расходы на номер для новобрачных, это просто семечки.

Селина с любопытством глянула на Илью: — Ты смешно выражаешься. Помню, ты говорил, что та рогна обещала тебе некоторое количество денег. Похоже, хватила через край. А я, выходит, богатая рогна? Это вообще нонсенс. Хотя деньги мне не нужны. Только приятно, что не придется считать центы.

— Чего?

— Мелкая денежная единица в бывших Соединенных штатах Америки, — нудным голосом пояснила Селина. — Потом исчезла. В нынешнем «кредите» Всемирной федерации сто центов.

— Ладно, — сказал Илья. — Похоже, тебя держали в черном теле?

Селина рассмеялась: — Опять забавно. Как считается, лишения закаляют дух. Но Наставница освободила меня от обетов, так что пора пообедать. И еще, надо съездить в мою бывшую обитель, забрать вещи.

— А там пообедать нельзя?

Селина скривилась: — Вот еще! Я теперь могу лакомиться, чем хочу. Только мяса рогны не едят, хотя оно все и синтетическое. Лучше пообедаем в отеле.

В ресторане попросила форель, запеченную в сливках. — Только видела такую в холораме. А еще мне кофе гляссе и яблочный штрудель.

Илья из любопытства заказал лососину, оказалась так себе.

— В Магадане вкуснее, — вздохнул он. — Надо будет тебя угостить, когда поедем в те края.

— Угу, — отозвалась занятая форелью Селина.

Прошлись по магазинам, и в ювелирном Илья купил Селине обещанное колечко — платиновое, с бриллиантом. От золотого Селина отказалась.

— Рогны не носят золота, угнетающе действует на ауру. Платина еще сойдет.

В сады Предвечного света приехали к вечеру. Мувекс остановился на смотровой площадке. Сады раскинулись широко и привольно, листва еще купалась в мягком золотистом свете. Кое-где среди деревьев стояли павильоны или небольшие здания, а вдали над Москвой-рекой высилось здание с куполами, его основание тонуло в зелени, уже тронутой красноватым глянцем.

— Храм Солнца мира, — сказала Селина, — посвящен первому лицу Троицы. В двадцатом веке жил один визионер, Даниил Андреев, он мечтал, что такие храмы будут во всех городах. К сожалению, так не вышло. Нас уважают, но Единая церковь, именем которой освящен наш брак, так и не стала действительно универсальной. Ладно, потом покажу, над чем я работаю… точнее, работала. Мувекс, к обители.

Подъехали к ограде — изящной чугунной решетке с остриями поверху, — и ворота открылись.

— Надо же, — со смешком сказала Селина, — меня еще помнят. Даже тебя заодно пропускают, одного бы не впустили. Но тебе придется побыть снаружи… Мувекс, ожидай здесь.

Она взбежала по ступенькам из белого камня и скрылась за массивной дверью. Илья остался сидеть: роскошные клумбы по сторонам, балконы увиты плющом, две девушки в зеленых одеждах прошли мимо, с любопытством поглядев на него.

Селины долго не было, придется привыкать ждать жену. Со скуки достал трансид, управлять оказалось не сложнее, чем телефоном. Открыл папку с пометкой «Рощин и сыновья», и через некоторое время покачал головой, столько оказалось фирм и ассоциаций, в которых у него были доли…

Селина появилась, когда розы уже тлели красными и желтыми угольками среди темной зелени. Поставила за сиденья рюкзачок и вздохнула:

— Ну, всё, прости и прощай. Назад меня уже не возьмут, разве что в старости. Мувекс, в отель Огненного цветка. Кстати, нам надо подыскать жилье. Ты сколько планируешь оставаться в Москве?

— На какое-то время застряну. Надо разобраться со всем, что на меня свалилось.

— А на меня сколько свалилось, — вздохнула Селина. — Ну, тогда поищем ближе к Садам. Работать над своим проектом мне пока разрешают.

Поужинали в ресторане и занялись поисками. Селина включила холораму и заказала поиск жилья для супружеской пары в Юго-западном районе. «Верхнюю планку цены, — она покосилась на Илью, — не устанавливаем».

Предложений аренды оказалось много, цены тоже немалые.

— Как я слышала, они несколько упали, когда столица Всемирной федерации переместилась в Токайдо.

— А разве нет единой столицы? — удивился Илья.

— Нет. Где резиденция председателя Всемирного конгресса, там и столица. Хотя поговаривают, что надо строить особый город — на новом месте, чтобы никого не обидеть… Как тебе нравится это?

В проеме холорамы возник дом, похожий на ступенчатый водопад. Волны света — голубого, фиолетового и прозрачно-зеленого, скатывались с его крыши, чтобы расплескаться в темном бассейне у основания.

— Там и настоящие водопады есть, — сказала Селина. — Это Каскади-дом, Филевская жилая гряда. Строил канадский архитектор Рис Ройон, когда Москва была столицей Всемирной федерации. Сдается квартира на пятом ярусе: гостиная, кабинет, спальня. Ну и ванная с кухней. Детской нет, но нам пока не надо, — и Селина озорно улыбнулась.

Да уж, сразу и детскую, это перебор.

— Как оставить заявку? — спросил Илья. — Завтра посмотрим.

— Уже сделано, — отозвалась Селина. — Пора и баиньки, завтра опять напряженный день.

Она поплескалась в бассейне, закуталась в халат и легла.

— Если там не будет такой кровати, надо купить. К роскоши быстро привыкаешь.

Илья принял душ, не стал переодеваться в пижаму и залез под одеяло голый. Селина хихикнула:

— Предпочитаешь спать раздетым? Чтобы сразу быть в боевой готовности?

— Ну, — неловко сказал Илья, — в тайге часто приходилось спать в одежде. Мало ли что может случиться. Поэтому и хочется скинуть все, когда можно.

— Ах, вот как? — промурлыкала Селина. Она придвинулась к Илье, и ее ресницы щекочущее прошлись по его лицу. Потом последовали легкие, прерывистые касания кончиком языка.

— Тоже сэпун, — тихонько рассмеялась Селина. — Это приятнее, чем целовать манекенов.

— Подожди, — чуть задыхаясь, сказал Илья. — Ты меня уже распалила, а тебе, наверное, еще нельзя.

— На рогнах все заживает, как на собаке, — беззаботно отмахнулась Селина. — В прошлый раз я ведь ничего не почувствовала.

На этот раз Илья легко скользнул внутрь, и так же легко и податливо тело Селины двигалось под ним, разжигая пламя в средоточии его бедер. В конце она вскрикнула, и медлительная судорога прошла по ее телу…

Ощутив его в себе, она закрыла глаза и перешла на зрение рогн. Впервые с такой яркостью «увидела» чакры — энергетические центры другого, мужского тела, и потоки энергии между ними. Чакры пульсировали нежно-белым светом с золотистым оттенком (а полости у них чистые!). Пульсация нарастала, и в той, что расположена внизу живота, появилось розовое свечение. В такт пульсации легкий трепет стал пробегать по ее телу. Розовое перешло в красное — могучая стихия копилась в этой чаше. И вдруг выплеснулась языком пламени — оно затопило ее изнутри и заставило содрогаться каждую клеточку тела. Наверное, она закричала…

С трудом вернула себе контроль. Так, семь чакр, пульсация убывает. Стихают потоки энергии по меридианам. Неповторимая энергетическая структура тела ее мужчины стабилизируется… ГОТОВО!

Она высвободилась и легла на спину. Голова кружилась: впервые испытала всю мощь соединения тел — одновременно на физическом и энергетическом планах. Недаром рогн предостерегают, что для них половой контакт может закончиться смертельным возгоранием центров. Но что нас не убивает, то делает сильнее. Наставница верила в нее, иначе не отдала бы замуж. И не остановила, когда протянула руку в Цветок. Но почему и Илье это сошло безнаказанно?..

Нет, пока не будет думать об этом. Резонанс установлен, и на уровне, который она считала возможным только для рогн — это главное!

Селина вытянулась на постели как мертвая, грудь еле вздымалась и опускалась. Илья с тревогой наклонился над ней:

— Что с тобой?

Селина открыла глаза и слабо улыбнулась. — Ничего. Я просто перешла на зрение рогн, мне ведь нужно прочувствовать тебя на энергетическом уровне. Нам говорили, что лучше секса пока ничего не придумали. Но ощущения были… ошеломляющие.

— И что ты видела? — пробурчал Илья.

— Энергетическую структуру твоего организма: чакры, меридианы, потоки энергии. Не волнуйся, твоих мыслей я не читала, и все было очень красиво. Тебе надо посмотреть учебный фильм для рогн, я скачаю из нашей закрытой сети. Но реальность… она потрясает. И физическое удовольствие на этот раз получила, так что стоило выйти замуж.

Она прыснула, а Илья откинулся на подушку. — Ну, похоже ты пришла в себя. Я было испугался.

Селина зевнула и уже сонно пробормотала: — Это приятно, когда за тебя беспокоятся. Но давай спать, эти ощущения с непривычки выматывают.

Утро провалялись в постели, а после завтрака поехали в полицейское управление. Селина поучила пользоваться трансидом.

— Активируешь касанием пальца и говоришь: «мувекс». Если нужна я — «Селина». Не хочешь, чтобы разговор слышали другие — «экранирование». Можешь создать значки, если тебе это удобнее. У тебя серьезный аппарат, сквозной квантовой связи. Внутренние трансиды такими не бывают.

— Ты разбираешься в электронике? — удивился Илья.

— Ага, — беспечно отозвалась Селина. — Всех рогн учат, как безопасно пользоваться ею, и как блокировать.

Похоже, облик управлений полиции за сто лет не изменился: чугунная решетка вдоль фасада, колонны при входе и массивная дверь. Дежурный поднес к конторке карточку Ильи, потом Селины, и поднял глаза:

— Вас не приглашали.

— Жена имеет право сопровождать мужа повсюду, — сухо парировала Селина. — «Акт о правах женщин», пункт пятый.

Дежурный чуть скривился: — Ладно, идите. Робот вас проводит.

Откуда-то вынырнул уже знакомый полицейский робот и покатил вперед. Илья покачал головой:

— Ты и право знаешь?

— Обязательный курс, — вздохнула Селина. — Только уже не в школе, а в институте рогн. Помогает кое-кого ставить на место.

В отделе регистрации робот остановился у кабинета с табличкой «Старший инспектор». Дверь не растворилась в воздухе, а просто открылась — в полиции блюли традиции. Инспектор в синей форме привстал из-за стола:

— Господин и госпожа Варламовы, здравствуйте. Извините, что отвлекаю от медового месяца, — он едва заметно усмехнулся. — Садитесь.

Стулья с высокими спинками, шкафы вдоль стен — всё будто застыло с XXI века. Илья отодвинул стул для Селины:

— Зачем вызывали? Ко мне какие-то претензии?

А любопытно, причастна ли здешняя полиция к инциденту в Усть-Нере?

Инспектор с явной досадой посмотрел на Селину:

— Илья Толуманович, могли бы мы поговорить наедине?

Селина глянула искоса, но Илья не стал размышлять. — Нет, — сказал он. — Я пока чужой в вашем мире и нуждаюсь в помощи. Кстати, у вас прогресс, в мое время жену бы со мной не впустили.

На лице инспектора появилось такое же выражение, как у дежурного.

— Да, — вздохнул он. — Илья Толуманович, проблема вот в чем. При регистрации брака данные поступают в нашу информационную сеть, и она сразу выдала сигнал тревоги. Правонарушений за вами не числится, про вас вообще ничего нет (Селина опять глянула на Илью, но не сказала ни слова). Однако дата рождения… она попадает в «красную зону». В это время, или чуть позже, родились те, кто стали участниками первых звездных экспедиций. И карточка у вас такая же, как у них. В субсветовом полете время течет медленно, и кто-то мог уже вернуться, не особенно постарев. Понимаете, мы не знаем, кто вернется — те же люди, что улетели, или… вдруг их подменили? Мы так и не знаем, что нас ждет в дальнем космосе.

— Я не знал об этих экспедициях, — покачал головой Илья. — А связи с ними нет?

— Нет, потеряна. И это тоже повод для беспокойства. Вот почему вы нас заинтересовали, Илья Толуманович. Не поясните, где вы пропадали сто лет? Иначе мы будем просить о специальном расследовании.

— Нет нужды, — буркнула Селина. — Такие вопросы уполномочен решать консилиум рогн. В сомнительном случае окончательный вердикт выносит старшая рогна. «Пакт о рогнах», статья 21.

— Вы хорошо подкованы, — поморщился инспектор. — Но зачем прибегать к юридическим процедурам? Просто удовлетворите наше законное любопытство, Илья Толуманович.

— Пожалуйста, — сказал Илья. Давно придумал, что говорить, и игнорировал предупреждающий взгляд Селины. — В мое время ходили слухи об особом мире рогн, где время течет медленнее, чем на Земле. Рогна может провести там годы, а на Земле пройдет лишь несколько месяцев. Так вот, существует и поток времени с противоположными свойствами. Для меня протекло меньше недели, а на Земле пролетело сто лет. Уж так меня угораздило.

Хрен они смогут это проверить.

Селина посмотрела на него с изумлением, и он быстро добавил:

— Извини, если что выболтал. Я знаю, вы держите свой мир в тайне.

Инспектор прокашлялся:

— И кто вас туда… угораздил?

— Одна рогна, — вздохнул Илья. — Возможно, хотела сделать мне одолжение, но не рассчитала со временем. Впрочем, вы можете навести обо мне справки. Я проживал в Колымской автономии как Илья Пинегин.

Инспектор хмыкнул: — Вот как? А мы искали Илью Варламова. Понятно, почему не нашли.

Он пробежал пальцами по панели: — Да, вот и вы. Фотография несомненно ваша, компьютер подтверждает тождество. Несколько приводов в полицию, проблемы с лицензией на добычу золота, в общем ничего особенного… Потом пропали без вести. Не расскажете об этом подробнее?

— Ну нет, — Илья глянул на Селину. — Рогны с меня голову снимут, и жена первая. Впрочем, вы должны быть удовлетворены, инспектор. На звезды я тогда не мог улететь. Рогны… это тоже не совсем человеческий разум, но люди научились с ними жить. Я вот даже женился на рогне.

Селина хмыкнула, а инспектор покачал головой:

— Ладно, спасибо. Кое-что проверим, но особо к вам не придерешься. И жена у вас юридически подкована. Вы свободны.

На улице Селина позвонила насчет аренды, квартиру можно было посмотреть прямо сейчас. Взяли мувекс и поехали. Илья сказал:

— Спасибо, Селина. Ты произвела впечатление.

— Откуда ты это взял, про особый мир рогн? — недовольно спросила она. — Там ничего подобного нет.

— Значит, я ничего не выдал, — улыбнулся Илья. — Надо же было что-то им скормить.

— Опять забавно. Но вообще-то инспектор соврал, что на тебя ничего нет. Он знает больше, чем рассказал. Однако признаться в этом не мог, во Всемирной федерации запрещено собирать информацию о человеке без его разрешения. Только если выписан судебный ордер.

— А как ты узнаешь, что человек врет?

— Неприятная желтизна в неких областях ауры. Но его мысли я прочитать не смогла. Для этого требуется специальное обучение и долгая практика, а тренироваться на муже мне запретили.

— Тогда ты должна была видеть, как я соврал? Тоже неприятная желтизна?

— Скажем так, золотистая окраска с ядовитым оттенком. — Селина слегка фыркнула. — Вот почему с рогной трудно жить, она тебя насквозь видит. Ну, почти…

Жилая гряда в Филях оказалась похожа на миниатюрный горный хребет: этажи висели над зелеными лужайками террас, белые ленточки искусственных водопадов падали с яруса на ярус. Встретила девушка-агент в чем-то лиловом и переливающемся.

— Я Сола, — представилась она. — Идемте. Квартира с мебелью, а в цокольном этаже, если понадобится, есть бокс для ховера.

Селина осталась довольна видом из окна, как раз на ее любимые сады, и лужайкой на террасе. Даже кровать, хотя и меньше, чем в отеле Огненного цветка, не вызвала замечаний.

— Если надоест шум водопада, включайте звуковую завесу, — сказала Сола. — На первом этаже есть ресторан.

Договорилась об оплате, внесли в память замка данные карточек, и расстались. Осталось только съездить в отель за вещами. Селина прошлась по номеру и вздохнула:

— Приятно было пожить здесь. Это надо же, из монастырской кельи — в роскошную обстановку. Из старой девы — в замужнюю женщину.

— Какая ты старая дева? — удивился Илья.

— Уже нет, — согласилась Селина. — Давай пообедаем и съездим, где я работаю. Потом вернемся домой.

Место работы Селины оказалось в Триумфальных садах, которые зелеными волнами уходили к виденному вчера храму. Вдоль центрального проспекта стояли купы деревьев, боковые аллеи вели к группам скульптур и часовням.

— Над всем этим трудились добрую сотню лет, — сказала Селина. — В Садах представлена история России, в ее взлетах и трагедиях. Но все время что-то меняют или достраивают. Это большая честь, быть допущенной к работе здесь. Я сначала занималась цветочными композициями, а сейчас доверили ландшафтное оформление одной скульптуры. Посмотри.

Они оставили мувекс ждать, и пошли по аллее. В конце обогнули полуразрушенную кирпичную стену, за ней оказалось высеченное из гранита изваяние мужчины. Он сидел спиной к стене, опираясь локтем о кирпичи: высокий лоб, зачесанные на стороны волосы, вдохновенное лицо. Перед памятником — лужайка, усыпанная яркими цветами, по ней тропка ведет к небольшому ручью. Глаза мужчины устремлены на величественный храм Солнца мира, видимый сквозь листву берез.

— Это памятник Даниилу Андрееву, — сказала Селина, — я тебе о нем говорила. Поэт и визионер. Разрушенная стена символизирует тюрьму, где он сидел долгие годы, еще в двадцатом веке. Там он сумел написать книгу «Роза мира», которую сейчас проходят в школах… Хотя может, уже не проходят. Там о Всемирной церкви, о других мирах. Памятник — работа известного скульптора, и замысел прост: человек, пусть и духовно, вырвался на свободу и видит красочный мир с храмом, о котором мечтал. Но, похоже, что-то не так с окружением: памятник получает лишь средние оценки. Мне поручили посмотреть, что можно сделать? Я захватила это, — она достала из сумочки какую-то рамку, раздвинула, и в ней возникло объемное цветное изображение. — Видишь, я меняла цветочные композиции, перемещала или вообще удаляла тропку… всё не то. Слишком резкий контраст между трагизмом скульптуры и ярким ландшафтом. У тебя явно нет художественного образования, зато есть свежий взгляд. Что бы ты предложил?

— Гм… — Илья растерялся, но не ударять же лицом в грязь перед молодой женой? Огляделся: действительно, все солнечно и ярко кругом. И по контрасту в памяти всплыли руины сталинских лагерей на Колыме…

— Ты знаешь, — сказал он, — в мое время еще встречались остатки старых лагерей, но кладбища не сохранились. Однако их легко узнать, там среди камней густо растет иван-чай или кипрей. Целые лиловые поля. Мне кажется, не нужно обилия ярких цветов. Кипрей нежный цветок, но в нем сквозит некая печаль… Во всяком случае, для меня, — неловко добавил он.

Селина удивленно смотрела на него и вдруг хлопнула ладонью по лбу.

— Вот! — почти крикнула она. — И как я не додумалась? Красиво, но щемящее грустно. И ручья не надо, сухое каменное русло. Вдобавок, это будет здорово перекликаться с разрушенной стеной. Цветы перенесу ближе к памятнику… сюда и сюда.

Она стиснула рамку, а управляла, наверное, мысленно. Изображение изменилось. Поверх лилового разлива кипрея и сухой каменной россыпи давно умерший поэт смотрел на храм Солнца мира.

— Пусть будет так, — прошептала Селина. — Конечно, я представлю на художественный совет, но должны утвердить. Разве что нюансы подправят. Ты гений, Илья!

— Ну, — пробормотал он. — Просто пришло воспоминание.

Вечером обживали новую квартиру, освоили и кровать.

— Тоже удобная, — сообщила довольная Селина. — В обители были жесткие матрасы.

А Илья с увлечением осваивал ее гибкое тело. До кульминации дошел даже слишком быстро, однако Селина удовлетворенно простонала.

— Довольно приятно, — чуть запыхавшись, сказала она. — Только не забывай, что ты тяжеловат для меня.

— Извини, — покаянно сказал Илья. — Когда обнимаю тебя, про все забываю… Слушай, а ты не забеременеешь? Мне кажется, пока рано.

Селина вздохнула: — Рогн учат контролировать процессы в своем теле. Да, ребенка заводить рано. Может, еще вообще разбежимся.

— Не собираюсь. — Илья довольно потянулся.

Селина слегка фыркнула: — Не зарекайся. Ты всего три дня, как женат.

— Не хочешь съездить в свадебное путешествие? — вспомнил Илья.

— Пока нет. Буду трудиться над реализацией твоей идеи.

А еще Илья стал осваивать свалившееся на него наследство. Подробнее изучил папку «Рощин и сыновья»: у него были акции концернов, фирм, банков, и бог весть, чего еще. Больше всего было долей в ассоциациях, но там его голос не имел особого значения, почти все решали коллективы сотрудников. Почему отец столько ему оставил? Стеснялся, что не уделил сыну внимания? Но хватило бы и десятой доли всего. Был, правда, второй главный собственник, некий Джозеф Варла, однако жил в Канаде, и Илья решил познакомиться с ним позже. Надо хоть войти в курс дел.

Многие фирмы располагались в Подмосковье, и без ховера было не обойтись. Илья съездил в транспортное управление, скормил ИИ список своих владений, а тот уточнил наличие места для стоянки и внес в карточку разрешительный код. Права были не нужны, ховеры управлялись только автоматически. Принцип движения оказался замысловат — мощная электромагнитная подушка позволяла скользить в магнитном поле Земли, не влияя при этом ни на пассажиров, ни на окружающую среду.

Среди прочего Илье принадлежало десять процентов акций Центра космических исследований, так что решил слетать в подмосковный Королев. Встретили почтительно, а один из ведущих специалистов познакомил с работами. В их числе оказалось создание космических буксиров для терраформирования Венеры. Три платформы с термоядерными двигателями должны были изменить орбиту одного из ледяных астероидов, чтобы тот упал на безводную раскаленную планету. Потом в насыщенную водой и остывшую атмосферу предполагалось забросить бактерии, чтобы за сотню лет превратили ядовитую атмосферу в пригодную для человека. Расходы предстояли грандиозные, и пока работа шла ни шатко, ни валко.

До сих пор Илья копался только в земле, и космос интересовал мало. Дома спросил у Селины:

— А как рогны относятся к освоению космоса? Вы больше знаете о иных мирах.

— Гм, — сказала Селина. — В космосе нас никто не ждет. Вдобавок, после Большого зигзага стало ясно, что мы вполне можем сохранить наш мир.

— Чего? — уныло спросил Илья. Все-таки еще многого не понимает.

— Большой зигзаг начался за полвека до твоего рождения, — терпеливо пояснила Селина. — После Третьей мировой экономика была отброшена вспять, и восстанавливалась медленно, уже на новых технологиях. Ну, или на более безопасных старых. Ты заметил, что транспорт сейчас весь электрический? Так что природа получила возможность оправиться, и угроза экологической катастрофы отодвинулась. Если люди недостаточно разумны, кое-кто вправляет им мозги.

— Да уж, — пробормотал Илья…

Через неделю снова полетел в Королев, интересовала технология добычи редких металлов на астероидах — это ближе к его профилю.

Разобраться в технических деталях оказалось непросто, и он задержался, а еще пригласили на вечеринку: одна из сотрудниц отмечала день рождения. В Центре работало немало женщин, в основном занимаясь дизайном интерьеров, где людям предстояло жить долгие месяцы.

Отмечали в кафе, и наряды женщин удивили: многие мерцали, часто меняя цвет и форму. То это было старинное длинное платье, то нечто струящееся, словно водопад. Впрочем, Селина уже объяснила: «Надеваешь специальный пояс, он модулирует проницаемость воздуха вокруг тела и вдобавок создает видеоиллюзии. Говорят, очень приятно: ходишь будто нагая, и воздух касается всей кожи. Надо попробовать. Удовольствие не из дешевых, но мы ведь не стеснены в средствах, милый?».

Вспомнил о Селине, и стало неловко: к нему так и липли три девушки — одна блондинка, другая рыжая, а третья брюнетка. Предлагали попробовать разные напитки, в результате Илья захмелел. Как бы добраться до ховера? Под каким-то предлогом вышел на воздух, но темненькая и тут не отстала.

— Вот бы искупаться, — мечтательно сказал она. Действительно, вечер был теплый и душный. — А знаешь, мы можем искупаться в венерианском море.

Обращение на «ты» преобладало в двадцать третьем веке, «вы» употреблялось редко.

— Как это? — удивился Илья.

— Здесь под куполом создан уголок Венеры, какой она должна стать через сотни лет. Жаркое солнце, зеленый ландшафт, кусочек моря. Это в рекламных целях, чтобы привлечь спонсоров, ну и проводить кое-какие исследования.

— И туда всех пускают? — усомнился Илья.

Брюнетка прыснула: — Ты же крупный акционер, вряд ли ИИ станет возражать. Давай, всего на полчасика.

Полчаса — это недолго, да и взглянуть интересно.

— Только пригласи подруг, а то жене не понравится, что я проводил время с другой женщиной.

— Ты однолюб? — снова хихикнула темненькая, слегка толкнув Илью в бок. И крикнула: — Девочки, сюда! Мы едем купаться!

Набились в мувекс, и вскоре на фоне закатного неба зачернел большой купол. Из людей, похоже, никого не было, а двери в ответ на карточку Ильи действительно открылись. Из вестибюля зашли в шлюзовую камеру.

— Давление воздуха еще долго останется выше земного, — со знанием дела пояснила рыжая. — Конечно, не сотни атмосфер, как сейчас.

Стихло шипение воздуха, в ушах заложило, и внезапно вышли в жаркий солнечный день. Голубое марево моря, купы растительности над песчаным пляжем, пара зданий блестит стеклами, огромный солнечный диск висит низко над горизонтом. От жары сразу захотелось скинуть одежду.

— Небо и горизонт, это иллюзия, — опять стала пояснять рыжая. — А температура воздуха так и будет около сорока градусов. Вполне комфортно, когда привыкнешь. Айда в воду!

Все трое внезапно оказались обнаженными, в одних поясках. У Ильи пересохло во рту — похоже, это те самые пояса, что создают иллюзию одежды. Девушки с плеском бросились в воду, а Илья так и остался стоять: к такой раскованности не привык.

— Чего же ты? — рассмеялась блондинка, кидая в него пригоршню теплой воды.

Мелькание белых тел в голубой воде возбуждало: сердце забилось чаще, а голова слегка закружилась. Илья снял одежду, остался в трусах, и вошел в прозрачную воду.

— Вода будет очень прозрачной из-за растворенной углекислоты, — продолжала комментировать рыжая, окатывая его этой самой водой, — а вот соленость долго останется невысокой.

Сзади подобралась блондинка, толкнула его лицом во взбаламученную воду, и пошла веселая кутерьма: Илья попадал руками то в скользкий бок, то в упругую грудь. Ему тоже досталось, трусы оказались не преградой для девичьих ладошек. Девицы были раскованные и, похоже, имели свои представления о совместном купании.

Наконец он укрылся за причалом (наверное, чисто декоративным), выжал трусы и повесил, чтобы подсохли. Растянулся на горячем песке, в голове гудело. Свет между тем померк, солнце скрыли тяжелые облака (наверное, тоже иллюзия). Илья прикрыл глаза, но перед ними по-прежнему мелькали нагие тела девушек. Хватит, пора возвращаться к Селине!

Послышался шорох песка, кто-то подошел и лег рядом. Илья открыл глаза — блондинка. Так и осталась голой, глаза блестят, а по коже стекают капли воды.

— Негодник, — сказала она. — Всех взбудоражил, а сам скрылся. Так с бедными женщинами не поступают. Видно же, что и сам готов.

Она провела ладонью по животу Ильи, спустилась ниже и хихикнула: — Вон какой! — Деловито легла на спину и потянула его на себя. Откинув голову на песок, с неожиданной силой обхватила ногами бедра.

Сил противиться не было, а мысли вообще исчезли. Остались только ощущения: скольжения в глубину и обратно, нарастающей сладостной истомы. Оргазм сотряс так, что Илья вдавил тело девушки в песок. Та похныкала, хотя скорее от удовольствия, выбралась из-под него и ушла.

Илья остался лежать, постепенно приходя в себя. И что он теперь скажет Селине?

Придумать не успел. Еще больше стемнело, настала почти ночь. Но света хватило, чтобы увидеть темный силуэт и рыжеватый отблеск волос.

— Сначала была Белочка, а теперь я, Лиска. Мы решили не смущать тебя сексом втроем. В ваше время, кажется, были строгие нравы. У тебя еще остались силы? Не отпирайся, Белочка сказала, что ты ее прямо вмял в песок.

Она прилегла рядом: — Сейчас пойдет дождь. На Венере будут частые дожди, в атмосфере останется много избыточной влаги…

По ходу научного комментария ласкала пальчиками, так что тело Илья вскоре снова отозвалось. Лиска тихонько рассмеялась:

— Вот хороший мальчик. Только я не буду ложиться, а то и меня втрамбуешь в песок.

Она привстала, опустилась на бедра Ильи, и стала вздыматься и опускаться, упираясь ладонями в его грудь.

Тут сверкнула молния, волосы девушки на миг осветились рыжим пламенем, и действительно полил дождь. Вода стекала по ее смутно видному телу, поливала грудь и живот Ильи, но тем сильнее разгорался огонь внутри. Молнии сверкали одна за другой, вырывая из сумрака груди и плечи Лиски. Она раскачивалась все сильнее, и вдруг с криком упала на Илью, пока он толчками извергался в нее.

— В-вполне удовлетворительно, — постукивая зубами, выговорила она. — А теперь придет Ночка. Она любит в темноте, но ночи ждать слишком долго, сутки на Венере длятся двести сорок три дня. Проблема с растениями, как их подсвечивать?

Поднялась с него и ушла. Быстро светало, от тела поднимался пар. В голове гудело, мысли едва ползли. Надо разыскать одежду и повесить сушиться. И все женщины сейчас такие раскрепощенные? Всё легко, и как бы не всерьез.

Он сел, обхватив колени руками. Из-за пирса вышла и уселась рядом темная — Ночка. На этот раз она была в подобии длинного темного платья, полупрозрачного, словно газ.

— Тебя не замучили? Вот так мы забавляемся, когда удастся. Сейчас к этому относятся легко, твоя жена не должна сердиться.

— Я к такому не привык, — вздохнул Илья. — Но как отказать симпатичным женщинам, когда и самому хочется?

— Молодец, — похвалила Ночка. — Тогда пойдем, а то меня одну оставил неудовлетворенной. Лиска наверное сказала, что я предпочитаю темноту.

Опять стало разгораться желание, и он встал. Ночка повлекла к двери в цоколе одного из строений. Внутри было темно.

— Лаборатория, — сказала женщина. — Где-то должна быть клумба мха, который может прижиться на Венере. Лиска бы о нем целую лекцию прочитала.

Она увлекла Илью за собой на мягкий мох. Платье тоже было иллюзией, девушка оказалась нагой.

Он нетерпеливо вошел в нее, а когда приостановился, чтобы унять чрезмерное возбуждение, обстановка вокруг была другой… Он словно в некой пещере или туннеле. Вокруг багровые стены, они пульсируют, и в такт под ним содрогается женское тело. Вот он плавно входит в него, выходит, ощущает груди и напрягшийся живот — и одновременно их будто увлекает вниз по туннелю. Теперь стены завешаны багровыми гобеленами — они колышутся, и словно тонкое огненное дыхание пронизывает все тело. Кто-то или что-то ритмично стискивает его бедра. Внизу живота все горячее, будто там копится раскаленная лава. И внезапно изливается, прожигая его насквозь…

Он лежит в каком-то сумрачном зале, на черном полу. Под бедрами скользко. Некие тени стоят вдоль стен.

— Он ваш, — звучит чей-то голос. Голос женский, и холодное удовлетворение слышится в нем. Тени начинают медленно приближаться…

Она легла одна. Илью не стоит ждать, задержался на какой-то вечеринке. Впервые они проводят ночь не вместе. Заснуть не удается, на душе тревожно. И вдруг, прямо в ухо, слышен шепот: «Something wicked comes».[84] Предупреждение рогнам — тем, кто научился слышать. Так и не смогла понять, почему обращаются по-английски.

Что делать? Она нащупывает ауру Ильи — по серебристой нити, что связала их, это нетрудно, — но там как будто ничего особенного, лишь тускловата. Это может быть под влиянием расстояния, дальновидение пока дается ей нелегко. Стоп, предупреждение нельзя игнорировать!

Если бы она уже освоила технику выхода тонкого тела! Но это никак не дается. В отчаянии, она все-таки напрягает все силы… и вдруг освобождается — утомительные тренировки с Наставницей наконец-то принесли результат.

Она смогла!

Поспешно начинает подтягиваться по еле видной серебристой нити. Как ярка серебряная нить, связующая с Учителем, но это не для нее!

В Серой зоне практически нет расстояний, она уже на месте. Волна радости захлестывает ее, и тут же сменяется отвращением: аура мужа почти поглощена аурами трех бесстыдных самок — вот почему она так тускла. Сизое пульсирующее излучение похоти исходит от них. Она еле удерживается, чтобы не нанести по ним сокрушительный удар.

Ты не должна мстить! Есть что-то еще. Тайное, темное…

Визуализация!

Вот оно — три средоточия тьмы. Самки — только живые антенны. Темные пятна близятся, из них выныривают и снова прячутся черные безглазые головки — будто черви. Она бегло проверяет заградительную сеть мужа — пока не повреждена, хотя прогибается все больше, энергии из нее высосали порядочно.

Тогда отступаем, вливая еще энергию в сеть… Но как он мог!

Спокойно, ты должна выполнять поручение Наставницы! Все личное на потом.

Она вливает все больше энергии — поразительно, раньше никогда не могла черпать в таком изобилии! — сеть звенит от напряжения, но это слышит только она. Черные головки тычутся в сеть — у них нет глаз, вместо них чувствительные сенсоры, — но все бесполезно.

Ее переполняет отвращение, отчаяние и ярость.

НАНОСИ УДАР!

С ее пальцев рвется белое пламя — сеть расправляется как пружина, выбрасывая всю накопленную энергию. Обратный удар рогны! В ответ накатывает волна такой неистовой боли, что она катается по кровати и вцепляется зубами в подушку, чтобы заглушить свои крики…

Помещение наполнено чадом, аппаратура превратилась в черное месиво. Два тела лежат на полу, застывшие в предсмертных судорогах. Третий человек с трудом поднимает голову со стола.

Со зловещим звоном в воздухе появляется проем, очерченный синим огнем. В проеме — властное суровое лицо, крепкую шею охватывает багряный воротник то ли сутаны, то ли плаща.

— Что произошло? — голос холодный и пренебрежительный.

— Обратка от рогны. — с трудом отвечает человек за столом. — Мы вроде сделали все, чтобы она не вмешалась. Но эта стерва подпустила нас близко, а потом ударила, будто кувалдой. Тем двоим уже не помочь. Меня спасло только то, что я снял шлем, заподозрил неладное.

— Скачали хоть что-нибудь? — в голосе слышно презрение.

— Нет, шеф. И в другой раз обходитесь без меня. Я не думал, что возможен удар такой силы.

— Ко мне обращаться: «Господин магистр». Ладно, немного позже пришлю помощь.

Проем гаснет. Человек опять роняет голову на стол…

Она немного приходит в себя. Выплевывает угол подушки, но зубы сразу начинают выбивать дробь.

Соберись! Вспомни все, чему учила Наставница!

Выход тонкого тела!..

Ноги ее не имеют опоры, она бесплотным призраком скользит в Серой зоне. Пользуется обычным зрением — зрением рогн увидит ужасные, предсмертные ауры.

Что я наделала?!

Но младших рогн не учат соизмерять силу удара. Это акт отчаяния, и в него вкладывается вся мощь, доступная рогне.

Вот и опять тот зал. Ее муж лежит голый, унизительное зрелище. Все же она прикладывает ладонь к его лбу, добавляя энергии. Ничего, скоро придет в себя. Рядом голая женщина — и снова передергивает от отвращения, — эта в глубоком шоке. Выброс энергии миновал ее физическое тело по касательной, но тонкое получило серьезное потрясение, и неделя отвратительного самочувствия ей обеспечена — это неплохо. За столом мужчина — в коме, но должен выжить. Снаружи еще две девицы, тоже в шоке. Будут знать, как развлекаться с чужими мужьями.

Она возвращается к мужу и «встряхивает» его, конечно незримо. Тот открывает глаза, они мутные — похоже, не только опоили, но и напичкали каким-то наркотиком.

«Слушай меня! Я — Селина. Ты не сможешь меня увидеть. Вставай, найди свою одежду и трансид. Вызови скорую помощь. Два трупа, четверо в шоке. Ты не знаешь, что произошло. Скажи, что сам еле оправился и летишь домой».

Она еще помедлила. Муж кое-как поднялся и вышел из помещения — откуда ночью солнечный день? — разыскал одежду, оделся и позвонил. Только тогда по серебристой нити она вернулась в свое тело. Пожалуй, лишь отчаяние дало ей силы сделать то, что она сделала.

Первый шаг на пути к Старшей! Но надо ли ей это? И надо ли оставаться нянькой при муже, если он предал ее?

Он вернулся за полночь, к празднично светящимся водопадам Каскади-дома. На душе было погано. Поднялся в квартиру, заглянул в спальню. В свете ночника Селина, скорчившись, лежала на разметанной постели. Подошел на цыпочках: дыхание слабое, по телу порой проходят судороги. Но что-то подсказывает, опасности нет.

Тщательно вымылся под душем, постелил себе в гостиной и лег. Ночью маялся, но к утру заснул. Когда проснулся, не было ни Селины, ни записки от нее. Хотя пишут ли теперь записки?

Он позавтракал и позвонил в приемный покой больницы, догадался взять номер у санитаров. Трех женщин перевели из реанимации в обычные палаты, мужчину кто-то увез. А затем позвонили ему — из полиции. Если пришел в себя, то не расскажет ли, что произошло?

Вяло соврал, что ничего не помнит. Хотя хорошо запомнил бесплотный, но гневный голос Селины. Может ли явиться для личных показаний? Да, однако прежде должен связаться с женой.

Звонивший фыркнул: — Она у вас рогна? Тогда подождите. Там, где замешаны рогны, действует особый порядок расследования. Мы перезвоним.

Перезвонили (надо же, слово осталось прежним) через полчаса.

— Дежурная рогна сказала, чтобы мы не вмешивались. Они в курсе, что произошло: попытка незаконного проникновения в сознание, и ваша жена нанесла ответный удар. В таких случаях рогна имеет право защищать себя и близких. Если пострадавшие или их родственники полагают, что были превышены пределы необходимой обороны, то могут потребовать созыва совета рогн.

— И часто требуют? — все еще вяло поинтересовался Илья.

Собеседник опять фыркнул: — Никогда! Всего хорошего.

Так что тут пронесло. А вот с Селиной… Выходит, она все знает. Как-то отыскала его и, похоже, отомстила тем дамочкам.

Стало зябко: все забывает, что живет почти с ведьмой. Хотя, пожалуй, ведьме далеко до разгневанной рогны. Но откуда еще и два трупа?..

Звонить Селине не стал, лучше объяснится с глазу на глаз. А если вообще не придет?.. Ну, тогда позвонит.

Селина появилась к ночи, в том же зеленом платье, что носила при первом появлении.

— Ну, милый, — сказала она, уклоняясь от неловкой попытки ее обнять, — создал ты проблему.

Она села в кресло, сложив руки на коленях — в той же позе, что при первой встрече.

— Ты можешь особо не извиняться: подвыпившего мужика нетрудно соблазнить, а если еще плеснуть ему афродизиак… Проблема в другом.

— А что со мной собирались сделать? — угрюмо спросил Илья. Чтобы не стоять перед Селиной как провинившийся школьник, сел напротив. — И все-таки прости, я не хотел тебе изменять.

— Еще утром я хотела просто уйти, — вздохнула Селина. — Но потом поняла, что хотела бы сохранить наш брак. Только прощение ничего не изменит. А что хотели сделать?.. Скачать содержимое твоего мозга, оставив тебя слюнявым идиотом. А я еще не очень верила Наставнице. Только это не полиция, мы имели дело со слугами Темного чертога.

— Встречался уже с одним, — хмуро сказал Илья. — Что-то исчез.

— Это меня тоже беспокоит, — грустно сказала Селина. — Хотя наверное, скоро перестанет. Не думала, что наша совместная жизнь будет такой короткой.

— Слушай, а может помиримся? Я не хочу расставаться с тобой. Позволь, я тебя обниму…

— А, примирение в постели? Для многих пар это единственный путь. Но не для рогн.

— Почему? — Илья стиснул подлокотники стула, один внезапно треснул. Селина глянула с изумлением.

— Пожалей мебель, милый. Она не наша. Но я объясню, а то все переломаешь. Меня, надеюсь, не тронешь?

— Нет, — буркнул Илья.

— Вот и я подумала, что ты меня хоть немножко любишь. Проблема вот в чем… Я поговорила с одной рогной, у которой почти та же история, что у меня. Приятели соблазнили ее мужа сходить во дворец наслаждений…

— Что за дворец? — удивился Илья.

— В свое время узнаешь, — отмахнулась Селина. — Там он… провел время с двумя женщинами. Тебя-то хватило на трех, — и она ехидно улыбнулась.

Илья только скрипнул зубами.

— Она это сразу почувствовала. Но он тоже извинялся, говорил, что перепил. Она понадеялась, что займутся любовью и все образуется. Но от таких дел остаются следы на энергоинформационном уровне, похожие на язвы. И вот они словно ожили и вцепились в нее. Она испытала такой дикий ужас, что мгновенно возненавидела мужа. Отхлестала его по лицу, и их браку пришел конец. Редкий случай, ее снова взяли в обитель. Наверное потому, что дала очень суровые обеты… Вот так, милый. Я вижу эти язвы, и одна особенно ужасна, словно незаживающий поцелуй вампира.

— Наверное, след оставила Ночка, — вздохнул Илья.

— Если это случится со мной, а в последние моменты нашей близости я полностью открыта и беззащитна, то боюсь, что тоже возненавижу тебя. Но и без этого мы расстанемся. Ты не сможешь обойтись без женщин, а они сейчас слишком доступны. Я такого не выдержу.

Пол словно качнулся под ногами. Странно, ощущение такой горечи испытал только после смерти матери. Неужели Селина стала ему настолько небезразлична? Ведь женщины действительно легко доступны, а денег хватает… Нет! Он дал обещание Селине: какой он мужик, если его нарушит?

Илья облизнул губы.

— Что можно сделать, Селина? Ведь возможно какое-то лечение аур…

Селина внимательно разглядывала его.

— Ты согласен, чтобы в тебе копалась старшая рогна?.. Нет, я не хочу такого позора. Однако, если позволишь, я поговорю с Наставницей.

— Ты спрашиваешь позволения? — удивился Илья.

— Конечно. Я по-прежнему ее ученица, но на первом месте обеты перед тобой. Так разрешаешь?

— Да, — не раздумывая, сказал Илья.

— Это хорошо, — молвила Селина. — Тогда я поговорю с Софией.

Она слегка прикрыла глаза, и лицо приняло мечтательное выражение — дальняя беседа рогн. Уже через минуту открыла их.

— Мне разрешено, — сказала она, — прямо сейчас.

Встав, пошла к двери, и у порога приостановились.

— Возможно, я не вернусь. Если ничего нельзя сделать, лучше расстанемся сразу. Я пришлю за вещами подругу.

— Возвращайся, Селина, — хрипло сказал Илья.

За серебристым водопадом в небо поднималась луна.

Глава 3

3. Восемнадцатый аркан: «Луна» (The Moon)

На карте изображена Луна-Геката как серебряный диск с женским очертанием. Под нею две сторожевые башни. На переднем плане пес — символ прирученной природы — лает на луну, а волк — символ дикой природы — воет на нее; звери предостерегают об опасности вхождения в сферу Луны.

Во время ее рассказа Наставница глядела в освещенный луной сад, словно подчеркивая, что их прежние отношения остались в прошлом. Когда Селина закончила, стиснув кулачки на коленях, сочувственно посмотрела на нее:

— Прости, это я виновата. Ведь знала, как непросто в наше время замужней рогне.

— А в другие времена было легче? — горько спросила Селина. — Я бы ушла сразу, зачем мне терпеть такое унижение? Но… был знак. Разве такое может повториться?

— Нет, — твердо сказала Ассоль. — Однако ты не должна слишком надеяться, это только возможность.

— Очень редкая. Я не хочу ее терять. И потом… мне нравится быть замужем. Никогда бы не подумала.

Кажется, она зарделась. Ассоль улыбнулась и покачала головой.

— Как я сказала, это и моя вина. Поэтому сделаю, что смогу. Похоже, тебе надо в полной мере стать Селайной.

Селина нахмурилась: — Не понимаю.

— Ты едва не прошла Посвящение, тогда этот путь был бы закрыт. Но что-то подталкивало меня не спешить, и теперь я вижу, почему.

— Ничего не понимаю, — вздохнула Селина. — Правильно говорят, что в браке страдает тонкость восприятия. Похоже, и я отупела.

— Ты знаешь, что мы служим женственной ипостаси Солнца мира. Но есть и другие Владыки.

— Не хочу и слышать о них, — хмуро сказала Селина.

— Я говорю не о Темных. Предвечный свет самый чистый и ясный, но есть и степени приближения к нему. Что, кроме Солнца, освещает Землю?

— Луна, конечно. Я знаю о древнем культе Гекаты, но он ужасен.

— Мы не будем говорить о самой темной из лунных богинь. Всего их три, как триедино и Солнце мира. Не смею говорить и о светлейшей, она почти сестра Предвечному свету. Но третья… Во время твоего венчания мы просили о помощи Мать-землю, однако правильнее было бы Ее. Мы не делаем этого, чтобы не принести в мир великий соблазн. Потому что она покровительствует стихии Эроса, и ее холодный огонь все же замутнен. Он будет просветлен в конечном итоге, но пока может быть гибелен для неокрепших душ. И все-таки тебя назвали Селиной, а значит, он уже присутствовал в тебе, и теперь разгорелся ярче.

Селина вздохнула: — Я чувствовала что-то. Но думала, такое томление обычно для девушек.

— Этот огонь силен в тебе, Селина. Это и сдерживало меня. Здесь большая опасность для тебя. И одновременно надежда…

— Цветок!.. — вздохнула Селина.

— Не будем об этом, — сурово сказала Ассоль. — Мы не смеем касаться замутненными помыслами Предвечного света. Ты еще можешь погасить в себе лунный огонь, и через какое-то время вернуться в обитель. Конечно, приняв серьезные обеты.

Селина опять стиснула кулаки так, что ногти врезались в ладони.

— А другой путь? — сдавленно спросила она.

— Полностью разжечь в себе этот огонь, однако не сгореть в нем. Опасность велика.

— И это поможет?

— Если не это, то больше ничего.

— А в чем опасность?

— Я знаю, что к лунной богине обращалась моя мать и другая женщина, сестра отца. Обе получили желаемое. Владыкам не чуждо человеческое, и им приятно, когда обращаются с мольбой. Как правило, этим все и кончается… если это обыкновенные люди. Но рогна — иное дело. В тебе приоткрыты спящие у людей энергетические центры. Ты — идеальный канал для потоков энергии, и недавно ты воспользовалась этим. Через тебя Владыки могут ощущать все, что чувствуешь ты, по сути жить твоей жизнью. Те, кому мы служим, никогда не воспользуются этим, а от Темных мы учим обороняться. Но здесь… Тебя могут не отпустить, Селина. Ты станешь только Селайной, безмерно соблазнительной для мужчин, но свободной от человеческих привязанностей.

Звучит жутко. В какие омуты ей предстоит погрузиться?

— Наставница, — прошептала Селина, — я смогу устоять? И… чего я достигну такой ценой?

Та закрыла глаза, и ее словно не стало в комнате. Селина терпеливо ждала. Когда Наставница снова посмотрела на нее, взгляд был грустен.

— Ты можешь достичь всего, Селина. Но можешь и все потерять. Если оступишься, я всю жизнь буду корить себя.

— Всего?.. — сил осталось только на шепот.

— Да, — твердо сказала Ассоль. — Перед тобой снова выбор, Селина. Ты не обязана соглашаться, ты свободна. Однако имей в виду, если скажешь «да», исход будет зависеть не только от тебя.

Снова выбор. Но если откажется, она все равно потеряет Илью. А так есть надежда. И еще… Но молчи! Не смей даже думать об этом.

Она разжала кулаки и положила ладони на колени.

— Я согласна обратиться к лунной богине, — спокойно сказала она. — Но как это сделать? И где?

Наставница улыбнулась, хотя, пожалуй, бледно.

— В нашем мире таких мест не осталось. Селина. Но есть мир, где она по-прежнему является в силе и славе. То, что я скажу дальше, должно быть тайной ото всех, кроме твоего мужа. За пределами нашего времени есть прекрасный мир, где время струится десятками, а то и сотнями потоков, нам доступна лишь его малая часть. Этот мир называется Сад, и так получилось, что моя мать оттуда…

Селина вернулась поздно ночью: щеки раскраснелись, а глаза блестели. Мимолетно поцеловала Илью в щеку, но сразу отодвинулась.

— Поговорила с Наставницей, а потом гуляла по Садам, пока не выгнали.

— Ну и как? — с облегчением спросил Илья.

— Милый, мы едем на Алтай. Через два дня, чтобы успеть к полнолунию. Ты умеешь водить глайдер?

И причем тут полнолуние?

— Да, — кивнул он, — в Колымской автономии постоянно летал. Но теперь я без глайдера.

— Госпожа Ассоль дает свой, а другой и не подойдет. Если успеешь, обнови права.

— Попробую, — пожал плечами Илья. — А разве глайдерами еще пользуются? В Москве ни одного не видел.

— Здесь масса ограничений. Но вне городов пользуются довольно широко.

Илья помялся: — И что мы будем делать на Алтае?

Селина мечтательно улыбнулась: — Мы едем в Катунь-град, давно хотела его увидеть. Кроме того, есть еще одно место… Если повезет, мы снова займемся любовью. — Она погрозила пальцем. — Но пока будешь спать на диване.

— Ладно, — покорно сказал Илья. — Только надо посмотреть глайдер, освоиться с управлением…

Поскольку брали с собой глайдер, ехать предстояло поездом. Илья выяснил, что ближайшая к Катунь-граду станция — Горно-Алтайск, и заказал билеты. Оплатил и провоз глайдера в грузовом вагоне.

Утром полетели в Сады, посмотреть глайдер. Странно, он не отличался от привычных. На борту надпись «Yamaha Eagle», и управление знакомое.

— Это раритет, — сообщила Селина. — Принадлежал еще матери госпожи Ассоль, и внешний вид сохранен. Но начинка регулярно обновляется.

Она приложила ладошку к дверце: — Глайдер, я Селина. Тебе привет от госпожи Ассоль.

— Здравствуйте, — сказал мужской голос. — Вы новый пилот?

— Он, — Селина кивнула на Илью.

— Здравствуйте, — неловко сказал Илья, не привык запросто болтать с глайдерами.

— Сядьте в водительское кресло и возьмитесь за штурвал… Так, отныне вы в списке доступа. Но права надо сменить.

Уже и права проверил!

— Сегодня займусь, — сердито сказал Илья. Раз Селина обратилась к машине на «ты», тоже не стал церемониться. — Как у тебя с техосмотром?

— Что это такое? — осведомился глайдер. — Ах да. За это не беспокойтесь, я в режиме постоянного апгрейда.

Так что побеседовали. Селина опять пошла общаться с подругами — она заметно повеселела, хотя то и дело впадала в непонятную задумчивость. Илья отправился в транспортное управление. Наверное, все можно сделать дистанционно, но не хотел морочить себе голову. Позубрил правила, потренировался на тренажере, и на нем же сдал нетрудный экзамен. Новым был только усложненный порядок движения в городах.

Ночью долго не засыпал, тело уже тосковало по Селине. Еще день прошел в хлопотах, и отправились.

Сумки погрузили в багажник, Илья взялся за штурвал, и его тут же проинформировали:

— Движение по Москве только в автоматическом режиме. Задан утроенный диапазон по расстоянию, и двойной по высоте. Это влетит вам в копеечку.

Селина покачала головой: — Госпожа Ассоль любит иногда ввернуть старинное словечко. Большинство их уже не знает.

Глайдер поднялся почти бесшумно — опять чудеса техники. Чинно проследовал над городом и опустился на грузовую платформу Казанского вокзала. Подъехала тележка-робот, глайдер снова приподнялся, и от воздушной волны юбка Селины взлетела выше колен. Прижимая ее к бедрам, она рассмеялась:

— Еще и поэтому ограничено движение в городах. Женщины были недовольны.

Тележка скрылась в грузовом вагоне, а Илья с Селиной пошли к своему. Поезд был «Москва-Ордос», купе двухместное, но к сожалению опять спали на разных диванах. Приехали на второй день.

Город оказался невелик, и было приятно снова увидеть голубые горы на горизонте. Подъехала тележка с их глайдером, а поезд уже скрылся из виду.

— Сейчас мало кто возит с собой личный транспорт, — сказала Селина, плотнее застегивая жакет. — Если только в Катунь-град, то проще на воздушном такси.

Илья с удовольствием взялся за штурвал и поднял глайдер. Проехали по улице до окраины, а там диспетчер разрешил взлет. Задал эшелон, но больше не вмешивался. Зеленые волны гор, дальше голубые, а на горизонте белые от снега.

— Катунский хребет, — пояснила Селина. — Катунь-град в долине у его подножия.

Илья и сам видел это на карте внизу лобового стекла. А ведь у Морихеи была точно такая же техника! Совпадение?

Снежные горы приближались.

— Отклонение от курса на Катунь-град, — сообщил глайдер.

— Знаю, — сказал Илья. — Хочу поближе увидеть Белуху.

Вот она! Двурогая вершина — в долинах уже темно, а снега светятся золотым светом. Между рогами снежное седло, с него обрыв к черным скалам и ледопаду.

— Аккемская стена, — со странным выражением сказал Селина. — Завтра мы увидим ее вблизи.

Словно несколько мух ползли на фоне стены — глайдеры. Как видно, местная публика тоже решила полюбоваться закатом на Белухе.

— Мы вошли в зону автоматического управления, — сообщил глайдер. — Любые действия со штурвалом будут восприняты лишь как выражение намерений.

— Это знакомо, — сказал Илья Селине. — Горы, а пилоты не всегда опытные. В плохую погоду, наверное, вообще всех ставят на прикол. Ладно, полюбовались и летим в Катунь-град.

Когда глайдер разворачивался, слева вырисовался бледный круг почти полной Луны.

Глайдер плыл над долиной, синяя лента Катуни развертывалась навстречу. Слева поднимались красноватые зубцы гор, а справа темнели холмы. Вот и огни загорелись впереди — Катунь-град.

— Здесь нет ни промышленности, ни офисов, — пояснила Селина. — Алтайская автономия предоставила территорию в бессрочную аренду с условием, что здесь будет экологическое поселение. Ну, народ и съехался со всего мира. Мыслители, художники, поэты, актеры и режиссеры. Это уникальное место, абсолютно стабильное с точки зрения климата. Есть предсказания, что где-то здесь состоится битва Армагеддона.

— Чего? — переспросил Илья. Селина прыснула:

— С таким интеллектуальным багажом стыдно показываться на людях. Я дам тебе почитать Иоанна Богослова, с современным комментарием… Хотя, что это я? Мы еще в подвешенном состоянии.

Она погрустнела, а глайдер опустился на окраине и поплыл над улицей. Почти нет высоких зданий, уютные дома в два-три этажа.

— В отель, — рассеянно сказала Селина. — Где обычно бронирует места храм Огненного цветка.

Глайдеру этих туманных указаний, похоже, хватило, и вскоре остановились у здания повыше. Все обычные номера были заняты, оставались только класса «люкс».

— Цены, конечно, неумеренные, — вздохнула Селина. — Хорошо, что у меня богатый муж… Пока, — с горечью добавила она. — Номер достаточно взять на одни сутки.

Это «пока» задело, но что тут сказать, непонятно.

Номер оказался двухкомнатный, с роскошной кроватью. Илья глянул на нее и стал примеряться к кушетке в гостиной. Потом подошел к Селине, стоявшей у окна. Яркая Луна висела над темными горами: кое-где белели снежники, но Белухи не было видно.

Селина подняла руки к Луне:

— Здравствуй, Селена! Я, Селайна, приветствую тебя. — Потом тихо добавила: — Завтра. Все решится завтра.

Утро было свежее, воздух насыщен хвойным ароматом, и дышалось удивительно легко. Позавтракали в отеле, и пошли по улице. Мувексов не видно, а гуляющие, похоже, никуда не спешили. У Селины оказался заготовлен длинный список здешних достопримечательностей. Побывали в картинной галерее местного художника, тот оторвался от холста и с удовольствием показывал свои работы. Пейзажи Алтая, какие-то фантастические композиции, портреты. Селина долго рассматривала одну картину, потом глянула на Илью, но промолчала.

Затем настала очередь ботанической коллекции. Алтайские фиалки, голубые бокалы горечавки, синяя сверция… всё в сопровождении объемных фото альпийских лугов. Селина разглядывала увлеченно, а Илье быстро надоело, и он вышел на улицу. Впрочем, скоро появилась и Селина.

— Не могу сосредоточиться, — пожаловалась она. — Так мечтала здесь побывать, а толку…

Пошли дальше. Селина кивнула на афишу:

— Вечером будет мистериал, как раз по «Откровению». Постановка получила мировую известность. К сожалению, мы уже уедем.

Посидели на берегу Катуни. Селина грустно глядела на стремительно текущую голубую воду. Потом зашли в кафе.

— Рядом плодородная Катандинская степь, — сказал Селина, кушая творог со сметаной. — Местные жители занимаются сельским хозяйством, а здешняя богема с удовольствием покупает натуральные продукты.

Илья заказал запеченных хариусов, здесь оказались очень вкусны.

— Ладно, поехали, — наконец сказала Селина. — Как говорила госпожа Ассоль, перед смертью не надышишься. Нам надо на Аккемское озеро. Узнай, там должен быть горный приют. И надо купить продуктов.

Приют на озере был. Зашли в магазин, где Селина набрала продовольствия, погрузили сумки в глайдер (тот так и стоял на улице), и отправились. Сначала вниз по Катуни, потом вверх по горной долине. Из-за отрогов стали подниматься снежные конусы Белухи, а вскоре появилось и озеро. Низкорослые лесочки по берегам, льдины на галечном берегу.

— Тут не покупаешься, — заметил Илья, а глайдер самостоятельно опустился возле двухэтажного приюта.

— Люди, — горестно вздохнула Селина.

Да, людей вокруг приюта хватало. Естественно, идеальное место для горного туризма.

— Глайдер, — решительно сказала Селина. — Летим дальше, к леднику.

— Воздушное движение разрешено только до ледопада, — проинформировал глайдер. — Обзорный маршрут, без посадки.

— К черту разрешения! — объявила Селина. — Нам нужна точка перехода в Сад.

Глайдер помолчал.

— С чьего дозволения?

Селина закусила губу: — Госпожи Ассоль.

Глайдер еще помолчал.

— Ключ для перехода получен, — наконец сказал он. — Точкой, а скорее зоной перехода является весь массив Белухи. Не рекомендую седловину, а тем более вершины. Ваша одежда не соответствует погодным условиям там, даже в Саду.

Илья покачал головой: ничего не понял, и вообще не думал, что глайдеры могут вести такие интеллектуальные беседы. Селина глянула печально:

— Привыкай, Илья. Вот почему люди боятся рогн. Неизвестно, в какую компанию попадешь… — Она вздохнула: — Глайдер, просто на ледник.

Машина снова поднялась в воздух и полетела над долиной. Деревья поредели, потом исчезли. Камень здесь лежал на камне — раздробленный бок горы. Белый от пены ручей скакал навстречу. Ослепительно белые рога Белухи стали уходить вниз, прячась за могучим ледяным лбом. Вот и конец ледника — хаос грязно-серых ледяных глыб, а за ним почти ровное снежное пространство.

— Переход, — неожиданно сказал глайдер.

Сердце сделало перебой. Вокруг стал сгущаться серый туман, возникая со всех сторон. Глайдер пошел вниз и качнулся — сели. Туман уже стоял вокруг непроницаемой серой стеной.

— Где мы? — испуганно спросила Селина.

Илья рискнул положить руку ей на плечо.

— Не бойся. Что-то подобное было со мной, когда я попал в тот мир.

Черные огромные тени вырисовались с обеих сторон. Селина вскрикнула, а ее тело пробрала дрожь. Один громадный пес подступил справа, а другой слева и пригнул морду к водительской двери.

— Не бойся, — повторил Илья. — Это только Псы. Они ведь охраняют храм Огненного цветка, разве ты их не видела?

— Н-нет, — запинаясь, сказала Селина. — Они не появляются уже давно.

Чтобы успокоить ее, Илья опустил стекло и вытянул руку. Стало жутковато — такая зверюга может запросто отхватить ее, — но пес позволил почесать грубую шерсть за ухом. Потом даже лизнул руку жестким, как напильник языком. Дверца со стороны Селины внезапно поднялась.

— Я не открывала ее! — в панике крикнула Селина.

Вторая псина сунула голову в глайдер и ткнулась носом в ее колени. Шумно втянула воздух… и внезапно отодвинулась. Оба пса еще постояли — опять возникло впечатление, что они переговариваются, — и пропали в тумане. А следом туман стал редеть.

— Вот это да! — хрипло сказала Селина.

Снег вокруг мерцает нежной белизной. Ледяные утесы впереди светятся как голубые аквамарины, а расщелины словно налиты изумрудным светом. Золотое солнце стоит в небе пронзительной синевы.

— Это Сад, — благоговейно прошептала Селина. — Госпожа Ассоль немного рассказала о нем. Когда-то твой дед стал одной крови с ним, наверное поэтому тебя и пропускают Псы. Теперь и я попала в клуб избранных.

Она нервно рассмеялась, а Илья прокашлялся:

— Здесь куда красивее, чем в мире, где я побывал. Но похоже, они как-то связаны… Глайдер, здесь есть воздушный контроль?

— Никакого.

— А у тебя есть сведения об этом месте?

— Я сразу подключился к здешней базе данных. Для вас она доступна в ограниченной степени.

— Надо полагать, — пробормотал Илья. Да, это техника даже не двадцать третьего века, тут поработал кто-то, куда более изощренный. Он спросил: — Здесь есть поблизости место для жилья?

— Горная хижина у нижнего ледопада.

— Летим туда. — Илья глянул на Селину: — Или у тебя другие планы?

— Нет, надо дождаться ночи. Сегодня полнолуние.

— Полнолуние в Саду должно быть очень красиво, — рассеянно сказал Илья.

Селина промолчала.

Хижина оказалась довольно обычной, только вокруг не было людей, а вместо осыпей к снегам Белухи вздымались многоцветные альпийские луга. Илья покачал головой:

— Рай для ботаников.

— Это не рай, — вздохнула Селина.

Глайдер опустился на площадку из какого-то гладкого серого материала. Илья поднял обе дверцы, и вышли. В ноздри вошел тонкий аромат цветов, а теплый ветерок ласково погладил волосы.

Удивительно, в стену хижины была вделана стандартная электрическая колонка. Илья подключил к ней глайдер, и зарядный ток сразу пошел, хотя никаких проводов к хижине как будто подведено не было. Технические чудеса продолжались.

Селина уже вошла в хижину, он следом. Интерьер довольно обычный: стол, стулья, две кровати — всё из дерева. Небольшая кухонька с холодильником, и небольшая же ванная. В стене комнаты еще одна дверь, Илья подергал ручку — заперто. Ладно, им хватит.

Селина, не раздеваясь, прилегла на кровать.

— В сон клонит, — зевнула она. — Хотя разница по времени с Москвой как будто всего четыре часа. — И тут же заснула.

Илья тоже прилег, отдохнуть несколько минут, и тоже внезапно уснул.

Проснулся от света. Молочно-белый, он наполнял комнату, и предметы отбрасывали тени. На цыпочках, чтобы не будить Селину, подошел к наружной двери и открыл…

Ослепительно-белый круг полной Луны стоял над седловиной между вершинами Белухи. Их рога сторожили ее, будто свою госпожу. Волос Ильи коснулось дыхание — это подошла Селина.

— Время пришло, — прошептала она. — Я полечу туда одна.

Хотя ночь была теплой, Илью пробрал озноб.

— Даже не думай. Вдобавок, у тебя нет доступа к ручному управлению.

— Тогда пошли. Ничему не удивляйся. И ничего не предпринимай.

Они сели в глайдер, и Илья снова повел его к горе. Снова, как и днем, молочно-белые вершины стали утопать за могучим ледяным лбом. Приземлились на том же месте. Селина вышла, а Илья остался за штурвалом. Яркая огромная Луна висела над седловиной, и лишь черная щель отделяла ее от блестящей снежной глади.

Селина вдруг воздела руки к Луне и начала говорить:

«О, Светоносная, с царственным взором Богиня!Чудом двурогим блуждаешь в таинственных высях.Крик твой Вселенную будит и в благостных мысляхСущность мужскую и женскую дарит святыне.Склонность к ущербу являешь ты и полноту,Времени Мать, о, Селена, высокая духом!Как ты прекрасна, янтарная с дымчатым пухом,Сну неподвластная Дева, воссевшая в тьму,Чтобы наполнить пространство сиянием кротким.О, плодоносная, ты — изваяние Ночи,Быстробегущая, Вечности юные очи,Радость несущая Небу явлением четким.Выйди, Красавица, в небо в наряде лучистым,Светоч бессонный, премудрости горний родник,Благоразумная, чист твой блистательный Лик!Души наполни свеченьем своим серебристым»[85]

Илья вздрогнул и поспешил выйти из глайдера. С седловины по снежно-ледовой стене заскользили будто снежные вихри. Они быстро приближались… и оказались женщинами в невесомых белых одеяниях и с развевающимися волосами. Они стремительно проносились мимо — лица были прекрасны и холодны — и исчезали позади, но на смену им новые белые призраки скользили с ледяной стены. Один снежный вихрь застыл перед Селиной, по нему будто скользнула серебряная молния, и вдруг он обрел четкую форму.

Женщина! Волосы не развеваются, а уложены в замысловатую прическу, лицо действительно юное, но в глазах будто холодное мерцание звезд. Селина опустилась на одно колено.

— О, Вечная! — сказала она. — Услышь мольбу моего сердца. Поделись со мною своим женственным светом.

Женщина глянула на Илью, и он, не раздумывая, поклонился, хотя вставать на колено — это уже перебор. Внезапно словно холодный огонь пронизал его.

Женщина вытянула руку — по ней будто стекал лунный свет — и приложила ладонь ко лбу Селины.

«Пусть будет так, — молвила она. Не вслух, но слова отчетливо прозвучали в сознании Ильи. — А ты поделись своим».

Не повернулась, а будто заструилась обратно — к блестящей снежной грани и Луне над нею. А следом и белые призраки с развевающимися волосами, возникая из ниоткуда, заскользили вслед за своей госпожой.

— Вот и все, — тускло сказала Селина. — Больше ничего сделать нельзя. Но неужели это сойдет мне так легко?.. Что же, летим назад.

Приют встретил их, весь облитый лунным сиянием. Оба рога Белухи — левый, острый, и правый, притупленный — светились холодным белым светом. Когда вошли в дом, вторая дверь оказалась открыта. Селина тихо вошла в нее, а следом Илья.

Это была веранда с большими окнами. Сияние Луны и горных снегов здесь было почти нестерпимо. Селина медленно подняла руки к плечам, расстегнула застежки, и платье упало к ногам. Больше на ней ничего не было, тело светилось молочным светом. Илья облизнул пересохшие губы.

— Теперь возьми меня, Илья, — прошептала она. — Мое тело стосковалось по тебе.

— А те язвы?.. — однако Илья уже быстро раздевался. Его трясло от желания.

— Они растаяли без следа в том сиянии. Пусть свет холодный, но он невыносим для исчадий тьмы. Только, Илья… в первый раз я должна смотреть на Луну.

— Садись ко мне на колени.

На веранде был диван, Илья сел и привлек на себя Селину. И его тело стосковалось по ее гладким округлостям. Он застонал, настолько сладостно было войти в нее.

Тело Селины было словно наэлектризовано — оно льнуло к телу Ильи, отзываясь трепетом на его движения и пробуждая в нем будто всплески пламени. Они нарастали, все ослепительнее сиял нимб распущенных волос вокруг головы Селины, и вдруг оба огня — внутренний и лунный — слились во вспышке безумного наслаждения…

Отдышавшись, Илья пробормотал: — Такого я еще не испытывал.

— И я, милый, — задыхаясь, сказала Селина. — Теперь бы доползти до постели…

Сон был глубок и беспробуден, но что-то вдруг безжалостно вырвало его из сна. Илья с трудом сел.

Селины не было рядом!

Он бросился к двери и распахнул ее. Луна спустилась ниже, однако все еще ярко освещала горы. Прежде многоцветные, альпийские луга были серыми в этом свете. Стало видно, что по ним вьется тропка — и по ней к вечным снегам уходила Селина.

В грудь будто воткнули и провернули раскаленный нож. Как был, голый, Илья бросился следом. Было не холодно, ни ветерка, но опять будто снежные вихри заскользили по склонам вниз. Вот они достигли Селины, закружились вокруг, а потом ринулись к Илье. В этот раз они не были безмолвны, зловещий шепот слышался со всех сторон, и двигаться стало трудно — словно холодные простыни пеленали руки и ноги. Все же он продирался вперед, пока будто не уперся в стену.

В отчаянии поднял глаза: белый высокий призрак стоял рядом Селиной и вытягивал руку открытой ладонью вперед. «Стой!» — приказывал этот жест.

Илья собрал все силы. Он будто выдирался из чего-то неимоверно вязкого, движения были чудовищно затруднены… Внезапно освободился и поспешил вперед, а белые призраки разлетелись в стороны. Он вмиг оказался рядом с Селиной.

Снова та женщина! Но теперь прическа, будто клубок змей. В глазах лютое янтарное пламя. Лицо яростное, а в руке черный бич.

— Отпусти мою жену! — потребовал Илья.

Губы женщины стали складываться в презрительную улыбку, но тут она глянула за спину Ильи, глаза расширились, а лицо вдруг приняло спокойное выражение. Селина тоже оглянулась.

— Ох, Илья! — растерянно сказала она.

— А что ты сделаешь? — холодно спросила женщина. — Полезешь в драку? Мое могущество слишком велико для тебя. И не волнуйся, твоя жена вернется.

— Я не стану драться с тобой, — сказал Илья. — Но последую за вами.

Женщина в упор поглядела на Селину: — Он не может присутствовать, когда мы… — Она осеклась. — Прикажи своему мужу уйти!

Селина глянула исподлобья: — Нет! Я не имею над ним такой власти. И ты знаешь, что сейчас он может последовать за тобой куда угодно. Отпусти нас, иначе я разорву уговор!

Женщина вздохнула, и неожиданная нотка печали послышалась в этом вздохе. Она наклонилась к Селине и что-то прошептала. Та молча кивнула.

Снова рать белых призраков заспешила к снегам в вышине, а самый высокий и грозный исчез, словно и не было.

— Ох, Илей! — снова прошептала Селина. — Что ты наделал? Идем, и быстрее.

Пальцы ее были почти неощутимы, и снова будто электрический ток пробежал сквозь тело Ильи. Он повернулся…

И увидел самого себя — невдалеке, распростертым на бесцветном лугу. Лицо белое и неподвижное, а руки раскинуты и стиснуты в кулаки.

— Без подготовки это очень опасно, — прошептала Селина, и слезы текли по ее щекам. — Нас учат долго. Посты, тренировки, и даже так у меня получилось только недавно.

Илья будто плыл за ней над тропой, и казалось, вот-вот растворится в лунном сиянии. Вдруг Селина обернулась, крепко обхватило его, и увлекла за собой на землю. Ощущение небывалого восторга, полного слияния… — всё так ослепительно и невыносимо, что оборвалось в тот же миг. Его опять словно туго спеленали, и с огромным трудом открыл глаза.

Селина привстала рядом — тоже нагая, упираясь локтем в цветы.

— Милый Илей, — прошептала она. — Ты даже вышел из собственного тела, чтобы последовать за мной. Но больше не пытайся так делать. Здесь, в Саду, все очень пластично, только потому это сошло тебе с рук.

Хотя лежали голые на траве, холодно не было — напротив, трава и цветы будто ласкали тело.

— Кто она? — все еще с трудом спросил Илья. — Мне показалось, в этот раз явилась другая.

— Она пришла в другом своем обличье, ужасной Гекаты. Древние Владыки еще медлят в потаенных уголках мира. Я недооценила ее мощь. Без тебя я бы пропала.

— Не вернулась бы ко мне?

— О, вернулась бы! — холодновато рассмеялась Селина. — Но не только к тебе. Я вернулась бы полностью Селайной, вакханкой с жаждой неистовых наслаждений. Одного мужчины мне было бы мало. И на этот раз не выдержал бы ты.

— Да уж, — пробормотал Илья.

Наконец он как будто вернулся в себя. Ласковые касания травы, будто налитые лунным светом груди Селины, ее теплое дыхание на лице — вожделение нахлынуло на него горячей волной.

И он снова овладел ею — на мягкой траве и смятых цветах, и на этот раз земля поплыла под ними, а сил осталось только на стон…

В конце концов, они вернулись в приют. Луна скрылась за горами, будто и она устала, но в свете ярких звезд (их было заметно больше, чем на привычной Земле) тропка была хорошо видна.

— Да, — вспомнил Илья, — ты несколько раз назвала меня «Илей». Почему?

Селина помедлила: — А мама тебя так не называла?

— Пару раз. Но я не обратил на это внимания.

— Ты немного толстокожий, Илья, — рассмеялась Селина. — Я бы непременно спросила. Илей — твое истинное имя, как у меня Селайна. В старинной былине калики перехожие так обращаются к Илье Муромцу. Меня иногда забавляло, ну какой из тебя Илей? А сегодня оказалось, что это действительно так.

— Ну и ну, — пробормотал Илья.

Они подошли к приюту.

— Вот и все, — прошептала Селина. — Сегодня мы должны оставить Сад. Не следует злоупотреблять гостеприимством Владычицы. Я очень изменилась, Илья. Днем я останусь рассудительной Селиной, но по ночам… что-то от безумства Селайны будет просыпаться во мне. Ты почувствуешь это…

И действительно, в ночи полнолуния тело Селины снова, будто наэлектризованное, льнуло к нему, трепетало в его объятиях, а затем весь мир растворялся в ослепительно-сладостной вспышке оргазма.

— Мне порой кажется, — как-то, еще тяжело дыша, сказал Илья, — что я обнимаю не только тебя. Словно в тебе есть и другая женщина, текучая как ртуть.

— Молчи, — прошептала Селина, прижимая палец к его губам. — Об этом ни слова.

По мере убывания луны Селина становилась спокойнее и нежнее, обволакивая его теплотой и негой. В темные ночи перед новолунием возбудить ее было невозможно, и приходилось ждать, пока не появится хотя бы тонкий лунный серп. Но и тогда поначалу будто спала, хотя уже не пыталась высвободиться. Потом легкие волны начинали проходить по ее телу, глаза приоткрывались и слабо блестели, словно луна проливала свет на сумрачное море. Ее объятия крепли, волны становились сильнее, и Илью будто начинала бросать неистовая морская стихия — приходилось прижимать к себе Селину, чтобы удержаться в ее горячей плоти. Наконец яростное пламя разгоралась в паху, сила оргазма сотрясала их тела, а потом наступало сладкое забытье…

— У меня будто несколько жен, — как-то с удивлением сказал Илья. — Ты почти каждый раз другая.

Селина вздохнула: — Щедро меня одарила госпожа Луна. Но без тебя этого не было бы.

Они вернулись в Катунь-град, но не стали задерживаться там.

— Эта публика и без нас прекрасно проживет, — сказала Селина. Теперь она выглядела спокойной и беспечной. — Меня больше интересует другой район, при впадении Урсула в Катунь. Там живописные каньоны, а главное, там рогны уже давно начали работать с животными. Хорошо бы посетить те места. А у тебя какие планы, милый?

Илья сверился с трансидом.

— Ну, это недалеко. Давай съездим, а потом хочу разобраться с Хель-гейт. Так что оттуда отправимся в Усть-Неру.

— Тянет в родные места?

— Ну да. Москва слишком суетливый город. А ты откуда родом?

Селина помрачнела:

— Знаешь, я не люблю об этом вспоминать. Несмотря на все пакты, к девочкам рогнам относятся… не очень. К счастью, у нас собирали группу для поездки в Москву, и в храме Огненного цветка меня приметила госпожа Ассоль. Больше не спускала с меня глаз, а потом предложила остаться при себе. Я впервые почувствовала, что быть рогной не так плохо, хотя дисциплина в обители суровая. Обязательно полная школа, затем институт, и ни шагу без позволения. А муштра старших рогн еще жестче. Так что я прямо ошалела, когда госпожа Ассоль неожиданно вызвала меня и предложила выйти замуж.

— Не жалеешь? — рассмеялся Илья.

— Нет. С тобой оказалось неплохо. А трудности… ну, пока справляемся.

Так что собрали пожитки и отправились в Урсул. С глайдера стало видно, что это не поселок, а скорее усадьба, раскинувшаяся невдалеке от железной дороги.

— Поезда здесь останавливаются только по договоренности, а так проскакивают от Горно-Алтайска до Монголии. Раньше это была усадьба какой-то важной шишки, но теперь поселение энтузиастов. Экологи, зоопсихологи и прочие.

Илья оглянулся на сумрак, сквозь который они пролетели. На горах смутно белел снег.

— Рядом Темная зона, — сказал он.

Селина отмахнулась: — Только Лимб. Темные зоны значительно рассеялись с твоего времени, Илья. Прошло уже несколько периодов полураспада.

Встретили их радушно, подыскали комнату, а вечером состоялся праздничный ужин.

— У нас нечасто бывают рогны из садов Предвечного света, — сказал Максим, руководитель биосферного проекта «Урсул». — Да еще такие очаровательные.

Действительно, мужчины (в основном молодежь) чуть не пялились на Селину, а в женщинах чувствовалась скованность.

— Ты прямо всех обворожила, — сказал Илья, когда остались одни.

Селина вздохнула: — Во мне теперь всегда будет сквозить Селайна. Но не волнуйся, милый, все достанется только тебе.

Утром пошли прогуляться по лесу. Селина рассказывала:

— Здесь обширная и мало затронутая хозяйственной деятельностью территория — от Катуни до Телецкого озера. Местных жителей мало, да и туристов немного, они предпочитают снежные хребты. Хорошо бы организовать тут заказник. Кто знает, о каких местах на Катуни говорится в предсказаниях?.. Кстати, ты опять не читал «Откровение»?

— Дорогая, — улыбнулся Илья, — вечером не до него. Ты куда увлекательнее. А насчет заказника надо поговорить с Максимом, он наверняка в курсе местных дел. Если проблемы с финансированием, я могу подключиться.

Уже некоторое время Селина поглядывала влево, наконец и Илья посмотрел туда же. И оторопел: огромная кошка села в траве и уставилась на него янтарно-желтыми глазами. Рысь! По телу прошел озноб — никакого оружия, даже нож перестал носить. Подобрать хоть сук…

«Мужская особь туповата, — раздался в мозгу скрипучий голос. — Только сейчас меня почуяла. Зачем ты водишь ее с собой?».

«Сама тупая, кошачья особь!» — мелькнуло в голове. Илья продолжал оглядываться.

Рысь вдруг фыркнула и, прижав уши, припала к земле. Сейчас прыгнет! Селина вскинула руки к голове:

— Тише, Илья! Ты нас оглушил. Тебя услышали, наверное, за километры.

Рысь опасливо приподнялась: «Он владеет безмолвной речью?».

Селина потрясла головой: «Пока не очень». И добавила вслух:

— Илья, постарайся больше не думать таким образом. У тебя прорезался талант, но нужно овладеть техникой модулирования. Я буду тебя учить… Это надо же, без Дара.

Действительно, мысль прошла с какой-то особой интонацией — похоже, подхватил ее у рыси.

«Тайша, давай поговорим с тобой позже, скажем в обеденное время у вольера».

«Хорошо, Селайна. До встречи».

Рысь скользнула в сторону и исчезла.

— Да, — покачала головой Селина, — ты не перестаешь меня удивлять. Я-то думала, что заполучила сильного, но недалекого мужика. Что, в общем, приемлемо, — она фыркнула. — А теперь опять вспомнила, что твой отец — Толуман Варламов, сын рогны. Похоже, какие-то таланты передались и тебе.

Они осмотрели просторные вольеры с незагороженными входами, кое-какие животные спали в тени. Селина продолжала рассказывать.

— Самые умные — это рыси и медведи. Неплохо обучаются лисы. У травоядных способности хуже.

— А на этих животных не охотятся местные жители? — спросил Илья. — Не всё же время они в вольерах.

Селина вздохнула: — На крупных животных охота запрещена. Кроме того, надеваем сигнализаторы. Но ты прав, с этим проблема. Местным жителям нужны какие-то средства к существованию. Будь заказник, многие получили бы работу. Здесь можно проложить интересные экологические маршруты — например, к Телецкому озеру…

В обед она отправилась на встречу с Тайшей, а Илья поговорил с Максимом. Действительно, идея заказника обсуждалась, и власти в принципе были не против. Но Алтайская автономия небогатая: добыча полезных ископаемых запрещена, пригодных для сельского хозяйства земель мало, и по большому счету оставался только туризм. За отводимые под заказник земли власти хотели бы получить солидную компенсацию. Илья не стал ничего обещать, но попросил разработать и переслать ему предварительную смету. Все надо обсудить с финансовым консультантом.

Селина пропадала до вечера, а Илья от нечего делать взялся за «Откровение» Иоанна. Комментарии оказались объемистее, чем основной текст.

Селина вернулась оживленная, с раскрасневшимся лицом и очень соблазнительная, но от поползновений Ильи уклонилась.

— Подожди, — рассмеялась она. — Прическу растреплешь, а скоро ужин. Ты знаешь, Тайша упросила взять ее в Сады. У нас тоже свободно гуляют животные, и она не прочь познакомиться.

— Образованная кошка, — удивился Илья, — и про Сады знает. А она там никого не съест?

— Что ты! Рыси с ИПИ — искусственно повышенным интеллектом, едят разве что мышек, а чтобы полакомились, даем синтетическое мясо. К сожалению, без человека им трудно выжить… — Селина кивнула на трансид: — Я вижу, ты все-таки читаешь «Откровение». Ну как?

— Мудрено, — вздохнул Илья. — И все это явно не состоялось. В комментариях сказано, что цифрой 666 зашифровано имя императора Нерона, так что конец света предполагался еще во времена Древнего Рима.

— Не совсем так. — Селина села рядом, и сердце Ильи забилось чаще от ее аромата. — Вот, здесь говорится: «И он сделает то, что всем, малым и великим, богатым и нищим, свободным и рабам, положено будет начертание на правую руку их или на чело их, и что никому нельзя будет ни покупать, ни продавать, кроме того, кто имеет это начертание…».[86] Уже давно всем присваивают индивидуальный код. Раньше для верификации использовался отпечаток пальца или ладони, там неповторимый рисунок линий, а теперь обычно внутренний трансид. Он имплантируется как раз в лобные пазухи, то есть на «чело». А если сказано «всем», это значит, что существует единая, в масштабах планеты, экономическая система. Это как раз наше время, Илья. Считается, что «он» — это Антихрист. Конечно, многое в «Откровении» не очень понятно, однако это написано более двух тысяч лет назад, и сейчас есть предсказания пояснее. Но начни уж с классики.

— Ты у меня образованная, Селина. — Илья исхитрился и слегка укусил ее за ухо, а волосы приятно защекотали ему лицо.

Селина чувственно потянулась: — Ах, Илья, у тебя не эзотерика, а совсем другое на уме. Ладно, черт с ней, с прической…

Тайшу решили взять на обратном пути. Чтобы попасть в Усть-Неру, Илья предложил лететь до Новосибирска, а там погрузиться на поезд Транссиба, с выходом на Великую северную магистраль. Сибирь оставалась не очень населенной, и разрешение на полет получил без проблем. В Новосибирске контроль перенял городской ИИ, и через час уже ехали в поезде. Утром следующего дня прибыли в Усть-Неру.

Селина плотнее застегнула теплую куртку и поглядывала на горы, где еще лежал снег.

— Похоже на Алтай, — сказала она, — но сумрачнее. Давай, подъедем к памятнику, где твой отец.

Больше, однако, смотрела на изваяние матери Толумана.

— Надо же, она теперь Великая рогна. А я еще удивлялась, почему госпожа Ассоль настояла, чтобы ее включили в композицию. Но и твой отец… редко бывает, чтобы сын увидел памятник своему отцу.

Илья только вздохнул. Он уже связался с временным директором прииска, офис располагался в Усть-Нере. Вскоре подъехали к двухэтажному зданию с круглой надстройкой. Директор, Никита Хрунов, вышел навстречу. Естественно, приковался взглядом к Селине, а потом сконфуженно потряс руку Ильи.

— Рад вас видеть, — сказал он. — Пройдемте ко мне.

В холле и коридорах было пусто.

— Весь штат распущен, — пояснил Хрунов. — Осталась только секретарша, да и она чаще работает дома. На руднике, конечно, охрана, в основном ею и занимаюсь.

— Можно посмотреть рудник? — спросил Илья. — Я когда-то побывал там, но дальше здания управления не пустили.

Хрунов развел руками: — По распоряжению представителя госпожи Кэти Варламовой, на рудник никого не пускаем. Охрана дежурит только по периметру. Конечно, вы теперь совладелец, но вопрос о принятии решений нужно согласовать при личной встрече.

— Мне называли его имя, но забыл. И где он живет?

— Господин Джозеф Варла, из семейного клана Варламовых. Живет в Эдмонтоне, Канада, и приглашает к себе. Будет рад познакомиться.

— Да ну, — удивился Илья. — Похоже, придется ехать в Канаду.

— Это всего двадцать часов на поезде Великой северной. Можете воспользоваться и служебным самолетом.

Илья подумал: — Спешки нет, можно и поездом. Только сначала слетаем в Магадан. А потом, не возражаете, если я оставлю глайдер у вас на стоянке? Незачем тащить его в Канаду.

— Пожалуйста. Всегда к вашим услугам.

Когда вышли, Илья спросил: — Селина, как он тебе?

— Не врет, хотя и не говорит всего. Разумная тактика, когда видят, что с тобой рогна.

— Ладно, — вздохнул Илья. — А теперь в Магадан, хочу навестить могилу матери. Но сначала перекусим. В Колымской автономии была вкусная строганина.

Вкусной и осталась. Даже Селина, вначале брезгливо понюхав, стала уплетать за обе щеки.

— Рыбу не рекомендуют рогнам, — сказала она. — Но запрета нет, в отличие от мясного.

До Магадана летели два часа. Селина скептически разглядывала мрачноватый пейзаж: ущелья, снежные поля, полоски лесов.

— И здесь жила твоя бабушка? Недаром, как нам рассказывали, рогнам на Севере не запрещается мясная пища. Даже кровь пьют, б-р-р.

В Магадане ждал сюрприз: кладбища не стало, все останки были перенесены в колумбарий. Но там ИИ сразу отыскал нужную капсулу, и автоматика доставила ее в специальную комнату для поминания. Илья бережно положил руку на маленький ящик — все, что осталось от его матери.

— Ты знаешь, — сказал он Селине, — она почти не знала отца. Провела с ним ночь в рамках какой-то дурацкой программы, и всё. И мне не рассказывала до самой смерти. Я вырос при отчиме, и он относился ко мне неплохо, но ласковой была только мама… Надеюсь, тот, кто ее убил, последовал за мной.

Селина тронула платочком глаза.

— У меня воспоминаний еще меньше, Илья. Родственники заставили маму отдать меня в приют для маленьких рогн.

Улетели грустные, а в Усть-Нере сели на поезд Москва-Эдмонтон. Илья заказал двухместное купе-люкс, и никто не мешал им заниматься любовью, а вагон плавно покачивался, унося их по Великой северной — дороге, которую строил его отец.

Эдмонтон оказался не меньше Москвы, и было гораздо теплее, чем в Усть-Нере. Илья терялся в надписях по-английски, и переводить взялась Селина.

— Три языка из пяти официальных Всемирной федерации — обязательный минимум в институте. У кого внутренний трансид, не испытывает проблем с пониманием, сразу идет синхронный перевод.

Сели в уже привычный мувекс, и тот доставил их к дому Джозефа Варла.

— Похоже, это старый дом, — сказала Селина, разглядывая ограду из чугунного литья, лужайки с цветами и двухэтажный особняк за ними. — Госпожа Кэти Варламова была первым президентом Северной федерации, возможно дом еще с тех времен.

Ворота открылись, и мувекс подъехал к входу. По ступеням крыльца спустился темноволосый мужчина в сером костюме и голубой рубашке. С явным изумлением оглядел Селину, но тут же изящно склонился к ее руке.

— Селина, моя жена, — представил ее Илья и представился сам.

— Джозеф. Можете говорить по-русски, в нашей семье традиционно изучают русский язык. — Голос был холодноват и спокоен. — Пожалуйста, пройдемте в мой кабинет.

Он подхватил чемодан Селины и повел ее вверх. Та держалась непринужденно, похоже и курс этикета освоила. Илья топал сзади.

Из холла по лестнице старинного вида поднялись в кабинет. Тот тоже выглядел старомодно, даже шкафы с книгами у стен. Джозеф отодвинул для Селины стул возле письменного стола. Подождал и сел на такой же.

Да, Илья, манерам тебе еще надо учиться.

Джозеф повернулся к Илье: — Можно вашу карточку?

Положил ее на стол и некоторое время смотрел на появившийся в воздухе дисплей.

— Действительно, — наконец сказал он. — Мы родственники по линии Юджина Варламова, но даже не знаю, как эта степень родства называется. Как вышло, что вы попали в наше время?

Илья вновь стал рассказывать свою сказочку. Селина хмурилась, а Джозеф смотрел скептически.

— Извините, — сказал он, — я отлучусь на пару минут.

Он встал, подошел к обшитой деревянными панелями стене, и одна панель беззвучно отодвинулась. Джозеф скрылся в проеме, и панель встала на место. Селина покачала головой:

— Врать, Илья, у тебя плохо получается.

Джозеф вернулся через минуту, но панель закрывать не стал. — Мистер Варламов, зайдите, пожалуйста, в эту комнату. Я подожду здесь.

Удивленный, Илья, вошел в проем. Обыкновенная комната, в стене включенная холорама. Только экран необычный, скорее похож на окно. В его глубине женщина, очень красивая: каштановые волосы, чуть выдающиеся скулы, насмешливый взгляд зеленых глаз.

— Ну, здравствуй, Илья. Не узнаешь меня? Правда, мы виделись очень давно.

— Здравствуйте, — вежливо сказал Илья. — Извините, не узнаю.

— Ну да, в последний раз я видела тебя в кроватке. Ты еще тянул пальчики к моему изумруду, я была с какого-то приема.

В голове Ильи будто щелкнуло.

— Госпожа Кэти Варламова! — ахнул он. — Смутно припоминаю. Сказочно красивая женщина с блестящим зеленым камнем.

— Вот видишь, — женщина разглядывала Илью. — Мне жаль твою маму, мы какое-то время общались.

— А разве вы… Как вы?.. — Не сморозить бы чушь, вроде: «Вы же давно умерли».

Кэти вздохнула. — Ты женат? — неожиданно спросила она.

— Да, — промямлил Илья. — Ее зовут Селина, она рогна и…

— Рогна? — перебила Кэти. — Неужели мне, наконец, повезло? Тогда у нее должны быть голубые глаза. А волосы?

Он не сразу сообразил: — Как у вас, только светлее.

— Пойдет, — непонятно сказала Кэти. — Позови ее сюда.

Ошеломленный, Илья подошел к стене, отодвинул панель (с этой стороны была удобная ручка) и сказал:

— Селина, тебя хочет видеть Кэти Варламова.

— Извините… — Джозеф быстро встал, и через плечо Ильи глянул в комнату.

— Заходи и ты, — пригласила Кэти.

Джозеф вежливо отступил, пропуская Селину. Та вошла, пару секунд смотрела на Кэти и вдруг опустилась на одно колено.

— Я приветствую вас, госпожа! — дрогнувшим голосом сказала она.

Кэти смотрела на нее с веселым удивлением.

— И я приветствую тебя, Селайна, — сказала она. — Встань, тебе больше не нужно делать это.

— Я знаю, — сказала Селина, вставая. — Но один раз я должна.

— У тебя очаровательная жена, Илья, — улыбнулась Кэти. — И, оказывается, с ней можно говорить о самых серьезных вещах. Кто твоя Наставница, Селина?

— Госпожа Ассоль. Она…

— Я хорошо знаю Ассоль. Когда увидишь ее, передавай привет. Разумеется, по секрету.

— Хорошо, госпожа Кэти.

Кэти слегка отодвинулась. Она сидела на фоне белой стены, волосы были цвета меда, и ноздри Ильи внезапно расширились от восхитительных тонких ароматов.

Да это же не холорама! Это распахнутое окно!

— Вы в Саду! — потрясенно сказал он.

— Конечно. Я знаю, что вы уже побывали там, но для других разговор со мною должен остаться в тайне. — Она чуть склонила голову набок. — Похоже, все повторяется. Когда-то нас было трое: я, Толуман и мой муж. И вас теперь трое, потому что я пока не могу появиться в вашем мире. Но у нас была ясная цель, а ваша смутна. У нас были большие надежды — и они сбылись. Ваша дорога труднее… А теперь к делу. Я думаю, вам предстоит сыграть роль Удерживающего: как можно дольше сохранять то прекрасное, что было достигнуть за столетие в нашем мире. Единая церковь и другие религии правой руки, духовные школы, искусство. Однако надо готовить и убежища, потому что до века тьмы остается всего несколько десятилетий. На всё требуются большие средства, и это первая причина, почему мы решили приостановить добычу платины в Хель-гейт. Вторая — мы встретились там с некими существами из иного слоя. В свое время я заключила с ними договор, но похоже, они перестали его соблюдать, и придется искать на них управу. Подробности расскажет Джозеф, он в курсе дел. Только вам понадобится одна вещь. Подождите…

Она встала и скрылась из поля зрения. По стене скользили серебристые блики, словно от солнечных зайчиков на волнах. Джозеф поглядывал на Илью, но чаще взгляд задерживался на Селине.

Кэти вернулась, держа цепочку с зеленым камнем. Невидимое солнце будто уронило в него свой луч, и он зажегся изумрудным сиянием.

— Изумруд! — ахнул Илья. — Да какой большой.

Кэти глянула с легкой улыбкой: — Извини, Илья. Он должен бы достаться Джозефу или тебе, но такое украшение больше пристало женщине. Я уже перестала надеяться, что смогу его кому-нибудь подарить.

Она посмотрела на Селину: — Ты дотрагивалась до Огненного цветка?

— Да. Я погрузила руку по локоть. Вместе с ним, — она кивнула на Илью.

— Вот как? — Кэти, похоже, удивилась. — Тогда протяни эту руку и возьми камень. Отныне он твой. Это не только украшение, он открывает двери подземного царства. Подробнее я расскажу тебе одной.

Селина приблизилась к окну и протянула руку. Было видно, что едва не отдернула ее, а по лицу прошла судорога боли. Но в следующую секунду она уже держала камень и вынула руку из окна.

— Прекрасно! — сказала Кэти. — Наверное, еще Илья смог бы взять что-то из Сада, но больше никто. Надень.

Селина накинула цепочку на шею. В мягком свете изумруда еще ярче сделалась голубизна глаз. Джозеф несколько секунд не отрывал от нее взгляда.

— О практических делах расскажет Джозеф, — продолжала Кэти. — Отныне он и ты, Илья, распоряжаетесь Хель-гейт. Я, как видите, отошла от дел. А теперь идите, хотя надеюсь, мы будем иногда видеться. Селина, останься. Я тебе кое-что расскажу, и еще есть нечто, касающееся рогн. Скажешь об этом только госпоже Ассоль.

Илья, а следом Джозеф вышли. Сели за стол, и Джозеф покачал головой: — У вас поразительная жена, Илья. Я такой женщины еще не встречал.

— А вы женаты?

— Нет, — вздохнул Джозеф.

— А кто-то еще знает этот секрет… о Саде?

— Кроме меня, никто. Его передают только одному, обычно старшему ребенку в семье. Только он может открыть дверь в эту комнату.

Они помолчали. Открылась дверь и вошла Селина. Лицо озабоченное, однако она попыталась улыбнуться и глянула на Илью:

— Семейные тайны я разглашать не буду. Но похоже, нам придется побывать в мире, где таких камушков много.

Джозеф кивнул: — Да, в подземных дворцах Хозяйки. Госпожа Кэти рассказывала о них.

Он опять отодвинул для Селины стул, и все уселись.

— Коротко введу в курс дела, — сказал Джозеф. — Наша компания, «КК платина», работала на месторождении полстолетия. Углубились почти на четыре километра, но добычу можно вести и до глубины пять-шесть километров. Есть эффективные системы охлаждения, и, кроме того, можно шире использовать роботизированные комплексы. Но после… э, ухода госпожи Кэти участились несчастные случаи. Сложилось впечатление, что они подстроены. Мы решили не рисковать людьми и приостановили работы. Правильнее сказать, это было сделано моим предшественником. Я тоже не стал возобновлять, по причинам, упомянутым госпожой Кэти.

— А кем подстроены? — спросил Илья.

— По словам госпожи Кэти, некими существами из соседнего иномерного слоя. Вы уже знаете о таких вещах, раз побывали в Саду. Зачем-то им нужна платина именно из нашего мира. У них могут быть и другие планы, раз осмелились нарушить соглашение. Нам нужно спуститься на разведку, но мы должны хорошо подготовиться. Подъемные машины, система вентиляции, все это давно не использовалось и, скорее всего, нуждается в ремонте или замене. И даже когда это наладим, соваться туда без рогны — самоубийство. Кроме того, может очень пригодиться изумруд. Я уж боялся, что госпожа Кэти никому не передаст его.

Селина покачала головой: — Удивительно, что подарила его мне, а не оставила в семье.

— У нее не было дочери, и передать было некому.

Селина вздохнула: — Мне даже неудобно, такой камень пристал королеве.

— Придется ею стать, — улыбнулся Илья. — А послушайте, Джозеф, вы не думали о добыче платины в космосе? Все же с моего времени техника шагнула далеко вперед…

Селина чуть заметно поморщилась, и Джозеф тут же покачал головой:

— Извините, Илья. Вы должны понять, что ваша жена только что пережила сильное потрясение. Как я слышал, вы побывали в Саду, но тогда переход был постепенным и затронул весь организм. А тут она протянула руку через границу миров… Отдохните, и лучше поговорим вечером. Я покажу вашу комнату.

Они вышли из кабинета. Неподалеку была другая дверь, ее загораживал толстый малиновый шнур на столбиках. Джозеф кивнул в ту сторону:

— Домашний кабинет госпожи Кэти, когда она была президентом Северной федерации. По субботам доступ открыт для всех желающих. Зайдем на минуту.

Он отодвинул столбик и открыл дверь. Здесь обстановка была элегантнее: инкрустированный стол у большого окна, красивая мебель, цветы. На стенах картины, одна сразу привлекала внимание.

Это был поясной портрет Кэти: изысканная прическа, проницательные зеленые глаза, блузка с кружевным воротником, и зеленовато искрящийся бриллиант на груди.

— Ого! — сказала Селина. — Куда там моему изумруду.

— Это бриллиант «Джанет», — пояснил Джозеф. — Найден в Якутии, там построен город с таким же названием. Компания «Алмазы Кэти» до сих пор один из главных поставщиков алмазов на мировой рынок. Этот бриллиант фамильная драгоценность.

Селина помялась: — А мой изумруд?

— Принадлежит той, кто его носит. Госпожа Кэти наверное сказала, что изъять его у вас теперь невозможно, и все же будьте с ним осторожнее. А передать сможете, кому захотите.

Бегло осмотрели экспозицию, и Джозеф проводил в отведенную им комнату.

— Если хотите, пришлю вам андроида для услуг.

— Терпеть их не могу, — поморщилась Селина. — Ничего, я в обители привыкла быть Золушкой. А вот к роли принцессы еще надо привыкать.

Она бегло оглядела комнату: — Илья, я слишком возбуждена, чтобы сидеть дома. Давай лучше посмотрим город.

— Рекомендую посетить Вест-Эдмонтон-Молл, — посоветовал Джозеф. — До недавнего времени самый большой торговый комплекс в Северной Америке, почти тысяча магазинов.

— Вот-вот, — довольно сказала Селина. — Мне нужно теплое трикотажное платье, когда буду спускаться с изумрудом в шахту. Желательно красноватых тонов. И, конечно, что-нибудь для светской жизни. Раз уж не получилось стать монахиней…

В бесчисленных магазинах Илья устал, а у Селины только ярче заблестели глаза. Вечером поужинали у Джозефа — сервировка изысканная, но блюда все же подавал официант андроид. Из столовой перешли в гостиную и сели в удобные кожаные кресла. Андроид налил по стаканчику виски, а Селине коктейль.

— Я все думаю о космической платине, — сказал Илья. — Не потеряла ли смысл добыча в Хель-гейт?

— Не совсем, — Джозеф покачал стаканчик ухоженными пальцами. — Планы добычи полезных ископаемых в космосе появились еще в начале двадцать первого века, но затем мир скатился к войне, и стало не до этого. Вернулись к ним позже, когда вы пытались добывать золото на Колыме…

Надо же, а Джозеф ознакомился с его биографией.

— Но тут возникли проблемы. Первая — слишком дорого доставлять воду и ракетное топливо с Земли. Пришлось создавать промышленную базу на Луне. Вторая — не очень рентабельно доставлять ископаемые из космоса на Землю, выгоднее использовать их на месте. Конечно, с платиной иначе. Есть металлические астероиды — железо, никель, золото, платина и редкие металлы. Но они не часто проходят вблизи Земли, поэтому добычу, а особенно доставку организовать сложно…

Селина допила коктейль и зевнула:

— Мальчики, я лучше пойду к себе. Еще раз примерю обновы, и спать.

Она поднялась, а Джозеф встал и слегка поклонился: — Спокойной ночи, Селина.

Когда дверь закрылась, продолжил:

— Есть планы построить постоянную базу для добычи металлов на Психее, но это в поясе астероидов, далеко. Вообще, слишком много ресурсов потратили на строительство звездолетов, а толку ноль. Вы, возможно, знаете, что отправили три экспедиции к перспективным планетным системам?

— И что с ними? — спросил Илья, проглотив виски. Вкус жестковатый, а горло слегка обожгло.

— Не вернулись и не передали никакой информации. Рогны туманно говорят, что их «задержали». Дескать, человечество этически не созрело для дальних миров. Так что пока вернулись к освоению ближнего космоса.

— Я был в городе Королеве под Москвой, — сказал Илья. — Там разрабатывают космический буксир, чтобы со временем столкнуть ледяной астероид на Венеру.

Джозеф кивнул: — Это далекая перспектива. Прежде хотят перевести такой астероид на окололунную орбиту, а то доставка воды с Луны тоже дорога. В общем, добыча платины на астероидах пока невелика, а попытки то и дело заканчиваются провалом. Конечно, через тридцать-сорок лет все наладится, и цены на благородные металлы упадут. Нам надо воспользоваться этим временем, и я рад, что вы объявились.

— Без рогны, значит, не получится?

— Никак, и без изумруда тоже. Но Селина должна выбрать, готова ли она рисковать. В любом случае, одну мы ее не оставим.

В поезде, на обратном пути, Селина задумчиво глядела в окно. Заболоченная тайга, на горизонте синеют горы — это уже Север.

— Значит, через несколько месяцев, — вздохнула она. — Я думала, платье понадобится раньше.

— Ты можешь отказаться, — сказал Илья. — Джозеф предупредил, что это, возможно, опасно.

— Да уж, — усмехнулась Селина. — Но я непременно пойду. Я рогна, и госпожа Кэти рассказала мне, что делать. А еще я хочу посмотреть на выражение твоего лица. Тебя ждет очередной сюрприз.

— Ну… — неуверенно начал Илья, а Селина хихикнула, однако тут же снова стала серьезной.

— Все хотела спросить тебя, Илья. Зачем ты влезаешь в эту историю? Я-то варюсь во всем этом, как попала к госпоже Ассоль. Универсальная религия, духовные практики, этическое преобразование природы, приближение Армагеддона… А тебе зачем? Интерес к духовному только начинает просыпаться, и то наверное потому, что иначе неудобно передо мной. Денег тебе и без Хель-гейт хватит, а твоей женой я все равно останусь… ну, пусть на пять лет.

Илья улыбнулся: — Духовные практики не мешают тебе быть невероятно соблазнительной. Так что хочется подольше, чем на пять лет. А вообще… Все очень просто. Ты читала «Трех мушкетеров»?

— Что? — удивилась Селина. — Хотя… да. В приюте я увлекалась приключенческой литературой, там было очень тоскливо.

— Моего отчима как-то перевели в другой город, и я познакомился с мальчишками по соседству. Они как раз играли в мушкетеров, и после испытаний приняли меня в свою компанию. Мы устраивали вылазки в развалины советских времен, воображая, что это замки. Делали шпаги из деревянных реек и устраивали дуэли, называя друг друга именами из этого романа. Это было увлекательно, и главным наказанием было, если тебя выкинут из игры. Так и у вас. Вы играете в изощренную игру: у вас есть сложная иерархия, не всегда понятные, но четкие правила, таинственные враги и не менее таинственные друзья. Все это очень увлекательно, и я только вхожу во вкус.

— Что? — возмутилась Селина. — Для тебя это только игра? Поиграешь и сменишь на что-то другое?

— Что ты! Тогда я потеряю самую восхитительную игрушку — тебя. Кстати, ты очаровательна, когда злишься. Глаза прямо мечут голубые молнии.

Селина помолчала, похоже была ошеломлена.

— Ну, знаешь… — наконец выдавила она. — Не думала, что я для тебя игрушка. И не ухмыляйся, а то я потеряю контроль над собой.

— Ты для меня самая дорогая и любимая, — сказал Илья. — А про игрушку не обижайся, просто к слову пришлось.

— Гм, — передернула плечами Селина. — Но спасибо за откровенность. Буду лучше понимать мужчин, мне бы такое в голову не пришло… Хотя знаешь, я вспоминаю, что был такой философ, Ницше. Он писал, что мужчины обожают игру, и поэтому жаждут обладания самой опасной игрушкой — женщиной. Мне это показалось бредом.

— А ты опасна?

— Я чрезвычайно опасна, — сообщила Селина. — Вот только что едва не обратила тебя в кучку пепла.

— Тогда… очень хочется еще с тобой поиграть. Пока ты меня не испепелила.

— Ну, что с тобой делать? — томно потянулась Селина. — Мужской силы у тебя через край…

Глава 4

4. Восьмой аркан: «Сила» (Strength)

На карте изображена женщина в шляпе, поля которой образуют горизонтальную восьмерку — знак бесконечности. Женщина укрощает руками льва, символизируя обуздание диких инстинктов и господство высшего знания.

Интерлюдия: Ануп

Он плавает в синеватом тумане, вокруг постепенно светлеет, и вдруг оказывается в окружении белых стен. Он сидит на кровати, все тело неприятно зудит, и перед ним опять та женщина. И снова это не он, Илья, а кто-то другой.

— Привет, Ануп! — говорит женщина, она теперь в темном свободном комбинезоне. — Ты должно быть хорошо выспался, сейчас уже 2215 год.

В голове еще туман, но он с трудом (в горле жжет) выговаривает:

— Это ты, Халь? Я только сейчас проснулся?

— Нет, — смеется женщина. — Тебя пришлось долго воскрешать. Кое-что вообще заменили, вырастив новые органы. Долго думали, оставлять ли тебе половой аппарат, там серьезно повреждены нервные узлы. В конце концов, решили сохранить, а то будешь чувствовать себя ущемленным. Вставили биочип — интересно, как у тебя будет получаться с ним?

— А мое задание в силе?

— Осталось то же. Твоя несостоявшаяся жертва улизнула в будущее и живет тут припеваючи. У него появилась жена рогна, что добавляет проблем. Но твою шкуру тоже усовершенствовали, так что поджарить тебя будет непросто. Ты теперь экспериментальный образец, дорогой. Вот только в постели, боюсь, окажешься жестковат.

Ануп смеется, но смех быстро переходит в кашель.

— Похоже, Халь, ты в лучшей форме, чем я. А зачем тебя отправили со мной?

— Чтобы не отвлекался на баб, дорогой. И еще, были у наших работодателей сомнения насчет будущего. Похоже, они оправдались. До отвращения миролюбивое общество. Войн нет, потому что государств не осталось. Армий тоже нет, а оружие почти все уничтожено. Полицию еще можно подкупить, но она жутко боится нарушить нелепые законы. Твоего золотоискателя в рваных штанах даже не смогли задержать. Так что после выполнения задания у нас будет много работы — создавать легион.

— А что же Темный чертог?

— Действует крайне осторожно. Они были здорово напуганы в свое время, да и развитие мира пошло не тем путем, на который они рассчитывали. Но они учли ошибки, и их план рано или поздно сработает. Однако тебе надо поесть, а потом начинать курс реабилитации. Нам предстоит встряхнуть этот слащавый мир…

— Да уж, — вздохнула Селина. — Тебя опекают, Илья. Обычно только рогнам посылаются сны-предупреждения, но я вот ни разу не удостоилась. Наверное, это бабушка о тебе заботится.

— А она может чем-то помочь? — Они стояли на платформе в Усть-Нере, ожидая Хрунова. Селина накинула капюшон, спасаясь от холодного ветра.

— Особо не рассчитывай, — сказала она. — Великая рогна уже не может причинять зла. Знаешь, Илья, я советую тебе завести какое-нибудь оружие. Я могу просто не успеть, если этот… Ануп применит огнестрельное оружие. Сейчас оно редкость, но раньше, как я читала, его нередко использовали.

— Да уж, — хмыкнул Илья. — У самого была двустволка. Приходилось промышлять в тайге.

Селину передернуло. — Сейчас такое оружие продадут лишь охотникам-промысловикам. Скорее всего, тебе нужен тазер.[87] Мы ведь заедем на Катунь, там хватает опасных животных, далеко не все гоминизированы. Разрешение на тазер должны дать. Станнер лучше, у него больше дистанция поражения, но их имеет право использовать только полиция.

— Откуда ты все знаешь? — удивился Илья.

— Институт, — вздохнула Селина, — курс «основы безопасности». Сами рогны в оружии не нуждаются, и к счастью все это хорошо знают.

Подъехал Хрунов на мувексе, и отправились в контору. Там директор изучил письмо Джозефа и положил его в папку.

— На необходимые работы понадобится месяца три. Точнее сообщу позже, когда подготовлю смету и направлю вам на утверждение. Как я понял, вы финансируете расходы совместно?

— Да, — кивнул Илья. — И еще, Никита, где в Усть-Нере можно получить разрешение на тазер? Да и купить его?

— Гм. Поскольку вы теперь один из двух генеральных директоров местной компании, оружие вам разрешат. Обратитесь в отделение полиции, там и магазин рядом.

— Спасибо, — поблагодарил Илья. — Все равно хотел туда заехать. Ну, до свидания, Никита. Еще увидимся.

Сели в свой глайдер, который скучал на стоянке, и Илья пояснил Селине:

— Хочу поглядеть на того капитана, что пытался меня задержать.

Но знакомой физиономии в отделении не обнаружилось: начальник, работавший здесь 10 июня, вскоре уволился. С Ильей обошлись вежливо-равнодушно: проверили данные, дополнили их разрешением на ношение тазера (за исключением Москвы) и обязали пройти инструктаж после покупки.

Тут же рядом и купил, а поскольку оружие выглядело как пистолет-переросток, заодно и кобуру для скрытого ношения. Инструктаж занял с полчаса, Селина скучала на улице. Когда приехали на вокзал, в голову будто стукнуло:

— А девушка, которая оформила мне тогда билет? Что-то ее не видно.

Действительно, в будке администратора сидела другая девушка.

— Кто работал здесь 10 июня? — спросил у нее Илья.

Девушка чуть задумалась: — Низа, ее уволили.

Вот черт! Илья отошел, сел на скамейку и взялся за трансид. Так, «Северные магистрали», подразделение «Великая северная магистраль», отдел «кадры». Сразу получил служебный доступ, и без промедления связали со старшим администратором.

— На станции Усть-Нера в начале июня работала девушка, по имени Низа. На каком основании она была уволена?

С ответом тоже не замедлили: — Нарушение профессиональной этики при общении с полицией.

— Что? Я был там и никакого нарушения не заметил. Я могу требовать служебного расследования, или мне обратиться к начальнику отдела?

— Как член совета директоров, вы имеете право сами инициировать расследование.

— Я это делаю! При нужде могу дать свидетельские показания. Если девушка не виновна, в чем я не сомневаюсь, ее должны восстановить и выплатить компенсацию. И держите меня в курсе.

— Надеюсь, забегают, — сказал он Селине. — А этот полицейский просто хорек вонючий, нагадил и смылся.

— Ты привыкаешь командовать, милый, — улыбнулась Селина.

Снова поезд и дорога, на этот раз успели увидеть, как горят красным закатным пламенем каменные столбы над Леной. Утром выгрузились в Новосибирске, сели в глайдер и направились в сторону Алтая.

Зеленые волны гор, а дальше синие хребты с пятнами снега. Селина вздохнула:

— Все думаю о заказнике. Здесь по долинам есть места, пригодные для сельского хозяйства. Не заселялись, потому что нет дорог. Но для убежища эта территория удобна. И не на виду, как Катунь-град.

— Вы словно к войне готовитесь, — сказал Илья. — И с кем?

— С войной было бы проще, а тут враг внутри нас… Но постой, Тайша ведь не обязательно в усадьбе. Могла отправиться погулять, мышами полакомиться. У меня есть код ее трекера. Глайдер, можешь спроецировать отметку на лобовое стекло?

— Конечно, леди Селина. Рад, что вы обо мне вспомнили.

Илья ухмыльнулся, а Селина покачала головой: — Надо же, я стала леди. Ладно, как знаешь.

От скалистого хребта спадали склоны, прорезанные узкими долинами. Отметка высветилась у одной из них.

— Далеко забралась, — сказала Селина. — Илья, давай туда.

Глайдер миновал седловину и заскользил над живописной речной долиной. Широкие поляны, озерко блестит в обрамлении пихтовой чащи. По склону что-то прокатилось как колобок — наверное, испуганный медведь. Природа заметно роскошнее, чем в суровых верховьях Омолона… Впереди все выше поднимались скальные кручи.

— Сядь на эту поляну, — попросила Селина. — Рядом кедрач, и Тайша может охотиться на бурундуков.

Она подняла дверцу, прохладный ветерок повеял в кабину. Вышла, достала из сумки на заднем сиденье комбинезон и стала переодеваться.

— Не смотри на меня голодными глазами, — рассмеялась она. — И посиди тут, пока я буду кликать Тайшу. В радиусе полукилометра она меня услышит, а ты ее опять перепугаешь.

Она пошла среди высокой травы, похожая в комбинезоне на стройного мальчика. «Тайша, Тайша!» — стало раздаваться в голове Ильи. Надо же, он слышит безмолвную речь рогн. Тоже вышел, чтобы размяться.

Из теснины по камням сбегал прозрачный ручей. Хорошо бы попить, а то надоела безвкусная городская вода. Илья стал спускаться к ручью, и тут слева налетел порыв холодного ветра.

Омолон! Там тоже внезапно задул ветер! Пробрал озноб, но Илья одним движением расстегнул куртку и, будто споткнувшись, упал на склон. Больно ударился боком о корягу, однако успел обхватить рукоятку тазера. Послышался щелчок, и рядом что-то прожужжало. Илья вырвал тазер из кобуры — а вот и собаколицый! Всего в нескольких метрах, радостный оскал на лице, и в руке пистолет.

Илья выстрелил, хотя тазер скорее издал хлопок. Тут же перекатился ниже по склону, а в корягу с треском впилась другая пуля. Илья вскочил и нажал спуск второй раз. Ануп покачнулся, но падать не спешил, хотя пистолет заколебался в руке, и третья пуля ушла в сторону. Илья выстрелил в третий раз — всё, больше зарядов не осталось. Надо же, противник так и не упал! Оскальзываясь, Илья бросился к Анупу и ребром ладони ударил по предплечью — пистолет отлетел в сторону.

Реакция у противника все же замедлились. Илья от души врезал ему кулаком по скуле, ободрав костяшки о шершавую кожу. Чуть отступил и двинул рантом ботинка по голени. Ануп взвыл и согнулся, а Илья изо всех сил ударил его сомкнутыми кулаками по загривку. Но шея у того отказалась ломаться, а вот щиколотки Ильи оказались зажаты, как в стальные тиски. Миг, и он упал на спину, а собачья физиономия Анупа нависла над ним. Из разбитого рта стекала кровь. Одно колено осталось свободным, и Илья попытался ударить им врага в пах. Что-то помешало удару, однако сумел вывернуться и вскочить.

И тут же Ануп схватил его и прижал к груди. Руки у него оказались невероятно длинные: одной он обхватил Илью, прижав к бокам обе его руки, а другой стал давить на лоб, отжимая назад голову. Оскаленные зубы почти касались лица Ильи.

Он задергался, но противник не ослаблял хватку. Должен быть какой-то прием, чтобы освободиться от захвата, только в голову ничего не приходило. Глупец, проводил время в утехах с Селиной и совсем забыл, что может понадобиться драться. Позвонки уже начали трещать, перед глазами помутилось. Сейчас ему сломают шею…

Из высокой травы вынырнула Селина, волосы вокруг головы как зарево. Вскинула руку, и позвоночник Ильи будто пронизал электрический разряд. Противник тоже дернулся, и давление на голову ослабело. Стало видно, что возле Селины сидит Тайша, подняв заостренные уши.

Теперь Селина подняла обе руки, между ладонями возник голубой шар и с шипением пронизал воздух до спины Анупа. От взрыва Илья едва не оглох, его скрутила жестокая судорога, а его враг будто оделся голубым пламенем… Но оно тут же скатилось с него в землю.

Какое-то заземление? Однако соображать удавалось с трудом…

Селина опустила руки, на лице выразилось отчаяние. И вдруг закричала:

— Тайша! Прыгай на напавшего. Рви когтями спину. Это ВЫСШИЙ ПРИКАЗ!

Тайша исчезла. Точнее — она только что была рядом с Селиной, а теперь ее яростные желтые глаза пылали над плечом Анупа, и все тело у того заходило ходуном.

От жуткого визга заложило в ушах. Визжала Тайша или Ануп — было не понять. Давление на лоб прекратилось. Перед глазами летели какие-то красные ошметки, а клыки Тайши, казалось, вот-вот вопьются в лицо. Но она не использовала их даже против Анупа.

Где-то читал, что когти рыси можно сравнить с двадцатью острейшими бритвами — Тайша безжалостно пустила их в ход!

Лицо противника побелело, а рот раскрылся до самых песьих ушей. Он стал валиться на Илью, цепляясь за его одежду. Илья вывернулся и отскочил, а Ануп упал ничком. На миг предстала кошмарная картина: обезумевшая рысь рвет его спину, вся в облаке кровавых брызг.

— Тайша, ПРЕКРАТИТЬ!

Рысь подпрыгнула на метр и упала рядом со своей жертвой. Жуткий визг смолк, и стали слышны утробные стоны Анупа. Миг — и Селина оказалась рядом. Она наклонилась и положила руку на загривок Тайши:

— Молодец, ты все сделала правильно!

Тайша взъерошилась и жалобно мяукнула, а Селина глянула на Илью: — Ты как?

— В порядке, — хрипло сказал он. — Но еще немного, и он сломал бы мне шею.

— Хоть она у тебя крепкая, — расстроено сказала Селина. — Дай гляну на этого урода, у него какая-то защита.

Она склонилась над спиной Анупа, но сразу отвернулась, и ее начало рвать. Илья тоже наклонился. Спина представляла собой месиво крови, лоскутов одежды и кожи, и еще какого-то материала, похожего на пластик. В глубоких ранах что-то белело — похоже, ребра. Тоже чуть не стошнило, удержался с огромным трудом.

Выпрямился, отыскал в карманах носовой платок и подал Селине. Та стала вытирать губы, рука тряслась.

— Он сейчас умрет, если не вколоть противошоковое средство, — с трудом выговорила она. — Но может, он не один?

«Женщина прячется на опушке, — раздалось в голове Ильи. — Она испугана. Пойти за ней?»

— Нет! — крикнула Селина. — Быстрее в глайдер. Почему мы так неосторожны, Илья?

Они поспешили к глайдеру. Селина переложила свою сумку в багажник и устроила Тайшу на заднем сиденье, а Илья стоял рядом, в спешке заряжая тазер. Поскорее уселись и опустили дверцы. Но чувство опасности не проходило: только ли женщина была с Анупом?

— Вам следует знать, что над нами кружит летательный аппарат… — А это кто говорит, голова еще плохо соображает? Ах да, глайдер. — Вы его не видите, поскольку он экранирован в оптическом и отчасти радиодиапазоне.

— Можешь показать его? — спросила Селина. Похоже, она лучше сохранила самообладание.

— Пожалуйста. — На фоне голубого неба и гор появилась птичка вроде бумажного самолетика. Она быстро приближалась.

— Явно по нашу душу, — раздраженно сказала Селина, — иначе бы не прятались. Я сейчас выйду, и поглядим, насколько устойчива их электроника.

— Не стоит, леди Селина. Глайдер вооружен и, судя по энергонасыщенности, станнерами большой мощности, а возможно и лазерами.

— Час от часу не легче. И что…

Селина запнулась. Чужой глайдер опустил нос, целясь прямо на них. Илья стиснул рукоять тазера, хотя какой от него прок? Понизу глайдера сверкнула голубая молния. Их сожгут, или только оглушат?..

Все вокруг содрогнулось, и пикирующий глайдер окутался голубым пламенем. Почернел, задергался из стороны в сторону и стал падать, планируя как опавший лист. Скрылся за отрогом, и оттуда поднялся столб дыма.

— Я активировал режим «зеркало», — сообщил глайдер. — Меня оснастили им, чтобы госпожа Ассоль ни в каком случае не пострадала. Стрелявшие получили свой же отраженный заряд. Они могли выжить.

— Не будем это выяснять, — с трудом двигая языком, сказал Илья. — Кто же тебя так оснастил?

Глайдер промолчал, а Тайша задвигалась на заднем сиденье.

«Я чувствую запах, — сообщила она. — Совершенно необычный запах. Он немного напоминает запах Псов».

— Даймоны, — без выражения сказала Селина. — Госпожа Ассоль немного рассказала о них. Глайдер внешне выглядит как земной, но на деле это творение иного разума.

— Леди Селина… — начал глайдер.

— Ох, извини. Я не отошла от шока, потому и сболтнула. Обещаю, это не повторится. А иначе можешь… устранить нас.

Глайдер издал звук, будто подавился.

— Неразрешимая этическая дилемма, — через некоторое время сказал он. — Разумеется, я не могу вас… устранить. Но и вы, пожалуйста, будьте осторожнее.

Селина рассмеялась, хотя и несколько истерически.

— Ладно, замнем. А вообще мне нравится беседовать с тобой, у наших машин не хватает чувства юмора… Хорошо, летим в усадьбу. Тайше нужна помощь психолога.

— А эти? — кивнул Илья наружу.

— Предоставь мертвым хоронить своих мертвецов, — уже беззаботно сказала Селина.

Откуда это, явно какая-то цитата?.. Две вещи, Илья, тебе надо сделать. Первая — боевая подготовка, а вторая — заняться образованием. Политехнического колледжа явно недостаточно, да и те знания за сто лет устарели…

В усадьбе долго не задержались. Тайшу брать в Москву пока не стали, оставив под присмотром зоопсихологов.

— Теперь ей долго приходить в себя, — с горечью сказала Селина. — Высший приказ снимает все барьеры, заложенные при воспитании, и их придется восстанавливать заново. Потом, наверное, я заберу ее к себе. Рогна, отдавая такой приказ, берет на себя всю ответственность за судьбу животного. А ты, Илья, никак не войдешь в полную силу. Настоящий Илей свернул бы голову этому, с собачьим лицом, как цыпленку.

Пришлось стерпеть. Но после возвращения в Москву первым делом отыскал хорошего инструктора по рукопашному бою. Выслушав, тот снисходительно улыбнулся:

— Если вам заблокировали руки, всего-то следует ударить коленом в пах.

— Пробовал, — сказал Илья. — Но что-то мешало, вроде пружинящей прокладки.

— Возможно, на вашем противнике был легкий боевой костюм, он смягчает удары по болевым точкам. Ничего страшного, надо было соскользнуть вниз и ударить головой в лицо. Но это надо отрабатывать.

— А если бы он обхватил меня сзади?

— Опытный боец на такое не пойдет. Противник может ударить назад тазом, такой удар вызывает даже разрыв внутренностей. Но надо именно бить, а не толкать. Тем более надо отрабатывать.

Так что записался на курсы самообороны, и по утрам Селина, смазывая ему синяки тональным кремом, посмеивалась.

— Хорошо, что ты начальник. Подчиненные побоятся шутить, что жена избила.

Интерлюдия: Халь

Она выползла из кустов (как будто жимолости) и, присев на корточки, огляделась. Рукоятка пистолета скользит, даже ладонь мокрая от пота. Так и не рискнула броситься на выручку: столь молниеносными были движения той твари, что не успела бы прицелиться. Из-за деревьев поднимается дым, но ей некогда помогать еще и другим. Она активировала вызов:

— Контроль? Второй глайдер, кажется, сбит. Окажите им помощь. Я буду занята.

И, пригибаясь, пошла в сторону, откуда еще недавно доносились стоны напарника. Вид истерзанной спины вызвал тошноту, с такими ранами долго не живут.

— Глайдер, — сказала она, — режим видимости.

Не так уж хорошо они замаскированы. А у противника есть что-то вообще из области фантастики.

Глайдер возник будто из пустоты. Слишком близко Ануп подошел к цели — вот, наверное, и вспугнул. Но из глайдера не выстрелишь, мешает поле экранирования.

Она начала действовать быстро и заученно: схватила аптечку и, отрезав рукав Анупа, пережала ему вену и ввела двойную дозу противошокового средства. Теперь затащить раненого в глайдер!

Она даже застонала от усилий, кровь теплыми струйками щекотала шею. Наконец втащила тело на заднее сиденье и, отдуваясь, села за штурвал. Так, ближайший храм Трехликого — в Новосибирске. А там Темный коридор и их тайный город в вечных сумерках. Не очень хочется возвращаться туда, но ничего не поделаешь. Будем надеяться, что напарник доживет…

— Значит, сохранились храмы Трехликого? — спросил Илья.

— Полулегальные. — Слушая Илью, Селина занималась прической. — Сторонники этого культа таятся, но их не преследуют, сейчас время полной религиозной свободы… А бабушка тебя не забывает, хотя информацию дает скупо. Я бы хотела побольше узнать об этом тайном городе.

За окном стлался легкий туман, из него красным шаром вставало солнце. Организм еще не перестроился после смены часовых поясов, и просыпались рано.

— Но мы как будто получили передышку. Вряд ли этого… Анупа скоро вылечат, а дамочка кажется не слишком решительной.

Селина фыркнула: — У женщин свое оружие, не забывай. Кстати, у тебя не угас интерес к игре, после того, как тебе едва не свернули шею?

— Кажется, нет, — хмуро сказал Илья. — Даже стало интереснее.

— Чует мое сердце, что дальше будет еще интереснее, — сообщила Селина. — Как сказала девочка в одной книжке, всё страньше и страньше.

— «Алиса в Стране чудес», — со злорадством сказал Илья. — Не думай, что муж совсем уж необразованный.

— Насчет образования, — вздохнула Селина. — Меня заинтересовал этот Джозеф. Я порылась в инете, и оказалось, что он поддерживает центр метакультурных исследований при университете Эдмонтона. Основала центр еще Кэти Варламова… ну, та самая.

— Кстати, почему ты опустилась перед ней на колено?

Селина передернула плечами:

— Ладно, и так все выбалтываю. Она выше по иерархии, и это знак признания и подчинения. Но это делается только раз, а на оба колена рогна не опустится ни перед кем и никогда.

— Даже перед Предвечным Светом, как вы его зовете?

— Мы любим и чтим Ее, — с явным неудовольствием сказала Селина. — Поэтому почитаем и тех, кто способен танцевать в Цветке, это все равно, что танцевать с Нею. Несколько рогн умерли, пытаясь сделать это — энергии Огненного мира почти неосязаемы, но смертельно опасны. Нам дозволили погрузить в него руки, и это уже много… Однако до чего же общая постель развязывает язык, ведь это тайное знание!

— Извини, — улыбнулся Илья, — не стану ни с кем делиться. А про университет… мне пришло в голову наведаться в Московский, он ведь рядом. Сыт по горло фирмами и ассоциациями, они сами неплохо собой управляют. Рощин прав, я вполне могу оставить управление имуществом за их фирмой. Ну, кроме Хель-гейт, конечно.

— Хочешь стать меценатом? Или студентом?

— А что, это мысль. Куда годится, что у жены высшее образование, а у меня только среднее техническое? Сегодня же поговорю об экскурсии по университету.

— Ты растешь на глазах, милый. Но пойдем завтракать.

Допивая кофе, спросила:

— Чем займемся сегодня? Я хотела поработать над своим проектом, как там приживаются мои растения? Да и босиком хочется походить, устала от туфель и ботинок.

— Договорюсь с университетом, — стал перечислять Илья, — наведаюсь к Рощину, потом занятия по боевой подготовке… а еще, напросился в гости к родственнику, он мне как будто внучатый племянник. В курс дел я более-менее вошел, и надо наконец познакомиться. Только… он сказал, что жена не переносит рогн, так что встретимся не дома, а в офисе. Ты пойдешь?

— Гм, — сказала Селина. — Значит, семьями дружить не получится. Но мне любопытно его увидеть. Во сколько встречаетесь?

— В три.

— Я подъеду, милый. А до этого буду с тобой на связи. Впрочем, я всегда с тобой на связи.

Офис был в деловом квартале. Родственник, Анатолий, средних лет, встретил их с вежливой отчужденностью. Пока разговаривали (исключительно о делах), Селина рассеянно оглядывалась. Когда вышли, опять скинула туфли и с явным удовольствием прошлась по траве.

— И как он тебе? — спросил Илья.

— Больше сходства с твоим отцом. Ты-то скорее походишь на бабушку, недаром она тебя любит, только рыжие волосы непонятно откуда. А так, ни рыба, ни мясо. Особо не врет, и к тебе относится не враждебно, скорее с раздражением. Вообще, будто в детстве пыльным мешком пришибленный, это опять из словаря госпожи Ассоль. Я думаю, твой отец подозревал, что по мужской линии достойных наследников не будет, так что разузнал о тебе побольше, да и оставил треть состояния.

— А я что, достойный наследник?

Селина хмыкнула: — Ну, авантюрная жилка в тебе есть, к примеру на мне женился без долгих раздумий. Отцу могло понравиться, что ты бегаешь по горам и дерешься с конкурентами… Как в университете?

— Я уже побывал там. Сразу пригласили и дали гида, обаятельную аспирантку. Она повозила по корпусам, и обо всем рассказала.

— И сильно она тебя… обаяла?

— Что ты, Селина? Просто приятная мордашка, нет того тайного огня, что в тебе.

— Ну-ну. — сказала Селина. — Понятно, что тебя пытались очаровать, богатые спонсоры всем нужны. А себе что-нибудь приглядел?

— Ты знаешь, сначала думал про горное дело, но как-то нет желания. Почитал сметы, что прислали из Усть-Неры, я в общем во всем разбираюсь. Записался только на базовый курс финансового менеджмента, чтобы меня поменьше дурили. Хочется чего-нибудь для души, да и надоело выглядеть неучем среди вас. Так что решил пойти на факультет сравнительной теологии…

— Что?! — Селина остановилась, а потом неожиданно рухнула на траву и рассмеялась во весь голос. — Ты… и сравнительная теология? Ой, не могу.

— Потише, — сказал Илья, оглядываясь. — Мне приятно смотреть, но и прохожие глядят, как ты коленками дрыгаешь.

— Ох, — сказала Селина, садясь на траве. — Хорошо, что не надела светлое платье. А вообще, в этом что-то есть. Представляю, как после любовной сцены мы будем обсуждать диалоги Платона… Станешь поступать на бесплатное?

— Боюсь, по конкурсу не пройду. Ничего, у меня и на платное денег хватит. А по ходу посмотрю, чем им можно помочь? Будем советоваться. Кстати оказывается, в МГУ и рогны учатся.

— Это для них почти единственный шанс выйти замуж. — Селина встала и отряхивала платье. — У студентов гормоны вовсю играют. Потом, правда, обычно разбегаются. Ну, хотя бы сходят замуж.

— Кстати, — вспомнил Илья. — У Рощина я оформил совместное распоряжение своим текущим счетом. Ну, где восемьдесят миллионов. Не дело, что ты просишь меня расплатиться за новое платье.

Селина чмокнула его в щеку: — Спасибо. Хотя боюсь, мой гардероб станет пополняться слишком быстро.

Вечером Илья проглядывал почту и вздохнул:

— Это от Хрунова. Он обследовал железнодорожную ветку к руднику, оказывается, она в аварийном состоянии. Пути покорежило из-за таяния вечной мерзлоты. Придется восстанавливать, только потом можно будет доставить оборудование. Грузовыми ховерами слишком дорого, а ветка все равно нужна. Так что остаток лета и осень будут заняты ремонтом, и до рудника дойдут руки только весной. Зимой там особо не поработаешь. Наверное, съездим пару раз посмотреть, но в шахту спускаться пока рано.

Селина рассмеялась: — Зато у тебя появляется время для учебы, милый. Не думай, что тебе дадут поблажки. Разве что отчислять не будут, им выгодно тебя подольше держать.

Еще до начала учебы к ним прибыла гостья — рогна зрелых лет, в зеленом платье. Следом из ховера (тот скользнул прямо на террасу) мягко выпрыгнула Тайша. На фоне ее желтого с коричневым меха красиво выделялся зеленый ошейник. Она навострила уши, огляделась и сразу направилась к Илье. Удивленный, он почесал ей за ушами, а та хрипло мяукнула и растянулась у его ног. Илья машинально присел на корточки.

«Здравствуй, Тайша!» — Уже лучше справлялся с безмолвной речью рогн.

«Здравствуй и ты». — Тайша лизнула ему руку шершавым языком.

— Это надо же, — покачала головой Селина. — Старшим она признала тебя.

— А что означает зеленый ошейник?

— Что она разумное животное и отвечает за свои поступки. Может невозбранно находиться среди людей.

А ночью, сладко потягиваясь, вдруг вздохнула:

— Надо же, Тайша перестала мне полностью доверять. Наверное, это из-за Высшего приказа. Его может дать только рогна, и только та, которую животное признает старшей. Теперь никто не сможет отдать Тайше такой приказ.

— И я тоже?

— Ты же не рогна. — Селина уютно пристроилась у него под боком. — Отныне Тайша подчиняется только своим побуждениям, ну и обычным моральным нормам. Но даже люди легко поддаются искушениям дьявола, ты испытал это на себе. — И она фыркнула ему под мышку.

Глава 5

5. Пятнадцатый аркан: «Дьявол» (The Devil)

Дьявол изображен на постаменте, с козлиной головой и загнутыми рогами. В руке факел разрушения. К постаменту прикованы мужчина и женщина, цепи — знак потери свободы в результате ложного выбора.

Лето кончилось, и начались занятия в университете. С непривычки они утомляли, вот и этой ночью долго не мог заснуть. Еще и ночь безлунная, только завтра появится тонкий лунный серп. В такие ночи Селина сразу погружалась в беспробудный сон. Мертвая тишина в спальне, и Тайша в гостиной тоже не издает ни звука.

Ничего не слышно, никого не видно — но в комнату кто-то вошел: еле заметный ток воздуха холодит лоб. Илья сует руку под подушку — однако ножа нет. Слишком расслабился и оставил в каком-то ящике.

В воздухе раздается тихий шелест: «Вставай. Одевайся».

У окна, на фоне плавно текущих отсветов, возникает темный силуэт. Голубые искры на месте глаз — рогна! Может, он все-таки спит?

Илья встает — почему-то это дается с трудом, — и натягивает джинсы на голое тело. Точно так же надевает рубашку, неловко застегивая пуговицы. Силуэт движется в гостиную, и Илья следует. В дверях сердце трепыхается, а потом опять начинает биться ровно.

В гостиной сумрак, почему-то нет отсветов из окна. Зато темный силуэт облекается слабым сиянием. Опять та рогна!

«Ты спишь, но ты в ином сне, — голос раздается прямо в голове, как бывает при безмолвной речи рогн. — Ты слишком погрузился в радости жизни, я с трудом достучалась до тебя. Как бы эта беспечность не привела тебя в Темный чертог прежде времени. Пожалуй, тебе следует познакомиться с его хозяевами поближе».

«Как? — Илья слышит свой голос как-то со стороны. — Селина говорила, что Темный чертог более недоступен».

Рогна смеется бесплотным смехом: «Это не совсем так. Верно, что в Темный чертог попадают только по особому приглашению. Лишь однажды явился незваный гость, и сделано все, чтобы это не повторилось. Чертог более не видим даже для меня. Но его хозяин слишком высокомерен, и всегда что-нибудь упустит. Тайша!..»

Рысь встает со своего места, и у Ильи слабеют колени. Рысь упруго встает на высоких лапах, а… вторая Тайша остается лежать на своем матрасе.

«Она теперь тоже в тонком теле, — говорит рогна. — Нюх у рысей хуже, чем у собак, но я не смею пригласить Псов, их время еще не пришло. Ничего, Темный чертог смердит по всем мирам как крысиное логово. Тайша, вынюхивай пристанище Проклятой!»

«Той, кто выбрала ходить сама по себе? Той, кто не подчиняется великой Бастет?»[88]

«Именно, — рогна глядит на Илью. — Бастет ныне одна из Владык животного мира».

Тайша садится на задние лапы и начинает медленно поворачивать голову.

«Я нашла путь. Только он ведет в пустоту».

«Иначе не может быть. Идемте, здесь недалеко. Темный чертог один, но одновременно существует под всеми большими городами мира. Илья, в этом состоянии ты можешь безбоязненно взять меня за руку. И тебе, Тайша, я не причиню вреда».

Рогна берется за ошейник Тайши, а другую руку протягивает Илье. Будто медленный электрический разряд пронизывает тело, и вдруг делается совершенно темно.

Его тянут за руку, и Илья делает шаг. Он словно скользит куда-то по черному льду, и будто зловонный ледяной ветер пронизывает его до костей…

«Мы пришли, — звучит в меркнущем сознании. — Пользуемся только безмолвным языком рогн».

Тусклый багровый свет. Высокие стены — похоже, из черного мрамора. Пол в черно-белую шахматную клетку, с диковинной мебелью. Причудливые темные цветы в вазонах, и в сердцевине каждого цветка тлеет багряный огонь. За большим столом сидят пятеро.

«Нас не видят и не слышат, — „говорит“ рогна. — Мы под защитой Бастет, покровительницы кошачьих, кто охотится в темноте. За столом неразлучная троица, хотя на деле они редко собираются вместе: Рарох, Темный воин и Лилит. Ее еще называют Проклятой, иногда она принимает облик огромной кошки, но не признает ничьей воли, кроме своей. Ануп тебе уже знаком, а его подругу зовут Халь».

Как будто есть кто-то еще: темная завеса отделяет часть стола, и оттуда доносится чье-то мерное дыхание. Но рогна не смотрит в ту сторону. Стол уставлен яствами.

— Я приветствую вас, смертные, — тяжко говорит Рарох, поднимая бокал. — Мы редко приглашаем в Темный чертог людей, они слишком измельчали. За то, чтобы вы помогли это изменить.

Он пьет, а следом и остальные. Халь покачивает бокал в тонких пальцах:

— Приятное вино. И необычный вкус, что это за аромат?

— Вино из темного винограда, — любезно отвечает Лилит, — политого человеческой кровью. Многие стремятся служить нам, но мало на что годны. Хоть их кровь сгодится.

— И печень тоже, — темный воин указывает на блюдо с дымящимся мясом. — Угощайтесь.

Илья судорожно глотает, как бы его не вырвало прямо в Темном чертоге.

Ануп пьет вино крупными глотками и вытирает губы рукой. Халь негодующе глядит на него:

— Простите его. Он рос в приюте, и хорошим манерам там никто не учил.

— Понятие хороших манер относительно, — насмешливо говорит Рарох. — Ешьте.

Он глядит, как приглашенные едят. Ануп неловко орудует ножом, его подруга управляется с ножом и вилкой гораздо лучше. Некоторое время все едят молча, запивая вином. Потолок постепенно наливается красным светом, у стены обрисовываются какие-то фигуры, начинают звучать аккорды странной жутковатой музыки.

— Вы можете спрашивать, — наконец говорит Рарох. — Пусть вы не добились успеха, но живущие ныне вообще не способны на действия.

— Хотел спросить, — на этот раз Ануп догадывается воспользоваться салфеткой. — Зачем я должен гоняться за этим… золотоискателем?

— Это один из потомков Евгения Варламова. Наш Повелитель, — Рарох почтительно кивает в сторону темной завесы, — увидел, что в неком варианте будущего они представляют серьезную угрозу для нашего Плана. Это был маловероятный сценарий, однако, к сожалению, реализовался именно он. Была построена Великая северная магистраль, возникла Северная федерация, а следом и Всемирная.

— А как хорошо все было задумано, — Темный воин со стуком кладет нож. — На юге тоталитарный Китай с тайной политической полицией цзин. На севере новая Российская империя. Между ними аморфный Российский союз, а на Американском континенте мешанина из провинций и территорий. Наши храмы Трехликого, как черные цветы, распускались уже повсюду. Казалось, вот-вот возникнет всемирная империя, и наш Повелитель посадит на трон своего избранника. И вдруг — Огненный цветок, всеобщий телячий восторг по поводу объединения, и Всемирная федерация, даже без единоличного правителя. Все приходится начинать заново.

— Не совсем так, — тихо смеется Лилит. — Ты забыл закон о Великом пределе, хотя тебе говорили. Все должно дойти до своего предела, и тогда совершится великий поворот в противоположную сторону. Разве не видно, что люди устали от слюнявого добра? Что новомодным церквям предпочитают дворцы наслаждений? Я столько тружусь над ними, а ты вздыхаешь о несбывшихся возможностях. Огромные возможности открываются именно теперь.

Рарох медленно кивает:

— Я склонен согласиться с сестрой. Многое уже подготовлено. Ради сексуальной свободы люди с радостью забудут о духовных потугах. Мы оба приложим все усилия в этом направлении. А твое дело, — он кивает Темному воину, — готовить тех, кто будет пасти стадо железным посохом. Тебе помогут Ануп и Халь, они не заражены прогнившим добром.

Темный воин небрежно постукивает пальцами по рукояти меча:

— Как я понял, отдельные личности теряют значение. Но что все-таки делать с этим очередным Варламовым? Он определенно получает помощь, и в этом явно кроется какая-то цель.

Рарох глядит на темную завесу и некоторое время молчит.

— Цель неясна, — наконец говорит он. — Здесь завязан какой-то сложный узел, но велика вероятность, что это не успеет реализоваться. Точнее можно будет сказать, только понаблюдав за течением событий. Поэтому твое задание пока приостановлено, Ануп. Сейчас важнее создавать легион.

— Нам нежелательно терять такого бойца, как ты, — Лилит кладет ладонь на колено Анупа. — Во второй раз твою шкуру могут испортить основательнее.

За стулом Халь возникает огромный негр, забирает ее тарелку и уносит. Возвращается и стоит возле женщины — он наг, и хорошо виден темный напряженный член.

— А теперь развлечемся, — со смешком говорит Лилит. — Ануп, говорят, ты стал жестковат на ощупь. Надо попробовать…

Она умолкает. Рот открыт, но больше не доносится ни звука. И все остальные будто каменеют: Рарох сидит как темная глыба, Темный воин привстал и похож на статую самурая, на лице Халь застыла улыбка предвкушения. Завеса, разделявшая стол, тает или растворяется в темноте.

За ней никого, но от макушки до пят пронизывает холод, и кто-то незримый будто обступает со всех сторон. Явственнее становится шум, словно от чьего-то могучего дыхания.

— Ты непочтительна, Сайнара, — слова падают, будто каменные глыбы. — И не так хорошо все обдумываешь, как подразумевает твое имя.[89] Полагала, я не замечу твоего присутствия под покровом этой драной кошки?

Тайша разъяренно шипит, и рогна успокаивающе гладит ей загривок.

— Ты… знаешь мое имя? — с запинкой спрашивает она.

— Конечно, хотя ты стеснялась назвать его даже своему… мужу.

— Похоже, ты хотел сказать какую-то гадость, — с ноткой угрозы говорит рогна. — Хорошо, что не сделал этого. Впрочем, ты трусоват. Как-то бежал от моего сына.

— У него был клинок кармы, а у тебя нет. Но я не стану причинять тебе вред, время битвы в небесах еще не пришло. Просто побудешь вне времени, как сейчас мои приближенные. Полностью управлять временем ты пока не научилась.

Смех, будто зловещее кудахтанье, звучит со всех сторон.

— Не вздумай повредить моим спутникам! — гневно говорит рогна. — Меня все равно освободят, и я расквитаюсь с тобой.

— Я не имею права суда над смертными, да мне и необязательно что-то делать. Ты сама привела их на порог страны мертвых, а теперь они перейдут в нее целиком.

Рогна резко поворачивается к Илье, открывает рот… и вдруг застывает, как и сидящие за столом. Похожа на памятник в Усть-Нере, только руки бессильно опущены.

— Приходящие во тьму в ней и останутся, — раздается громом со всех сторон. — Под властью Темного чертога.

Чуть светает. Снова вокруг стены, будто из черного мрамора, только нет ни стола, ни сидящих за ним. Слева высокий треугольный проем и справа такой же проем. Какие-то фигуры стоят вдоль стен — может, это другие, для кого Хозяин чертога остановил время.

Сердце Ильи сжимается в тоске: что им теперь делать? Одни, без провожатых, в странном мире между жизнью и смертью…

Тайша вдруг садится на задние лапы и высоко поднимает голову, глаза вспыхивают желтым огнем.

«Если я пойду и долиною смертной тени, — четко отдается в голове Ильи, — не убоюсь зла, потому что Ты со мной…».[90]

Тайша? Но как она может говорить так свободно, до сих пор отделывалась короткими фразами? А Тайша начинает изгибаться всем телом, в глазах довольство, словно ее гладят по спине.

«Какое блаженство! Мы в тонком мире, и ничто не мешает госпоже Бастет делиться со мной своей мудростью. Я даже не знаю, говорю я или она? Вы, люди, не цените дара речи, а умение говорить друг с другом могло бы избавить вас от зла».

Илья еле сдерживает смех, а то прозвучит неуместно: кошка, пусть и большая, учит людей мудрости.

«Но откуда взялась твоя госпожа? — спрашивает он. — Я знаю, что Христос, например, был человеком, хотя и Сыном божьим. После воскресения вознесся на небо и когда-нибудь придет судить живых и мертвых. Неужели твоя госпожа была когда-то простой кошкой?»

«Конечно, нет, — нотка обиды звучит в „голосе“ Тайши. — Ее почитали как богиню в Египте уже тысячи лет назад. Из токов поклонения постепенно сформировалось ее „ба“, бестелесная энергетическая сущность. Она росла, как растет детеныш, и приобретала сознание. Столько любви и поклонения было излито на нее, что когда культ Бастет угас, этой сущности не позволили умереть. Высшие силы дали ей астральное тело, и теперь она одна из Владык».[91]

«Извини, я неловко выразился. Ну, раз госпожа Бастет твоя покровительница, надеюсь, она подскажет, куда идти?»

«Это несложно. Мы в Тонком мире, и здесь материализуются мысли и желания. Надо стремиться туда, где остались наши физические тела. Пока они спят, но жизненная сила постепенно покидает их. Если мы промедлим, они умрут».

«И что будет с нами?»

«Куда бы не шли, окажемся под стенами Исейона. Нам уже не придется проходить через смерть. В полях асфоделей будем ожидать Суда».

«Ну и ну. Тогда поспешим. Мне не хочется умирать, только недавно женился».

Рысь поводит головой из стороны в сторону:

«Увы, я не вижу своей серебряной нити. Все-таки сознание у нас пока мало развито… Зато я вижу твою. Ты разве не видишь ее?»

Илья вглядывается: «Вон там что-то смутно проблескивает».

«А у вас слишком плохое зрение. Ничего, вдвоем выберемся».

Она опускается на лапы и бесшумно скользит в треугольный проем.

За ним лестница, смутно видная между высоких стен. Едва Тайша прыгает на первую ступеньку, она, а потом и все остальные наливаются багровым светом. Светятся только ступени, будто вся лестница залита кровью. Лестница совершенно прямая и ведет куда-то очень высоко. Когда они делают первые шаги, ветер начинает вздыхать в узком проеме, вея в лица холодом. Тайша приостанавливается:

«Постарайся все время представлять, куда нам надо, а то я не знаю города. Ничего не пугайся. Помни, здесь материализуются мысли и желания Мы идем по лестнице потому, что так тебе представляется выход из преисподней. Я на короткое время увидела мертвый лес, но образы твоего сознания сильнее».

Ай да Тайша! Без нее вообще не понял бы, что происходит. Ладно, представляем выход, будто со станции метро. Только не знает, как выглядит станция метро возле Филевской жилой гряды?..

Вот и вестибюль. Только сумрачнее, чем в московском метро, и между багряных колонн сочится мутный зеленоватый свет.

К выходу! Но… вместо улицы зеленые заросли, настоящие джунгли. Перекрученные стволы деревьев, их оплетают лианы, повсюду ядовито-желтые цветы.

«Это не из твоего воображения, Тайша?»

Рысь озирается, навострив уши: «Нет, я живу в иных лесах. Но помни, не только ты формируешь эту реальность… Глянь вон туда. Это не то здание, что я вижу с террасы вашей квартиры?»

Илья поворачивает голову. В эту сторону деревья выше, их кроны образуют буйное море зелени. Над ними высятся башни и шпиль — хорошо знакомый Московский университет. Но что это?.. Накатывает паника: на кровлях растут деревья, аркады тоже захлестнула хищная зелень. Тайша качает головой:

«Все обветшало. Очень старое».

«Неужели нас опять занесло в будущее?»

«В Тонком мире существуют отражения прошлого и будущего. Можно странствовать и по реальностям, не осуществленным в нашем мире. Но для этого нужен дар управления энергиями. И время, а у нас его нет. Ты угадываешь, куда идти?»

Возьми себя в руки!

«Да. Из нашей квартиры вид на университет немного другой. Чтобы был таким же, надо идти направо».

Они сходят по гранитным ступеням, и ноги начинают вязнуть в зеленом мху. Но постепенно вырисовывается тропка, даже поросшая какими-то красными цветочками.

«Молодец, ты начал прокладывать путь».

Что-то черное впереди! Озноб пронизывает тело, и Илья резко останавливается. Огромная черная пантера сидит среди цветов и глядит на них янтарными, как у Тайши, глазами.

«Нас не забывают. Это темно-эфирное существо, но его клыки прекрасно раздирают тонкое тело. Конечно, оно восстановится, однако мы опоздаем. Только пославший это существо не учел одну вещь…»

Тайша тоже садится и начинает смотреть на пантеру. Едва удается сдержать смех — Тайша вдвое ниже пантеры, и играет с той в гляделки.

Не впадай в истерику!

Пантера нервно дергает кончиком хвоста, но не нападает. Неожиданно приникает к земле, издает хриплое мяуканье, почти как Тайша, и ускользает в заросли.

«Пантера не владеет безмолвной речью, и я не могла ей ничего сказать. Но кошки не нападают друг на друга. И потом, она почувствовала во мне госпожу Бастет».

Илья переводит дух: «Как бы не было других подобных встреч».

Тайша не отвечает и опять скользит по дорожке, а Илья следует.

Тропка выводит на поляну, за разливом зелени виднеются знакомые террасы Каскади-дома. Но… он тоже полуразрушен, нет водопадов и ни отблеска стекла в проемах окон. Илья останавливается, от ледяного холода каменеет тело. Что сталось с элитным жилым комплексом, где он жил с Селиной! Где Селина? Где искать свое собственное тело?

«Хитро! — Тайша садится на задние лапы. — Противоречащий ничего не стал делать с нами, просто сместил реальности. Мы где-то в будущем, и не представляю, как сможем вернуться».

«А если сидеть и смотреть на дом, представляя, каким он был в наше время?» — У Ильи вот-вот застучат зубы.

«Может получиться. Но через несколько часов, боюсь, мы будем смотреть на стены Исейона. К тому же, вряд ли у нас есть время на эксперименты. К нам кто-то идет».

Илья смотрит, куда и Тайша. Из зарослей кто-то вышел и идет через поляну — на этот раз человек. Когда подходит ближе, оказывается коренастым, в темной одежде. Вот он еще ближе… Растопыренные руки, угрюмое лицо, красноватые глаза под нахмуренными бровями. Оружия не видать, но намерения, похоже, не мирные. Ничего, посмотрим, какую пользу принесли занятия по рукопашному бою…

«Осторожнее! — „голос“ Тайши звучит резче обыкновенного. — Это рогн и готов развязать стихию огня».

Рогн? Только слышал о таких от Селины, но ясно, что кулаки тут бесполезны. «Больно скор ты, Илья, кулаками махать. А как насчет того, чтобы поговорить с человеком?»

Илья облизнул губы: — Здравствуйте!

Как-то незаметно перешел на обычную речь, и это оказалось возможным, только голос прозвучал непривычно.

Рогн остановился, держа ладони перед собой.

— Скажи своей кошечке, чтобы не вздумала нападать, — голос походил на зловещее уханье, — а то будет гореть ярким пламенем. Да и ты тоже.

«Вот еще! — фыркнула Тайша. — Я могла бы оказаться у него на загривке раньше».

«Не вздумай!» — быстро приказал Илья на безмолвном языке.

А рогн шумно втянул в себя воздух:

— От вас разит рогной. Откуда вы взялись?

— Извините, — Илья постарался, чтобы улыбка не вышла кривой. — У меня жена рогна, возможно поэтому.

Хотя не ощущал от Селины какого-то особого запаха — наверное, рогн чует на этом… как его, трансфизическом уровне.

— Вот как? — собеседник вдруг опустил руки. — У вас водятся рогны?

— Немало, — пожал плечами Илья. — А у вас их нет?

— В моей деревне нет, — ворчливо сказал рогн. — И в других деревнях по городу тоже. Они почти все ушли. Но я как-то сопровождал юную рогну. Приходилось спать под одной крышей, и я хорошо запомнил запах. Еще от нее пахло страхом. Она боялась и людей, и меня. Конечно, я не тронул ее, совсем девчонка. И направлялась в храм Огненного цветка, а от таких проку нет. Проводил ее до Москвы, и здесь она уже была под защитой Псов.

Илья вздохнул: — Похоже, мы тут выходцы из прошлого. В наше время рогнам не приходится бояться. А у вас… как видно, что-то случилось. Но что вы делаете в Тонком мире? Вот мы, похоже, заблудились.

Рогн жутковато ухмыльнулся: — Меня послали за вами. Для меня границы миров… зыбки. Некто темный сказал, что если разрушу ваши нынешние тела, то получу в награду рогну.

На этот раз озноб сильнее, а зубы едва не ляскают. Надо же, все ощущения совершенно реальны. Все-таки попросить Тайшу?..

Однако рогн продолжил:

— Но мне расхотелось вас убивать. Скажи… твоя жена может поспрашивать других рогн, не согласится ли кто стать моей подругой? Простые женщины в деревнях туповаты, боятся меня или посмеиваются…

Тайша фыркнула, и рогн удивленно покосился на нее.

— Я не хочу, чтобы это было насильно. Вдруг я кому-то понравлюсь? Вот, возьми.

Рогн пошарил в карманах и протянул замызганный конвертик. Илья открыл, там фото их нового знакомого — похоже, рогн прихорошился для фотографии.

— Я спрошу, — улыбнулся он. — У нас большинство рогн не замужем, им тоже трудно с обычными людьми. Возможно, кто-нибудь согласится. Но я не знаю, как вернуться? Да и эта рогна, как она попадет в ваше время?

— У меня Дар, — оскалился рогн. — Для меня нетрудно. Но прежде… надо отыскать место, за которым я буду присматривать. — Он огляделся. — Вон туда. Там старинный памятник, наверное был уже в ваше время. Пойдем.

Он нырнул в заросли, и вскоре вышли на прогалину. Илья ахнул: обомшелый, но узнаваемый, в центре стоит тот самый памятник Даниилу Андрееву! Только от цветочных композиций, которые так любовно создавала Селина, ничего не осталось — всё поглотили хищные заросли. Однако возле скульптуры по-прежнему стоит скамейка.

— Я знаю этот памятник, — сказал он. — Да, он уже был в наше время.

— Его пытались взорвать, — опять ухмыльнулся рогн, — но Псы живо разобрались с горе подрывниками. — А потом лицо приняло мечтательное выражение: — Если какая рогна согласится, пусть ждет здесь. С моей фотографией на виду, чтобы я не ошибся. У меня будет очень мало времени в вашем мире, а ей обратно уже не вернуться.

— А как же с нами?.. — начал Илья.

— Так же, как с ней. Возьмите меня за руки. Ты, кошечка, дай лапу, только не царапайся. Я чувствую, как сквозь вас струятся вибрации иного времени, и просто настроюсь на них. А заодно уж и места, чтобы не бродили тут слишком долго. У меня Дар!..

От прикосновения рогна тело будто пронизало огнем. В ушах раздался гром, а перед глазами на мгновение зажглись многоцветные радуги. И… они снова оказываются в своей гостиной в Каскади-доме. Тот же сумрак, и странно видеть, как одна Тайша глядит на другую, спящую Тайшу.

«Я снова стану прежней, туповатой Тайшей. — горестно прозвучало в голове Ильи. — Но что я могу сделать? Великая Бастет, помоги мне!»

Она медленно опустилась на спящую Тайшу, и… опять осталась только одна лежащая рысь. А Илья, едва сделал шаг в спальню, будто провалился куда-то. Словно он здорово перебрал…

Глава 6

6. Четырнадцатый аркан: «Умеренность» (Temperance)

Изображена крылатая женщина, наполняющая пустой сосуд водами новой жизни из полного сосуда. Это переливание из прошлого в будущее, и из будущего в прошлое, символизирует освобождение от ложных концепций и иллюзорных привязанностей.

Он открыл глаза. Лежит на кровати, и тело будто сковано — трудно пошевелиться. Почему-то лежит одетый — в джинсах и рубашке. На краю кровати сидит Селина, обеспокоено глядя на него.

— Ну, милый, ты меня напугал, — в голосе слышалось облегчение. — Куда-то исчез, оставив почти бездыханное тело. Скоро и в самом деле могло стать бездыханным, ты же не научился заряжать его энергией на случай таких отлучек. Ты где пропадал, я не могла найти тебя даже по серебряной нити? Без толку блуждала в пустоте.

Илья с трудом сел, но был вынужден прислониться к спинке кровати: голова закружилась.

— Дай попить, — хрипло сказал он. — Или лучше выпить, только чего-нибудь не крепкого.

Селина с сомнением поглядела на него: — Есть кипрское вино. Оно сладкое, но похоже, тебе не помешает глюкоза.

Она вышла и вернулась с полным стаканом. Илья взял стакан обеими руками и с жадностью выпил. Голова как будто стала проясняться.

— А теперь рассказывай! — потребовала Селина. — Организм у тебя приходит в норму, энергетические потоки стабилизируются. Есть странные отпечатки на ауре, но, похоже, не женские. — И она хмуро улыбнулась.

— С женщинами там, кажется, напряг, — Илья тоже попробовал улыбнуться. — Вот, послушай…

Когда он закончил рассказ, Селина покачала головой:

— Помнишь, ты просил о приключениях? Похоже, ты вляпался в них по уши. Хорошо, что все закончилось благополучно. Из Темного чертога мало кто возвращается, или возвращаются уже другими. Но я изучила твою чакру анахата,[92] она осталась незамутненной.

— А что это такое? — удивился Илья.

— Да что же это! — возмутилась Селина. — Никак не посмотришь учебный фильм. Одна постель на уме.

— Ну, теперь еще и зачеты, — на этот раз улыбнуться получилось легче.

— Да, опростоволосилась Великая рогна, — вздохнула Селина. — Как говаривала госпожа Ассоль, и на старуху бывает проруха.

— Надеюсь, ее освободят, — сказал Илья.

— Насчет этого не беспокойся. Даже Владыки вынуждены соблюдать Закон, иначе будут стерты из мироздания. Хотя в нашем случае это было бы неплохо. Но ладно. Меня потрясла Тайша. Владычица Бастет находится в очень высоком, астральном мире, и что Тайша смогла установить с ней контакт, это невероятно! А без этого вы бы не выбрались. Хозяин Темного чертога весьма изощрен. Отправить вас в будущее, пусть и в Тонком мире, и оставить ваши тела умирать здесь… он даже особо не нарушил правил. Вам здорово повезло, что вы встретили того рогна. Хотя наверное, это не простое везение.

— И что за Дар у этого рогна?

— Феноменальный! Управлять потоками энергий на разных вибрационных планах… даже старшие рогны не способны на такое. Мы-то привязаны к одному. Действительно, нет предела совершенству.

— А как ты относишься к его просьбе подыскать подругу? Тот мир будущего… он выглядит не очень комфортным.

Селина усмехнулась: — Ты знаешь, может найтись любительница приключений. Ты не представляешь, какой это соблазн для рогны. Мало того, что будет лучше взаимопонимание, вот нам для этого пришлось приложить прямо героические усилия. Почти наверняка дети от такого союза будут обладать Даром, и он обещает быть необыкновенным — результат слияния уникальных мужских и женских хромосом. Дай-ка фото.

Илья достал из нагрудного кармана конвертик.

— Удивительно, как кусочек бумаги мог переместиться между мирами?

— Ну, мыслеформы очень устойчивы, — отмахнулась Селина, глядя на фото. — На мой взгляд, страшненький. Но давно сказано, что мужчина может быть лишь чуть красивее обезьяны. Ты мне тоже сначала показался неотесанным чурбаном… Главное, нет отпечатка зла на ауре, она ведь отчасти сопутствует материальным предметам. Так что поспрашиваю. Надо бы еще кое-что обсудить, но это потом. У тебя утомленный вид.

Действительно, на занятия идти не хотелось, так что весь день провалялся, вполглаза следя за лекциями через трансид. Это не поощрялось, так что придется отрабатывать. Селина и Тайша вернулись к вечеру.

— Извини, — оживленно сказала Селина. — Раз такой случай, госпожа Ассоль разрешила мне свободно ходить по обители. Нашлась одна девушка, я пригласила ее завтра на обед. Надо же ей узнать что-то о том мире. Только учти, будут только зелень, фрукты и молоко.

— Ладно, — пожал плечами Илья, — перехвачу котлету в буфете.

Больше его приключения не обсуждали, ночь новолуния была ночью пробуждения Селайны.

Девушка оказалась невысокой, под стать рогну, и выглядела серенькой мышкой. Но в голубых глазах порой что-то мелькало, и вспомнилось: «В тихом омуте черти водятся». Ковыряясь в зелени, Илья пытался собрать воедино впечатления о мире, где побывал с Тайшей.

— Похоже, Москва там изолирована от мира. Здания полуразрушены, жителей мало, и живут в деревнях, разбросанных по территории. Растительность процветает, так что наверное занимаются сельским хозяйством. В окружающем мире к рогнам враждебны, но в Москве безопасно, за поддержанием мира по-прежнему следят Псы. Сохранился и храм Огненного цветка, но я его не видел. В общем, впечатление сельского захолустья.

— Не так уж плохо, — пожала плечиками рогна. — Давно предсказано, что перед концом этого света мир придет в упадок. Так что выглядит скорее, как зеленый оазис. Даже интересно будет завести огород, корову…

Прощаясь, она сказала:

— Я еще подумаю и посоветуюсь с госпожой Ассоль. А завтра скажу точно. Вы сможете отвезти меня к памятнику?

— Конечно, Салвия, — улыбнулась Селина.

И этой ночью было не до разговоров, а утром позвонила их вчерашняя гостья. Селина выслушала и кивнула Илье: — Бери ховер. Летим за Салвией.

Рогна ждала их с дорожной сумкой, в светлом платье и вязаной кофточке.

— Я решилась. Меня уже освободили от обетов.

— А что сказала госпожа Ассоль? — спросила Селина.

— Что все будет хорошо. И поцеловала меня в лоб.

— Как и меня, — с явным облегчением сказала Селина. — Ну что же, летим.

Здесь памятник утопал в цветах, рогна села на скамейку и поставила сумку рядом.

— Дай мне фотографию, — попросила Селина. Присела на корточки и приколола к кофте булавкой.

Илья глянул: похоже, платиновая, с маленьким изумрудом.

— Это подарок от меня, — сказала Селина. — Желаем тебе счастья. Если устанешь ждать, вызывай мувекс и поезжай к нам. Можешь жить у нас, сколько захочешь.

Когда улетали, Илья вздохнул: — В том времени здесь все заброшено.

— Все вернется, — тихо сказала Селина. — Но вернемся ли мы, какими были? А вот ее можно не ждать.

И действительно, вечером позвонила, но вскоре опустила трансид.

— Ее нет нигде в земной Сети. Как видно, рогн ее очень ждал.

А потом сказала:

— Ну, Илья, ты немного насытился после вынужденного поста, и можно поговорить. Ты узнал нечто важное, видимо из-за этого Великая рогна и выдернула тебя в то жуткое место. Во-первых, о будущем — нам дали заглянуть в их пресловутый План. Вообще-то он не меняется — всемирная диктатура и отказ от светлой духовности. Только легкая корректировка: упор сделан на сексуальную разнузданность, да еще появляется некий легион…

— Разве нельзя сочетать секс и духовность?

Селина пожала плечами: — Вот ты. До тебя не пытались достучаться раньше? Несколько раз замечала, как ты садишься в постели с остекленевшими глазами.

Илья закрыл глаза. Словно зарница выпрыгнула из темноты: стены из черного мрамора, и кто-то скользит рядом…

— А ведь возможно. Такое впечатление, что я начинал видеть этот сон. Только сразу все пропадало.

— Госпожа Ассоль говаривала, держа нас впроголодь: «Сытое брюхо к учению глухо». Наверное, после плотских утех ты становишься глух к касаниям Тонкого мира. Понадобилось три ночи воздержания, чтобы Великая рогна смогла установить с тобой контакт.

— Что же мне теперь, воздерживаться? С такой соблазнительной женой?

— Ну, милый, — рассмеялась Селина, — к воздержанию ты не способен. Да и я тоже, с тех пор, как во мне живет Селайна. Речь только о пользе некой умеренности. Если делать перерывы, энергия накапливается, и разрядка сильнее. Ты же знаешь, какой я бываю в ночь новолуния.

— Да уж, — пробормотал Илья, — незабываемо. Кстати, нам рассказывали на лекциях по индийской философии об учении Тантры. Там тоже говорится о приближении к божественности через ритуальный секс, майтхуну.[93]

— Милый, — опять рассмеялась Селина. — Если ты будешь думать о правильном дыхании во время секса, да еще читать мантры, я тебя искусаю. Нам нет необходимости в Тантре, я и так посвященная лунной богини… Но давай поговорим о другом, а то я вижу, какими глазами ты на меня смотришь.

Илья вздохнул: — Ну, серьезно помешать их Плану мы вряд сможем. Главное, что от меня как будто пока отстанут, оказываюсь не столь важен. Можно без опаски съездить в Усть-Неру.

— А я, — задумчиво сказала Селина, — запишусь-ка на один спецкурс в институте рогн. Будет стоить немало, наши старшие стараются изыскать средства на образование молодых рогн. Не возражаешь?

— Конечно нет, — улыбнулся Илья. — Будем молодой студенческой парой.

Поехать удалось только в конце января. Первый семестр оказался нелегким, но все же наступили каникулы.

— Да и Тайшу пора отвезти, — улыбаясь, сказала Селина. — Близится брачный сезон, и ей хочется на волю. У рысей он всего месяц, а не круглый год, как у тебя.

Поехали опять поездом. Глайдер на этот раз не брали, однако не хотелось везти Тайшу в багажном отсеке самолета. Перед отправлением служитель принес Илье опечатанный тазер, хранившийся в централизованной камере хранения. Рысь разлеглась у двери купе, а Илья стал изучать материалы, которые прислал Хрунов. В Новосибирске взяли напрокат глайдер и полетели в Урсул.

Белые горы, темное одеяло лесов — знакомый пейзаж. В усадьбе Тайша поела из кормушки и скользнула в лес, оставив круглые пятнышки следов.

— Будет теперь шастать по глухим местам, — сказала Селина, плотнее кутаясь в купленную для поездки шубку. — А рыси-самцы драться из-за нее, только шерсть клочьями полетит.

Вечером Илья поговорил с Максимом о заказнике. Вспомнив Москву будущего, сказал:

— Надо предусмотреть места, где смогут жить люди. Конечно, не нарушая экологии, занимаясь сельским хозяйством.

— Так называемый проект «Ковчег», — кивнул Максим. — Да, экологические поселения мы предусматриваем. И конные тропы, потому что дорог строить не планируем. Только для этого нужно развитие коневодства. Все это, да еще рабочие места для местных жителей, обойдется недешево…

Долго обсуждали проект, сметы, а когда вернулся, Селина уже спала. Пришлось вспомнить о пользе умеренности. Утром отправились в Новосибирск и сели на поезд до Усть-Неры.

Прибыли вечером, но за окном уже было темно, в лунном свете белели горные хребты. Встречал Хрунов, на глайдере.

— Улицы зимой плохо чистят, — сказал он, — так что мувексы неудобны.

Селина потрогала щеки. — Однако! — сказала она.

— Всего-то минус сорок градусов, — улыбнулся Хрунов. — Ваш дед, — он кивнул Илье, — путешествовал на оленях в такую погоду.

— Ну, не так уж холодно, — сказала Селина, залезая в глайдер. — Просто непривычно.

Хрунов отвел им номер, когда-то принадлежавший Кэти.

— Тут не стали ничего менять, — сказал он, — как-никак достопримечательность. Кафетерий у нас не работает, поэтому закажу ужин из ресторана. А после завтрака отправимся на рудник.

Селина посидела за туалетным столиком:

— Странно, все еще пахнет духами. Возможно, специально освежают аромат. Запах далекого прошлого.

Кровать вызвала нарекания: — В обители о такой и не мечтала, но теперь избаловалась.

Из-за разницы во времени с Москвой не спалось, что Илье было только на руку. Зато и проснулись поздно, когда за окном уже ослепительно сияли снега. Разогрели готовый завтрак, а потом Селина начала одеваться. Надела теплые колготки и платье красноватых тонов, купленное еще в Эдмонтоне, накинула на шею цепочку с изумрудом. Потом надела утепленную куртку и темные очки.

— Ну, готова и к морозу, и к приключениям, — улыбнулась она.

Полетели на глайдере.

— Дорогу мы отремонтировали и регулярно чистим, — сказал Хрунов, — но грузы повезем только весной.

Сначала летели над Великой северной, потом свернули на трассу к руднику. Внизу бежали серебристые рельсы, а по сторонам все ближе подступали снежные горы. Пролетели над снежной гладью в обрамлении лесистых склонов. Хрунов кивнул вниз:

— Водохранилище. Работала ГЭС, и еще вода шла на промывку породы.

На берегу показались дома брошенного поселка, а дальше строения рудника.

Опустились на площадку возле проходной, и Хрунов побеседовал с двумя охранниками. Илья только слушал, а Селина не высовывалась из глайдера. Потом, взметая снег, проплыли к зданию правления. Пространство перед входом было расчищено, однако здание выглядело заброшенным, окна закрыты панелями из полупрозрачного пластика.

Селина притопывала сапогами. — Вот ноги зябнут, — сказала она, — сапоги надо потеплее. Давайте войдем. Или внутри так же холодно?

— Нет, я включил отопление, — сказал Хрунов. — На верхних уровнях оборудование в порядке. Но пока еще ниже нуля.

Внутри Илья огляделся, света сквозь панели поступало достаточно. Все тот же холл — не верилось, что был здесь меньше года назад. Естественно, ни души. На полу слой инея.

— Здесь давно никто не был, — сказал Хрунов. — Даже видеокамеры отключили, а то мороз выведет электронику из строя. Охраняем только периметр.

Селина, все еще притопывая, зашла в коридор. Вернулась со встревоженным лицом.

— Идите сюда!

Неприятный холодок пробежал по спине. Илья тронул кобуру тазера под мышкой и направился к Селине, а та повернулась и снова пошла по веренице своих следов. Остановилась.

Там, где кончались следы ее сапог, начинались другие. Будто огромная трехпалая курица вышла из сумрака в конце коридора, а потом вернулась обратно. Илья вздрогнул — словно мороз просочился снаружи и ледяными коготками коснулся спины. Пальцы сами легли на рукоять тазера.

— Что это? — сипло спросил он у подошедшего Хрунова.

Тот выглядел растерянным. — Не знаю, — сказал он. — Может, случайно активировался какой-то робот. Сейчас проверю информацию на центральном компьютере.

— А что там? — Илья указал в конец коридора.

— Технический вестибюль и аварийная лестница на первый горизонт. Все горизонты, в дополнение к подъемникам, соединены такими.

Селина оглядывалась, голубизна ее глаз стала ярче.

— Я что-то чувствую, — прошептала она. — Начинают течь потоки энергии.

Они сделали еще несколько шагов. Коридор открылся в полутемное помещение с какими-то шкафами и зарешеченной дверью. Внезапно сквозь решетку брызнул жутковатый фиолетовый свет. Решетка с лязгом распахнулась, и из проема выступил… но это был не робот!

Некое кошмарное создание — с птичьей головой, блестящим металлическим туловищем и беловатыми отростками вместо рук и ног. В одной «руке» существо держало какую-то трубку и начало поднимать…

Озноб пронял все тело, но Илья выхватил тазер. Выстрел! На металлической груди чудища голубовато сверкнуло. Оно как будто вздрогнуло, и движение «руки» замедлилось. Еще выстрел! Еще…

Отвратительное чувство беспомощности: как и Ануп, неведомый враг не собирался падать!

— Илья, в сторону! — раздался голос Селины.

Он отпрыгнул в сторону и чуть назад. Оглянулся: Селина стояла прямо, подняв необычно соединенные ладони к потолку. Тут же опустила их, направив на чудовище. У того из трубки вырвалось синеватое пламя.

Время будто замедлилось. Сноп огня почти ослепил их, обдав лица жаром, но перед Селиной разделился надвое, разворачиваясь пламенными лепестками обратно. Пламя охватило стрелявшего, раздался жуткий вопль, и отвратительно засмердело. Нечеловеческая фигура стала быстро оплывать, превращаясь в подобие огарка свечи.

— Я подсмотрела этот трюк у того глайдера, — хрипло сказала Селина. — Зрением рогн видела, что он образовал как бы энергетический клин, который отбросил разряды назад. Ну и на спецкурсе попросила научить меня этому. В принципе, такое возможно для рогн, хотя пришлось потрудиться. Хорошо, что ты дал мне время, выстрелы тазера задержали эту уродину.

— Ты молодец! — тоже хрипло сказал Илья и повернулся к Хрунову: — Так ваши охранники не видели ничего подобного?

Тот был бледен, губы тряслись.

— Н-нет, — выговорил он. — Но замечали подобные следы, только снаружи.

— Что ж не сказали? — гневно крикнула Селина. — Я бы лучше подготовилась. Если бы не мой муж, валялись бы сейчас подгорелыми бифштексами.

— Это какие-то роботы, — уже тише сказала она. — Или, скорее, биороботы. Я начинаю понимать, о чем предупреждала госпожа Кэти.

Илья шагнул к дымящейся куче, но остановился, рассматривать было нечего. Беловатая масса, оплавленные металлические детали, и вдобавок все еще дышит жаром. Он огляделся, не загорелось ли что в помещении? Но стены, похоже, были огнеупорными (кто-то позаботился), а шкафы металлическими, так что осталась только копоть.

— Да, понятно, почему приостановили работы, — сказал он. — Если такие чудища тут шляются.

Селина стала поправлять волосы, но махнула рукой.

— У нас есть еще один вариант, — сказала она и повернулась к Хрунову. — Под центральным холлом должно быть некое помещение, вырубленное в скале. Проводите нас туда.

Тот неуверенно поглядел на дымящиеся останки: — А с этим что делать?

— Думаю, его заберут. — Селина глянула на Илью, перезаряжавшего тазер. — Пойдем. Надеюсь, у нас есть время, прежде чем там опомнятся.

Вернулись в холл, и в другом коридоре Хрунов сдвинул неприметную панель в стене.

— Дверь внизу, — сказал он. — Но там ничего нет. Помещение было вырублено еще по указанию Кэти Варламовой, и с тех пор не используется.

— Свет и какая-то мебель есть? — спросила Селина. В ответ на кивок Хрунова приказала: — Оставайтесь наверху. Возможно, мы задержимся, не паникуйте. И не пытайтесь закрыть дверь снаружи, я ее вышибу.

Когда начали спускаться, Илья покачал головой:

— Сурова ты с ним. Мне кажется, у него не было дурного умысла, сам был ошарашен.

— Посмотрим, — сказала Селина. — В общем он не врет, но зрением рогн заметна какая-то червоточина. Впрочем, у мужчин такое часто бывает.

— И у меня есть?

Селина фыркнула: — Разве что неумеренная жажда плотских удовольствий. Впрочем, это не так плохо: тебе и в голову не приходит думать о чем-то похуже… Но что стало с прежней скромницей Селиной?

Лестница не была длинной, вскоре оказались на площадке перед дверью. Та не была заперта, внутри сразу зажегся свет. Стол, несколько стульев, а на стене зеркало с полочкой. Селина скинула куртку, и с радостным восклицанием устремилась к нему.

— Даже щетка есть! Наверное, еще госпожа Кэти оставила. Как же давно это было!

Закончив поправлять прическу, посерьезнела: — Вот теперь наступает самый ответственный момент. Получим ли мы помощь?

Она подошла к скальной стене и слегка постучала по ней изумрудом. Раздался странный музыкальный звук и словно удалился в толщу камня.

— Это ключ, — тихо сказал она. — Был дан еще отцу госпожи Кэти, уж не буду говорить, за какие заслуги. Нам остается только ждать. Как ты и говорил, случится ли новый поворот в игре?

В бордовом платье, с мягко сиявшим изумрудом на груди, она выглядела очень красивой и одновременно печальной. Илья вытер платком стулья и стол.

— Присядь, любимая.

Селина благодарно улыбнулась и села. Но сидела прямо, не касаясь спинки стула.

— Может, все давно забыли об этом ключе… — тихо молвила она.

Пол качнулся под ногами. Свет померк, однако тут же разгорелся снова, только теперь это был другой, опаловый свет. Сердце затрепетало в груди, но тоже быстро успокоилось.

Они были уже не одни.

Мужчина стоял у стены, одетый в темное, с филигранной серебряной монограммой на груди. Селина с достоинством поднялась и — вот странно! — сделала реверанс, где ее только учили?

— Приветствую вас, Ваше высочество. Я никак не ожидала, что вы сами явитесь на мой зов.

— И я приветствую вас в подземном царстве, — голос был звучен и нетороплив. — Я рад познакомиться с носительницей изумруда моей матери. Простите, как к вам обращаться?

— Я Селина. А это мой муж, Илья. Но неужели вы тот самый Морион, о котором рассказывала госпожа Кэти?

— Тот самый, леди Селина. Год у нас равен нескольким годам вашего времени, да и живем мы дольше обычных людей.

— Знакомься, Илья, — голос Селины прозвучал лукаво. — Лорд Морион, твой дядя по отцовской линии.

— Вот как? — Морион с улыбкой протянул руку. — Я рад, что у меня неожиданно объявился племянник. Как прихотливы узы крови! Кэти тоже долго не знала, что в подземном мире растет ее брат.

Так это и есть сюрприз, о котором говорила Селина? Выходит, деду, как и отцу, были не чужды любовные приключения. По крайней мере, кланяться не обязательно, так что просто ответил на рукопожатие.

А Морион снова повернулся к его жене и поцеловал ей руку.

— Вы очаровательны, леди Селина. Ваша красота более темного оттенка, чем у Кэти, но в глазах словно мерцает некий божественный свет.

Вот у кого надо учиться говорить комплименты. Селина улыбнулась в ответ: — Спасибо, Ваше высочество.

А Морион продолжал: — Однако в них лежит некая тень. Какая забота привела вас сюда?

Селина кивнула в сторону Ильи: — Пусть мой муж расскажет об этом.

Илья прокашлялся, говорить с королями еще не доводилось.

— Так случилось, что мой отец, Толуман Варламов, оставил мне эту шахту. Ну, не только мне, нас двое. Мы хотим возобновить добычу платины, однако появилась некая сложность…

Морион кивнул: — А, хэ-ути.

Кто это такие? Хотя помнится, госпожа Кэти упоминала о неких тварях…

— Боюсь, вам не дадут этого сделать, — продолжал Морион. — Мы присматриваем за этими существами, потому что их слой смежен с нашим. Их поведение причиняет неудобства, однако в основном они нацелились именно на ваш мир.

— Вы не могли бы подробнее рассказать о них, Ваше величество? — спросила Селина. — Извините, что отвлекаем от дел.

— Это ничего. Приятно помочь близкой родне отца. А уж такой очаровательной женщине, тем более. Только здесь не очень удобно, и лучше не только рассказать, а кое-что показать. Так что приглашаю вас в Мраморный чертог.

— А это далеко? — спросил Илья.

Морион слегка улыбнулся: — Поверху далеко, как говаривала мать, под горой близко. Это не займет много времени.

— Идемте, Ваше высочество, — спокойно сказала Селина.

В одной из стен (опаловый свет исходил именно от них) открылся вход в коридор. Сначала Морион, а потом и они шагнули в него. Раздался звенящий гул, а пол и стены вокруг задрожали.

— Мы используем энергию магм, чтобы скользить между земными слоями, — громко сказал Морион. — Конечно, для этого нужен дар наподобие вашего, леди Селина. Удивительно, что он проявился у меня. Мать была королевой подземного мира, но отец — обыкновенный человек.

Селина улыбнулась: — Не совсем обыкновенный. На него пал выбор самой Хозяйка Сада. Его тетя, госпожа Кэти, — она кивнула на Илью, — по секрету рассказала об этом.

Морион покачал головой: — Благодарю вас, леди Селина. Я не стану болтать.

Гул стих, а пол успокоился. Только это был уже не просто каменный пол, а из мрамора. И стены из мрамора всех оттенков, а в них светильники-самоцветы, золотые змейки скользят по полу. Да уж, королевское великолепие! Селина ахнула от восторга.

Из стены выступили две девушки в золотистых нарядах и поклонились.

— Скажите леди Цитрин, что я буду занят, — сказал Морион. — Принесите вина в мой кабинет. — Он повернулся к Селине: — Извините, я не стану вас пока представлять. Время дорого, у вас оно идет куда быстрее. Пройдемте.

Далеко идти не пришлось, в стене открылась дверь лифта. Да и освещение везде электрическое — значит, технический прогресс добрался и сюда.

Кабинет оказался большим, с причудливым сочетанием минеральных диковин и книжных полок. Они и книги здесь печатают? Илья мельком глянул: названия на русском и английском и, похоже, обычных земных издательств.

Морион сел перед большим прямоугольным кристаллом и указал на кресла рядом с собой. — Садитесь.

Снова появилась золотистая девушка, с подносом. Поставила на столик бокалы, разлила вино из темной высокой бутылки.

— Рекомендую, — сказал Морион. — Вино сделано из винограда, выращенного на земной поверхности, но почва обогащена редкими сочетаниями минералов. За знакомство!

Илья осторожно отпил. Будто слабый электрический ток пробежал по жилам.

— Очень приятное, — сказала Селина. — У вас искусные мастера, Ваше величество.

— Конечно, у нас в основном занимаются не сельским хозяйством. Наша техника во многом копирует земную, но есть и уникальные технологии, например выращивания кристаллов. Вот это заменяет земные холорамы.

На месте кристалла появился проем, а в нем подобие картосхемы. Что-то знакомое…

— Мы вынуждены иметь свою разведку, потому что происходящее у вас тесно касается и нас. Многомерная топография очень сложна, но если упрощенно, наши миры замыкают линейку трехмерных, различаясь только временными координатами. Дальше идут четырехмерные миры, и первый из них — так называемых игв. К сожалению, они заинтересованы в вашем мире, а кратчайшая дорога лежит через нас. Вот их подземная магистраль, она проложена от прокола многомерного континуума возле одного озера, прямо к вашей Хель-гейт. С этим местом у них связаны большие планы.

— Озеро Узун-кель, — пробормотал Илья. — Так называемая точка перехода. А что за планы?

— Сами игвы не могут жить в вашем мире. Но они создали свои подобия, хэ-ути, способных обитать в трехмерных мирах. Для их выращивания нужно что-то вроде инкубаторов, согреваемых теплом магм. Один из них создается как раз в районе Хель-гейт. Это месторождение уникально, там был мощный выброс из земных глубин, и магматический очаг сохраняется до сих пор. Им нужна платина из вашего слоя, потому что их установки работают только на ней. Видите, — изображение в кристалле сменилось на уже привычную схему Хель-гейт (и это разведали!), — к востоку от шахты возникает настоящий подземный город, центр будущей экспансии по земной поверхности. А для его охраны созданы боевые машины, п'урги…

— Похоже, мы встретились именно с таким… — сказала Селина. — Извините, Ваше высочество.

— Ничего, — отмахнулся Морион. — Вам повезло, что выжили. Когда со мной была Кэти с мужем, я был вынужден призвать борга.

Да, похоже, плакали их планы возобновить добычу в Хель-гейт. Сражаться с такими чудищами… Или?..

— Насколько я понял, — медленно сказал Илья, — для вас их деятельность создает неудобства?

— Это мягко сказано, — сердито отозвался Морион. — Они тоже черпают энергию магм, но грубо, полагаясь только на технику. У них нет опыта, накопленного нами за тысячи лет. В результате нарушается равновесие горных слоев, это и вам грозит землетрясениями. Больше того, они воруют женщин для своих генетических экспериментов!

— То есть, их присутствие нежелательно ни нам, ни вам. А если заставить их уйти? Пусть пытаются в других местах. Вы упомянули о каких-то боргах, да и мы смогли бы помочь.

Селина беспокойно заерзала.

— В принципе, гарнизон п'ургов в Хель-гейт невелик, — задумчиво сказал Морион. — Но они могут перебрасывать подкрепления по своей магистрали, так что получится настоящая война. На такое я не пойду. Вот если бы заблокировать эту точку перехода…

— А такое возможно?

— Только слышал об этом, — вздохнул Морион. — Что есть некие даймоны, которые надзирают за такими вещами. Но у нас нет контактов с даймонами.

— Госпожа Ассоль тоже упоминала их, — вступила Селина. — Помнишь, у меня случилась перепалка с тем глайдером?

— Толку-то, — уныло сказал Илья, — В общем, пока перспектив не видно.

Он допил вино и встал. — Спасибо за информацию, Ваше высочество (получилось, почти как у Селины). Нам пора, наверху наверное прошло много времени. Как я понял, если мы найдем возможность заблокировать точку перехода, можно опять обратиться к вам?

— Вполне, — кивнул Морион. — Жаль, что не могу познакомить с женой и местными красотами. У вас действительно мало времени.

— У вас есть дети? — неожиданно спросила Селина.

— Двое, — улыбнулся Морион, — и, что удивительно, тоже унаследовали Дар. Со временем предстоит передел власти, к счастью Сибирь велика. Вы сейчас познакомитесь с моим сыном, он проводит вас. И до новой встречи.

Дверь открылась, и вошел молодой человек — высокий, в темно-голубой одежде. Он слегка поклонился:

— Кайлит.[94]

— Знакомься. Это мой племянник, Илья, и его жена, леди Селина. Как видишь, у нас добавилось родственников. Ты должен сопровождать и охранять их, пока находятся в наших владениях. — Он опять склонился к руке Селины. — До свидания. Немного подождите за дверью, а ты, Кайлит, задержись.

Когда вышли, Селина сказала задумчиво:

— Выглядит совсем по-другому, чем отец: волосы русые, глаза голубые… Все-таки спрошу.

Вскоре появился Кайлит, и она сказала: — Извините за бесцеремонность, но такие уж мы, рогны. Вы не очень похожи на отца, это гены кого-то по материнской линии?

Молодой человек улыбнулся, а глаза слегка сощурились.

— Нет. Бабушка говорила, что я выгляжу, как ее временный супруг, Евгений Варламов. Он недолго пробыл в подземном царстве, но от него пошла новая династия.

— Ого! — Селина покачала головой. — Ладно, спасибо.

Спустились на лифте, опять мраморный и золотой холл, опять коридор с пульсирующими стенами. Они снова в высеченной из камня комнате, только вход в коридор все еще обрисован опаловым светом.

Кайлит снял с пояса молоточек с бирюзовым шариком на рукоятке, и несколько раз ударил в стену. Послышалась странная, недобро звучащая мелодия. Опаловый свет погас, пол качнулся под ногами, сердце сделало перебой. Они снова были в привычном мире.

— Отец поручил мне наблюдать за Хель-гейт, — сказал Кайлит, — так что я знаю, что произошло. Это было предупреждение, чтобы не вздумали напасть снова. Теперь они знают, что здесь член королевской семьи, да и борг будет рядом.

Они поднялись по лестнице: в холле пусто, за стеклянной стеной сумерки. Илья покрутил головой:

— Да здесь прошел целый день! Пойдем, глянем, что с тем уродом.

Заглянули в помещение с металлическими шкафами, но там оказалось пусто. Только копоть на полу и стенах.

— Забрали, — сказал Кайлит. — Что ж, впредь будут осторожнее.

— Что добавляет нам проблем, — расстроено сказала Селина.

Вернулись в холл. Илья сказал в трансид: — Никита, подъезжай за нами.

Когда вдали засветились фары глайдера, Кайлит простился и ушел, что-то насвистывая. Селина с ехидцей глянула на Илью:

— Что-то в вашей семейке популярны романы на стороне. Хотя иначе у тебя не появились бы королевские родственники.

— А откуда ты узнала, что Морион король в этом мире?

Селина вздохнула: — Отпечаток власти на ауре, в секторе «R». Но ты так и не посмотрел учебный фильм.

— Сессия замучила, — промямлил Илья.

— Долго вы пропадали, — сказал Хрунов, когда садились в глайдер. — Я решил, что лучше подождать в домике охраны, понаблюдать за мониторами.

— Видели что-нибудь? — спросил Илья.

— Какое-то движение в конце левого коридора. Но камеры там не работают, явно нарочно выведены из строя.

— Ясно, — буркнул Илья. — Всё, летим в Усть-Неру. Здесь больше делать нечего.

Луна сопровождала их, обливая холодным светом снежные горы. Скоро полнолуние.

Такой же холодный белый свет заливал Усть-Неру. Илья огляделся:

— А где дом моего отца? Он, кажется, подолгу жил здесь.

— Немого выше по реке, — ответил Хрунов. — Если хотите, я подвезу. Он сохранился во владении вашей семьи, и там никто не живет. Только надо расчистить снег и включить отопление.

Илья помолчал, какая-то смутная мысль зашевелилась в голове.

— А можно это сделать? Я хочу переночевать там.

Селина глянула удивленно, а Хрунов пожал плечами: — Пожалуйста. Сейчас вызову робота уборщика, и дистанционно включу отопление.

Он замолчал, и лицо приняло отсутствующий вид — наверное, воспользовался внутренним трансидом.

— Готово, — сказал он. — Через час я вас отвезу.

— Пойду, соберу свои вещи, — вздохнула Селина.

Когда сидели в ожидании, спросила: — Чего это тебе взбрело в голову? Там наверное полвека никто не жил.

Мысль наконец обрела четкость. Илья вздохнул:

— Пришло в голову, что отец мог оставить что-нибудь для меня.

Селина помолчала: — Действительно. И ты только сейчас догадался?

— Я же никогда не был в том доме. Даже не знал, что мой отец Толуман Варламов и живет в Усть-Нере.

— Да уж. От мужчин жди сюрпризов.

Дом оказался довольно обыкновенным коттеджем, не чета особняку Джозефа. Видимо, отец в основном жил в Москве. Селина первым делом отыскала спальню и стала застилать кровать (постельное белье нашлось в шкафу и все еще пахло лавандой). Усмехнулась:

— Знала бы Элиза, что здесь будет спать внебрачный сын ее мужа с женой.

Илья только пожал плечами: — Пойду, поищу кабинет.

Кабинет тоже обыкновенный, увешанный картами и чертежами. На столе компьютер, только пришлось отыскать механическую кнопку включения. Дисплей осветился, но сразу появилась надпись: «Для начала работы подтвердите доступ».

А как это сделать?.. Вот как будто панель сканера, попробуем приложить карточку.

И появилась другая надпись: «Здравствуй, сын!»

Возвращался из кабинета поздно, лунная дорожка стелилась под ногами. В спальне Селина отложила книгу: — Вот пытаюсь понять, чем интересовалась Элиза. А что у тебя?

— Действительно, в компьютере оказались записки для меня. Один я мог прочитать. Там про маму, она ведь мало успела мне сказать. Извини, я не стану пока рассказывать, это очень грустно. И довольно много о его приключениях. Ведь со строительством Великой северной магистрали связано много загадок, теперь все стало яснее. А еще есть отсылка к записям деда, Евгения Варламова, отец скопировал их в Торонто. У того совершенно поразительная история. Для нас важно то, что он дважды встречался с даймоном, неким Руматой. И про мир быстротекущего времени у него тоже есть.

— А про свои любовные истории он рассказал?

— Не ехидничай. Упомянуты только Хозяйка подземного царства и моя бабушка.

— Обеих я теперь знаю, — задумчиво сказал Селина. — Только как говорят, Бог троицу любит. Не было ли еще и третьей?.. Как бы и ты не пошел по этой дорожке. Как говаривала госпожа Ассоль, яблочко от вишенки недалеко падает.

— Ладно тебе, — сказал Илья. — Кроме тебя, мне никого не надо.

Селина вздохнула: — Ну, не будем об отдаленном будущем. Главное, ты кажется нашел ключ к даймонам.

— Не совсем. Дед не сообщил, как их найти. А отец только раз видел этого Румату, и тоже не пишет, где его искать. Однако он попытался передать информацию о даймонах, что сумел вытянуть из Матвея, мужа Кэти.

— Ну, — рассудительно сказала Селина, — у нас целых два ключа. Было бы даже три, но расспросить глайдер госпожи Ассоль не получится. По-моему, он панически боится, что за оплошность его разберут на запчасти. Остается сама госпожа Ассоль и еще госпожа Кэти, они явно пользуются техникой даймонов. Попробуем их расспросить?

Илья поколебался.

— Подожди. У меня сложилось общее представление об этом Румате. Представитель древней могущественной цивилизации. Очень рационален. Очень скрупулезен в этическом плане. Все просчитывает и ждет этого качества от других. Мне кажется, он больше оценит, если мы найдем его сами.

— Гм, — сказала Селина. — Нам рассказывали, что мужчины сами стараются найти решения, а женщины чаще ищут совета. Чем больше их получат, тем лучше себя чувствуют. Думаешь, у этих даймонов патриархат и Румате не понравится, что обратились за помощью к женщинам? А может, у них матриархат? Или вообще превратили себя в андрогинов, чтобы не возиться с поиском пары?

— А кто это такие?

Селина ехидно улыбнулась: — Двуполые существа, скоро будете проходить «Пир» Платона.

— Ладно, — вздохнул Илья. — Нет, мне кажется, что Румата именно патриархальный тип. Поэтому попробуем пойти самым логичным путем. В записях Евгения Варламова есть об Узун-кель. Он со своей якутской женой — надо же, она оказалась моей бабушкой! — наблюдал над ним три НЛО, а потом они попали в плен к странным существам. Судя по описанию, как раз хэ-ути. И бабушка отправила меня в будущее через Узун-кель. Так что сосредоточимся на нем. Лорд Морион говорил, что даймоны наблюдают за такими переходами.

Селина покачала головой: — Мужская логика еще запутаннее женской. А от меня что требуется?

Ее волосы таинственно мерцали в лунном свете, а глаза были темные и глубокие. Илья облизнул губы, сердце забилось чаще.

— Завтра слетаем, глянешь, что там на энергетическом плане. Но сейчас я хочу тебя, Селина…

Хрунов одолжил им свой глайдер. Погода стояла морозная и безветренная, горы проплывали мимо слепяще-белыми горбами. Вот и Узун-кель — ледяная гладь среди снежных склонов. Глайдер повис над нею, но вскоре Селина попросила сделать посадку на берегу.

— Мешают помехи от турбин, — сказала она.

Встала на берегу, точь-в-точь, как та рогна. Постояв, отошла от ледяной кромки.

— Чем-то неприятным веет от этого озера. А так, не особо сильный энергетический вихрь. Если бы не спецкурс, я его вообще не увидела. Наверное, когда точка перехода активируется, он становится гораздо сильнее. И есть одна странность, но надо глянуть поближе. Лед нас выдержит?

Илья сошел на лед и потопал.

— Выдержит. Я занимался подледным ловом.

Пошли, а местами заскользили по льду — к центру озера. Солнце слегка померкло, в спину стал задувать ветерок. Встали, и Селина как будто прислушалась. Небольшие снежные вихри побежали по глади озера.

— Вот оно! — сказала Селина. — Некая металлическая структура на дне озера. Она как бы окольцовывает энергетический вихрь. Странно…

— А почему странно? Я и тогда видел подобие ворот.

— На вещественном плане обычно ничего не бывает. Даже вход в мир рогн не увидишь обычным глазом. На Белухе, помнишь, мы тоже не видели ворот. А здесь… возможно, те существа постарались, чтобы проводить сквозь них крупные материальные объекты? Будешь делать прорубь и нырять?

— Ну нет! — содрогнулся Илья. — Сегодня же закажу детальную съемку, в этих местах собаку съели на геологоразведке. Дрон проведет ее во всех диапазонах…

Внезапно их окружила снежная муть. Берегов не стало видно, ветер задувал будто со всех сторон. Селина поглубже натянула капюшон куртки.

— Ничего, я ориентируюсь по магнитному полю… Что это?

В летящем снеге возникла какая-то тень. Вдруг обрисовалось нечто темное, куда стремительно убегали снежные вихри. Ветер толкал в спину, сбивая с ног. Селина упала, и ее поволокло вслед за снегом — в ставший видимым темный треугольный проем.

— Нет! — закричал Илья. Он попробовал задержать Селину, но на ногах было не устоять, так что упал на нее, прижимая ко льду всем телом. Их все равно тащило, но уже медленнее. Илья цеплялся за лед ногтями, а ветер пронизывал насквозь, задирая одежду и леденя голую спину.

И вдруг прекратился!

Илья привстал с Селины, а потом сел на лед, вытрясая из рукавов набившийся снег. Не стало темного проема, опали снежные вихри. Селина тоже приподнялась.

— Что это было? — сипло спросила она.

— На миг приоткрылся Темный коридор, — тоже хрипло сказал Илья. — Как тогда, когда Великая рогна отправила меня в будущее. Но сейчас из него никто не вышел.

Селина встала и принялась оправлять одежду.

— От прически одни воспоминания, — вздохнула она. — Я думала, нас утащит, только куда?

— Ты знаешь, — Илья тоже поднялся, — я вспоминаю тот случай со мной. А еще письмо отца и записи деда. Похоже, «точка перехода» — это некий энергетический вихрь, который пронизывает временной континуум. Можно перейти в другой поток времени на глайдере, только надо иметь что-то вроде информационного слепка места, куда хочешь попасть. А можно через Темный коридор. Кто-то только что воспользовался им, но как бы рядом, в соседнем потоке. Видимо, атмосферное давление там ниже, и воздух стало засасывать отсюда. Я помню, когда попал в мир быстротекущего времени, там тоже было несколько выходов. Великая рогна сказала мне идти туда, где золотистый свет.

— Милый, — сказала Селина, — ты становишься экспертом в таких вещах, о которых не знают даже рогны. Тогда этим переходом только что воспользовались хэ-ути?

— Возможно. Скорее всего, им был нужен мир лорда Мориона, и хорошо, что мы разминулись. Но пойдем к берегу, а то еще вздумают явиться сюда.

Стоя на берегу, еще раз оглядел озеро. Оно было вытянутым, лежало в долине, и выход из долины замыкало что-то вроде заснеженной насыпи. Селина, наверное, подумала о том же.

— Похоже на плотину, как на вашем руднике Может, кто-то создал ту металлическую структуру, а потом перегородил долину, чтобы скрыть ее под водой?

Илья пожал плечами: — Бывают естественные морены, точь-в-точь как насыпная плотина. Надо посмотреть летом, когда снег растает.

Без помех вернулись в Усть-Неру, поужинали в ресторане, а ночь снова провели в семейном коттедже. Селина попросила постелить в зимнем саду. Живых цветов там не осталось, были только искусственные. Селина некоторое время восхищенно рассматривала их:

— Поработал талантливый художник флорист. На Земле таких цветов не бывает, и я теперь догадываюсь, откуда они. С Элизой вообще связана какая-то тайна.

Сияние полной луны заполняло весь сад. И опять по телу Селины стекал холодный белый огонь, и оно льнуло к телу Ильи, и они вместе растворились в медлительной вспышке белого пламени…

Луна словно утомилась и побледнела, а потом затуманилась. За окнами полетели белые перья — пошел снег. Они уснули посреди летящей за окнами метели.

К счастью, утром она стихла, и приехавший из Магадана инженер отправился на Узун-кель, с дроном. С ним не полетели: отсыпались, бродили по заиндевелым улицам Усть-Неры, обсуждали с Хруновым план расширения рудника. Начало работ, естественно, решили пока отложить.

Вечером изучали материалы съемки. Илья попросил инженера остаться, а в ответ на вопросительный взгляд Селины только с улыбкой покачал головой. Трансид спроецировал в воздух объемную карту с отметками глубин и значками горных пород. В центральной части озера на дне действительно оказалась кольцевидная структура диаметром в десять метров.

— Какой-то металл, — сказал инженер. — Сенсоры дрона определить его не смогли. Напоминает крышку ракетной шахты советских времен, но подводное размещение, да еще в такой труднодоступной местности… странно.

Когда инженер уехал, Селина спросила:

— А вдруг об этом станет широко известно. Насчет металлического объекта на дне?

Илья пожал плечами: — Ну и что? Собственно, я на это и рассчитываю.

— А, — понимающе кивнула Селина. — Ловишь на живца?

Илья хмыкнул: — На живца я не ловил, только на блесну и мушку. Но в общем, да. И еще надо дать поручение Хрунову, пусть разместит объявление, что любые работы в районе озера запрещены.

Опять спали долго, а просматривая утром новости, Селина рассмеялась:

— Про тебя уже есть. На дне горного озера, которое является собственностью чудаковатого миллиардера Ильи Варламова, обнаружена некая металлическая структура. Не является ли это ракетной шахтой? Не остались ли там ядерные боеголовки? Нет ли опасности радиоактивного заражения?

— Неплохо, — ухмыльнулся Илья. — Летом изучим эту структуру подробнее. К сожалению, работы на Хель-гейт опять задерживаются.

Когда уезжали, Селина оглядела гостиную: — А ты знаешь, мне понравился этот дом. Мне кажется, он скучал без людей. И аура хорошая, будто здесь медлит нечто волшебное.

— Я думаю, мы еще поживем здесь, — улыбнулся Илья.

В поезде, глядя на бегущий в окне заиндевелый лес, Селина вздохнула:

— Ну вот, вся неделя прошла под знаком умеренности. Всего одно настоящее приключение, да и то п'ург нарвался на собственный разряд. Очень умеренную позицию занял лорд Морион. От исследования озера мы пока благоразумно отказались. Да и ты поумерил свой пыл, кроме двух последних ночей, естественно. А в общем, несемся в неизведанное…

Глава 7

7. Седьмой аркан: «Колесница» (The Chariot)

Изображен рыцарь на колеснице, закованный в доспехи, но на плечах у него женские лунные символы. На голове — диадема. Он может выбрать духовный подвиг или поддаться страсти к завоеванию. При делении карт Таро на 7 групп эта карта означает Глупца, который достиг внешнего триумфа.

Зима в Москве была слякотной, и Илье не понравилась. Впрочем, было не до нее: в университете проходили древнегреческую философию и политеизм, а еще много времени отнимал собственный проект. Весной сидели на любимом месте Селины, у памятника Даниилу Андрееву. Цветы уже начали распускаться и, глядя на них, Селина вздохнула:

— Интересно, что поделывает сейчас Салвия? Хотя «сейчас» не подходит, она только объявится когда-то в нашем будущем.

— Давно хотел спросить, — сказал Илья. — Почему у всех вас имена начинаются на «с»? Селина, Салвия, Синтия…

Селина задумчиво коснулась волос: — Кто его знает? У юных рогн имена разные, какое дали родители. Но когда рогна овладевает Даром, ей дают новое имя, и почему-то всегда на «с». Некоторые рогны охотно принимают его, другие не очень. Сам спроси у старшей рогны, когда повстречаешь.

— Спасибо, не надо, — пробормотал Илья.

Селина лукаво поглядела на него:

— А ты чем тайком от меня занимаешься? Какие-то расчеты, совещания, даже сессию едва не провалил.

— Поедем в Усть-Неру, узнаешь, — улыбнулся Илья. — Оборудование уже отправлено. Тайшу брать будем?

— Она занята своим потомством, — вздохнула Селина. — В апреле у нее появилось двое котят, их надо выучить охотиться. К зиме-то наверное приведет на биостанцию.

Полетели самолетом концерна, хотя в Якутске пришлось сделать пересадку. На пиках хребта Черского ослепительно сияли снега. Поселились опять в доме Варламовых («наш коттедж», как стала любовно называть его Селина). Илья сразу отправился на грузовую станцию, а следующим утром полетели на Узун-кель. Илья взял в аренду экспедиционный глайдер, третье место занял прилетевший с ними из Москвы инженер.

Сели на морене, перегородившей долину, в подтаявший снег. Лед на озере еще не начал таять. Селина куталась в шубку от пронзительного ветра.

— Вот, Михаил, — сказал Илья, — насосы надо будет ставить где-то здесь.

Инженер пошел по морене, разглядывая спускавшиеся на восток склоны. Селина удивилась: — Ты хочешь выкачать озеро?

— Ага, — сказал Илья. — Не такой уж большой объем воды, озеро в основном мелкое. Сначала думал взорвать дамбу, но с экологами хлопот не оберешься, да еще залповый сброс воды может разрушить мост в долине Индигирки.

— Ну и ну, — покачала головой Селина. — Начинаешь действовать с размахом. А потом что?

— Там посмотрим. Это дело небыстрое: надо нанять бригаду, доставить жилой домик, насосы, электростанцию. Пусть Хрунов побегает, а то привык бездельничать.

Дело и впрямь оказалось небыстрое, и в Москву возвращаться не стали. «Надо быть готовыми к неожиданностям», — объяснил Илья. В ход работ он почти не вмешивался, а в свободное время пытался приучить Селину к рыбалке. Но та с жалостью поглядела на бьющуюся на крючке рыбу, и предпочла сидеть на берегу, любуясь подернутою нежной зеленью тайгой. По вечерам проглядывала местные новости.

— Опять о тебе. Чудаковатый миллиардер Илья Варламов собирается спустить воду из озера Узун-кель. — Селина фыркнула: — Это прозвище к тебе крепко пристало… Экологи встревожились, но миллиардер оплатил экспертизу, и оказалось, что озеро безжизненно, а сток воды в Индигирку вырастет не более, чем на десять процентов — меньше, чем в период дождей. Радиации в озере не обнаружено. Варламов обещает, что после исследования загадочного металлического объекта откачка будет прекращена, и вода снова наполнит чашу озера…

Она усмехнулась: — Думаешь, Румата следит за новостями из Усть-Неры?

— Вряд ли, — вздохнул Илья.

Обедали и ужинали в ресторане, где им отвели отдельный столик. Общались с местными, заходили в администрацию. Все с ностальгией вспоминали времена, когда работал рудник — это был золотой век Усть-Неры. На вопросы, когда он заработает снова, Илья отвечал уклончиво.

Через месяц насосы включили, и каскады воды стали низвергаться в каменистую долину. Илья сел за вычисления с карандашом в руке. Селина удивилась:

— Ты спроси трансид, он тебе подсчитает. Всё забываю, что ты из прошлого века.

— Уже привык так. Вот смотри, объем озера по результатам съемки около двух миллионов кубометров. Работает четыре насоса, каждый откачивает примерно тысячу кубометров в час. При круглосуточной работе, минус десять процентов времени на профилактику и перенос всасывающих патрубков, озеро опустеет где-то через полтора месяца, к середине августа. Конечно, хотелось бы поскорее.

Селина легонько вздохнула: — Так и лето пройдет. Не думала, что у миллиардеров такая занятая жизнь.

— Ну, можем съездить в Якутск, развлечься. А то и в Эдмонтон.

До Эдмонтона не добрались, но в Якутске пару раз побывали. Ничего чрезвычайного не произошло, хотя несколько раз в центре озера наблюдалось сильное волнение. Дно постепенно обнажалось — удивительно, ни тины, ни водорослей.

— Мертвое озеро, — сказала Селина, глядя, как серебрится под мелкими волнами загадочный металлический диск. — Журналисты уверяют, что это опустилась летающая тарелка, а Якутская академия хочет прислать экспедицию. Будешь ее дожидаться?

— Нет, — пожал плечами Илья. — Всех отсюда выгоним, и сначала посмотрим сами.

— А Румата так и не появился, — задумчиво сказала Селина. — Похоже, ему наплевать.

Наконец металлическая структура обнажилась, вода осталась только в самом глубоком месте у плотины, и Илья приказал выключить насосы.

Рабочим дали заслуженные отгулы, а Илья занялся приготовлениями. Когда чистил старую отцовскую винтовку, Селина обиженно сказала:

— Милый, ты мне ничего не говоришь. К чему-то готовишься, а мне ни слова.

— Сам ни в чем не уверен, — вздохнул Илья. — Но тазеру не доверяю, а в записях деда прочитал, что против этих п'ургов хороши бронебойные пули. Таких в Усть-Нере не нашлось, но обычные патроны продали, даже разрешение на оружие не стали проверять.

— Мы что, собираемся начать военные действия?

— Если бы я знал. Похоже, придется импровизировать. Но завтра оденься получше — наверное, то бордовое платье с изумрудом. А по ходу дела я буду объяснять.

— Всё мужские секреты, — вздохнула Селина.

Утром полетели на Узун-кель одни, без Хрунова. Журналисты схлынули, экспедиция из Якутска еще не прибыла, берега и обнажившееся дно озера были пустынны. Илья выгрузил из глайдера три металлических контейнера, лопату, и стал подкапываться под край металлического диска.

— Зачем ты это делаешь? — спросила Селина, стоя рядом в резиновых сапожках.

— План «Б», — сказал Илья, выгребая лотком гравий (как это привычно!). — Закладываю взрывчатку. Если с планом «А» ничего не выйдет, по крайней мере, сорвем эту крышку. Хорошо, что у меня рудник, и взрывчатку достал без проблем.

Он затолкал в углубление металлический контейнер, и стал маскировать его щебнем.

— А каков план «А»?

— Попробуем наведаться туда. Понимаешь, мне пришло в голову, что не стоит взрывать дверь, не постучавшись сначала. Невежливо по отношению к хозяевам, да и нелогично.

— Гм, — сказала Селина. — Но я не знаю, как активировать Темный коридор. Спрашивала на курсах, никто не знает. Думаю, и для хэ-ути его открывает кто-то другой.

— Наверняка Темный чертог, — Илья потащил контейнеры дальше. — Боюсь, у них есть некая договоренность насчет нашего мира. И в этом договоре нас явно не принимают в расчет, даже про меня забыли… А ты хорошо смотришься с винтовкой, совсем как воинственная амазонка.

Он поручил Селине нести карабин, и та перекинула ремень через руку.

— До чего я дошла, — пожаловалась Селина. — Рогна с винтовкой наперевес. Ты вертишь мною, как хочешь.

— Ну, не обижайся, — Илья стал прилаживать другой заряд. — Я любуюсь, какая ты красивая и смертоносная. Думаю, хэ-ути будут впечатлены.

— Вот уж с кем не хотела бы встретиться, — вздохнула Селина. — Надеюсь, мы к ним не попадем.

Закончив с взрывчаткой, Илья постоял. Тускло отсвечивал металлический диск, ветерок холодил потную шею.

— Вот что, — сказал он, забирая у Селины винтовку. — Сделаю одну попытку, а ты лучше оставайся здесь. Может, вытащишь меня, если там застряну. А если нет… Вот взрыватель, через день-два жми красную кнопку. Только отойди подальше.

— Еще чего! — возмутилась Селина. — Забыл, как я сумела расправиться с тем п'ургом? И вообще, не хочу оставаться молодой вдовой. Пойдем вместе.

Илья вздохнул. Во что он вляпывается в очередной раз, да еще рискуя жизнью Селины? Хотя вряд ли что выйдет.

— Ладно, — сказал он. — Я думаю, ничего не получится. Взрывчатка надежнее, но есть одно соображение… Пройдем к центру диска.

— Какое соображение? — хмуро поинтересовалась Селина.

— Этим переходом так часто пользуются, что он, возможно, активируется автоматически, стоит оказаться в нужной точке. Вряд ли хозяину Темного чертога понравится, если его отвлекают по пустякам.

Селина хмыкнула: — Иногда ты рассуждаешь здраво. Хотя все остальное безумие. Увы, кто вспомнит бедную Селину?

Поднялся легкий ветерок. Дно осушенного озера покрывали песок и гравий, по нему побежали небольшие песчаные вихри. Селина подняла воротник куртки.

— Похоже на то, что было в прошлый раз.

Они были почти в центре диска. Ветер будто сорвался с цепи, упал сумрак, песчинки больно секли лицо. Еще миг, и в центре песчаного вихря возник темный проем, их с огромной силой потащило туда. Сопротивляться было бесполезно, Илья успел только схватить Селину за руку.

Мир зашатался вокруг. Вместо сумрака мигнул и разгорелся опаловый свет. Сердце сильно забилось, но тут же стало успокаиваться.

— Похоже, мы в мире лорда Мориона, — с трудом выговорил Илья. — На этот раз обошлись без его помощи.

Они были в пещере, несомненно искусственной: стены и сводчатый потолок укреплены металлическими арками. На полу поблескивали рельсы, уходя в тускло освещенный проем направо. В глубине пещеры угадывался другой проем, в нем колыхалось некое марево. Было очень жарко, неприятно пахло. Селина сбросила куртку, и изумруд засиял на ее груди.

— Похоже на вокзал, — немного сипло сказала она.

— Наверное, начало той магистрали, о которой говорил лорд Морион.

Илья оглядывался: какие-то механизмы, тележки, никаких живых существ. Он глянул назад и содрогнулся: глухая стена, прохода нет. Как они будут выбираться отсюда?

— Илья! — предостерегающе сказала Селина.

Он рывком обернулся. В паре десятков метров от них появилась белая фигура — человекоподобная, не похожая на п'урга. Она стала приближаться, и Илья поднял винтовку.

— Не стреляйте, — раздался скрипучий голос. — Я лишь… служитель… позову управляющего.

— Надо же, и русский знает, — хрипловато сказала Селина. Она выставила сложенные ладони вперед, как-то хитро соединив пальцы.

Илья облизнул пересохшие губы.

— Что ж, будет с кем переговорить. — Голос звучал хрипло, совсем как у Селины.

Они ждали, струйки пота стекали у Ильи по спине. Вдруг из марева вынырнула другая фигура — тоже белая, но внутри чего-то, похожего на металлический скелет.

— Это, наверное, экзоскелет, — сказал Илья, пытаясь сохранить самообладание. — Возможно, чтобы справиться с повышенной силой тяжести.

Селина направила руки в сторону нового гостя.

— Приветствую вас, — раздался такой же скрипучий голос. Похоже, он исходил из коробочки на груди, а не трубчатого рта. — Хотя вас и не звали.

— Это вы незваные гости, — сказал Илья, стараясь говорить ровнее. — Озеро наверху моя собственность, а это мир лорда Мориона. И он вами недоволен.

— Мироздание не принадлежит никому, — последовал скрежещущий ответ. — Мы вправе использовать его, как хотим.

— Нет, — сказал Илья, сдерживая злость. — Вы должны считаться с другими живыми существами.

— Нас, древнюю расу, учит обезьяний потомок? Мы научим вас почтительности и послушанию.

Так и чешутся руки выстрелить в этого высокомерного урода. Сдержись!

— Тем не менее, с прежней владелицей платинового рудника, Кэти Варламовой, вы заключили договор. Она жалуется, что нарушили его.

— Она оставила ваш мир. Никакие договоренности больше не действуют. Убирайтесь, если сможете.

В мареве началось какое-то движение. Едва из него появилась металлически отблескивающая птичья голова, Илья вскинул винтовку и выстрелил — руки давно чесались. Пули хоть и не бронебойные, но разрывные, на медведя. Сработало отлично — голова разлетелась на куски. Однако в мареве усиливалось брожение…

— Илья, стань позади меня! — крикнула Селина. И, обращаясь к хэ-ути, гневно сказала:

— Если п'урги применят лучевое оружие, я отброшу разряды назад, как в прошлый раз. От вас останется кучка пепла.

— Ангар обрушится… — но голос поколебался.

— Наплевать! — заорала Селина. — Я наследница Кэти Варламовой! Видите ее изумруд? Это Я научу вас вежливости!..

Все застыло.

Лицо Селины, искаженное в крике. Подавшаяся назад белая фигура. Даже марево в проеме приобрело некие угловатые формы, и тоже застыло.

А потом угас свет.

И медленно разгорелся снова.

Они стояли в какой-то комнате. Илья все еще стискивал «Сайгу», так что заболели пальцы. Рот Селины медленно закрылся.

— Где мы? — дрогнувшим голосом спросила она, опуская руки.

Стены уходят высоко в темноту. Ручки двустворчатой двери отсвечивают тусклым золотом. В центре комнаты стол, похоже из малахита, и стулья с резными спинками вокруг. На стенах какие-то картины.

Селина подошла к одной из них и вгляделась.

— Смотри. Илья! — потрясенно сказала она. — Это же ты.

Илья опустил «Сайгу» и тоже подошел ближе. Действительно, на картине что-то вроде тюремной камеры, а в ней — он. Лицо постарело и осунулось, однако узнаваемо, а за прозрачной стеной — огромный город.

— Что за хрень? — сказал он.

Но Селина уже шла к высокому сводчатому проему.

— Илья!

Он последовал за Селиной.

Там оказалась другая комната: роскошная двуспальная кровать, возле стены изящный туалетный столик с горящими свечами. У другой стены стол побольше, и горит гораздо больше свечей.

— Я, кажется, начинаю понимать, — голос Селины упал. — Нам рассказывали об этой комнате. Она есть у каждого в Тонком мире, только немногим удается побывать в ней при жизни. Это дом нашей души, и сколько горит свечей, столько лет остается жизни… Но почему у меня так мало! — горестно воскликнула она. — Не набирается и двух десятков! Другой стол явно твой, и там их не сосчитать.

Илья обнял ее за плечи, они вздрагивали.

— Успокойся… — начал он.

Из комнаты за их спинами раздался резкий стук — похоже, в дверь.

— Ну, вот и гости, — сказала Селина, промокая платочком глаза. — И я догадываюсь, кто это.

Они вернулись в комнату с картинами, и Илья громко сказал: — Входите.

Створки двери медленно разошлись. Илья снова едва не вскинул «Сайгу»: появилась долговязая фигура в нескладной одежде, белая, как недавний хэ-ути. Но выше того, в полтора человеческих роста. И лицо смуглое, а глаза красновато отсвечивают. Он опустил ствол винтовки к полу.

— Здравствуйте, Румата.

— Здравствуйте, — отозвался тот с легким акцентом. — Похоже, вы меня знаете. Хотя естественно, вы внук Евгения Варламова. И ружье такое же, как у него.

Стало зябко: та встреча произошла полтора века назад. А Румата слегка поклонился Селине: — Здравствуйте, леди.

Теперь стало почти смешно: все производят Селину в леди. Но руку Румата целовать не стал.

— Я желал встретиться с вами, Румата, — по возможности светски сказал Илья. — Может быть, присядем?

Он прислонил винтовку к столу и отодвинул стул для Селины. Румата без возражений сел, несколько неуклюже. Голова с красными продолговатыми глазами возвышалась над макушкой Ильи.

Хотя было весьма неуютно, Илья сказал: — Спасибо, что вытащили нас оттуда. Боюсь, там была бы настоящая бойня.

— Вполне возможно, — отозвался Румата. — Мои поздравления, леди Селина, вы овладели мудрой, отражающей зло. Один мой давний знакомый мог делать подобное только с помощью нашего устройства. Но у техники много ограничений.

— Я так понимаю, — ровно сказала Селина, — что вы не захотели серьезного конфликта?

— Конечно. Я знаю, что вы заложили взрывчатку под экранирующую кровлю. Если ее взорвать, структуре континуума ничего не сделается, но транспортные возможности ваших недругов будут серьезно ограничены. Боюсь, они воспримут это как объявление войны. А мы не хотим войны прямо сейчас, так что извините, взрыватели я дезактивировал.

— Но война все равно случится? — спросил Илья.

— Да, приготовления идут слишком давно. К сожалению, у вашей цивилизации очень извилистый путь. Вы едва не погубили среду обитания на планете, эмоционально слишком необузданные, и лакомый кусок для весьма разнородных сил. Они объединились, чтобы прийти в ваш мир.

Голос звучал отстраненно, и в нем словно позвякивали льдинки.

— Пресловутые Темные века… — сказал Илья.

— К счастью, уже не века. Во многом благодаря вашей семье они отодвинуты, а время сокращено. Скорее всего, один век. Но его не избежать.

— Послушайте, Румата. Мой дед и отец мечтали о свободном объединенном мире, и их мечты во многом сбылись. Раз уж этот мир обречен на уничтожение, мы хотим кое-что сохранить. Но для этого нужны большие средства, нужно возобновить добычу платины в Хель-гейт. Этому мешают хэ-ути, они развили там какую-то деятельность…

— Транспортный коридор и военная база, — заметил Румата.

— Я говорил с лордом Морионом, хозяином подземного слоя, смежного с нами. Он готов помочь вытеснить хэ-ути, но перед этим нужно заблокировать точку перехода на озере Узун-кель. Он тоже не хочет большой войны. Я очень надеялся, что вы поможете в этом.

— Как ни странно, довольно бескорыстная цель, — сказал Румата. — Я проверил, денег для роскошной жизни у вас и так достаточно. А вы, леди, — он неожиданно повернулся к Селине, — какова ваша цель?

Селина поколебалась. — Помочь мужу, — наконец твердо сказала она.

— Да? — то ли сомнение, то ли что-то другое послышалось в голосе Руматы. — Я вижу, что свою цель вы отставили в сторону. Но иногда окольный путь оказывается самым верным.

Он помолчал.

— В целом, общение с вами оставляет благоприятное впечатление. Я не раз разочаровывался, но опять помогу. Вихрь, пронизывающий шесть измерений континуума, постепенно затухнет. Появится в другом месте, вдали отсюда. Переход продолжит функционировать еще в течение месяца, но с ограниченной функциональностью — из пещеры в сторону мира хэ-ути. Дней через десять вашего времени поговорите с ними. Они успеют эвакуироваться, если же нет… разбирайтесь сами. Настоящей войны у них уже не получится.

— Спасибо, Румата, — сказал Илья.

— До свидания. — На этот раз Румата не воспользовался дверью, а просто исчез.

— Б-р-р, — вырвалось у Селины. — Прямо мурашки по коже. Но поздравляю, Илья, твой план сработал. А вообще, жутко нудный тип. Неужели и мы станем такими через тысячи лет?

Она огляделась: — Пора бы выбираться. Только я слышала, что важно не ошибиться дверью…

Все исчезло. Они стояли на высохшем дне Узун-кель, и в лица задувал ветер с дождем. Селина обхватила плечи руками, куртка осталась Бог весть где.

— Полезай в глайдер, — сказал Илья. — Мне еще надо взрывчатку забрать.

Вернулись в Усть-Неру без проблем, а к ночи дождь усилился и лил, не переставая, неделю. Во время таких ливней на Индигирке случаются настоящие наводнения. Только на следующую неделю прибыла экспедиция из Якутска в сопровождении журналистов, и вереница глайдеров отправилась на Узун-кель. Вода уже снова покрыла металлический диск. Илья без интереса смотрел, как ученые расставляют по берегам аппаратуру глубинного зондирования.

— Что это такое, как вы думаете? — спросил один из журналистов.

— Ворота в другой мир, — скучно сказал Илья. — Но для нас они закрыты. Приборы показывают, что ниже диска идет сплошной камень, и сейчас ничего нового не обнаружат.

— Будете снова откачивать воду?

— Зачем? — пожал плечами Илья. — Удовлетворил свое любопытство, и хватит.

Журналисты постепенно отстали, а руководителю экспедиции Илья строго запретил проводить какие-либо взрывные работы. «Отрежьте только кусочек металла, если получится. И к центру диска без крайней нужды не приближайтесь». Хрунову дал указание демонтировать насосное оборудование и отправить обратно в Усть-Неру.

Дома Селина спросила: — А вдруг кто-нибудь вывалится из нашего мира, как случилось с нами?

— Румата сказал, что переход какое-то время продолжит работать, но только из пещеры. Туда им не попасть. Кроме того, я предупредил.

Селина сделала гримаску, а Илья задумчиво сказал: — Надо связаться с Джозефом. На этот раз соберемся в полном составе.

Воспользовался трансидом и сказал, что необходимо срочно встретиться. Послушав, положил трансид и глянул на Селину:

— Говорит, что нужно восстановить доступ на первый горизонт. Зачем, не объясняет. Хорошо, скажу Хрунову.

Через три дня все было готово. Джозеф приехал поездом, на улицы Усть-Неры смотрел с любопытством — наверное, казались убогими после столичного Эдмонтона. Поужинали в ресторане, строганину Джозеф оценил. Утром отправились на рудник, но звонить Хрунову Илья не стал.

— Ему не обязательно знать о наших контактах с подземным царством, — сказал он. — Хотя теперь я думаю, что лорда Мориона следовало предупредить заранее.

— Взял привычку не советоваться со мной, — пожаловалась Селина. — Трудно с вами, мужчинами. Я бы сразу сказала, что на переговоры явится Кайлит. Не будет лорд Морион у тебя на посылках.

— Да?.. Возможно.

В полете Илья рассказал Джозефу, что с ними произошло за последнее время. Тот взглянул на Селину:

— Нас никто не подслушает?

— Вы прикрыты щитом рогны, — хмуро сказала Селина.

— Спасибо. Я переговорил с госпожой Кэти Варламовой. Если мы сумеем возобновить добычу, у нас будет около двадцати лет — меньше, чем я рассчитывал. Потом она рекомендует взорвать шахту.

— А что случится? — спросил Илья.

Джозеф неопределенно покачал головой, а Селина покосилась на Илью, но ничего не сказала.

— Секретничаете, — вздохнул Илья. — Ладно, двадцать лет срок немалый. Сумеем выбрать почти все, что доступно. Но прежде надо выковырять оттуда хэ-ути. Чувствую, они добром не уйдут.

Летели над железной дорогой, по ней в сторону рудника ехал грузовой состав.

— Начали восстановительные работы, — сказал Илья, — пока наверху. Но с доступом на первый горизонт проблем нет.

Наконец показалось водохранилище, а потом строения. Джозеф разглядывал рудник и цирк между горных отрогов.

— Был здесь только раз, — сказал он, — когда принимал дела. Но тогда погода была плохая. Вот в этом цирке едва не замерзла госпожа Кэти.

— Не люблю холод, — передернула плечами Селина. — А муж таскает меня по всяким мерзлым местам.

Илья неловко улыбнулся и опустил глайдер перед домиком охраны. Отметились, а потом поехали к зданию управления. В этот раз решил не брать «Сайгу», ограничился тазером — все-таки немного помогает. Опять спустились в подземную комнату. Селина повесила куртку на спинку стула и постучала изумрудом по стене. Снова музыкальный звук раздался в глубине, отдалился и затих. Джозеф с откровенным восхищением глядел на Селину.

— Раньше только госпожа Кэти проделывала это. Вы достойная наследница.

— Боюсь, придется подождать, — вздохнула Селина. — Так и не спросила у Кайлита, женат ли он? Насколько я понимаю социальную структуру того мира, от невест отбоя нет.

Но ждали недолго. По стенам разлился опаловый свет, пол мягко сдвинулся под ногами, а сердце сделало привычный перебой. Джозеф озирался — ему, похоже, было в новинку. Из стены вышел Кайлит: темно-синяя куртка с серебряным позументом, а глаза такие же голубые, как у Селины. Он элегантно поцеловал ей руку.

— Вы чем-то похожи на госпожу Кэти Варламову, — сказал Джозеф, когда обменялись рукопожатиями.

— Ну как же, — Селина, похоже, подавила смешок, — он вроде как ее племянник. Запутанная история с этими Варламовыми.

Кайлит слегка улыбнулся:

— Лорд Морион просил передать свои извинения. Он занят, а кроме того, Хель-гейт поручена мне. Я вижу, вы чего-то добились, среди хэ-ути переполох.

— Давайте присядем, — сказал Илья, и отодвинул стул для Селины. — Действительно, мы смогли договориться о блокировании перехода. Он продолжит функционировать еще около двадцати дней, постепенно затухая, и только в сторону мира хэ-ути. Даймоны предпочитают, чтобы они эвакуировались.

— Вот как, — покачал головой Кайлит, — вы сумели договориться с даймонами?

— Поясните нам кое-что, Кайлит. Я не очень понимаю эту механику, хотя лорд Морион и объяснял. Как связаны переход на Узун-кель и Хель-гейт? Как хэ-ути из своего четырехмерного мира могут попадать в наш, где три измерения?

— Все не так сложно, — Кайлит приятно улыбнулся, хотя глаза оставались холодноватой голубизны. — Правда, узнать это было непросто. Хэ-ути выведены искусственно, для колонизации трехмерных миров. Они сумели отыскать переход в наш мир, но их встретили неласково — Хозяйки обладают большой мощью, управляя энергиями магм. После нескольких столкновений хэ-ути предпочли скрытное существование, тем более что обнаружили доступ в следующий мир — ваш. В него можно попасть, всего лишь сместив временные координаты. Мы используем то, что у вас называют Даром, — Кайлит улыбнулся Селине, — а хэ-ути изощренную технику. Хель-гейт им нужна из-за близости магматического очага, а особенно платины, они используют ее в разных устройствах. На поверхности пересеченный рельеф, и вдобавок холодно, так что они соорудили туннель между Узун-кель и Хель-гейт. Нас, естественно, не спросили.

— А это единственное место на Земле, где они проникли на земную поверхность?

— Нет, — небрежно сказал Кайлит, — но каждый пусть сам разбирается со своими проблемами. Мы предпочли бы этих существ больше не видеть.

Илья хмыкнул: — Тогда дело за малым. Предупредить их, чтобы скорее сматывали удочки.

— Что? — удивился Кайлит, а Селина улыбнулась:

— Илья, здесь вряд ли рыбачат. Это значит, чтобы убирались поскорее.

— Почему же, леди Селина? — вежливо сказал Кайлит. — На поверхности живут обычные люди, там и рыбу ловят. И нам важно уберечь их женщин от генетических экспериментов.

— Ну! — гневно сказала Селина. — Если еще увижу этих тварей…

— Джозеф, — спросил Илья. — Госпожа Кэти не говорила, как с ними можно выйти на связь? Отец упоминал о таком в записках.

— Да, — кивнул Джозеф. — Госпожа Кэти специально проинструктировала меня. Надо спуститься на первый уровень рудника.

Опять разгорелся и угас опаловый свет, опять земля дрогнула под ногами — они были в обычном мире. За окнами вечерело, снова сказывалась разница в ходе времени. Илья повел к подъемнику, дорогу вчера показал Хрунов. У клети сказал всем надеть каски. Селина подчинилась с неудовольствием, а Кайлит только улыбнулся.

Клеть со скрежетом рухнула вниз, но вскоре остановилась, первый горизонт был неглубоко. При тусклом свете аварийной лампочки Илья нашел рубильник, и череда светильников озарила каменный коридор. Было промозгло, где-то капала вода, Селина плотнее застегнула куртку.

— Нам налево, — сказал Илья.

Метров через двести путь преградила металлическая дверь с изображением пятерни. Илья приложил к ней ладонь, и дверь с натужным скрипом отъехала в сторону. Джозеф одобрительно кивнул:

— Только кто-то из Варламовых может открыть этот замок.

За дверью не оказалось ничего особенного: пустое помещение с несколькими стульями, а дальше глухая стена. Забавно, на стене висел древнего вида телефон с трубкой на рычажке.

— Это госпожа Кэти развлекалась, — со смешком сказал Джозеф. — Ей пару раз приходилось вести переговоры, вот она и распорядилась повесить такой телефон. Для вызова достаточно снять трубку.

Он и Селина явно чувствовали себя неуютно. Илья вздохнул, и у него прежняя встреча оставила неприятное ощущение. Чтобы не праздновать труса, решительно снял трубку и приложил к уху. Мертвая тишина, а трубка оказалась горячей. Он посмотрел на Джозефа.

— Госпожа Кэти говорила, — сказал тот, — что они явятся сами. Надо только подождать.

Ладно, подождем. Илья повесил трубку, подвинул стул для Селины, а сам сел верхом, положив руки на спинку — так удобнее выхватить тазер. Не разговаривали, время тянулось медленно. Наконец ждать надоело, Илья встал и опять снял трубку. Не успел поднести к уху, как раздался громкий скрежет, и часть стены отъехала в сторону. Из проема дохнуло горячим воздухом и смрадом, но никто не появился. Илья подошел к возникшей двери. Селина, морщась, последовала.

Пустой коридор, от потолка исходит красноватое свечение.

— Похоже, нас приглашают, — сказал Илья, и осторожно ступил в коридор. Кайлит непринужденно шагнул следом.

— Давай, первой пойду я, — предложила Селина.

Илья покосился на Кайлита: — Извини, дорогая, но ты лучше иди в середине.

Пустились молчаливой процессией, свет красновато перетекал по лицам, делая платье Селины темно бордовым.

— Коридор идет на северо-восток, — сообщила она, — как раз в сторону Узун-кель.

— Это направление выговорили хэ-ути, заключая договор с госпожой Кэти, — заметил Джозеф.

Илья хмыкнул: — Теперь ясно, почему на плане Хель-гейт большой нетронутый сектор. Посмотрим, чего они тут нагородили.

Нагородили немало. Коридор внезапно открылся в обширную полость. Потолок укреплен металлическими арками, светится багровым, и сразу вспомнился Темный чертог. Интересно, кто у кого позаимствовал? Пол маслянисто-черный и уставлен оборудованием. Похоже на пещеру, где он и Селина уже побывали — возможно, другая ее часть. Обогнули что-то вроде горизонтального бурильного станка, и Илья резко остановился.

Дальше пол ничем не загроможден. В полусотне метров он упирается в каменную стену, и перед ней редким строем стоят белые фигуры — п'урги! Птичьи головы, стеклянно отблескивающие глаза. Несмотря на жару, холод пронизывает тело, и Илья выхватывает тазер. Селина скользящим движением обходит его и вытягивает руки, соединенные в уже знакомом жесте.

Однако п'урги не стреляют.

— Смотрите! — свистящим шепотом говорит Джозеф.

Пол впереди раздвигается, из проема поднимается платформа, останавливаясь на уровне пола. Она уставлена какими-то фигурами, будто некая скульптурная композиция… но фигуры почему-то шевелятся… и еще плач!

— Это же дети! — ахает Селина.

Взгляд Ильи наконец фокусируется. На платформе стоят или сидят на корточках дети. Лица измождены, одежда порвана, большинство из них девочки и плачут, но мальчики угрюмо молчат.

— Это дети, похищенные из нашего мира, — сдавленно говорит Кайлит. — Хэ-ути используют их в качестве живого щита.

— Какие мерзавцы! — голос Селины дрожит. — Если п'урги будут стрелять, я не смогу отразить разряды, это испепелит детей.

— Хэ-ути подготовились, — хрипло говорит Илья. — Сделали выводы из того, что произошло в первый раз. Кайлит, можешь вытащить нас отсюда?

Но Кайлит не отвечает, глаза полузакрыты.

— Я не брошу детей! — отчаянно кричит Селина. — К черту Хель-гейт, мы можем договориться, чтобы отпустили детей!

— Видимо, на это и рассчитывают, — голос Джозефа почти спокоен, хотя и подрагивает. — Не это у них главный?

Из-за строя п'ургов появляется знакомая белая фигура внутри металлического скелета, прыгающими шагами приближается и встает, немного не доходя детей. На этот раз голос звучит как гром — наверное, искусственно усиленный:

— Можете забрать детенышей и убирайтесь. Чтобы больше не появлялись здесь!

Рука так и чешется нажать спуск тазера. Спокойно!

— Проход в ваш мир закрывается, — говорит Илья, к счастью голос почти не дрожит. — Договариваться уже поздно.

— Нет! Остановите процесс. Иначе детенышей сейчас начнут убивать одного за другим.

— Илья!.. — кричит Селина.

Но еще громче кричит Кайлит: — На пол! Все падайте на пол! Немедленно!

Уже падая, Илья хватает Селину за поясниицу, валит на пол и покрывает своим телом. Краем глаза видит…

Занавес слепящего огня встает вдоль стены, превращая п'ургов в завихрения пламени. Громовые раскаты сотрясают пещеру, и Илья как можно шире открывает рот, чтобы не оглохнуть. Детские фигурки подбрасывает в воздух, и они падают обратно в бесформенную кучу.

От запаха серы почти невозможно дышать. Вся огромная пещера содрогается, вот-вот потолок рухнет и погребет их в недрах земли.

Но гром переходит в могучий рык и как будто удаляется, или же это окончательно пропадает слух. Пол еще покачивается, со свода почти беззвучно падают камни, но как бы невидимая завеса относит их в сторону. Илья приподнимается на локтях и чихает от пыли. Все лицо горит — наверное, будут волдыри.

— Ты меня совсем придушил, — еле слышно говорит Селина.

Илья встает на четвереньки, потом удается встать на ноги. Он помогает подняться Селине.

— Надо уходить! — голос Кайлита звучит почти нормально, хотя наверное тот кричит. — Свод может обрушиться.

Но Селина, спотыкаясь, бросается к детям и начинает помогать им встать на ноги. К ней на помощь спешит Джозеф, а следом Илья. Одна девочка заливается в крике, и Джозеф склоняется над ней.

— Кажется, сломана нога, — озабоченно говорит он. Его слышно уже достаточно хорошо.

Джозеф берет девочку на руки и несет к выходу. Илья быстро оглядывается: белая фигура валяется на полу, она была ближе к п'ургам и выглядит обгоревшей. Жив хэ-ути или нет?.. Наплевать! Он помогает Селине собрать остальных детей — многие хнычут, но, кроме ушибов и ссадин, кажется ничего серьезного, — а потом сопровождает их к выходу. Диаметр коридора стал меньше, однако он как будто не пострадал, лишь багровый свет то вспыхивает, то почти угасает.

— Надо на поверхность, — задыхаясь, говорит Селина, — а там вызвать медицинские ховеры… Кайлит, ты молодец! Что это было?

Кайлит ведет за руки двух девчонок, обе испачканы сажей и выглядят, как чертенята.

— Канализация энергии магм, — говорит он, и голос лишь чуть вздрагивает. — Извините за неуклюжесть.

— Что? — хрипло смеется Селина, хватает Кайлита за плечи и начинает его целовать. Девочки хихикают, а Кайлит смущенно отстраняется. — Ты бесподобен, задал им жару! Но надо спешить.

— Нет! — твердо говорит Кайлит. — Это дети из нашего мира. Их нет в ваших медицинских базах, и даже с группой крови могут быть проблемы. Я заберу их с собой. Через десять минут они будут в королевском госпитале, и мы сразу начнем поиски их родителей. А вы поспешите.

В стене коридора возникает овальный проход, озаряется опаловым светом, и оттуда слышится размеренный гул.

— Туда! — говорит детям Кайлит, и бережно берет у Джозефа девочку со сломанной ногой.

— Я буду молиться за тебя, Кайлит, великодушного владыку земных глубин!

Кажется, Кайлит краснеет. Последний ребенок, а затем и он, скрываются в отверстии, и то начинает затягиваться. Джозеф качает головой:

— Госпожа Кэти рассказывала. Несомые энергией магм, они покроют большое расстояние за минуты. Чудный мир!

— Идемте, — сказал Илья. — Как бы дверь в наш не разрушилась.

И действительно, в стене появилась широкая трещина, но дверной проем так и остался открытым. Переступив порог, Илья остановился. Вспышка, уничтожившая п'ургов, как бы высветила нечто в глубине сознания, и мысль наконец обрела четкость.

— Не будем спешить, — сказал он. — Помнишь, Селина, наш приятель Румата сказал что-то про военную базу?

Джозеф глянул с недоумением, а Селина улыбнулась:

— Это тот даймон, что пообещал заблокировать переход, которым пользуются хэ-ути. Извини, но больше я не буду рассказывать. Кажется, они очень щепетильны в таких делах.

— Госпожа Кэти говорила о даймонах, но тоже не распространялась. А что вы хотите делать, Илья?

— Еще раз переговорить. — Илья снял трубку телефона, подержал и повесил обратно. — Если есть военная база, должен быть и арсенал. Не хватало, чтобы они взорвали что-нибудь. Тогда прощай, Хель-гейт.

— Гм, — сказала Селина, — а я и не подумала. Только соваться в эту дыру снова не хочу…

Послышался гул, пол качнулся, и в дверное отверстие ворвался пыльный вихрь. Селина закашлялась.

— Похоже, там все рухнуло, — выговорила она. — Остался ли кто в живых?

— Ничего, подождем, — Илья сел на стул, снова верхом. — Кайлит говорил, что они научились проникать в наш мир.

Ждать пришлось дольше, чем в первый раз. Наконец послышался треск, словно рвали плотный материал, и росчерк зловеще-синего огня обрисовал подобие дверного проем. Оттуда выступила… да пожалуй, та же фигура в металлическом скелете, только порядком закоптелая.

— Рад, что вы живы, — холодно сказал Илья. — Но мы не закончили разговор. Повторяю, переход из вашего мира закрывается. Он будет функционировать менее двадцати дней, и только в вашу сторону. Эвакуируйте все, что вам нужно.

— Невозможно, — проскрипела фигура. — Ангар и часть туннеля завалены.

— Сами виноваты, нечего было прибегать к силовой акции. Надеюсь, теперь понимаете, что они бессмысленны.

— Не трогайте наши склады… и добытую платину. — Фигура покачивалась и говорила с явным трудом. — Со временем… мы сможем забрать ее и ценное оборудование.

— В обмен на это обещайте не устраивать диверсию, какой-нибудь взрыв. Со своей стороны гарантирую, что мы не тронем ничего в секторе, оговоренном с госпожой Кэти Варламовой.

— Нас… это устраивает, — слова давались хэ-ути со все большим трудом. — До встречи… в будущем.

Фигура, а следом и проем исчезли. Селина покачала головой:

— Б-р-р. Надеюсь, что в далеком будущем. А ты молодец, Илья. Говорил, как имеющий власть.

Илья вздохнул: — Будем приниматься за работу, Джозеф. Боюсь, дел по восстановлению на руднике прибавилось. Но думаю, сюрпризов нам пока устраивать не будут. Кайлит произвел впечатление, да и хэ-ути придется искать другие пути. Пока мы выиграли.

Глава 8

8. Десятый аркан: «Колесо фортуны» (Wheel of Fortune)

Колесо на карте демонстрирует вечность движения универсума и человеческой жизни, и одновременно его иллюзорность, так как происходит возврат к исходной точке. Существа, изображенные на колесе, различны в разных версиях карт, но колесо венчает сфинкс в короне и с мечом — символ освобождения от круговорота взлетов и падений судьбы.

Осень 17-го года прошла в хлопотах: ремонтные работы, подбор персонала на рудник. Приходилось то и дело мотаться в Усть-Неру, хотя основные заботы легли на плечи Джозефа и Хрунова. Еще и занятия в университете — хорошо, что в поезде можно было отоспаться. Однажды, наконец-то выспавшись, перебрался к Селине на диванчик, но та с улыбкой отодвинулась.

— Милый, мне сегодня нельзя. У меня месячные.

— Как, разве ты?.. — а потом сообразил: — Ты хочешь забеременеть?

— Почему бы и нет? Ты по горло занят, а мне совершенно нечего делать. И убивать нас как будто перестали. У тебя растерянный вид, ты не против?

— Нет, конечно, — пробормотал Илья. — Просто отвык от мысли, что…

— Что твои старания могут к этому привести? Будет жаль, если они так и пропадут впустую. Потерпи, через пару дней сможешь их возобновить…

Однако и на следующий месяц — и даже через год! — они ни к чему не привели.

Добыча платины в Хель-гейт возобновилась, но Илья перестал вникать в технические тонкости: охлаждение нижних горизонтов, роботизированные комплексы… Джозеф с Хруновым подобрали квалифицированную команду специалистов. Несмотря на немалые расходы, пошла хорошая прибыль, и Илья старался побаловать жену. Но Селина оставалась хмурой.

— Поеду, посоветуюсь с госпожой Ассоль, — как-то сказала она. — Доктора не находят никаких отклонений. И у тебя все оказалось в порядке. А со всякими медицинскими уловками… не хочу.

Вернулась расстроенная, упала на постель и заплакала. Между всхлипываниями сказала:

— У меня не будет детей! Дело не в здоровье, какая-то преграда на тонком уровне. Даже госпожа Ассоль не сразу разглядела. Она тоже была огорчена, а потом посоветовалась, уж не знаю с кем, и сказала — так лучше для тебя и для всего мира. А мне плевать на мир, я хочу выносить ребенка от тебя! Кто-то со мной очень жесток.

Она заплакала навзрыд, и Илья сел рядом, утешая и гладя по волосам. Немного успокоившись, Селина горько сказала:

— Я еще подшучивала над тобой, насчет пользы умеренности. А оказывается, это я обречена на воздержание, мне никогда не прижать к груди собственного ребенка… Хотя знаешь, госпожа Ассоль сказала странную вещь. Что у меня все-таки будет дочь, но не телесно, а в духе. Не понимаю, да и не хочу понимать. За что меня так обидели?

Так что несколько дней ходила как потерянная, о чем-то думая. А потом сказала:

— Илья, чем мы все-таки будем заниматься? Как я понимаю, Хель-гейт и другие твои предприятия прекрасно функционируют и без тебя. Самоуправление трудовых ассоциаций, как ты это называешь. Заказник на Катуни… ну, там нужны только деньги, а энтузиастов хватает. Хотя надо бы наведаться, как там Тайша? Но по большому счету, этого мало. Ведь госпожа Кэти надеялась на нас.

Тот разговор совсем забылся: хлопоты с рудником, да и учеба. А вот бедной Селине нечем себя занять. Видно, что руки совсем опустились… И тут осенило.

— Ты знаешь, в перерыве между делами я заглянул в школу Усть-Неры. Мы ведь набираем квалифицированных специалистов, и им важно качественное образование для своих детей. А в Усть-Нере со старшими классами проблема. Учеников мало, и хороших преподавателей для них нет. Приходится учить дистанционно, а на психологии нам говорили, что детям важны живые учителя. Что если мы будем дополнительно финансировать обучение в старших классах, чтобы школа могла пригласить хороших педагогов? Ты что-то рассказывала о школах Розы мира.

— Интересно… — задумалась Селина, — Лицейские классы? Надеюсь, ты поделишься доходами, чтобы в них могли платить по высшей ставке?

— Нет проблем. Я уже думаю, что можно сделать для благоустройства Усть-Неры, а то ее порядком запустили. Половина налогов остается в местном бюджете, и плательщик имеет право участвовать в их распределении.

— Если не возражаешь, я займусь школой, — лицо Селины просветлело. — Я в детстве хотела стать учительницей, но многие родители не желают, чтобы их детей учила рогна, и это не получило распространения. Естественно, кроме школ Розы мира. Жаль, их появилось не так много, как мечтал Даниил Андреев, но кое-что можно позаимствовать. Курс религиозных дисциплин, например. Не хочешь попробовать вести его, твой будущий диплом это позволит?

— Гм, — сказал Илья. — Вот уж не мечтал стать школьным учителем. А вообще, мы могли бы запустить обширную школьную программу и вне Усть-Неры…

— Скажем, создать фонд имени Кэти Варламовой, — подхватила Селина, и ее глаза загорелись. — Финансировать гуманитарные лицеи, а может быть детские сады и школы. Завтра же проконсультируюсь в институте рогн, какие предметы они сочтут полезными для обычных детей, и будем разрабатывать программу. А ты поговори в университете, у них должны быть связи с педагогическими вузами…

Так что Селина с головой погрузилась в учебные дела. В Усть-Неру сопровождала реже, и приходилось вспоминать о пользе умеренности. Только ночи ново- и полнолуния оставались неприкосновенными. Однако зимой съездили вместе, и на обратном пути забрали Тайшу.

— Она нагулялась, — со смешком сказала Селина. — Рыси воспитывают детенышей всего год, а дальше они живут самостоятельно. Похоже, Тайше за два года надоела дикая жизнь.

Рысь теперь обычно сопровождала Селину — и в Триумфальные сады, и при появлении на людях. На церемонии открытия очередного лицея Селина — с изумрудом на груди и грациозной большой кошкой у ног — неизменно производила фурор и становилась звездой новостей.

В поездках и учебе миновал год, а потом еще один…

Университет, к своему удивлению, закончил с отличием, и во время ужина в ресторане Селина спросила:

— Ну а теперь что? Будешь поступать в магистратуру?

— Нет, — покачал головой Илья, — наука меня особо не привлекает. Университет дал навыки систематической работы, а дальше можно учиться самостоятельно. Но и в работы на Хель-гейт глубоко вникать не хочу, неохота позориться перед специалистами. Я о другом подумываю. Осенью в Усть-Нере выборы мэра, а я уже так задействован в делах города, что хочу попробовать. Почему бы не испытать себя в качестве мэра? Ты там попечительница лицея, и вообще первая леди города, это даст мне дополнительные голоса.

— Ну, милый, — рассмеялась Селина. — Не думала, что ты такой меркантильный. Не обижайся, я шучу. Но ты забыл про одну вещь. Налей мне шампанского, пожалуйста.

Когда налил, Селина подняла бокал:

— За нас! За нашу свободу! Ты совсем забегался и позабыл, что истекли пять лет нашего брака.

— За тебя! Извини, я действительно забегался. — Илья отпил, но вдруг нашло сомнение. Он покрутил бокал. — А почему ты говоришь про свободу?

— Ты и это забыл? — опять рассмеялась Селина. — Мы давали друг другу обеты на пять лет. Сегодня они истекли. Ты теперь свободный мужчина.

— Что? — Илья со звоном поставил бокал, а Селина покачала головой:

— Пожалей ресторанную посуду, милый. Ну как, начнем делить имущество?

— Еще чего! Я не собираюсь отпускать тебя!

Но стало неуютно, и голос дрогнул: — Ты… действительно хочешь расстаться со мной?

— А ты?

— Нет! Я люблю тебя больше, чем прежде. Давай продлим брак.

— Ну, — тихо рассмеялась Селина, — вначале о любви и речи не было. Так, брак по расчету, по настоятельной рекомендации госпожи Ассоль. Но с тех пор мне пару раз показалось, что ты меня действительно любишь.

Илья хмыкнул: — Всего-то пару раз?

— Ну, может чуть больше. И знаешь… пожалуй, я и на этот раз приму твое предложение. Пусть это будут еще пятнадцать лет.

— А почему только пятнадцать?

— Да так… — Селина как будто слегка помрачнела. — Когда-нибудь объясню. Но и тогда мы сможем продлить брак. Ты согласен?

— Да, Селина! И давай в этот раз отметим это торжественнее. В первый раз у тебя и свадьбы-то не было.

— Пожалуй. Собственно, продление обетов и считается настоящей свадьбой. После первого срока слишком многие разбегаются. А вдобавок, у меня тогда и наряда приличного не было.

В этот раз наряд был блистательным. Алое платье от одного из лучших портных Москвы, переливающийся оттенками зелени изумруд на груди, и — неожиданно! — диадема с великолепными бриллиантами. «Подарок госпожи Кэти, — шепнул Джозеф, надевая ее на голову Селины, — с прииска Джанет».

Отмечали в ресторане отеля «Огненный цветок». Селина пригласила хранительницу Цветка и, конечно, госпожу Ассоль. Присутствовали подруги-рогны, творческая команда из Триумфальных садов и новые знакомые из комитета по образованию. Илья пригласил Анатолия с женой, Рощина и еще несколько деловых знакомых.

Обеты были не такие торжественные, как в первый раз — хранительница только попросила взяться за руки и пообещать хранить любовь и верность еще пятнадцать лет. О свадьбе прознали журналисты, пригласили и них, так что событие освещалось в новостях.

Когда вернулись домой, Селина, не снимая украшений, присела за туалетный столик. Ее лицо светилось из полумрака зеркала, красивое и таинственное в мерцании самоцветов.

— Ты бесподобна сегодня, — сказал Илья. — Как настоящая королева.

— Спасибо, — вздохнула Селина. — Да, из серенькой мышки в королевы. Мы на вершине, Илья. Хотя надеюсь, что еще нет.

— Ты о чем?

— Есть такие карты, Таро. По ним гадают и предсказывают судьбу. Даже рогны не чураются их, потому что значение карт глубоко. Карта «Колесо фортуны» изображает круговорот судьбы. За подъемом неизбежно следует спуск, но нельзя быть затянутым в круговорот подъемов и спусков. Что это возможно, символизирует сфинкс. Он возлегает наверху колеса как посвященный, обуздавший силу страстей.

Илья зарылся лицом в ее волосы и осторожно снял диадему. — Мне трудно обуздать страсть к тебе, Селина.

— Ну что же, — тихо рассмеялась она, — сегодня у нас опять брачная ночь. Будь у тебя нормальная жена, давно были и дети. Но кто знает, к чему приведет поворот колеса фортуны? Рогны опасаются заглядывать в будущее, можно увидеть не ту дорогу.

В качестве свадебного путешествия съездили в Эдмонтон. Джозеф внес Селину в память замка «тайной комнаты», и несколько раз она проводила там целые часы.

— Извини, Илья, что не приглашаю тебя, — сказала она. — В Саду чудесно, однако госпоже Кэти не хватает обыкновенной женской болтовни.

— А она в курсе земных дел?

— Конечно. Даймоны туда и телевизионный канал провели… Ох! Ведь просила меня не болтать. Но все же со мной она может расслабиться больше, чем с тобой.

— Кстати, кем ей приходится Джозеф?

— Правнук, неужели ты не догадался? Я, так сразу.

Побывали и в театрах, Эдмонтон слыл театральной столицей северного полушария. Про магазины нечего и говорить.

Осенью состоялись выборы. Селина принимала деятельное участие, и Илья победил.

— Ты верно рассчитал, — сказала она. — Люди понимают, что ты сможешь выделить на Усть-Неру большие деньги.

— Хотел треть от налоговых отчислений, — пожаловался Илья, — но в Магадане возражают. Они уже сверстали бюджет на два года вперед. Полечу завтра разбираться.

— Не жмись, — рассмеялась Селина. — Им ведь нужно на образование и культуру. Я с тобой, в комитет по образованию. Не хочу ограничиваться Усть-Нерой, а в Москву теперь не наездишься. Думаю, ко мне отнесутся благосклонно.

Так что и тут нашла, чем заняться, а Илья с головой погрузился в подготовку города к зиме.

— Никогда не сделают всё вовремя, — с неудовольствием сказал он, когда сидели за ужином (на ресторан не оставалось времени, и наняли домработницу, пусть и обходилась дороже, чем андроид). — Хотя прежнего мэра можно понять, проблемы с финансированием, почти все уходило в центр. Мне-то сразу дали кредит, банки знают, что я собираюсь настаивать на увеличении доли Усть-Неры.

— И трудно быть мэром? — полюбопытствовала Селина. — В университете ты учился совсем другому.

— Ничего особенного, — все же Илья вздохнул. — Только крутишься как белка в колесе. А у тебя сегодня радостный вид, глазки так и сверкают.

— В комитете по образованию думают ввести в школах факультативный курс, с забавным названием — «рогноведение». Сначала опробуют в Усть-Нере, и буду вести я! Опросили родителей, те не возражают.

— Еще бы, — улыбнулся Илья, — ты местная звезда. Только боюсь, мальчишки тебя глазами съедят.

— Надо заниматься планированием, — вздохнула Селина. — Непривычно. Наверное, начну с истории: как стали появляться первые дети с Даром, как в Средние века их считали ведьмами и сжигали на кострах, и как после III Мировой «черный свет» вызвал мутацию генома и появление собственно рогн.

— А откуда появилось слово «рогна»? Как-то не задумывался.

— Есть две версии… — Селина улыбнулась. — Видишь, я превращаюсь в учительницу. По одной, от английского слова «rogue», озорной мальчишка или девчонка. По другой, от русского слова «рога». В ауре рогн всегда видны как бы два рога над головой, так проявляется нагнетание психической энергии.

— Забавно, — хмыкнул Илья. — Выходит, это у тебя, а не у меня есть рога?

Селина ехидно улыбнулась: — Будешь издеваться, наставлю.

Настала зима. Порой ветер нес снег по обезлюдевшим улицам Усть-Неры, но чаще стояла ясная морозная погода. Селина носила меха (естественно, синтетические), и только в самые лютые морозы накидывала капюшон.

— В меховой опушке твое лицо выглядит очаровательным, — сделал комплимент Илья. — Не мерзнешь? Правда, в прежние времена бывало до минус шестидесяти, а сейчас не холоднее сорока пяти.

Селина фыркнула: — Нелегко заморозить рогну.

У Ильи хлопот стало меньше, прибавлялись только после больших снегопадов. Зато стали вылезать самые неожиданные проблемы. Как-то после ужина сидели перед холорамой, и Илья сказал:

— Не знаю, что и делать. Поступила петиция от группы граждан, с просьбой открыть в городе дворец наслаждений, а то скучно зимой. Что это вообще такое? По-моему, просто бордель.

— Ну, милый, — рассмеялась Селина, — ты и вправду отстал от жизни на сто лет. Пропустил одно из главных достижений современной цивилизации. Чем рассказывать, лучше покажу.

Малоинтересные новости в холораме сменились картинкой красивого здания с колоннами.

— За образец обычно берут древнегреческие или римские бани, — сказала Селина. — Бассейны, общие залы, индивидуальные номера. Погляди инструкцию, знакомство с ней обязательно для посещающих впервые. Вот… «Назначение дворцов — создание условий для индивидуальных и групповых сексуальных наслаждений. Доступ разрешается с шестнадцати лет, девушкам до двадцати одного года обязательна прививка от беременности. Женщинам после двадцати одного — на их усмотрение»… Вот это рекомендуемая одежда — легкая, чтобы можно без труда распахнуть. Любой или любая могут просить показать твое обнаженное тело, разрешены прикосновения, поглаживания, легкие обжимания. Поцелуи, объятия и сексуальные действия — только с согласия другой стороны… После обязательного контроля на входе, разрешено ношение масок… Не допускаются принуждение, оскорбительные замечания и жесты, кроме случаев добровольного садомазохизма. Нарушители лишаются доступа во дворцы на определенный срок или пожизненно… Ну, а чем там занимаются, думаю, понятно. Можешь прийти с парой или подыскать ее во Дворце, для любителей есть андроиды на любой вкус. Иногда сговариваются о настоящих сексуальных оргиях.

— Ну и ну! — вырвалось у Ильи. — Нет, в мое время такого не было. Не то, что была высокая мораль, но…

— Развитие идет по спирали, — философски заметила Селина. — Когда-то такие оргии устраивали в Древнем Риме, а теперь они вернулись на новом техническом уровне. Во дворцах и современные афродизиаки, и модуляторы оргазма, и виртуальный секс с известными личностями. Юные девушки часто попадают туда уже в шестнадцать лет. Подружки уговаривают только поглядеть, но трудно удержаться от соблазна, и часто заканчивается половым актом. Тебе очень повезло, что досталась жена девственница.

— Гм… — сказал Илья. — Да уж, такие дворцы будут популярнее храмов. А как насчет венерических болезней?

— Их больше нет, — сообщила Селина. — Здесь полная победа медицины. Занятно, раньше думали, что долгая здоровая жизнь даст возможности для творчества и духовного роста. Оказалось, большинству дала совсем другие возможности.

— Не нравится мне такое, — хмуро сказал Илья.

— Ну, милый, — рассмеялась Селина, — три дамочки провели для тебя вводный курс. Ты особо не возражал. Другое дело, что потом у тебя появилась Селайна. Не всем так везет.

Илья поерзал: — Очень уж все было неожиданно… Но вряд ли такое способствует укреплению семьи.

— Вымирающий институт, — сообщила Селина. — Впрочем, иногда супружеские пары ходят во дворец вместе. Это, дескать, укрепляет отношения.

— Ну и разврат!

— У тебя старомодные взгляды. Я, так отношусь неоднозначно. Например, есть некрасивые женщины, которым трудно подыскать себе партнера. А так они могут заказать привлекательную маску, надеть ее после входа во дворец и найти себе пару. Отношение к этому спокойное, немало женщин надевает маски ради того, чтобы их не узнали. Они почти неотличимы от настоящего лица, только сканер на входе не обманешь… И есть другая, неожиданная сторона — немало молодых людей испытывает отвращение ко всему этому и, наоборот, обращаются к духовности. Даже уходят в монастыри.

— Да, ведь и ты оттуда, — вспомнил Илья.

— Не ожидала такого от госпожи Ассоль, — рассмеялась Селина. — Взяла и сунула меня в постель к здоровенному мужику. Но теперь ничего не поделаешь, в браке все это полагается.

— Я рад, что так получилось, Селина. Ты у меня очень милая.

— Вижу, как ты подлизываешься, — слегка вздохнула та.

На следующий вечер, за ужином, Илья сказал;

— Собрал я небольшое совещание. Начальник полиции, глава психологической службы, директор школы и два священника — из Усть-Неры и Первомайского.

— А там тоже есть храм? — спросила Селина.

— Ну да. Даже свой местный святой, иеромонах Вениамин. В житии сказано, что был блудником и винопийцей, но покаялся, носил вериги и ходил босой по снегу в одной холщевой рубахе…

— Б-р-р. — содрогнулась Селина. — Это даже для рогны слишком. Но продолжай.

— Священники, конечно, против дворца. Директор школы опасается за лицеисток. Начальник полиции скорее «за», уровень правонарушений обычно падает. Но главное, против высказалась психолог. Усть-Нера слишком мала, не будет нужного уровня анонимности. В Магадане живет полмиллиона, и во дворце встречаются незнакомые или малознакомые люди. А здесь можно будет встретить жену или мужа соседа. Уровень тревожности и, соответственно, агрессии будет выше. Так что решили, пусть желающие по-прежнему летают в Магадан.

— Работники с рудника, наверное, так и делают, — сказала Селина. — Денег у них хватает.

— Верно. У нас тоже есть психологическая служба, и они отслеживают ситуацию. При такой сложной и опасной работе важна психическая устойчивость, а во многих семьях жены недовольны, мужья то и дело пропадают в Магадане. Желательно что-то придумать.

— Ты знаешь, — улыбнулась Селина, — когда мы болтали с госпожой Кэти, она упоминала, что твой отец тоже озаботился этой проблемой. На шахте работали в основном мужчины, а женам нечего было делать. Так вот, ему довелось побывать в Ордосе, и там в квартале гейш он неожиданно встретил свою сестру по отцу, Юкико… Ох, я опять проболталась!

— Юкико? Я тоже встречал Юкико, жену того японца, Морихеи. Правда, кажется, она только взяла это имя… Постой, выходит, у моего деда была дочь от японки?

Селина вздохнула: — Да простит меня госпожа Кэти! Не умею я хранить секреты.

— Ну и ладно, это было давно. Но дед… вот это да.

— Я и боюсь, что тоже пойдешь по этой дорожке. Однако раз уж проболталась… Только всю историю рассказывать не буду, это секрет твоего отца и госпожи Кэти. Если коротко, он был очарован искусством Юкико. Некоторое время носился с мыслью открыть в Усть-Нере школу гейш для жен работников. Их занять, да и мужьям должно быть приятно, когда тебя ласкает почти настоящая гейша. Госпожа Кэти его тогда образумила, все деньги шли на строительство Великой северной магистрали. Но если подумать, идея неплохая.

— Помнится, в Магадане было заведение «У гейши». Вроде как массажный салон, но я там не бывал. Интересно бы взглянуть на настоящих гейш. Не съездить ли нам развеяться в Японию, а то всё дела и дела?

— Тоже об этом подумывала, только я с другой целью. В Японии есть свой храм Огненного цветка, и там же резиденция нынешнего председателя Всемирного конгресса, так что Токайдо сейчас — столица мира.

— Значит, где-то еще появились Огненные цветки? В мое время был только один.

— Третий в Бенаресе, Индия.[95] Но давай начнем с Японии.

А на другой день сказала:

— Как раз кстати. В твоей почте, помимо рекламного хлама (Селина вела активную переписку и заодно взялась сортировать почту Ильи), есть письмо с твоего факультета. Не забыли, что ты у них учился. Японский храм Солнца мира проводит интересный симпозиум.

— Да? — сказал Илья, потягивая чай и глядя, как мелькают за окном снежные хлопья. Завтра опять надо контролировать уборку снега. — И что за симпозиум?

— Посвящен земной жизни Иисуса Христа. Ты знал, что в Японии существует его могила?

— Как это? Общепризнано, что он воскрес. Есть только храм Гроба Господня в Иерусалиме.

— Тем не менее, такая есть, в маленьком городе Шинго на севере острова Хонсю. Японцы финансируют симпозиум для обсуждения этой и других проблем. Ведь есть еще одна могила, в индийском штате Кашмир. Не хочешь поучаствовать… в перерывах между гейшами, конечно?

— Все издеваешься? Но вообще интересно, а то погряз в хозяйственных заботах. Когда это?

— Ближе к Рождеству. Запланировано и посещение Шинго, туда в это время стекается много паломников. Если не возражаешь, я займусь организацией: билеты, отель, регистрация на симпозиуме. Заодно посмотрим Токайдо и храм Огненного цветка. Надеюсь, на отеле можно не экономить, а то стандартное размещение довольно скромное?

— Нет, конечно. Кстати, в записях деда есть о пребывании в Японии, но только мельком. Чуть больше о Морихеи и мире быстротекущего времени.

— С вами, мужиками, все ясно, — фыркнула Селина. — Про другие японские приключения он предпочел не распространяться.

Как один из директоров железнодорожного концерна, Илья предпочел поезд. Южная ветка Великой северной магистрали шла на Охотск, далее вдоль берега моря на Сахалин, а затем через туннель на японский остров Хоккайдо. Грузопоток в Северную Америку и обратно здесь был не меньше, чем на юго-западной ветке, в Китай. Ехали экспрессом «Восходящее солнце» и, естественно, в лучшем купе.

Когда проезжали по берегу Охотского моря, Илья не отрывался от окна. Горы, живописные мысы над замерзшими заливами, вспышки тьмы от бесчисленных туннелей — все это завораживало.

— Ты знаешь, — сказал он Селине, — здесь такой сложный рельеф, что сначала хотели прокладывать весь путь в туннеле, получилось бы дешевле. Но японцы предпочли наземную трассу, из эстетических соображений. Во времена, когда строилась Великая северная, проложить здесь дорогу было нереально.

Селина устроилась с ногами на диванчике, ее лицо то меркло в темноте туннелей, то озарялось прохладным розоватым светом.

— Красиво, — согласилась она. — Но пустынно. Не верится, что вечером будем в крупнейшем городе на планете.

Сахалин выглядел уже цивилизованнее, остров активно осваивали японцы, а после 60-километрового туннеля под проливом Лаперуза началась сама Япония, непривычно густо усеянная городками. После короткой стоянки в Саппоро, для желающих пересесть на местные синкансэны, без остановок ехали до Токайдо.

Город поражал величиной, вокзал пестрел непонятными иероглифами, а схема метро показалась настолько сложной, что Илья поморщился и через трансид вызвал такси. Местный ИИ прекрасно понял русский, на дисплее высветилась стрелка и, следуя за ней, вышли на стоянку. Такси оказалось стандартным мувексом.

— Наш багаж уже отправлен, — сказала Селина, зябко передергивая плечами. — Я не стала мудрить и заказала номер в местном отеле Огненного цветка. Он возле храма Солнца мира, на искусственном острове Одайба-2. А Цветок навестим завтра… Мувекс, в отель Огненного цветка, но не спеши. Езжай по центральным улицам или над ними. Хотим посмотреть вечерний город.

— Такая поездка обойдется дорого, — сообщил мувекс. — Метро дешевле, могу порекомендовать воздушную линию…

— Поехали, — приказал Илья.

Уже смерклось, и зрелище было сказочным — водопады разноцветных иероглифов струились со зданий, светились вывески магазинов, ресторанов и ночных клубов, множество людей наполняло улицы. Москва на этом фоне выглядела провинциальной.

— Да уж, — со смешком сказала Селина, — здесь можно приятно провести время. Почему мы не прожигатели жизни? Вечно нам что-нибудь надо.

Отель походил на московский, а номер хоть и не для новобрачных, но все равно роскошен. Полюбовались отражениями огней в Токийской бухте, затем поднялись в ресторан на крышу. Официант (здесь были живые люди, а не андроиды) порекомендовал блюда из морепродуктов. Когда он ушел, Илья сказал:

— Не ожидал, что будет свободно говорить по-русски.

Селина пожала плечами: — Я почитала про современную Японию. Наши споры остались в прошлом, как и границы. Японцы благодарны, что русские позволяют им осваивать Сахалин и Курилы. Да и Огненный цветок по сути дела пришел из России.

Илья огляделся.

— Смотри, — удивился он, — неужели Фудзияма так близко от города?

Действительно, еще розовый в свете ушедшего за горизонт солнца, конус высокой горы словно плыл в сумерках.

— Наверное, какая-то хитроумная иллюзия, — откликнулась Селина. — Я поглядела вон на ту разноцветную башню, и она будто приблизилась.

Попробовали суши (вкуснее, чем в Москве), отдали должное другим блюдам. Пока ели, розовый свет на Фудзи угас. Серп новорожденной луны стал виден у ее беловатого конуса, и Селина лукаво поглядела на Илью.

— Попробуй это саке, милый. Госпожа Кэти по секрету сказала, что ее отца среди прочего соблазняли и этим. В Саду он стал с нею более откровенен… Но кто же это тянет меня за язык?

После бурной ночи спали долго, а потом Селина села перед зеркалом и стала придавать прическе деловой вид.

— Вспоминаю наше первое утро, — со смешком сказала она. — Я бултыхаюсь среди розовых лепестков, а ты просыпаешься недовольный, ведь брачной ночи еще не было. Не особо длинный мы проделали путь, из одной постели — в московском отеле Огненного цветка, в другую, только в Токайдо.

Илья зевнул: — Ну, теперь я вполне доволен.

— Нам вообще-то рекомендовали поститься перед посещением Цветка, — вздохнула Селина. — Но в такие ночи я ничего не могу поделать с Селайной.

— А где здесь находится Цветок? — спросил Илья.

— В Восточном саду императорского дворца. Никто не видел, как он там появился. Со всех камер наблюдения сохранился лишь один кадр. Цветок, и два огромных черных пса с обеих сторон. Утром, когда появились первые посетители, псы уже исчезли, и никогда больше не появлялись. В них и не было нужды, японцы сразу признали Цветок воплощением солнечной богини Аматэрасу и национальной святыней.

Поехали на мувексе, но тот довез только до входа в парк, к воротам Ёта-мон. Там поднялись на лифте с подземной стоянки, и перешли по мосту к открытым воротам. Красивая кровля — то ли из дерева, то ли его имитация. И удивительный контраст: сзади толпятся небоскребы, а впереди за каменной стеной зеленеют деревья. У входа вывеска, Илья сумел разобрать текст на английском: дни и часы свободного доступа в парк, а в храм Огненного цветка ежедневно и круглые сутки. Получили пластиковые билеты, и когда Илья приложил свой к турникету, тот сказал по-русски:

— Любое оружие запрещено. Если имеется, оставьте в камере хранения. — То же появилось на дисплее.

— Ничего нет, — ответил Илья, а за турникетом повернулся к Селине:

— Только здесь действует запрет на оружие? Не во всем городе, как в Москве?

— По путеводителю, это касается садов, примыкающие к императорскому дворцу. Раньше Москва была жестоким городом, даже выражение сохранилось: «Москва слезам не верит». Вот Псы и действовали сурово. Япония уже давно более мирная страна.

Накрапывал холодный дождь, и Селина ежилась.

— Хорошо, что нет снега. Если просто холодно, это ничего, но когда еще и сыро…

Стрелка указывала, что к храму направо. Немного прошли, и Селина остановилась.

— Ох! — сказала она.

Да, поразительно! Японские архитекторы отказались от привычных архитектурных форм. Храм выглядел, как склонившиеся друг к другу кроны огромных деревьев. Они были полупрозрачны, и изнутри пробегали цветные сполохи — голубые, фиолетовые, зеленые…

Здесь была очередь, хотя люди не стояли, а сидели на скамейках вдоль аллеи, раскрыв зонтики.

— Что ж, подождем, — сказала Селина. — Только я сидеть не буду.

Но по аллее к ним уже шла девушка — несмотря на холод, в легком зеленом платье и с эмблемой цветка на груди.

— Совсем как я когда-то, — вздохнула Селина. — Несколько раз встречала гостей у Цветка.

Хотя эта выглядела по-другому — черные волосы, пониже и плотнее сбита, лишь такие же голубые глаза.

Обе рогны обменялись улыбками, и девушка сказала по-английски:

— Здравствуйте. И пойдемте. Вас ожидает хранительница.

Когда шли, Селина пояснила:

— Как и у нас, хранительница не является Наставницей. Такой может быть только Танцующая в Цветке. Но это мудрая рогна, срок земного воплощения которой близится к концу.

Они вошли в храм и, как в Москве, перехватило дыхание от вида призрачных и постоянно меняющихся фестонов пламени. Пожилая женщина в синем одеянии пристально поглядела на Селину, и та поклонилась. Илье пришлось последовать, наверное неуклюже.

— Здравствуй, Селайна, — сказала женщина по-русски, хотя «л» прозвучало с оттенком «р». — Я вижу, ты ушла далеко. И готова к новым испытаниям.

Селина покосилась на Илью:

— Может, хватит уже испытаний?

— Ты встала на Путь. И начала новый отрезок, в пятнадцать лет. В знак твердости намерений, вам нужно во второй раз обойти Цветок. Конечно, можете этого не делать.

— И что тогда? — Селина опять неуверенно посмотрела на Илью.

Женщина слегка улыбнулась:

— Вы отдохнете… Ну, как?

Илья скрипнул зубами: разговаривают между собой, будто его тут нет. И бедная Селина — видно, что вся в сомнении.

— Мы обойдем, — сказал он. Взял Селину за руку и пошел к Цветку.

— Подождите! — окликнула женщина. Повернулась к посетителям за низкой оградой и что-то сказала по-японски. Те похлопали.

— Я сказала, — опять обернулась женщина, — что вы подтверждаете обеты.

Снова холодное пламя колыхается у щеки, снова цветные тени бегут по лицу Селины, снова ее пальцы дрожат в руке Ильи. Она протянула было другую руку к Цветку, но тут же отдернула.

— Сегодня я боюсь, — прошептала она. — А значит, не надо.

Обойдя Цветок, Илья все же коснулся пламени. Разряд сильнее, чем в Москве, пронизал его тело, и так же содрогнулась Селина.

— Ты играешь с огнем, — тихо сказала она. — Ладно, я тоже.

Она коснулась пальцев Ильи, миг — и снова язычок голубого пламени затрепетал над кончиками соединенных пальцев. Селина прерывисто вздохнула, а Илья поспешил убрать руку из огня. Смотрительница глядела на них с непонятным выражением. Хотя кто разберет выражение лица этих японок?

— Обеты приняты, — хрипловато сказала она. — Поздравляю.

— И сколько раз такое может быть? — спросил Илья, когда возвращались через ворота Ёта-мон.

— Бывает, их дают еще в третий раз, — дрожащим голосом сказала Селина. — Вечный брак. Только нам не суждено.

— Почему?

Но ответа не последовало, и они вышли под холодный дождь.

В отеле согрелись, а ближе к вечеру прогулялись по Гинзе и посидели в ресторанчике. Вышли на бурлящую рекламой улицу, а потом вернулись в свой номер над мерцающей жемчужными огнями бухтой.

Утром отправились на симпозиум. Над зелеными садами Одайбо высился храм Солнца мира («В Москве никак не сходим», — вздохнула Селина), а неподалеку стояло элегантное здание с куполом и надписью — Auditorium.

Молодая японка проводила к креслам, и было приятно сидеть в аудитории, будто снова оказался студентом. Все традиционно: буклет с расписанием мероприятий, наушники-ракушки в подлокотнике, только стены непривычно пестрят иероглифами.

Священник Единой церкви благословил присутствующих и выразил надежду, что симпозиум послужит уточнению деталей земной жизни Иисуса Христа. Затем началась основная часть. Профессор Токийского университета изложил популярную среди японских христиан версию, что Иисус Христос жил в Японии, и даже два раза: первый в возрасте 21 года (по другой версии, в 30 лет), когда проходил обучение у некого духовного наставника, а второй раз после распятия. На самом деле был распят его брат Исукири, а Христос вернулся в Шинго на севере острова Хонсю, там женился, имел детей и прожил до 106 лет. В Шинго с давних пор стоят два деревянных креста — один на могиле Христа, а второй над местом захоронения реликвий, связанных с Исукири.

Последовал анализ источников, которых было не так много — в основном семейная летопись кланов Такенучи и Савагути, которые претендовали на то, что являются потомками Иисуса Христа. Анализ древесины крестов показал, что они относятся к гораздо более позднему времени, но согласно местным записям, кланы регулярно обновляли кресты. Изучение самих захоронений, даже дистанционное зондирование, было запрещено еще прежним правительством Японии, и запрет строго соблюдался. Сам профессор склонялся к мысли, что все это лишь христианская легенда.

Селина тихонько фыркнула: — Но хороший повод лишний раз напомнить о Японии, а то долго оставалась в тени Китая.

Следом выступил молодой ученый с красивым смуглым лицом — доктор философии, советник комиссии по делам религий при Всемирном конгрессе. Говорил по-английски, и Илья несколько раз извлекал наушник, чтобы проверить, как понимает английскую речь — пока не очень.

Ученый тоже сомневался в достоверности легенды. В I веке нашей эры японцев на севере Хонсю еще не было, они пришли позже, вытеснив менее развитых айнов на остров Хоккайдо. Так что учиться было не у кого, да и вообще в речениях Христа не заметно следов пребывания в Японии или Китае. Зато очевидно влияние индуизма и буддизма (следовал скучноватый текстологический анализ). Почти несомненно, что в возрасте между 12 и 30 годами Иисус побывал в Индии, связи с которой со времен Александра Македонского были довольно развиты. Он освоил мудрость брахманов и стал заметным проповедником. На основе упоминаний в индийских и тибетских текстах можно даже восстановить его маршрут: Аллахабад — Сарнатх в окрестностях Варанаиси — Гая — Лех, столица княжества Ладакх в Тибете. Есть признаки, что упоминания об этом периоде его жизни были удалены из канонических Евангелий. Затем Христос вернулся в Палестину, учил три года и был распят. Чудеса, которые он творил, очень напоминают чудеса индийских йогов. Что любопытно, в Индии существует легенда, почти тождественная японской: Христос не умер, а вернулся в Индию, там женился, умер в старости и похоронен в Шринагаре. В Коране тоже говорится, что Иисус не умер на кресте, а вознесся и поселился на мирных склонах, орошаемых прохладными ручьями.[96]

Можно допустить, продолжал ученый, что на кресте Иисус впал в состояние, известное у йогов как самадхи, его сочли умершим и отдали для похорон. Затем он пришел в себя и смог вернуться в Индию. Но его облик стал иным, преображенным, как на горе Фавор, и в этом облике он мог являться в других местах — может быть, в Америке, как считают мормоны, а может и здесь, в далекой тогда Японии, чтобы пролить и сюда свет духовности.

Закончил оратор вдохновенно, широко разведя руки и как бы охватывая всю Японию. Ему оживленно похлопали, и был объявлен перерыв. Селина, тоже явно впечатленная, стала пробираться к столу, где были разложены печатные версии докладов, а потом встала в очередь к докладчику за автографом.

— И как ты к этому относишься? — спросила она у Ильи.

Он пожал плечами: — Скептически. В Индии Христос, может, и побывал, но до распятия. И потом, на лекциях нам рассказывали, что евангелия довольно точно описывают детали. В евангелии от Иоанна написано, что когда Иисус висел на кресте, один из воинов пронзил ему ребра копьем, и оттуда истекли кровь и вода. Такое бывает, когда человек умирает от обширного инфаркта. Хотел бы я посмотреть на йога, который способен выйти из самадхи с проколотым сердцем?

— Пятерка по библеистике, — засмеялась Селина. — Но согласись, окончание доклада прямо поэтическое.

— Может быть, — пробурчал Илья. Не очень нравилось, что Селина очарована докладчиком и чуть не строит ему глазки. Хотя почему бы женщине не улыбаться симпатичному и элегантно одетому мужчине? Сам-то он до сих пор выглядит неотесанным.

Селина похвалила доклад, а молодой доктор философии выразил восхищение обворожительной леди из России (все носили бэджики с именем и названием страны). На бэджике докладчика было: «Мадос. Бразилия». То-то не похож на японца.

Селина улыбнулась с долей кокетства:

— Редко встретишь такое сочетание эрудиции и поэзии.

— И редко встретишь столь красивую женщину, заинтересованную в теологии! — изящно вернул комплимент Мадос. Он надписал брошюру и, передавая ее, слегка коснулся губами руки Селины.

— Меня очаровывают рогны. Я прохожу стажировку в Токийском университете и занимаюсь не только теологией, но и физикой. С одним японским коллегой мы изучаем физические аспекты проявления Дара. Не хотите принять участие в одном эксперименте? Мы собираем несколько рогн для измерения параметров магнитного поля при совместном использовании Дара. Это совершенно безопасно, вы будете просто сидеть на стуле.

— И когда это будет?

— Через день или два. Позвольте вашу визитку, я вас извещу.

— Я подумаю, — сказала Селина, но карточку протянула.

«Я прочла, что японцы обожают традиционные визитки, — сказала она Илье перед отъездом, — хотя с трансидами они стали не так нужны. Так что заказала себе и тебе».

Отошли в сторону, и Илья недовольно сказал:

— Мне не очень нравится, что ты будешь участвовать в каких-то экспериментах.

— А, — отмахнулась Селина, — сижу в глуши, а тут хоть какое-то разнообразие. И мне интересно пообщаться с японскими рогнами.

Выслушали еще один доклад, а потом пообедали в соседнем ресторане, арендованном для участников симпозиума. Распорядитель объявил, что здесь же после ужина для гостей будет устроено представление с гейшами.

— На ловца и зверь бежит, — улыбнулась Селина.

Илья покачал головой: — Странно, религиозный симпозиум — и гейши.

— Как я читала, японцы умеют все совмещать. Христа и Аматэрасу, семью и гейш. Приглашение гейш — щедрый жест со стороны организаторов, это стоит дорого. Не думай, что будет эротика, просто споют и станцуют. Я уже смотрела, через трансид.

— Да, у тебя времени больше, — проворчал Илья.

Во второй половине дня проводились семинары на разные темы. Селина выбрала посвященный женщинам в жизни Христа. Илья тайком зевал, симпозиум стал надоедать.

И вечернее представление показалось скучноватым: гейши были густо набелены, от шеи до лодыжек укутаны в яркие кимоно, танцевали медленно, замысловато двигая веерами, и всё под аккомпанемент резковатой музыки.

Селина поглядывала на него, улыбаясь, а потом толкнула в бок: — Не то, что ты ожидал? Но у тебя есть шанс познакомиться поближе. После представления найди старшую гейшу, вежливо представься, расскажи о планах открыть школу в своем городе и попроси о свидании с какой-нибудь гейшей наедине. Тебе же надо знать, чему будут учить женщин в твоей школе. На этот раз я тебе все позволяю, в ознакомительных целях, — и Селина хихикнула. — Если хочешь, поговорю я, а то у тебя английский не очень.

Илья отпивал чай из маленькой чашки, поперхнулся и поставил ее.

— Еще чего! — фыркнул он. — А что это ты мне потакаешь?

— Я всегда потакаю тебе, милый, — скромно сказала Селина. — Не хочу, чтобы ты чувствовал себя обделенным. Да и вряд ли получится, обычно нужна рекомендация.

Ай да Селина! Илья поерзал, но уже стало разбирать любопытство. — А что, попробую.

Он подождал, пока гейши не поклонились до пола — как будто на прощание, — и встал.

— Удачи, милый, — потупила глаза Селина. Похоже, вошла в роль услужливой японской жены.

У задернутого занавеса Илья помялся, но тут, словно из-под земли, появилась девушка-переводчица — организаторы приставили к гостям симпатичных студенток. Поклонилась:

— Чего желаете… Вар-рамов сан?

Илья улыбнулся в ответ на оплошность в произношении, и сказал, что хочет видеть старшую гейшу. Вспомнив наставления Селины, поспешил подать свою визитку. Девушка исчезла, и через пару минут вернулась.

— Пройдемте, — сказала она, предусмотрительно избегая слова «пожалуйста».

Селина объяснила, что визитка открывает доступ к информации о посетителе, так что об Илье сразу узнают почти всё. И действительно, пожилая гейша встретила его почтительным поклоном.

Илья тоже неловко поклонился: — А можно поговорить с глазу на глаз?

Переводчица слегка улыбнулась и заговорила по-японски. Гейша отодвинула панель в стене, за ней оказалась небольшая комната — наверное, для отдыха персонала. Сделала приглашающий жест, и вошли. Илья покосился на студентку, но — была, не была! — стал рассказывать о намерении открыть школу гейш в своем городе, и желании познакомиться с какой-нибудь гейшей поближе.

Один раз студентка прыснула, но стушевалась под строгим взглядом пожилой гейши. Та периодически кивала, а когда Илья закончил, некоторое время молчала. Наконец стала говорить, делая паузы для переводчицы.

Предложение господина директора (не сразу понял, что «господин директор» — это он) заслуживает внимания. Но желательно получить больше информации — о городе, предлагаемых условиях и прочее. Список вопросов и пожеланий будет направлен на трансид Ильи. Не следует ожидать ответа раньше окончания весенних праздников. Под конец переводчица, стараясь сохранить невозмутимое лицо, сказала, что о возможности удовлетворить желание «господина директора» ему будет сообщено в личном письме.

В общем, все туманно и неопределенно, но может, здесь такой стиль общения?

Утром за окном тоже туманилось, по стеклам сползали капли дождя, и вставать не спешили. Раздался звонок — господину Варламову (тут произношение было идеальным) сейчас будет доставлено письмо. Вскоре позвонили в дверь. Илья накинул халат и пошел открывать. Вошла японка в скромном кимоно, и с поклоном протянула листок пластика — интерактивное письмо. Илья оглянулся на дверь спальни, присел на диванчик и стал читать, письмо было на русском.

Устроит ли господина директора встреча в семнадцать часов, в апартаментах на острове Ёсивара?

Илья коснулся квадратика «да».

Желает ли господин директор сначала полюбоваться классическим танцем с веером, или сразу перейти к интимным развлечениям?

Илья опять покосился на дверь спальни (та оставалась закрытой), и коснулся квадратика напротив классического танца.

Появилась новая строчка: в таком случае танец исполнит дипломированная гейша, затем удалится, и интимные услуги будет оказывать ее компаньонка. Она достаточно искусна, согласен ли на это господин директор?

Илья уже не стал оглядываться, и с вздохом коснулся «да».

Возникла новая строка, с примерной стоимостью услуг. Согласен ли господин директор заплатить такую сумму?

Сумма была очень приличной, примерно месячный оклад самых высокооплачиваемых работников на руднике. Илья тронул «да». Больше строчек не появилось, японка протянула ладошку, и Илья вернул ей листок.

— Все строго… конфиденциально, — выговорила она по-английски. — Возьмите, пожалуйста, карточку для мувекса.

С низким поклоном исчезла, а Илья пошел объясняться с Селиной. Та усмехнулась:

— Расскажешь потом, кто окажется лучше, я или твоя гейша? Ладно, разок согрешить позволяю. Но давай собираться на симпозиум.

Доклады были посвящены апокрифическим евангелиям, запрещенным прежней христианской церковью, и проблеме вычленения из них подлинных слов Христа. За обедом Селина задумчиво сказал:

— Знаешь, я тоже получила приглашение, от этого… Мадоса. Тоже на сегодня и тоже на вечер. Интересно, есть связь между этими приглашениями? То, что я не могу пойти с тобой, это понятно, но оказывается, и ты не можешь сопровождать меня. Хотя в приглашении упоминается, что ты мог бы присутствовать, только в другом помещении.

— Ну, вряд ли специально ставили цель нас разлучить, — пожал плечами Илья. — Откуда Мадос может знать о моем визите к гейше? Просто совпадение.

Селина вздохнула: — Ох, и легкомысленный ты, Илья. Но скорее всего, и вправду случайность.

Однако оставалась задумчивой. С симпозиума ушли раньше и, переодеваясь, Селина сказала:

— Жаль, что ты так и не овладел искусством дальновидения. У тебя все другое на уме. Я была бы спокойнее, если и ты за мной порою приглядывал.

— А что для этого вообще нужно?

— Войти в состояние пустоты, «шуньята»,[97] но не совсем войти. Оставаясь на грани, как бы вскользь представить меня. Только сегодня это у тебя вряд ли получится. — И она невесело рассмеялась.

Проследила, как Илья одевается, заставив сменить носки, и расстались.

Мувекс сразу погрузился в путаницу туннелей. Чтобы скоротать время, Илья спросил:

— А что это за остров, Ёсивара?

— В переводе с японского, «тростниковое» или «веселое» болото, — бодро сообщил мувекс — В семнадцатом веке в Эдо, нынешнем Токайдо, был построен квартал для мужских развлечений с таким именем. Место неоднократно менялось, ныне это один из насыпных островов в Токийском заливе. В Ёсиваре сохраняется традиционная японская эротическая культура, поэтому посещение разрешено только мужчинам и по приглашению. У вас таковое есть. Если интересуют места, где можно удовлетворить другие сексуальные запросы, то…

— Спасибо, довольно, — перебил Илья. Ну и ну! Интересно, где-то еще кроме Японии есть заповедники эротической культуры?

Мувекс вынырнул на зеленый берег, под сень деревьев. Позади над водной гладью высились небоскребы Токайдо.

— Дальше ехать нельзя, — проинформировал мувекс. — Кроме экстренных случаев, передвижение только пешком.

— А как я?.. — начал Илья, но махнул рукой и вышел. Разберется.

Никого, только полицейский в стороне. Скользнул взглядом и отвернулся, но наверняка всю нужную информацию об Илье тотчас получил на внутренний трансид.

Спрашивать, куда идти, не пришлось: перед глазами появилась желтая стрелка, и не спеша поплыла по аллее. Илья последовал: вокруг уютные двухэтажные дома, садики за живыми изгородями. Кое-где уже горят фонари, в их свете падают редкие снежинки. Разговоры, смех, звуки музыки. Стрелка свернула в арку, увитую цветами, всплыла над крылечком, и навстречу открылась дверь.

Встречала девушка, почти распростершись на полу. Но тут же встала, мило улыбнулась и подала «ракушку», а другую вставила себе в ушко. Что-то сказала по-японски, и в ухе Ильи прозвучало:

— Приветствую, господин Варламов. Я служанка и сейчас представлю вас своим госпожам. Позвольте…

Она опустилась на колени и ловко сняла с Илья туфли — теперь понятно, почему Селина озаботилась носками. Впрочем, пол был натерт до блеска.

Затем помогла снять куртку и провела в помещение без мебели, со стенами из деревянных панелей. Перед Ильей низко склонились две женщины — одна с набеленным лицом и шеей, в красивом кимоно персикового цвета с коричневым поясом. Другая в кимоно попроще, сером, со спокойным узором. Лицо не набелено и приятно, прическа не столь изощренная.

— Госпожа Кэзуми, — представила служанка, и женщина в красивом кимоно склонилась еще ниже.

— Госпожа Акихо. — Женщина в сером сделала то же самое.

Служанка предложила перекусить, но Илья отказался:

— Недавно обедал, да и не хочу позориться с палочками.

Женщины слегка посмеялись, и завязался необязательный разговор: как понравился Токайдо, местная кухня, какая сейчас погода в России?.. С наушником общение шло легко, местный ИИ был на высоте. Стало даже забываться, зачем сюда пришел. Служанка незаметно исчезла.

Акихо иногда вскользь поглядывала на Илью, а Кэзуми держалась более строго.

— Нам передали, что вы хотите посмотреть на классический японский танец, — сказала она наконец. — Разрешите исполнить его для вас?

— Да, — пожалуйста, — попросил Илья.

Девушка в сером пересела к стене и взяла какой-то музыкальный инструмент. Кэзуми встала перед раскрытой ширмой желтого цвета, приятно оттенявшей ее кимоно. Раздались непривычные, будто позванивающие аккорды, и Акихо запела. Переводчик в ухе тотчас умолк — видимо, чтобы не забивать мелодию голоса.

Кэзуми плавно закружилась, играя веером — то призывно протягивая его, то заслоняясь. Вдруг отбросила на пол и стала играть руками в широких рукавах: маня, отстраняя, пребывая словно в сомнении. Пошла было к похожей на двустворчатую дверцу ширме, вернулась…

И вдруг, в отличие от увиденного в ресторане, смысл танца стал понятен, а может, его придумал он сам. Гейша звала в волшебный мир красоты и гармонии, скрытый за ширмой. Она обнажила одну руку до локтя, подняла вверх, последовала еще более изощренная игра пальцами и ладонями. Уже обе руки были обнажены, они сближались, льнули друг к другу и вновь расходились… Вдруг гейша раскинула их перед ширмой — жест отчаяния или запрета? — и склонилась до пола.

Илья захлопал: — Спасибо! Мне очень понравилось.

Акихо отложила инструмент.

— Видно, что в вас сохранилась способность чувствовать аварэ, «печальное очарование». К сожалению, многие мужчины заглушают это в себе.

Кэзуми встала, но вдруг опять поклонилась.

— Благодарю за визит. Разрешите мне уйти.

— Пожалуйста, — машинально ответил Илья, и та исчезла, перегородка бесшумно раздвинулась и снова закрылась за ней.

Теперь встала Акихо. — Мы, гейши, служим красоте, а значит гармонии и покою. Вы слишком напряжены, расслабьтесь хотя бы на время.

Она вскинула руки, раздвигая перегородку, у которой стояла желтая ширма. Открылось слабо освещенное помещение с расписанными цветами стенами, в ноздри проник аромат жасмина. Илья неуверенно встал, а девушка распростерлась у входа, и похоже не собиралась вставать, пока Илья не войдет.

Пришлось зайти.

Акихо гибко встала и провела пальчиками по его рубашке.

— Так и есть, напряжение в верхней части груди. Снимите, пожалуйста, рубашку, я сделаю легкий массаж. Это снимет усталость и эмоциональный стресс.

Ловко помогла освободиться от рубашки, и, аккуратно сложив, положила на пол (в комнате был только матрас и низенький столик с какими-то принадлежностями). Туда же отправилась майка, а следом Акихо молча и деловито расстегнула молнию на брюках, и стянула их.

— Лягте, пожалуйста, на спину, — попросила она.

Когда Илья лег на матрас, ухватила его тело по обе стороны груди и осторожно оттянула складки от ребер. По телу действительно стало разливаться расслабление. Акихо подождала, потом повторила это в области нижних ребер. После этого пальчики скользнули к бедрам и задержались.

— Трусы тоже придется снять, — тихонько рассмеялась она. — Как иначе я буду делать массаж? Не стыдитесь, я тоже сниму кимоно…

Зря она приехала сюда.

Сначала все было хорошо: Мадос встретил почтительно, его взгляд обволакивал словно медом, ее познакомили с двумя японскими рогнами и другим ученым. Женщин усадили в лаборатории, каждую под серебристым диском.

У всех были «ракушки», и Мадос приступил к объяснениям:

— Есть предположение, что при безмолвном разговоре рогн используется сверхслабое электромагнитное взаимодействие. Оно до сих мор мало изучено, но известно, что магниты реагируют друг на друга в гораздо большем отдалении, чем допускает классическая теория. Видимо, возникает некий резонанс, и мы пытаемся зарегистрировать его чувствительными приборами. Так что, милые дамы, поговорите о чем угодно на своем тайном языке, мы вас все равно не услышим, а мы попробуем хоть чуть прикоснуться к вашему секрету. Начали…

Разговор, естественно, шел по-английски: «ракушки» не могли слышать безмолвную речь. И был интересным: сначала о системе образования рогн в Японии, а потом неизбежно соскользнул на тему семейных отношений. Обе японки были не замужем и, поначалу стеснительно, расспрашивали о проблемах жизни с мужчиной. Потом разошлись, и уже Селине порой становилось неловко. Но вдоволь похихикали, так что мужчины с улыбками оглядывались от пультов.

Наконец приустали, Мадос встал и шутливо поклонился:

— Благодарю, очаровательные создания! Приборы что-то зафиксировали, но изучать результаты придется долго. Теперь отдохните, приглашаю попить чая.

И дальше было хорошо. Вышли в комнату отдыха, где Мадос элегантными движениями сервировал столик. Еще побеседовали за ароматным чаем. Было приятно, что Мадос восхищенно поглядывает на нее. Потом японки засобирались, а Мадос сказал:

— Леди Селина, не задержитесь немного? О вас в общественной базе данных сказано, что вы некоторое время жили в обители Предвечного света. Не расскажете о госпоже Ассоль? Феномен столь долгой жизни очень интересен с научной точки зрения.

Селина задумалась — стоит ли рассказывать и в каких пределах? — а Мадос тем временем проводил японок и коллегу. Вернувшись, налил еще чаю…

— Вы знаете, лучше сами приезжайте в Москву, — сказала Селина и отпила несколько глотков. — Мне неловко говорить о Наставнице за ее спиной. И кроме того, у вас есть своя Танцующая в Цветке.

— О, она гораздо моложе, — чарующе улыбнулся Мадос. — И не так обворожительна, как вы, леди Селина. В вашем лице словно живет таинственное пламя Огненного цветка.

Он наклонился и поцеловал Селине руку. Словно приятный электрический ток пробежал по телу. А Мадос пересел ближе, так что ощущалось тепло его тела. В комнате становилось прохладнее, за окном закружились хлопья снега.

А дальше стало не очень хорошо…

Стены комнаты почему-то плывут вокруг. Селина полулежит, а Мадос нависает над нею и гладит волосы, потом рука соскальзывает на грудь. Селина хочет возмутиться, но почему-то не получается, а касания руки приятны. Вот она забирается под блузку, и соски напрягаются от сладостных прикосновений.

Ее укладывают на диван, мужские руки скользят по бедрам, приподнимают юбку — а она ничего не может сделать, тело полнится безволием и негой. Сумерки обступают ее — это почти угас свет, — а сверху наваливается тяжесть. И кажется, будто толстый червь заползает в нее — ощущение сладостное и одновременно омерзительное.

Плафон лампы двигается на потолке — или это дергается ее тело? Всё быстрее и быстрее толчки — снаружи тела, и внутри него, — и вдруг неприятное жжение разливается внутри живота…

Илья с трудом приоткрывает глаза. Сколько же он проспал? Слабый розовый свет, и рядом что-то белеет — это Акихо. Все тело наполнено приятным изнеможением, столько раз оргазма еще не испытывал. Глаза снова неудержимо слипаются. Еще вздремнуть?..

Постель начинает медленно крениться, и тело соскальзывать — сначала по белой простыне, потом черной. Он падает, почему-то не ощущая ни дуновения на лице. Мягкий удар…

Его вздергивают на ноги, а впереди начинает разгораться мутный синеватый свет. Кое-как скашивает глаза, сначала направо, потом налево.

Справа от него белая маска, и слева от него белая маска. Сердце учащенно бьется от испуга, но потом успокаивается — это просто гейши с напудренными лицами! Наверное, вернулась первая, прихватив и другую, чтобы продолжить с ним какую-то изысканную игру… А следом по спине начинает сползать холодок: слишком жестки эти пальцы, они до боли стискивают предплечья, слишком неумолимо его влекут по смутно освещенному коридору. Да и глаз у масок нет!

Вот и арка выхода. Грубо толкают на каменные плиты, и едва удается привстать, но только на колени.

Площадь! Величественные здания вокруг, темное небо, и холодный голубоватый свет струится из-за колонн. Да это же Луна, только какая-то незнакомая, зловеще мерцающая, висит за ними!..

— Смотри на меня, раб! — звучит холодный голос.

С трудом фокусирует глаза на фигуре впереди.

Снова она! Белое, как маска, лицо, но здесь есть глаза — две щели в непроглядную темноту. Черные волосы шевелятся как клубок змей, а в руках у женщины кнут! Взмах — и боль ожигает голые плечи.

Да и весь он постыдно гол, между бедер свисает жалкий сморщенный пенис. Разве с таким играла Акихо?

— Забудь про Акихо! — снова раздается голос. — Забудь про Селину! Теперь ты мой, и может, я когда-нибудь позабавлюсь с тобой. Но пока…

Снова взмах кнута, теперь обжигает бедра, а мошонку пронзает невыносимо болезненная судорога. Илья кричит, и на лице женщины появляется третье черное пятно — растянутый в ухмылке рот.

«А-нон!». Некий звук раздается вдалеке, и в стылом воздухе веет странным ароматом, будто потянуло жасмином из комнаты Акихо. Но нет, это другой запах…

«А-нон! А-нон!». Звук раздается громче, от аромата кружится голова, и вдруг в ней проясняется.

Думай! Ты в мире лунной богини! Уже был в нем, вместе с Селиной. Только здесь безраздельно властвует демоническая Геката, и рядом нет ни Селины, ни Великой рогны, ни Тайши! Вспомни, что читал о заклинании демонов!

Однако в голове всплывают лишь жалкие обрывки средневековых заклинаний, которые цитировались в учебниках по теологии. Может, и помогли бы, но только тому, у кого горячая вера.

«Ка-нон! Ка-нон!..». Звук становится яснее, от него содрогается воздух. Женщина-демон поднимает безликую голову, черные щели глядят куда-то поверх плеча Ильи. Он с трудом поворачивает шею.

И видит ворота, висящие в пустоте — похожи на те, что ведут в парк Императорского дворца. В них женская фигура раскачивает колокол, до отказа натягивая веревку и отпуская ее.

«Канн-нон! Канн-нон! Канн-нон!..»

Звук становится оглушительным, колонны за спиной Гекаты покрываются трещинами, и вдруг разлетаются на куски. Ее белое покрывало начинает рваться, под ним темнота. Все же Геката пытается снова поднять бич, но ее уносит в синеватый сумрак, где кружатся осколки колонн. Кажется, вот-вот весь этот угрюмо-сизый мир обратится в пыль. Демонические существа подчиняются владетелю Темного чертога, но они не могут устоять перед Той, кто еще до Христа приоткрыла вората ада.

А Илью начинает уносить вверх, и вдруг, задыхаясь, он опять оказывается на постели. Лежит на спине, и Акихо встревожено глядит на него.

— Благодарю тебя, милостивая Каннон! — говорит она, и становится понятно, чей голос достигал той бездны, где очутился Илья. — Простите меня, господин. Я слишком увлеклась и истощила ваши силы более допустимого. Ваш дух оставил тело, глаза остекленели, и я уже хотела позвать доктора. А потом поняла, что за вами явились лисы-оборотни и уводят по темной дороге. Я стала читать молитвы милосердной Каннон и зажгла палочки деодара, его аромат непереносим для демонов. А потом все содрогнулось — и вы вернулись.

— Спасибо, Акихо, — говорит Илья, и голос кажется чужим. — Ты меня выручила… Минутку.

Он еще не совсем вернулся. По правую руку уютная комната Акихо, но по левую медлит угрюмый синеватый мир. Тело Ильи лежит на грани, вот-вот опять соскользнет в пустоту.

В пустоту… В «шуньяту». Что о ней сказала Селина? Что с ней самой?..

И вдруг становится ясно, здесь нет расстояний! Миг — и он оказывается рядом. Селина лежит в сумраке, полураздетая, и над ней нависает темная мужская фигура!..

Тело будто ошпарило, а его кто-то вырвал обратно могучей рукой. Схватился за карман, но его не было, рука скользнула по голому бедру.

— Акихо! — крикнул он. — Принеси трансид, он в кармане куртки!

Девушка исчезла, даже не накидывая кимоно. Через секунду протянула трансид.

Селины нет в сети! Так, успокойся… Обнаружение — они давно задействовали друг для друга эту функцию. Снова сюрприз, трансид Селины не регистрируется!

Спокойно! Рощин объяснял, что Ассоль заказала ему особый трансид.

«Квантовое обнаружение парного устройства»!..

Теперь есть! Селина на территории кэмпуса Хонго, сразу высветилась карта с красной точкой. Подробнее вникать в местоположение нет времени…

— Акихо, помоги одеться. С моей женой беда.

Мелькнула сумасшедшая мысль: с гейшей обсуждает проблемы жены. Но Акихо метнулась в сторону, торопливо обтерла его влажным полотенцем, уже подавала майку и трусы.

— В Токайдо есть ховеры?

— Ховеры только для полиции и экстренных служб. — Акихо тоже поспешно надевала кимоно. — Однако можно заказать мувекс экспресс, для него создается прямая трасса. Только стоит дорого. Заказать?

Илья почти выбежал в гостиную: — Да! И еще я должен заплатить.

Акихо с поклоном указала на столик, где лежал листок пластика. На нем была написана сумма, о которой договаривались.

— Вы не потребовали ничего сверх обычного, — слегка улыбнулась Акихо.

Илья поднес к листку трансид: «оплатить», и тут вспомнил. Без Акихо он не вернулся бы! Хотя может, и не попал в тот жуткий мир. Неважно…

— Акихо, вы ведь компаньонка у гейши. А если я хочу дополнительно отблагодарить вас?

— Переведите желаемую сумму на тот же счет, с пометкой «для Акихо». К этим деньгам никто не посмеет притронуться. Да, и оставьте «ракушку себе». Вам сейчас может понадобиться.

— Спасибо! Трансид, такую же сумму на тот же счет, для Акихо.

Девушка низко поклонилась, но Илья уже выбежал на улицу.

Снег! Он крупными хлопьями падает с темного неба, и огни небоскребов затуманились вдали. Их гораздо меньше — уже ночь.

Куда идти? Но тут под свет фонаря вынырнул мувекс, а следом на крыльцо выбежала Акихо.

— В экстренных случаях допускается въезд на территорию. Удачи!

Снег падал на ярко освещенную зелень, на волосы Акихо. Миг — и все отвернуло прочь.

— Мувекс, в кэмпус Хонго!

Туннель, а потом вокруг замелькали огни — мувекс несся в прозрачной трубе на высоте нескольких этажей. Более темное пространство показалось впереди — наверное, парк, — и мувекс пошел вниз.

— Кэмпус Хонго. На территорию въезд запрещен.

Над воротами двускатная крыша, как и в Ёта-мон, а проезд загорожен решеткой. Слева проход поуже и тоже решетка. Здесь же будка — видимо, для охраны. На все медленно падает снег.

Илья поднес трансид к панели, чтобы заплатить, но спохватился. Впустят ли его? То ли мысль, то ли некий образ стал всплывать в памяти…

— Мувекс, — приказал Илья, — жди здесь! Возможно, я совершу еще одну поездку.

Вышел и торопливо зашагал к будке. Охранник вышел навстречу, но слов Ильи явно не понял, и указал себе на ухо. Ну да, здесь же проходят студенты и преподаватели, все японцы, и «ракушка» им без надобности.

— Трансид, — торопливо сказал Илья, — переведи мои слова в японский текст. — И продиктовал:

— Моя жена на территории кэмпуса. С ней беда. Мне нужно срочно попасть внутрь.

На дисплее появились иероглифы, Илья повернул его к охраннику. Тот глянул, покачал головой и что-то сказал.

«Ракушка» перевела: — Нельзя. Обратитесь в полицию.

Очень захотелось плюнуть в бесстрастное лицо охранника, но что толку? Ладно!..

Илья поспешил к мувексу. В свое время удивил его игрушечный вид, и стал изучать подробнее. Удивительно, мувекс оказался довольно серьезной машиной. Мощные электромоторы на каждом колесе, капсула из сверхпрочных материалов, особая пена, заполняющая салон в случае катастрофы (при крайне интенсивном движении, несколько в год все же происходило). Большинство пассажиров не догадывались, что мувексом можно управлять вручную. Функция была зарезервирована для полиции, но, как выяснилось, трансид Ильи открывал доступ к скрытым возможностям. Несколько раз даже практиковался, естественно вне общественных трасс.

Он запрыгнул в салон: — Трансид, открой доступ к панели ручного управления машиной.

Высветилась невидимая ранее панель, а из пола выдвинулся штурвал и педали. Илья быстро коснулся нескольких квадратиков на панели. Убрать функцию запенивания, а то повиснет как муха в паутине. Выключить ВСЕ системы безопасности. Мувекс возмущенно пискнул, и зажглась красная надпись: «Все дальнейшие действия под личную ответственность водителя».

Наплевать! Илья развернул мувекс к решетке — не выглядит серьезной преградой, скорее декоративная, для законопослушных японцев. Надавил педаль до упора.

Впервые услышал, как в мувексе взвыли моторы. Машина рванулась вперед, а Илья изо всех сил уперся руками в приборную панель.

Удар! Громкий треск! Во все стороны полетели куски то ли дерева, то ли пластика, но прорвались! Илья все-таки ударился лицом о панель, кое-как выпрямился и едва успел отвернуть от фонарного столба.

— Трансид! — прохрипел он. — Выведи карту на внешний дисплей!

Все-таки хорошая электроника в XXIII веке: прямо перед глазами высветилась карта, по ней смещалась стрелка, отмечая положение мувекса. Скорее к красной точке, хотя весь мувекс дребезжит, и его кидает из стороны в сторону — хорошо, что аллеи пусты. Вот и нужное здание, в окнах темно.

И здесь охранник, выскочил откуда-то со стороны и держит что-то в руке! Разговаривать явно бессмысленно. Илья повернул так, что охраннику пришлось отпрыгнуть, а сам выскочил из еще движущейся машины. Не удержался на скользком асфальте, ну и не надо: кубарем полетел под ноги охраннику, и лишь щека онемела — разряд станнера прошел мимо.

Несколько раз стукнул стража порядка головой об асфальт, а станнер забрал себе. Входная дверь тоже заперта, но уже настолько рассвирепел, что выбил ее ногой. Так, красная точка слева. А если трансид Селины в другом помещении?..

Прямо в лицо ему открылась дверь. Полутемный проем, и в нем угольно-черная фигура. Но от дисплея, что продолжает светиться перед глазами, на ее лицо падает зеленоватый свет.

Мадос!

А позади него кто-то привстает.

— Илья? — слышен неуверенный голос Селины.

Вспышка гнева почти ослепляет, но кулак Ильи врезается в челюсть Мадоса. Тот отлетает в угол, звенит разбитое стекло.

— Селина! — кричит Илья и бросается к ней.

Все гаснет…

Понемногу приходит в себя. Голова раскалывается, тошнит, а перед глазами маячит что-то белое. Пытается опереться о него — это унитаз — и видит, что руки скованы наручниками. Едкая горечь подкатывает к горлу, и долго рвет. Не падает лицом в блевотину только потому, что кто-то удерживает за ворот.

Наконец спазмы переходят в сухие, потом перестают, и лишь трясет от озноба. Пытается встать, и его грубо вздергивают на ноги. Стоять помогает мужчина в синем жилете и кепи с каким-то значком — похоже, полицейский. Подталкивает к раковине и открывает воду. Кое-как удается прополоскать рот, а потом его ведут из туалета в помещение побольше, со скамьей посередине.

— Садитесь! — Надо же, «ракушка» так и осталась в ухе.

Кроме скамьи, в комнате только стол — с человеком в такой же синей форме за ним. Он молчит, и Илье тоже не до разговоров, второй раз переживает «отходняк» от станнера. Но штаны сухие, значит ограничились стандартным зарядом.

Внезапно распахивается дверь и появляется… Селина. Ее сопровождает мужчина в фуражке с золотистым гербом — явно офицер.

— Ты как? — обеспокоено спрашивает Селина и слегка прищуривается. — Ничего, жить будешь.

Человек за столом вскакивает, освобождая место для офицера. Тот садится и, поджав губы, разглядывает Илью. Наконец заговаривает:

— Вы совершили ряд серьезных правонарушений, — переводит «ракушка». — Вторжение на частную территорию, нападение на сотрудника полиции, значительный материальный ущерб. Вам грозит несколько лет тюремного заключения. Можете объяснить свои действия?

В горле еще саднит, но Илья с трудом выговаривает:

— Я должен был спасать жену.

— Ей ничто не угрожало. В Японии с уважением относятся к гостям из России, поэтому она и допущена сюда.

— Офицер, — сказала Селина. — Можно поговорить с вами наедине? Это крайне важно.

Человек за столом поглядел на нее с явным сомнением.

— Нет необходимости. Вам лучше отдохнуть. Вас проводят в отель, а завтра известят о времени разбирательства. Можете подыскать адвоката.

— Если я выйду отсюда, — твердо сказала Селина, — делу нельзя будет дать обратный ход. Речь идет о репутации Токийского университета. Пожалуйста, выполните мою просьбу.

Офицер, похоже, задумался, но потом кивнул подчиненным: — Выйдите.

Когда дверь за ними закрылась, Селина сказала:

— Я была изнасилована на территории кэмпуса. Если выгоните меня, я немедленно обращусь в медицинское учреждение, и у меня будут неопровержимые доказательства. Затем я подам официальное заявление. У вас будет грандиозный скандал.

— Что?.. — Не сразу дошло, но в следующую секунду Илья вскочил и бросился к двери. — Мадос! Я убью его!

Он словно застрял. Не двигались ноги, еще сильней связало и так скованные руки. В голове зазвенело.

— Надо же! — горько сказала Селина. — Я не смогла остановить насильника, но смогла удержать в капкане рогны собственного мужа. Илья, сядь! Кулаками тут не поможещь.

Илья постоял, тяжело дыша, а потом с трудом кивнул. Сразу отпустило, и он рухнул обратно на скамейку.

Офицер некоторое время молчал.

— Если так, — наконец сказал он, — я приношу вам глубочайшие извинения. Разумеется, будет оскорблением сомневаться в ваших словах. Мы немедля начнем расследование… Это все, что вы хотели сказать?

— Нет, — спокойно сказала Селина. — Если вы сейчас же отпустите моего мужа и не станете возбуждать дело, я тоже не буду подавать заявления.

Офицер облизнул губы, он явно чувствовал себя не в своей тарелке.

— Мне… надо посоветоваться с начальством. Вы не могли бы подождать? Еще слишком рано.

— Нет! — заявила Селина. — Если обследование проведут сейчас, время преступления будет установлено с точностью до минуты. Вы представляете заголовки новостей: «Жена российского миллиардера изнасилована на территории кэмпуса Хонго»? Но в разговоре про насилие ни слова. Изворачивайтесь, как хотите.

Офицера передернуло. — Хорошо, — выдавил он. — Пожалуйста, подождите.

Его вместе со столом окутало знакомое голубоватое мерцание. Селина усмехнулась:

— Ему очень неприятно будить начальство. Но еще ужаснее не поставить его в известность.

Ждать пришлось долго, наконец голубое мерцание погасло. На офицера было жалко смотреть. Он достал платок и вытер лоб.

— Леди Селина… — выговорил он. — Нижайше прошу прощения. Вы обещаете не подавать заявление?

— Да, — твердо произнесла Селина. — Ни слова, ни я, ни вы.

— Мы разберемся с этим Мадосом, пусть неофициально. Вышвырнем его из страны. Хотя границ уже нет, больше он сюда не попадет…

Когда выходили, Илья сказал:

— Неужели этот мерзавец так и не понесет наказания? Я…

— А ты предпочел бы остаться в японской тюрьме? — раздраженно перебила Селина. — Чтобы я мыкалась несколько лет одна? Полицейские не любят, когда их бьют, особенно в Японии. Но еще больше они боятся потерять лицо… — Она вздохнула: — Какой снег, будто в Усть-Нере!

— Как раз на Рождество, — сказал Илья. — Только что-то надоела мне Япония. Давай вернемся.

— А у меня еще более противоречивые впечатления, — грустно сказала Селина. — Давай.

Снова поехали поездом: самолеты не летали, а так удобнее — день пути, и Усть-Нера. Места им, разумеется, нашли, хотя менее удобные, в служебном купе.

— Надо же, а еще через сутки могли быть в Эдмонтоне, — сказала Селина, устраиваясь. — Но пока не хочу видеть госпожу Кэти. Чувствую себя… испачканной. Боюсь, ты станешь мною брезговать.

— Ну что ты! — Илья крепко обнял ее, и их качнуло вместе, поезд тронулся. — Это ты могла побрезговать мною… после тех трех дамочек.

— А? — слабо улыбнулась Селина. — Оказывается, и от мужниной неверности бывает прок.

Она высвободилась и легла на диван.

— Столько на нас свалилось! Начинаю бояться будущего. Пожалуй, я не послушаю госпожу Ассоль и поброжу, как она поэтически выражается, по коридорам времени. Я буду выглядеть странной, но не буди меня.

Она помолчала и сонно сказала: — Все начинается с пустоты…

В ее глазах появилась отрешенность, а потом они медленно закрылись. Дыхание становилось все реже. Тело раскачивалось, как у куклы — поезд набирал ход, вырываясь из Токайдо.

Илья уныло смотрел в окно — верно сказала Селина про Колесо фортуны: сначала подъем, а затем падение. И долго они будут раскачиваться на этих качелях?..

Где-то через час Селина открыла глаза. Потянулась, а потом села и неуверенно улыбнулась.

— Надо же, — сказала она. — Я не рискнула заглядывать далеко, только на десяток лет. Никаких развилок, о которых предупреждала госпожа Ассоль. Впечатление освещенной солнцем дороги: мы ездим по приятным местам, я больше занимаюсь делами образования, а ты вроде ударился в политику. И в постели все хорошо, — она прыснула. — Вот потом начинает сгущаться сумрак. Я увидела издали некую башню, мы то ли поднимаемся на нее, то ли падаем. Но я не стала заглядывать дальше. Госпожа Ассоль говорила, что я могу увидеть какой-то вариант, не обязательно самый вероятный, слишком поверить в него — и в результате он сбудется. Десять лет и так подарок судьбы, я о таком уже не мечтала.

— Это хорошо, — облегченно вздохнул Илья. — Выходит, мы не разбежимся.

— Да, никаких гейш я не увидела, — лукаво улыбнулась Селина. — Кстати, ты не рассказал, как прошло.

— Да так, — нехотя сказал Илья. — Было стыдно и приятно одновременно. Я ведь не испытывал к ней особых чувств, но она меня раскачала. Очень изощренная техника.

— Не расскажешь подробнее?

— Разве что ночью на ушко. Но вообще с тобой лучше. Ты гораздо чувственнее, затягиваешь, как в омут.

— Попробовал бы сказать, что со мной хуже, — с легкой угрозой сказала Селина. — Как-никак, я Селайна. Только вот с Мадосом все вышло плохо… Что-то в нем есть, притягательное и зловещее одновременно.

— Встречу снова, — угрюмо сказал Илья, — еще раз набью морду.

Селина усмехнулась: — Что-то мне подсказывает, что вы встретитесь, хотя себя при этом я не вижу. А вот морду набить не получится… И еще. Как ты узнал, что я в беде? Мадос попросил отключить все трансиды, якобы создают помехи для аппаратуры.

— Все было очень странно. Когда… мы с гейшей закончили, я провалился в сон. Из тех, что не простой сон. О нем я лучше расскажу позже. А потом оказался в очень странном месте — наверное, в той пустоте, о которой ты говорила. Увидел тебя и ощутил, что тебе плохо.

— Надо же, — покачала головой Селина. — На то, чтобы овладеть таким умением, уходят годы. Я говорила, как нас изнуряла госпожа Ассоль, и то получилось не скоро. А тебе хватило приятно провести время с гейшей.

— Нет, — сказал Илья. — Там было не совсем приятно. Ладно, я расскажу…

За окном бежали заснеженные поля, где-то к востоку остался Шинго с японской могилой Христа.

Глава 9

9. Шестнадцатый аркан: «Башня» (The Tower)

Изображает башню, которая рушится от удара молнии. С вершины падает корона, падают мужчина и женщина. Символизирует разрушение башни амбиций и преодоление привязанностей «эго» к материальному плану. Карта позитивного начала.

Десять лет спустя: Ученик

Его выбросили прямо в снег. Он покатился по насту, обдирая локти и колени, а глайдер обдал его снежной пылью и взвился в небо. Кое-как встал на ноги — ветер обжигал лицо и леденил тело. Оглядел себя: содранная кожа — ерунда, из одежды только грубые короткие штаны с пристегнутой к поясу «конагитаной», малой алебардой. Хорошо, хоть оставили башмаки. Сориентировался по солнцу — светлому пятну в свинцово-сером небе — и пошел.

Где-то в снежной круговерти хижина — там тепло, там жизнь.

Наконец она появилась, смутная тень среди летящего снега. Не останавливаясь, он нырнул вправо и упал в ложбинку за снежным застругом. Ободрал грудь, но это тоже ерунда. Зато успел, рядом раздался тупой звук — это в наст вонзилась стрела.

Лежать нельзя, у него меньше секунды. Кувырок — лучше опять вправо: стрелок наверняка думает, что изменит направление. Стрела снова просвистывает мимо. А теперь сумасшедшими зигзагами сквозь летящий снег — тот скрадывает перемещения, но все равно вероятность меньше половины.

Повезло, очередная стрела лишь рассекла кожу на предплечье, а следом он уже кубарем летит под бревенчатую стену. В «мертвой зоне» его не достать, только нужно держаться в стороне от бойниц. Очередь за конагитаной, но прежде надо найти дверь.

Согнувшись и прижимаясь к стене — за угол. Есть! Но дверь придется рубить с дальней стороны, с ближней не размахнешься. Рубить толстые доски из неудобного положения трудно, а вдобавок надо следить за бойницей с другой стороны двери — вдруг противник высунется. Так и есть, появляется краешек головы и рука с мечом. Взмах алебардой, меч падает на снег, и враг с проклятием исчезает. Снова во все стороны летят щепки.

Готово, дверь перекашивает — похоже, он вырубил петли! Руки сводит судорогой от напряжения. Удар ногой, и дверь со скрежетом отворяется внутрь. Тут же со свистом из проема вылетает стрела.

Нельзя медлить!

Он прыгает внутрь, еле удерживается на ногах, но сразу резко качается корпусом влево. Техника «маятника» не спасет от пули, но не слишком опытного стрелка из лука вполне может сбить с толку. Вторая стрела только рассекает кожу на пояснице.

Противник одет так же, с предплечья стекает кровь. Конагитаной по темени! В последний миг поворачивает рукоятку, чтобы удар пришелся обухом. Вывести врага из строя, не убивая, дает больше баллов. Следом хватает обмякшее тело и выбрасывает за дверь — потом подберут. Быстро оглядывается.

На полу лежит девушка — связана и тоже лишь в коротких кожаных штанах. Лезвием алебарды он перерезает веревки, потом выдергивает изо рта кляп. В ответ девушка плюет ему в лицо. Он смеется и рывком сдирает с нее штаны.

— Ты моя добыча!

Замечает тусклый блеск в руке девушки, перехватывает ее и прижимает к полу.

— Выброси ножик! — цедит он. — Расслабься. Я тебя заслужил.

Расстегивает свои штаны и опускается на нее. Та пытается отбиться коленями, а свободной рукой колотит его по спине. Он рычит от вожделения и грубо вторгается в ее плоть. Она кричит, и лицо искажается от боли… но потом уже не только от боли. Пальцы выпускают нож, а голова дергается по полу.

Здесь тоже надо спешить, и он быстро кончает, вдавливая ягодицы девушки в пол. Снаружи доносится свист турбин опускающегося глайдера, и он вскакивает. Замечает на стене полушубок, накидывает на голое тело и, прихватив конагитану, выпрыгивает из хижины.

Глайдер покачивается на опорах, открываются обе дверцы и выходят двое. Он сгибается в поклоне.

— Приветствую вас, господин Ануп и госпожа Халь!

Темнота…

Шло заседание городского совета, посвященное обустройству «Индигирской тропы» в районе знаменитых кигиляхов Усть-Неры. Члены совета в основном присутствовали виртуально. В ухе неприятно завибрировало — экстренный вызов. Илья глянул на дисплей, трансид превратил голосовое сообщение в текст: «Господин мэр, на лицей совершено нападение. Учащиеся заперлись в классах, все двери заблокированы. Полиция прибыла на место. Директор».

Мерзкий холодок протек по спине — похоже, случилось то, чего давно опасался. Хорошо, что Селина уехала в Магадан… Стоп, не о том беспокоишься! Илья повернулся к заместителю:

— Вадим, проводи заседание без меня. Я по срочному делу.

Почти выбежал из мэрии и сел в глайдер, сейчас не до вызова мувекса. Через три минуты был на окраине, где среди лиственниц стояло здание лицея. Долго выбирали место с Селиной.

Близко не подпустили, светились красные линии лазерного ограждения. Илья выпрыгнул из глайдера и поспешил к кучке людей в форме. Жаль, что полиции в Усть-Нере так мало. Хотя обычно она не нужна.

Обошлись без приветствий.

— Кто? — спросил Илья у шерифа (привычное «начальник городского отдела полиции» давно кануло в Лету). — Есть ли жертвы? Какие требования?

— О напавших ничего не известно, требований не поступило. — Голос шерифа вздрагивал, ничего подобного в провинциальной Усть-Нере раньше не случалось. — Судя по камерам наблюдения, четверо в масках. Убили охранника на входе. ИИ немедленно подал сигнал тревоги и приказал детям укрыться в классах. Двери заблокированы, напавшие пытаются их взломать. Хорошо, что вы установили повышенной надежности.

Да, на двери не поскупились. Выломать не получится… однако, можно взорвать.

— Не пытались применять взрывчатку?

— Пока нет. Но у них есть огнестрельное оружие!

В голосе паника — естественно, такое оружие давно не в ходу.

— Вы будете штурмовать? Надо быстрее, пока не пробились в классы! По команде, ИИ откроет выходы на улицу.

— Мои люди не готовы противостоять огнестрельному оружию. Я вызвал спецназ из Магадана, будут через час.

— Тьфу! — сплюнул Илья. Но чего ждать от провинциальных полицейских? Привыкли полагаться на станнеры, а идти против пуль… Да и спецназ, одно название. Разве что должны быть бронежилеты. Но пока долетят…

От злости он до боли стиснул кулаки.

— Я пойду внутрь. Попытаюсь что-нибудь сделать. Действуйте по своему усмотрению.

Кинулся к глайдеру: — Домой!

Влетел в гостиную и достал из сейфа тазер. Повезло, Тайша лежит на своем любимом матрасике!

— Тайша, мне нужен проводник в темном месте. Только это может быть опасно. Пойдешь со мной?

Рысь пружинисто встала на лапы:

«Конечно, хозяин. Мне скучно без охоты».

— Поехали!

Глайдер остановился у склада школьных принадлежностей, виден только угол лицея. В двери простой замок, откроет любой из администрации. Но в полу неприметный люк с замаскированным сканером — могут открыть только мэр, директор школы и начальник полиции. Пока возился у двери, капли холодного весеннего дождя начали стекать по лицу. В такой же прохладный весенний день когда-то говорили с Селиной…

Разговор состоялся еще несколько лет назад в Эдмонтоне, куда часто наезжали: Илья, чтобы обсудить очередные вопросы с Джозефом, а Селина побеседовать с госпожой Кэти и прогуляться по магазинам.

— Госпоже Кэти нравится эта идея насчет гуманитарных лицеев, — сказала Селина. — Она в свое время слишком увлеклась политикой. Но она сделала странное предупреждение, мы должны максимальное внимание уделить безопасности.

— Зачем? — пожал плечами Илья. — Все-таки сейчас безопаснее, чем в мое время. Вот тогда случались даже захваты заложников.

— Максимальное внимание! — повторила Селина. — Госпожа Кэти слов на ветер не бросает.

— Ладно, — сказал Илья. — Мы как раз собираемся строить здание лицея в Усть-Нере, поговорю с архитектором.

А еще перечитал заметки отца. Все-таки как старательно он записал все, что могло пригодиться сыну. Хотя совсем его не знал…

Войдя в загроможденный склад, Илья коснулся скрытой панели, и в полу бесшумно открылся люк. Идея, подсказанная отцом — тайный подземный ход внутрь здания лицея, так что при необходимости спецназ может проникнуть в него незаметно. Только у спецназа есть очки ночного видения, а у Ильи нет. И свет включать нельзя, вдруг увидят на том конце туннеля.

«Тайша, вперед! — Илья перешел на безмолвную речь. — Ты будешь моими глазами. Предупреждай о преградах и опасностях. Когда будем выходить из туннеля, отступи за мою спину, а лучше возвращайся».

Пошли, некоторое время тусклый свет еще падал сзади, и рысь скользила в нем смутной тенью. Вскоре полностью стемнело, но никаких преград не встретилось. Наконец Тайша остановилась, и ее жестковатый хвост мазнул по руке Ильи, сжимавшей тазер. Темно, хоть глаз выколи.

«Тайша, ищи замок. Чуешь кого-нибудь за дверью?»

«Никого».

Тайша осторожно взяла его руку в пасть и повела по стене. Вскоре пальцы коснулись пластинки сканера. Знакомый холодок по спине, чувство собранности. Словно на охоте в тайге Омолона, как давно это было…

«Тайша, назад!»

Он поднял ствол тазера, дверь отодвинулась. Вышли в цокольный этаж, в тусклом свете аварийных ламп виднеются душевые кабинки и небольшой бассейн — для тех детей, кто только учится плавать и стесняется перед сверстниками.

Пусто.

Илья осторожно пошел вдоль бассейна. Кажется, рысь увязалась следом, но не до нее.

Лестница на первый этаж.

Из-за двери доносится грохот — похоже, крушат топорами двери в классные комнаты. Зачем, взять заложников? Какие-то дилетанты, не припасли взрывчатку. Хотя это к лучшему.

Грохот все же не рядом, а в другом конце коридора, а то и на втором этаже — можно рискнуть и выглянуть.

«ИИ, разблокируй дверь из цоколя на первый этаж!» — Давно настроил трансид на понимание внутренней речи, хотя пришлось согласиться на простенький имплант.

Пробует ручку, та подается, и он приоткрывает дверь. В промежутках между ударами слышны звуки поблизости, как будто всхлипы. Открывает дверь шире.

На полу коридора какая-то шевелящаяся куча — не сразу понимает, что происходит. Брыкаются голые ноги, сверху навалилось что-то темное с белым…

Да это насилуют ученицу — кто-то задрал форменную юбчонку и зажимает рот пятерней!

От ненависти перехватывает дыхание, но хорошо, что не бросил тренировок — подскакивает ближе и всаживает заряд из тазера в дергающиеся ягодицы. Насильник обмякает, однако сразу прорезается отчаянный девичий крик.

Черт! Илья бросается к углу коридора — теперь ясно, что грохот доносится из-за него. Не успевает, навстречу выскальзывает гибкая фигура, тоже в темном. От грохота выстрела закладывает уши, но прицелиться толком не успевают, и пуля свистит мимо. Второй раз Илья выстрелить не дает, электроды впиваются противнику прямо в лоб.

Человек оседает на пол, но из-за него появляется другой!

У этого пистолет нацелен прямо на Илью, вряд ли удастся уйти от пули. Все же резко качается в сторону, хоть отчасти собьет прицел…

Раздается режущий уши визг, словно наждак проходится по нервам. Из-за спины вылетает рыжий комок и оказывается на груди человека с пистолетом.

Тайша! Когти молниеносно рвут лицо и шею, но раздается приглушенный выстрел, другой…

Рысь отбрасывает, однако и пистолет летит на пол. Противник с отчаянным воплем вскидывает руки к лицу. Илья хватает пистолет с пола и кидается к Тайше.

Та хрипло дышит, мех быстро темнеет от крови, по полу растекается красная лужа. Широко открытые глаза еще яростны, но быстро тускнеют. И вдруг в них появляется что-то еще… Мягкое янтарное сияние озаряет глаза Тайши.

«Госпожа… Бастет… — прерывисто звучит в голове Ильи. — Как хорошо… Ты зовешь меня… Я иду…».

Глаза потухают, тело рыси дергается в последний раз и застывает. Тайша умерла!

Вне себя от горя, Илья вскакивает и кидается к входной двери. Где-то еще один террорист, но нужно впустить полицию.

«Открыть главный вход!»

И кричит в распахнувшуюся дверь: — Трое террористов выведены из строя. Четвертый где-то прячется. Их надо взять живыми. Подстрахуйте меня!

Возвращается осторожно, с трофейным пистолетом в руке. Старинный «Макаров», и где только взяли? Хотя разве трудно изготовить детали на принтере в тайном месте, а потом собрать?

Осторожность оказывается не лишней. Четвертый из напавших как раз склонился над тем, кто насиловал девушку — что-то сделал и выпрямился. Не обращая внимания на хныкающую жертву, поднес руку ко рту…

— Нет! — крикнул Илья, бросаясь к нему.

И опоздал. Последний террорист согнулся, а потом осел на пол. Илья оглянулся на того, чье лицо растерзала Тайша. И тот больше не издает ни звука, лежа с пеной у рта. Отравили! Как и того, кому он попал из тазера в лоб. Контрольная зачистка, как в старых боевиках…

Вместе со спецназом в большом ховере прилетели два следователя — и сразу стали опрашивать преподавателей, а большинство учащихся отпустили домой. Еще до этого тела напавших и их оружие — топорики на длинных ручках и пистолеты — погрузили в ховер. Осмотрели глайдер террористов — память автопилота стерта, видимо шли на ручном управлении. В лицее, кроме изнасилованной девушки, никто не пострадал, двери выдержали. О мотивах нападения, естественно, пока ничего не узнали.

Селина примчалась уже вскоре. Илья с директором осматривали повреждения, когда ее ховер опустился за оградой лицея.

— Еще одно нападение! — закричала Селина, едва увидев Илью. — В Якутске. Не менее двадцати погибших.

Она пошатнулась, и Илья еле успел подхватить ее. По щекам текли слезы, ее трясло. В кабинете директора включили холораму. О нападениях на два лицея фонда Кэти Варламовой сообщали все каналы. В Якутске произошла трагедия: неизвестные в масках тоже застрелили охранника, ворвались в лицей и стали рубить учащихся топорами. Двадцать убито, примерно столько же ранено, некоторые тяжело. Жертв могло быть и больше, но напавшие неожиданно оставили лицей и скрылись на глайдере. Только после этого появилась полиция.

Илья до боли стиснул кулаки: — Они не собирались брать заложников! Цель — только устрашение. Непонятно, зачем… Селина, нужно немедленно приостановить занятия во всех лицеях вашего фонда. Сколько их?

— Семьдесят… четыре, — Селина не отрывала глаз от картин залитых кровью коридоров. — Я так гордилась этим … — и она заплакала снова.

Илья решительно выключил холораму.

— Выведи мне номера всех комитетов по образованию, которым подчинены эти лицеи. Я сам оповещу их… Ох, какой же я идиот!

От нахлынувшего отчаяния даже затошнило.

— Ты о чем? — Селина пыталась вытереть платочком слезы.

— Нам сказали принять МАКСИМАЛЬНЫЕ меры безопасности. А я, дурак, увлекся романтической историей отца, как они спасали госпожу Кэти Варламову. Тайные подземные ходы…мне показалось, что это хорошая идея. Трижды осел!

— Но у нас всего одна пострадавшая.

— Если бы они взорвали двери, вышло бы, как в Якутске. Такое впечатление, что они еще не наигрались… Ладно! Сколько времени сейчас в Москве? Семь утра, сойдет. Трансид, свяжись с начальником Службы безопасности концерна «Всемирные магистрали»… Виктор, извини за ранний звонок. У нас в Колымской автономии и в Якутии трагедия. Потом расскажу, или узнаешь из новостей. Сколько у нас запасено полицейских роботов для узловых станций?.. Тридцать? Срочно заказывай еще сорок четыре, оформим как спонсорскую помощь фонду Кэти Варламовой. Вопрос о финансировании поставлю на заседании правления, но если нужна предоплата, заплачу из своих. Всё как можно быстрее. Пожалуйста.

Он опустил трансид: — Селина, через все комитеты по образованию проведи положение о постоянном дежурстве полицейских роботов в лицеях. Наверное, понадобится согласие родителей и еще курс для учащихся о правилах поведения в зоне действия роботов. С ними шутки плохи. Эх, как же я не догадался раньше!

Селина заталкивала платок в сумочку: — Не убивайся, Илья! Сто лет ничего подобного не было. Кто же знал, что такое может повториться. Ты и так немало сделал.

— Но не всё, — горько сказал Илья. — А еще и Тайша погибла, тоже из-за меня.

Селина ненадолго прикрыла глаза. Когда открыла снова, они были такой холодной синевы, какой раньше не видел.

— Еще одно, — сказала она. — Как я поняла, все нападавшие мертвы. Мне надо глянуть на их тела. Где они?

Вышли во двор, укрытый лиственницами от ветров. Ховер еще не улетел: следователи реконструировали действия террористов, а их машину охранял обычный полицейский.

Откройте дверь, — сказала Селина, — я осмотрю тела.

— Нельзя! — запротестовал полицейский, но Селина глянула так, что его шатнуло. Трясущейся рукой отпер дверь, и Селина вошла в машину.

— Илья, оставайся снаружи! — бросила она.

— Извините ее, — сказал Илья. — Она у меня рогна и все остро переживает. А это, по сути, ее лицей.

— Что рогна, я заметил, — сказал полицейский, вытирая со лба пот. — Как вы только с ней выживаете?

В полуоткрытую дверь было видно, как Селина подолгу наклоняется над каждым из мертвых тел. Наконец вышла, и вид у нее был похуже, чем у полицейского: лицо посерело, а волосы липли ко лбу.

— Я пыталась извлечь образы из их угасающих аур, — хрипло сказала она. — Может, что-то удалось, но я…

Она покачнулась и рухнула прямо на руки Ильи.

Для расследования преступлений была создана объединенная следственная группа. Илью пригласили на заседание в Якутске. Как оказалось, образы ДНК погибших в Усть-Нере террористов отсутствовали в медицинских базах данных. Но личности родителей, а следовательно и их самих, естественно, смогли установить. Истории были однотипные: родители развелись или вообще не состояли в браке, детей отдали в приюты, а потом их следы терялись. Как это оказалось возможно при нескольких уровнях защиты прав детей, было непонятно. Наверное, именно из-за этих нескольких уровней. Но это был предмет отдельного разбирательства, а пока нужно было установить, откуда явились террористы: возможны были новые нападения. Но этим тоже должны были заниматься специалисты, а пока Илья со стесненным сердцем вернулся в Усть-Неру.

Окна дома были темны. Селина сидела в полутьме, гостиную освещали только отсветы из холорамы. Там сменялись изображения девушек — блондинки, шатенки, вообще с разноцветными волосами. Но все красивые и нарядные, с веселыми лицами.

— Там были в основном девушки, — горько сказала Селина. — Естественно, это гуманитарный лицей, с педагогическим уклоном. Они могли бы жить, влюбляться, воспитывать детей. И все умерли… Какая же мразь это сделала? Сожгла бы их, не задумываясь, но они трусливо попрятались. А лицей в Якутске придется закрыть, невозможно вести занятия в стенах, забрызганных кровью… — и она расплакалась.

Илья сел рядом, привлек к себе, стал успокаивать. Хотя была ночь перед полнолунием, о занятиях любовью не было речи. На следующий день кремировали Тайшу.

— Я отвезу ее на Алтай, — с горечью сказала Селина. — Туда, где она была счастлива, бродя по лесам.

— Я с тобой, — сказал Илья. Дважды Тайша спасала ему жизнь. Да и привык к ней, последние годы она почти неотлучно жила с ними в Усть-Нере. «Стареет, — с улыбкой сказала Селина. — Век кошек короче людского. И семьи они не заводят, это мы стали ее семьей»…

Полная луна стояла над горами, где еще лежал снег. Селина пошла по бледной траве, развеивая пепел из урны.

— Пусть твой дух витает в этих местах, Тайша. Впрочем, дух веет, где хочет, и ты свободна. Думаю, мы еще встретимся, может быть в твоем мире, где животные избавлены от страданий.

Она остановилась.

— Луна полная, и я — Селайна. Илья, на время я оставлю тебя. Мне нужно в наш особый мир, потому что я недостаточно подготовлена, чтобы противостоять злу. Помнишь, когда я училась на спецкурсе, то порой пропадала на целый день? Это старшая рогна уводила меня в тот мир, а там протекали недели. В этот раз я буду отсутствовать дольше. Но я вернусь. Я всегда буду возвращаться, пока ты этого хочешь.

Илья сглотнул от неожиданности.

— А как ты попадешь в тот мир… без старшей рогны?

Селина подняла обе руки к луне.

— Госпожа Селена, я делилась с тобой всем, что мне дорого. Помоги мне и ты…

Губы ее продолжали шевелиться, но звук словно обрезало.

— А на что похож тот мир? — в панике спросил Илья, и в ответ явственно донеслось:

— Вообрази, что ты живешь среди полярных сияний. И тебя непрерывно бьет током. Надо научиться управлять неземными энергиями, если хочешь выжить.

Свет луны превратился в нестерпимый блеск. И в столпе белого огня растворилось лицо, руки и тело Селины…

Илью держали в курсе расследования, но откуда явились напавшие, пока не удалось выяснить. Чтобы не впасть в уныние — от Селины не было никаких вестей, — он с головой погрузился в работу: во всех лицеях фонда Кэти Варламовой монтировались отсеки для полицейских роботов и устанавливались системы безопасности класса «Б», всего на уровень ниже высшего. Весенние каникулы для учащихся пришлось продлить.

Наконец снова пригласили на заседание следственной группы.

— Удалось приблизительно установить район, откуда прилетели террористы, — сказал Илье глава группы, майор. — В Усть-Неру они прибыли с запада, а в Якутск с северо-востока. В ваше время было бы проще, существовала единая система управления воздушным движением. Сейчас она действует в основном для ховеров, поэтому точно определить место старта мы не смогли. В районе, где пересекаются эти траектории, нет населенных пунктов, только заброшенные горные выработки. Все равно их проверяем, но пока безрезультатно. Вы лучше знаете эти места, может есть какие-то идеи? Вот эта красная дуга указывает дальность полета глайдеров без подзарядки.

В воздухе повисла карта: горные хребты, реки, изредка временные поселки, а жилые поселения сплошь с пометкой «бывшие». Похоже, за сто лет этот район так серьезно и не освоили. Ну да, полюс холода, и где нужно, выгоднее доставить вагончики для вахтового поселка.

Одно название что-то затронуло в памяти.

— А поселок Горный вы проверяли?

Майор покачал головой: — Пока нет. Он полностью заброшен, спутники не регистрируют никакой активности.

— Это сейчас, — задумчиво сказал Илья. — Смотрите, он на равном удалении от Якутска и Усть-Неры, удобная база.

В голове вертелось: «И отец что-то любопытное писал о нем». Но добавлять это не стал, а попросил:

— Если полетите туда, возьмите меня.

— Хорошо, — согласился майор. — Ховер большой, на всякий случай берем группу спецназа. Завтра и полетим, утром заедем за вами. Прихватите оружие.

Дома перечитал записи отца, но там было немного: «Элизу и Ассоль похитили и увезли в Горный. Там есть храм Трехликого, а в нем вход в Темный коридор, как и в Петербурге. Я рискнул войти в него, хотя никому не советую этого делать — коридор неподвластен людям. Мне повезло, и я смог освободить жену и дочь. Я не смею приводить деталей».

Да, о чем-то или о ком-то отец явно умалчивает. Даже о Румате рассказал, а тут остерегается. Но, по словам бабушки, он побывал в Темном чертоге. И еще она упоминала какой-то клинок кармы… Ладно, и за это спасибо. Словно откуда-то издалека отец все-таки пытается направлять его.

Ховер был тот же, размером с автобус прежних времен, и летел быстро. Менее чем через час уже опускались в Горном. Полуразрушенные здания среди заснеженных отрогов, а в стороне бетонная полоса — наверное, бывший аэродром. Посадочная площадка свободна, кое-где не успели растаять сугробы. Неуютный вид — наверное, таким когда-то станет и поселок при их руднике. Илья вздохнул и пошел к выходу.

Спецназ рассыпался, создавая оцепление. Станнеры наготове, за плечами автоматы. Хотя вряд ли все это понадобится, датчики не обнаружили с высоты ничего живого. Из багажного отсека выплыли роботы — с детекторами следов металла, пластика, ДНК и прочего. Два будут методически прочесывать поселок, а еще с одним отправились к зданию бывшего управления. От него остались руины — похоже, кто-то взорвал. Позади виднелось здание с куполом, а точнее бывшим куполом — от него оставались только металлические фермы. Наверху сохранился покосившийся крест, средняя перекладина длиннее других.

— Майор глянул на него: — Такие ставили на ранних храмах Трехликого, чтобы замаскировать под православный. Но этот давно не действующий.

Да уж. Дверь сорвана с петель, а когда вошли, под ногами захрустело крошево поликарбоната. Возле стен намело снега. По пустому залу гуляют сквозняки, глубокие ниши в стенах пусты.

— Смотрите! — майор повернул налево, где проход закрывала стальная дверь. Подергал ее, а потом внимательно оглядел. — Похоже, что заварена. И странно, как будто изнутри.

Наверное, где-то там вход в Темный коридор. Не хотят, чтобы его обнаружили.

— Но достаточно давно, — сказал майор, поднимаясь с колен. — Вряд ли это связано с нашим расследованием.

Когда шли обратно, Илья замедлил шаги: в намете снега угадывался оплывший отпечаток трехпалой лапы. Он не стал ничего говорить, и они вышли из бывшего храма.

Илья предпочел остаться в ховере, а майор ушел к своим людям. Спустя час позвонил:

— Кажется, мы нашли. Подходите, даю направление.

Илья спрыгнул на бетон, плотнее застегнул куртку и пошел в сторону, куда указывала стрелка на дисплее. Вышел к двухэтажному зданию — большинство окон разбито, но часть заделана прозрачными панелями. Периметр охраняют спецназовцы, а впереди дома старое кострище. Майор поманил из двери.

— Вот, — сказал он, проведя Илью по захламленному коридору, — в этой комнате кто-то жил.

Комната пуста, вдоль стен голые металлические кровати. Несколько специалистов сканируют каждый сантиметр пола и стен.

— Похоже, матрасы и спальные принадлежности сожгли на костре. Однако, судя по молекулярным следам, здесь некоторое время проживало несколько мужчин и одна женщина. По возможности реконструируем ДНК в лаборатории. Я посылаю ховер за дополнительным оборудованием. Вы хотите остаться или вернетесь в Усть-Неру?

Илья оглядел комнату, в ней словно затаилась зловещая пустота.

— Пожалуй, вернусь. Я думаю, это они.

Селина появилась через несколько дней, когда уже не знал, куда деваться от тоски. Просто оказалась дома, когда вечером приехал с работы. Он долго обнимал жену.

— Ты исхудала. Там недокармливали?

— Не то слово. — Селина мягко высвободилась. — Есть порой нельзя было по несколько дней, хотя рогны завели там примитивное сельское хозяйство. В холодильнике завалялось что-нибудь? Я согласна даже на пельмени.

Пока управлялась с пельменями, Илья смотрел на нее.

— Ты стала красивее, — с улыбкой сказал он. — Этакой хищной голодной красотой.

— Сейчас ложкой врежу, — пообещала Селина. Покончив с пельменями, удовлетворенно вздохнула. — Теперь в ванную. А потом в постель. Больше всего я изголодалась по мужу…

Утром не спешили вставать, работа подождет.

— В Горном действительно останавливались они, — продолжал рассказ Илья. — Те, кто атаковали наш лицей, это уже установлено точно, и вероятно те, кто совершил нападение в Якутске. Все восемь молодые люди, но было и двое постарше, мужчина и женщина.

Селина сладко потянулась:

— Мне кажется, это наши старые знакомые, Ануп и Халь. Образы в аурах тех умерших…

— СТОП! — Илья даже привстал на постели. — Ну и глупец! Я же видел сон, только потом забыл.

— А о чем сон? — лениво спросила Селина.

— Сейчас расскажу. — Все снова предстало перед глазами с леденящей ясностью…

Его выбросили прямо в снег. Он покатился по насту, обдирая локти и колени, а глайдер обдал его снежной пылью и взвился в небо…

— Мне же ясно показали, что Ануп и Халь снова в игре, — уныло закончил рассказ Илья. — Этот мальчишка и те, кто напал на лицеи… наверное, их много. Это и есть тот легион, о котором мы слышали раньше. Умно — пораньше вырвать из общества, чтобы оставить меньше информационных следов, воспитывать как волчат, пока не превратятся в матерых волков. Как раз прошло немало времени после встречи с той парочкой.

Селина давно сидела, обхватив колени руками.

— Илья, как я поняла, тебе были доступны мысли и эмоции этого мальчишки? Такого не бывает в обычном сне. Тебе снова послали особый сон, и наверное Великая рогна. Только ты не очень восприимчив к касаниям тонкого мира, тебе тоже надо поголодать пару месяцев.

— Толку в таких предупреждениях, — угрюмо сказал Илья. — Даже если бы запомнил, все равно лишь теперь стало понятно.

— Ну, обычно так и бывает, — рассеянно сказала Селина. — Это надо же, тебе, а не рогне посылаются вещие сны. Что ж, теперь я знаю, кого искать. Остается понять, где? — И она недобро прищурилась…

Снова поговорил с майором. После того, как вспомнил тот сон, в голове стала складываться некая картина.

— Вы можете запросить статистику по изнасилованиям в мире? Я пытался через трансид, но получил ответ, что это закрытая информация.

Майор пожал плечами: — Сейчас это довольно редкое преступление. Зачем, если есть дворцы наслаждений? Хотя, давайте попробуем.

Спустя несколько минут в воздухе повисла карта мира с многочисленными графиками. На ней выделялось два красных кружка.

— Среднестатистический фон заметно превышен в двух местах, — сказал майор. — Одно в Латинской Америке, а другое — Петербург. Думаете, это результат деятельности тех, кого вы называете легионом?

— Подозреваю. Наверное, их воспитывают как хищников, и они смотрят на девушек и женщин, как на добычу. Надеюсь, там составили генетические паспорта преступников?

— Скорее всего. Но особенность таких преступлений в том, что они далеко не всегда регистрируются. Почти у всех девушек есть прививка от беременности. Поплачут, сходят во дворец наслаждений и всё забудут.

— Все же пошлите в Петербург наши материалы. Вдруг отыщется след?

«В Петербурге, под храмом Трехликого, была своего рода тюрьма, где держали рогн. Юных, в ком пытались извратить Дар, и взрослых, превращенных в рогн Охотниц. Во время моего визита в город тюрьма была уничтожена, а рогны выпущены на свободу. Но я не уверен, что этим все кончилось. Возле храма велось некое строительство…».

— И еще, — продолжал Илья. — Сохранился ли в Петербурге храм Трехликого? Более ста лет назад он существовал на левом берегу Невы, ближе к устью.

— Сейчас посмотрю.

Майора окутало голубое мерцание, и спустя пару минут погасло.

— Да, храм сохранился, на том же месте. — Майор с интересом смотрел на Илью: — Сегодня же пошлю генетические образы наших мертвяков. Поиск по общественным базам ничего не дал, но теперь мы сможем получить разрешение на доступ к личным данным.

Через день он вызвал Илью по защищенной линии.

— Один из этой четверки наследил в Петербурге. Изнасилование, два года назад. Более того, тамошние ребята негласно провели сбор рассеянной генетической информации. Как будто этот и еще один отметились как раз в окрестностях храма. Конечно, здесь достоверность не выше пятидесяти процентов. Но привлекли рогн, и те обнаружили энергоинформационные отпечатки всех четырех — спасибо вашей жене. Так что отправляем десант в Петербург.

— Можно я с вами? — попросил Илья. — Как видите, от меня есть толк. И жену возьму, она курирует фонд Кэти Варламовой, и у нас личный интерес в этом деле…

Вместе с группой из Якутска набралось двадцать человек, а спецназ обещали выделить в Питере. Был дорог каждый час (вдруг случатся новое нападение), поэтому Илья заказал стратоплан — ими пользовались только в экстренных случаях. Он вылетал из аэропорта Якутска, и уже через два часа все собрались там.

— Впервые лечу на таком, — сказала Селина, разглядывая самолет. Тот выглядел неуклюже, но был зализанных форм, с жерлами мощных двигателей в хвосте. — Неужели через полчаса уже будем в Питере?

Всех пропустили через медицинский сканер, предстоял почти космический полет. Глубокое кресло плотно охватило тело, взлет был обычным, но вместо плавного подъема самолет продолжил забираться в небо, а ускорение вдавливало в спинку кресла. Наклонная зеленая равнина внизу затуманилась, отступила, небо быстро темнело. Наконец подъем прекратился, самолет будто завис. Обычная вибрация от двигателей сменилась на пронизывающую все тело. Вокруг видимой части крыла появилась розовая дымка, а вдавливать в кресло стало еще сильнее — стратоплан перешел на прямоточные двигатели, разгонявшие его до космической скорости. Стала заметна выпуклость земной поверхности, голубой ореол отделял ее от черного неба. Вдруг она стала уходить вниз, а вибрация прекратилась.

— Мы прошли мезосферу и достигли открытого космоса, — сказал приятный женский голос. — Через двадцать минут полета по баллистической траектории начнем снижение.

Телу стало очень легко — всплыло бы над сиденьем, если бы его не удерживало кресло. Рядом улыбалась Селина.

— Как чудесно! Вот бы спуститься сейчас к голубому океану. Не могу забыть Полинезию.

Да, кое-где все-таки побывали. К сожалению, сейчас их ждало не синее море и белоснежные пляжи. Но пока голубая равнина внизу, черное небо вверху, приглушенный шторками яркий солнечный свет — чудный безмолвный мир.

Солнце заметно уходило назад и вниз: они вылетели из Якутска в середине дня, однако в Петербург прибывали утром. Вот облачная равнина снова закрыла обзор, голубой ореол исчез, а за иллюминаторами стало разгораться малиновое свечение — стратоплан тормозился в атмосфере Селина почему-то съежилась, завороженно глядя на пламя. Но вскоре оно погасло, а потом нырнули в облака.

Облака не расступились почти до самой земли, белыми космами уплывая вверх. Стратоплан приземлился как обычный самолет, по иллюминаторам стекали капли дождя.

— Знакомая картина, — вздохнула Селина. — Я ведь почти из этих краев. Где остановимся? Наверное будут долго обсуждать военные планы.

— Я заказал номер в отеле на Мытнинской набережной, — сказал Илья, — где останавливался отец. Оказалось, отель существует до сих пор.

— Ну-ну, — хмыкнула Селина. — Случайно не тот самый номер?

— Кто его знает, — смутился Илья. — Да это и неважно, просто хочу посмотреть на то место. И храм Трехликого близко.

Подошел к майору: тот настоял, чтобы не покидали отеля, а то вдруг опознают. На рабочее совещание их все равно не пустят, так что договорились поддерживать связь. После этого Илья вызвал мувекс, и поехали.

— Хмурый город, — сказала Селина, разглядывая улицы сквозь залитые дождем стекла. — Когда я училась в последнем классе основной школы, хотела поступать в здешний колледж. Родители от меня отказались, а из приюта взяли родственники, но едва терпели, и то потому, что мне полагалось солидное пособие из фонда рогн. Хорошо, что состоялась та экскурсия в храм Огненного цветка.

Илья покачал головой: — Ты мне этого не рассказывала.

— Да вот, — вздохнула Селина, — родителями не могу похвастаться.

Из окна номера открывался вид на Неву. На другом берегу — зеленый с белым Зимний дворец и желтоватый шпиль Адмиралтейства. Селина глянула на широкую кровать:

— Значит, на такой тебя и зачали? Поражаюсь твоей матери. Хотя… обычная смесь идеализма и девичьей глупости. Сама такой была.

— Тут мебель уже десяток раз сменилась, — смущенно сказал Илья.

Пообедали (а по местному времени, позавтракали) в ресторане на крыше. Дождь поутих, и проглянуло солнце, но город все равно остался серым. К сожалению, гулять было нельзя, так что достопримечательности разглядывали в телескоп. Илья поманил Селину:

— Гляди, в центре храм Трехликого, и левее, среди путаницы улиц, отец попал в капкан рогны Охотницы. А потом в подземелья того храма.

— Я вижу, у тебя ностальгическое путешествие, — сказала Селина, — по следам отца.

— Если бы так, — вздохнул Илья.

Вернулись в номер, и Селина стала переодеваться. Вместо платья надела джинсы и розовую блузку, а на шею повесила цепочку с изумрудом.

— Не оставлять же его в номере. Да и неизвестно, куда попадем.

Примерила черную кожаную куртку и пока повесила на спинку стула. Илье переодеваться было незачем, только приладил кобуру с тазером.

— Выхлопотал бы уж разрешение на станнер, — сказала Селина. Она легла на кровать, положив руки под голову.

— Не люблю их, — хмуро сказал Илья. — В меня уже два раза стреляли, ощущения мерзкие…

Он замолчал. Селина выглядела очень соблазнительной: под тонкой блузкой обрисовались груди, а между ними переливался зеленым изумруд.

— Ты удивительно красиво смотришься, — хрипловато сказал он.

Селина хихикнула: — У тебя сейчас слюнки потекут. Ладно уж, давай, а то неизвестно, придется ли тут ночевать. Только раздеваться снова не хочется.

Впрочем, хватило приспустить джинсы, а контраст между грубой тканью и нежной мягкостью живота Селины возбудил еще больше. Очень скоро Илья вскрикнул от наслаждения, а Селина помедлила и удовлетворенно вытянулась.

— Ну вот, — сказала она. — Теперь ты в полной мере повторил приключение своего отца.

Хотя еще слегка задыхался, Илья не сдержал смеха:

— Так ты это нарочно подстроила?

— Почему бы не сделать друг другу подарок? В последнее время нам не очень везет, наверное мы падаем с той башни. Надо ловить мгновение.

Наскоро привели себя в порядок, и как раз вовремя, раздался звонок.

— Выдвигаемся, — сказал голос майора. — За вами сейчас заедет специальный мувекс. Планируется захват храма и прилегающего здания, а вы будете ожидать в стороне. Если понадобитесь, вам сообщат. Без разрешения не оставляйте мувекс.

Спустились в холл и вышли на улицу, опять стал накрапывать дождик. Вскоре подъехал мувекс, оповестив о себе через трансид. Выглядел обыкновенно, только стекла затемнены, и бамперы усиленные — такими, наверное, можно высадить ворота и покрепче, чем в кэмпусе Хонго.

Когда сели, мувекс заговорил: — Здравствуйте. Повяжите желтые шарфы, они на заднем сиденье. Это, чтобы отличить своих.

Повязали, и мувекс сразу тронулся. Пересекли по мосту Неву — серая широкая река напомнила Индигирку, только по берегам вместо скал нагромождение зданий. Река потянулась справа, а вскоре показался и тот храм. Меньше и сумрачнее Исаакиевского собора, придавленный к земле. Мувекс остановился, немного проехав его.

— Мне приказано ждать здесь, — сообщил он.

Илья огляделся. В принципе хорошая позиция: все видно, вон и унылого вида здание выступает из-за храма, а внимание вряд ли привлекут — остановились очередные туристы. Нагло ведут себя поклонники Трехликого в Петербурге, в других местах таких храмов почти не осталось. Не то, чтобы запрещены, просто для большинства привлекательнее дворцы наслаждений. Но похоже, есть любители и других удовольствий.

— Нас явно хотят держать в стороне, — сказал Илья, — до конца операции. Но не уверен, что все пойдет гладко: в ваше время слишком расслабились. Гляди, даже оцепление не выставили.

Действительно, на набережной виднелось несколько пешеходов.

Селина зевнула: — Наверное, боятся спугнуть.

Со стороны храма донеслись резкие хлопки — надо же, огнестрельное оружие! Несколько гуляющих целеустремленно бросились к храму, но одна парочка осталась.

— Началось! — сказала Селина. — И ты не прав, эти тоже участвуют в операции. Надеюсь, стекла тут пуленепробиваемые…

В низком цоколе храма виднелось несколько ворот, одни внезапно открылись. Из них вынесся мувекс.

Тело словно окатило ледяной волной. — Трансид, на ручное! — рявкнул Илья. Схватил рукоятки выдвинувшегося штурвала, сорвал машину с места и, разворачивая, бросил наперерез. — Отключить системы безопасности! Селина, держись!

Чужой мувекс уже поворачивал на набережную, но уйти не успевал. В последний момент Илья чуть повернул штурвал, чтобы удар пришелся по касательной. Все же он был силен — раздался пронзительный скрежет, зубы ляскнули. Селина закричала, столкновение произошло с ее стороны.

Илья с трудом разжал пальцы, вцепившиеся в штурвал, и глянул вправо: дверь вогнута, но окно цело — наверное, из прочнейшего пластика. И Селина уже пытается улыбнуться, хотя получается скорее гримаса. А вот за ней…

Знакомое собачье лицо, лишь всё в крови, видно приложился о лобовое стекло. Но уже шевелится, только в свою дверь ему не вылезти: машины сцепились намертво. Илья дернул свою дверь, тоже не подается. Наконец вывалился наружу и бросился в обход мувексов.

Эх, надо было сразу стрелять! На асфальте валяется женщина, ноги окровавлены, наверное это Халь. А собаколицый улепетывает, хотя и хромая. Илья выхватил тазер и нажал спуск. Никакого эффекта! То ли пресловутая защита, то ли куртка помешала. Действительно, надо было завести станнер. Ничего, догонит!

Но Ануп и не пытался убежать. Поравнялся с гуляющей парочкой, резко свернул, ударил мужчину ногой в пах, а женщину схватил и прикрылся ею. В следующий миг в его руке появился нож.

— Не подходи, — прохрипел он. — Перережу ей глотку.

Женщина пронзительно закричала, а Илья замер. Все-таки выстрелить? Женщина сползет вниз, и Ануп будет открыт для следующего выстрела. Нет, успеет полоснуть женщину по горлу.

Вдруг та согнулась — неужели все-таки зарезал? — и стала медленно оседать. Но и Ануп согнулся, рука опустилась, а нож звякнул о брусчатку. Илья оглянулся.

Селина шла чуть в стороне, подняв руку с раскрытой пятерней. Вокруг носа размазана кровь, и вид самый зловещий. Илья чуть разжал пальцы, стиснутые на рукояти тазера, из капкана рогны не вырваться.

Чудеса! Ануп стал выпрямляться — рывками, как марионетка. Вдруг отпустил женщину и побежал, ныряя из стороны в сторону. Илья бросился следом — теперь видно, что Ануп в кожаной куртке, из тазера ее не пробьешь.

Селина сложила ладони вместе, и из них вылетел голубоватый разряд. Но… прошел над головой Анупа, потому что тот одним движением сорвал крышку канализационного люка и прыгнул в него.

К люку подбежали одновременно.

— Вниз! — задыхаясь, крикнула Селина. — Он уйдет!

Пришлось быстро соображать.

— Нет! — Илья схватил ее за руку. — Он понимает, что все перекрыто, и далеко ему не уйти. Наверняка здесь тайный ход в храм. Быстрее к нему!

Они побежали по скользкой брусчатке, взлетели на паперть. Двое людей в бронежилетах подались в сторону — ну да, желтые шарфы! Ворвались внутрь: темноватый зал, какие-то изображения…

— Я различаю след его ауры! — закричала Селина. — За мной!

Свернули налево, побежали по пандусу вниз. Красновато горят свечи, какие-то ниши, но они завешены. Дальше круглое помещение, тусклый кровавый свет на полу и потолке. Слева — стрельчатый портал с закрытой дверью. Странный знак над дверью…

— Он только что прошел через нее, — задыхаясь, крикнула Селина. Стала дергать дверь и давить на нее — бесполезно!

«Там в подземелье вход в Темный коридор. Над ним — руна бесконечности, вот ее изображение…».

— Стой! — окликнул Илья. — Там Темный коридор!

Селина отступила назад, оттолкнув локтем Илью. Лицо было окровавленное и яростное. Она выставила вперед обе руки, причудливо сплетя пальцы.

Илья чуть не ослеп — в дверь ударила молния! Сквозь тело хлынула ледяная волна, от грохота заложило уши, а дверь разлетелась на куски вместе с частью каменной кладки.

— Будет помнить, как убивать детей!.. — закричала Селина, ныряя в темноту. — Илья, за ним тянется энергетический след, но коридор начинает разрушаться. Скорее!

Темнота со всех сторон, приходится перейти на быстрый шаг. Слышно тяжелое дыхание Селины. Илья нагоняет ее и берет за плечо: вдруг какая развилка? Три проема тускло обозначаются впереди — как и в тот раз.

— Нам туда! — Селина ускоряет шаги и переступает порог, за которым темнота с какими-то красными пятнами.

Следом выныривает Илья. Озноб пробирает тело, сердце трепыхается в груди — приходится застыть на месте, чтобы отдышаться. Небо черное, хотя только что был день, однако багровое свечение исходит от самой земли.

Он оглядывается: в склоне невысокого холма грубая каменная арка, из нее они только что вышли. Селина почему-то ахает, и Илья поворачивается к ней. Но та ничего не объясняет, а снова срывается с места.

— Вот он!

Впереди видна бегущая фигурка, будто черная летучая мышь машет крыльями. Они бегут следом, холодный воздух обтекает разгоряченное лицо. Зрение постепенно адаптируется к странному свету, и впереди различимы какие-то сооружения. Их стены тоже багрово светятся.

Селина приостанавливается и вскидывает обе руки. С них снова срывается голубоватая молния, только не столь яркая, и хлещет по фигурке. Та едва не падает, но оправляется и возобновляет бег. Теперь она бежит медленнее и заметно спотыкается. Еще молния!..

Тело Ильи почему-то пронизывают волны леденящего холода, а Селина переходит на быстрый шаг.

— Это похоже на удары топором, Ануп! — кричит она. — Пока не смертельно, но очень больно. Я знаю, я должна была испытать на себе. Это, как твои молодчики убивали девушек, а они кричали в отчаянии. Покричи и ты!

Снова молния, разветвляясь, оплетает Анупа. Тот падает на колени и действительно кричит, хотя скорее болезненно воет.

— Ты мне расскажешь все, иначе будешь корчиться так целый день. Получай еще! — Молния с шипением вонзается в ягодицы Анупа, и у того вырывается нечеловеческий вопль.

Илью, не переставая, бьет озноб. Селина неузнаваема: лицо пламенеет, волосы растрепались, как у фурии. Она обезумела, надо остановить это избиение! Но Илья не успевает открыть рот — Ануп вскакивает и, ныряя, скрывается за углом здания. Илья дергается следом.

— Не спеши, Илья! — Голос Селии почти спокоен, хотя глаза лихорадочно блестят. — Это место очень опасно, я узнала его. Держись подальше от стен.

Сторонясь, они обходит угол. Настоящая улица! Некоторые здания похожи на земные и темны, другие сложены из древесных стволов и багрово светятся. Виден Ануп, ковыляющий вдоль одной из стен. Он подвывает на ходу, но пытается ускорить шаг. Селина поднимает руки… и опускает их.

— Смотри! — свистящим шепотом говорит она.

Стена в одном месте какая-то бугристая. Не сразу приходит понимание, что это уже не стволы деревьев, а какое-то огромное бесформенное существо, прильнувшее к стене. Ануп приостанавливается, видимо тоже увидев его.

— То, что надо! — зловеще говорит Селина и начинает медленно идти к Анупу, приподняв руки.

Из стены вдруг выдвигается безобразная голова, а следом огромная лапа с серой обвислой кожей. Ануп шарахается от них… и получает голубоватую молнию в грудь. Его отбрасывает назад, к чудовищу, и то как бы лениво сгребает его лапой. Против ожидания, подносит не ко рту (да и есть ли он?), а прижимает к ноздреватой груди.

Ануп пронзительно кричит, но крик переходит в какое-то бульканье. Человеческая фигура быстро теряет очертания и как бы растворяется в сером теле чудовища. Вот оно опять прижимается к стене, делаясь почти невидимым.

— Выпит волгрой, так зовутся обитатели здешних мест, — хрипловато говорит Селина. — Больше мы его не увидим. Я узнала мир — это Агр,[98] обычно люди попадают сюда посмертно. Нам повезло… или нет? — И она истерически смеется.

Илья хочет похлопать ее по спине, но сгибается пополам — его рвёт на кроваво-красную землю…

Наконец он пришел в себя, помог налетевший холодный дождь, струи лились по лицу и за шиворот.

— Надо укрыться, — стуча зубами, сказала Селина. — И от дождей, и от волгр. Кажется, я знаю, где это можно сделать.

Они побрели по середине улицы, оскальзываясь в грязи. Еще несколько раз видели притаившихся в закоулках волгр. Наконец Селина указала на здание с тускло-белыми колоннами, на которых не было багряных отсветов.

— Впечатление… некоего укрытия, — сказала она. — Будто какая-то энергетическая завеса прикрывает его.

Илья вгляделся: — Похоже на церковь, только крест с купола сбит. Ладно, войдем.

Дверей нет, и внутри темно, лишь тот же багровый свет проникает в дверной проем. Ни икон, ни свечей, но в боковом приделе нашли скамью, и Селина легла на нее.

— Со мною что-то происходит, — тускло сказала она. — Я как будто становлюсь меньше ростом. Посмотри на меня.

В полутьме плохо видно, и Илья достал трансид. Но ни он, ни встроенный фонарик не включились.

— Здесь могут быть иные физические законы, — сказала Селина. — Хорошо бы не слишком иные, а то наши тела откажутся функционировать.

Илья подошел к двери и осмотрел себя. Действительно, как будто стал ниже: джинсы наползают на ботинки, а куртка стала длиннее. Он вернулся к Селине.

— Со мною то же. В чем дело?

— Мы в демоническом мире, одном из миров возмездия. Обычно люди попадают сюда после смерти, уже в эфирном теле. Они укорочены, наги, безобразны. Боюсь, с нашими телами происходит то же. К счастью, это тоже мир трех измерений, и мы пока можем выживать в нем. Но боюсь, что недолго.

Она умолкла, глаза закрылись, а губы как будто стали двигаться. Илья угрюмо смотрел на улицу. Стайка красноватых карликов пробежала вдоль здания напротив, пугливо оглядываясь. Селина пошевелилась:

— Я пыталась обратиться к Предвечному свету, но не получила никакого отклика. Молитвы будто глохнут в этом мире. Прости Илья, я была ослеплена жаждой мести и завлекла тебя в ловушку… Но теперь я хочу поспать. Не заметила, как истощила все силы.

Она повернулась на бок, положила ладонь под голову, и как будто действительно задремала. Илье присесть было негде, так что лег возле скамьи на пол, лицом к улице. Через какое-то время рука Селины свесилась, коснувшись его волос, но она продолжала посапывать.

Что же делать? Даже если Селина отдохнет, никто из них не сможет управлять Темным коридором, а если сунутся наугад, то неизвестно, где окажутся. Да и добираться до него смертельно опасно… Постой! Однажды он уже оказался в подобном мире, после свидания с гейшей, и она помогла вернуться, усердно призывая Каннон. Но наверное, нужна глубокая вера, чтобы призыв преодолел бездну между мирами. А в кого верит он? Предвечный свет и японская Каннон — лишь абстракции для него, и они скорее ответят женщине, чем мужчине. К кому же воззвать из этой сумрачной глубины?.. А почему бы не к Христу? Ведь верит в него, хотя избегает молиться — привык справляться сам. Селина порой посмеивалась: «Не скажешь, Илья, что ты не веришь в Бога. Но ты ни холоден, ни горяч. Как бы Господь не изверг тебя из уст на Страшном суде». Ладно, до Страшного суда далеко, а сейчас надо спасать Селину. Жаль, что не помнит молитв — мама учила им слишком давно, а на факультете сравнительной теологии занимались сухим анализом.

Но вот эта формула, современного рационального богословия, должна подойти. Он громко сказал:

— Во имя господа Иисуса Христа, демоны, ступайте прочь от нас! — И добавил, уже от себя: — Господи, помоги нам выбраться из этого мира. Я должен спасти жену, а сам не могу.

Селина не шевельнулась. Не ударила молния, и не прогремел гром. Вместо них в проеме двери опять зашумел дождь. Когда он прервался, Илья задремал, чувствуя пальцы Селины у себя в волосах.

Проснулся от сырости. Открыл глаза: темная вода разливалась по полу, и уже намочила его джинсы и полу куртки. Селина сидела на скамье, поджав ноги, и глядела на улицу. Тот же сумрак, и так же багрово светится здание напротив, но как будто стало немного светлее. Илья вскочил и сел рядом с Селиной.

— Доброе утро, — сказала она. — Хотя хорошего мало. Улица превратилась в реку, как будем выбираться отсюда?

Илья подошел к двери, ботинки пока не промокли. Улица действительно была затоплена — темная река среди багровых зданий. Он вернулся к Селине.

— Пойду поищу, где можно забраться выше. Здесь должны быть какие-нибудь хоры.

— Постой! — сказала Селина.

Только что улица была пуста, но теперь на ней появился темный челн. В нем стоял человек, тоже одетый в темное. Он приподнял весло, руки были в белых перчатках.

— А вот и Харон, — горько сказала Селина, — чтобы отвезти нас в страну мертвых.

И так дрожал от холода, а теперь стало еще хуже — ледяной холод исходил от воды. Челн ткнулся носом в затопленную паперть.

— Садитесь, — сказал незнакомец. — А то замерзнете насмерть.

— З-здравствуйте, — выговорил Илья, хотя зуб на зуб не попадал. — С-спасибо.

Он подхватил Селину на руки (вес тоже стал меньше!) и пошел к челноку вброд. Опустил ее на доску, служившую сиденьем, и забрался сам. Незнакомец оттолкнулся веслом.

— Кто вы? — тоже стуча зубами, спросила Селина. — Вы не похожи на… здешних обитателей.

— Проводник по снам. Хотя скорее уж, по мирам. Есть такое послушание, хотя люди нас обычно не запоминают.

— Мы во сне?

— Нет. И даже сохранили физические тела, что необычно в этом мире. Но вам надо спешить.

— Кто вас послал? — спросил Илья. Неужели это ответ на его безумную мольбу?

— Указание передавалось по цепочке, — туманно ответил Проводник. — Я успел как раз вовремя.

— Я уже стала уродиной, — горько сказала Селина, пытаясь разглядеть свое отражение в темной воде.

Действительно, она стала походить на карлицу, джинсы и куртка обвисли на ней. Сердце Ильи болезненно сжалось. Хотя и сам едва ли выглядит лучше.

— Моя миссия в этот раз необычна, — сказал Проводник. Его лицо было скрыто капюшоном, видно было только, как двигаются губы. — Обычно я возвращаю людей туда, откуда забрал, но вам надо в другое место. Ваши тела уже слишком изменились, чтобы выжить в вашем собственном мире.

— Вот расплата, — тоскливо сказала Селина. — Не надо так жаждать мести. Сказано же: «Аз воздам».

— Все-таки вы мстили не за себя, — спокойно сказал проводник, — а это облегчает карму. Да и зла в вашем мире станет меньше.

Они медленно плыли мимо багровых зданий. Впереди за ними открывался зияющий провал, в котором пробегали рыжие зарницы.

— Нам туда, вниз? — беспокойно спросила Селина. — Я знаю про страшные магмы вокруг земного ядра.

— Что вы, — скупо улыбнулся Проводник. — Мы пройдем по касательной. Нам туда, где ваши тела снова обретут гармонию с духом.

Провал приближался, одновременно подергиваясь дымкой. Вот их обступил серый туман. Вдруг слева страшно полыхнуло, и их обдало жаром. Селина вскрикнула, а Илья стиснул зубы. Но все опять заволокла серая пелена.

Стало светать. Их неожиданно приподняло, а потом плавно опустило. Еще раз… Полностью рассвело.

Селина восторженно ахнула. Их окружала синяя гладь, по которой катились пологие волны. Золотое солнце стояло в небе, воздух был тепел и наполнен чудесными ароматами. Вдруг существа, похожие на дельфинов, стали выпрыгивать из воды и скользить по воздуху обратно, вздымая фонтаны брызг. Вокруг челна возник эскорт из летящих тел и жемчужной пены.

— Вас приветствует Сад, — сказал Проводник. — Его Хозяйка делает вам подарок, в этом месте еще не бывало людей. Обычно пейзажи Сада — это трансформация земных или иных миров. Но этот создан на основе вымысла, такой изобразил Венеру английский писатель Льюис в романе «Переландра».

— Венера… — задумчиво сказал Илья. — Сейчас там раскаленная пустыня, хотя есть планы терраформирования.

— Такой Венера станет в будущем. Видимо, Хозяйке понравилась эта картина мира безупречной гармонии. Тут ваши тела вернутся к прежнему облику, здесь исцеляют и воздух, и вода, и плоды. И время течет медленнее, так что вы не сильно задержитесь.

— Хочу спросить… — запинаясь, сказала Селина. — Я воспитана в любви и почтении к Той, кого мы зовем Предвечным светом. Но я слышала о владычице Сада от госпожи Кэти. Между ними есть какая-то связь?

Проводник помолчал.

— Есть тайны, о которых вы, может быть, узнаете. Боюсь, что не скоро.

— Ладно, — вздохнула Селина. — Но неужели мы будем жить так, на воде?

— Нет. — Проводник указал вперед. С изгиба волны начало спускалось что-то наподобие многоцветного ковра. — Сейчас вы познакомитесь с плавучими островами Переландры. На них растут цветы и плодовые деревья, таких плодов вы не пробовали на Земле. А воду из океана можно и нужно пить.

Остров приблизился. Грудь Илья расширилась от необычайных ароматов.

— Как мы вернемся? — хрипловато спросил он.

— За вами прилетят. А сейчас переходите на остров. Если и свалитесь в воду — не беда, это начало… физиотерапии. — И проводник впервые слегка рассмеялся…

Селина выстирала одежду, но дальше они ходили обнаженные: людей не было вокруг. Наелись чудесных плодов, хотя наесться ими было невозможно. Купались в лазоревой воде и катались на дружелюбных дельфинах. Занимались любовью всласть, на покачивающейся постели изо мха и цветов.

— Ты стала прекрасна, как никогда, — сказал Илья. Его тело тоже окрепло и налилось прежней силой.

— Увы, — вздохнула Селина. — Мы словно побывали в раю, как Адам и Ева. Но все чудесное кончается. Сколько прошло дней?

— Пятнадцать. Трансид не показывает время, но я считал.

Селина рассмеялась: — Похоже, это стандартный срок для отдыха в Саду, чтобы не слишком избаловались… Гляди, — она указала в небо, где появилась темная точка. — Пойдем одеваться, кажется за нами приехали.

Глайдер опустился с неба, и Илья не особо удивился, увидев Морихеи. Следом вышла Юкико и восторженно ахнула. Морихеи склонился к руке Селины, а пожимая руку Ильи, скупо улыбнулся:

— Псы подержали в Серой зоне, но видимо получили приказ, и вскоре исчезли. Какой чудный мир. С высоты видно, что море усеяно островами, как лепестками цветов.

Они тоже увидели это, поднимаясь на глайдере в зенит.

— Только техника даймонов способна отыскать здесь точку перехода, — сказал Морихеи. Вам куда?

— А какое число сейчас на Земле?

На дисплее появилось изображение часов. Илья вгляделся.

— Не так уж много времени прошло. Всего три дня назад были в Петербурге. Не думаю, что стоит возвращаться туда. Будут допытываться, где мы пропадали, а так отбрешусь через трансид.

Селина хмыкнула: — Опять старинные словечки. Ну что же, возвращаемся в Усть-Неру, к сожалению там будет холоднее. Морихеи, не погостите с Юкико у нас?

— Спасибо за приглашение, — вежливо сказал Морихеи. — Но нам еще долго добираться, точка перехода на Узун-кель ведь больше не действует. А дома ждут дела.

Спустя два часа глайдер опустился перед крыльцом их дома. Все это время женщины разговаривали, но видимо включилась некая завеса, и сзади не доносилось ни звука. Они обнялись на прощание, и Морихеи снова взлетел.

— Вспоминали ту, первую Юкико, — со вздохом сказала Селина, — сестру твоего отца. Эта ведь ее племянница. Морихеи разыскал ее, они сошлись и стали жить вместе в мире быстротекущего времени. Очень милая, приятно поболтали, но сидеть рядом было жутковато… Ладно, мы снова дома. Надо расплатиться с отелем в Петербурге и попросить прислать наши вещи. Хорошо, что не оставила там изумруд. Хотя и не пригодился.

В Усть-Нере навалились дела, из-за сильного наводнения пришлось срочно эвакуировать часть жителей и возводить дамбу. Возвращался к ночи, да и то часто поднимали с постели. Все контакты со следственной группой перевел на Селину, и та держала в курсе новостей.

— Возле храма было что-то вроде общежития или приюта. Ребята и несколько девушек. Всех задержали и сканировали память, привлекая рогн. Выявили двух из тех, кто напал на лицей в Якутске, и еще несколько, совершивших другие преступления. Их изолировали и решают, как с ними быть. Остальных распределили по центрам коррекции, работы для психологов и рогн хватит надолго. Много проблем и с персоналом, там есть люди с искалеченной психикой. В общем, Темный чертог хорошо потрудился.

— А что с Халь?

— Тоже задержали, но потом она исчезла. Думаю, ей устроили побег. Да и Анупа наверняка забрали бы из Агра, если не мы. Я недооценила Темный чертог, нас явно завлекали туда. Просто чудо, что мы вырвались…

В другой раз, когда Илья отмокал в ванне, Селина присела рядом. Была невеселой.

— Впервые с таким сталкиваюсь. Рогн, что работают с «воспитанниками» этого приюта, подвергают травле на холовидении. В толк-шоу их обвиняют, что калечат психику бедных сирот. Забывают, что этих «сирот» готовили к массовым убийствам. Специалисты пытаются объяснить, что лишь рогны могут выявить программы зомбирования, заложенные на подсознательном уровне, и бережно устранить их. Но специалистов не слушают, а рогны на такие шоу не ходят.

— Очередная охота на ведьм? — спросил Илья.

— Возможно, ее начало. Мы учим толерантности, умению слушать других. Но многим людям надоело подавлять свою агрессивность. Только подтолкни, злоба и агрессия воскресают в их душах…

Наконец аврал прошел, хотя работ по восстановлению предстояло немало. Завтракали спокойно, не надо было никуда бежать. Селина сказала:

— В новостях все чаще мелькает этот Мадос. Он теперь возглавляет комиссию по делам религий и тоже высказался насчет «экзекуции сирот» в Петербурге, как это стали называть. Выразился обтекаемо: дескать, не надо винить рогн, больше виноваты родители, которые позволяют детям попасть под дурное влияние. В семьях не хватает отцовского авторитета, а в обществе — твердого руководящего начала.

— Выходит, Мадоса не изгнали из Японии? — недовольно спросил Илья.

— Или позволили вернуться. Похоже, у него влиятельные покровители… А тебе тоже не хватало отцовского авторитета?

— Отчим не стеснялся и оплеуху дать, хотя обычно за дело. Мама его урезонивала, а он на нее кричал. Мне это не нравилось, наверное поэтому и старался вести себя более-менее прилично.

— Так что не остался без мужского влияния, — усмехнулась Селина. — Что у тебя на сегодня?

— Разная текучка, а вечером телеобращение к жителям. Хочу поблагодарить за мужество и терпение, проявленные во время наводнения, и еще… Ты ведь знаешь, что осенью у меня заканчивается второй срок на посту мэра, а больше нельзя. Вот я и решил поучаствовать в выборах губернатора Колымского края, они как раз осенью. Хочу объявить о выдвижении своей кандидатуры и просить жителей Усть-Неры о поддержке. Ты не поможешь? Уже твое присутствие в холораме гарантирует повышенное внимание.

Селина рассмеялась: — Конечно, милый. Хотя, как я вижу, ты эксплуатируешь меня не только в постели. Я заверю, что из тебя выйдет отличный губернатор. Я тоже выиграю, если ты войдешь в сенат Всемирной федерации — у меня будет возможность блеснуть с изумрудом на светских приемах, а моей лицейской программе это на пользу. Так что, как и предполагала госпожа Ассоль, у нас получается удачный деловой брак…

Из интервью Ильи Варламова во время предвыборной кампании, август 2230 года.

Корреспондент «Колыма-ТВ»:

— Этот дом производит приятное впечатление. Если вы переедете в Магадан, то сохраните его?

Илья Варламов:

— Конечно. В этом доме жил отец, когда строил Великую северную магистраль, да и потом часто бывал здесь с женой.

— Вас не смущает, что вы его сын от другой женщины?

Илья Варламов, смеясь:

— Вы полагаете, я должен обижаться? Естественно, я ему благодарен. Он меня сразу признал, а потом оставил треть состояния. Все бы отцы так заботились о внебрачных детях.

— Так и остается загадкой, как вы перенеслись через сто лет в наше время. Не поясните это вашим избирателям?

— Я могу ответить лишь в общих чертах. Моя бабушка, мать Толумана Варламова, в свое время была рогной Колымского края. Рогны не скрывают, что иные из них, освобождаясь от тела, становятся могущественными старшими рогнами. Видимо, бабушке не понравилось, что ее внук будет чувствовать себя ущемленным. Она переместила меня в особый мир, где время прошло стремглав. Извините, я не вправе рассказывать о нем, да и запомнил мало, меня почти сразу вернули. Только тогда узнал, кто мой настоящий отец, и на меня свалилось его состояние.

— Выходит, ваша бабушка ведьма, да еще и бессмертная? Жутковатая родня.

— Ну, к рогнам давно пора привыкнуть. Какие они ведьмы, просто имеют особый дар. И в откровении московскому Патриарху было указано: «Не препятствуйте рогнам служить у престола».

Селина Варламова:

— Тогда я тоже ведьма? Но родители не боятся доверить мне своих детей.

Корреспондент:

— Вы обворожительны. Живой аргумент, что рогны не ведьмы.

Все смеются.

Корреспондент:

— Илья, вы известны благотворительностью, порою несколько странной. Ходят легенды об открытой вами школе гейш в Усть-Нере. Зачем вы тратитесь на нее?

— Я один из директоров компании «КК платина», и мы должны заботиться о работниках, почти все мужчины. Мне показалось неправильным, что они норовят улизнуть от жен во дворец наслаждений в Магадане, да и производительность от этого страдает… (все снова смеются). Я и подумал, пусть их жены получат возможность стать такими соблазнительными, что от них не захочется бегать. Искусство гейш в этом не превзойдено.

Корреспондент (осторожно, поглядывая на Селину):

— Но вы-то сами улизнули к гейше в Токайдо, мой коллега провел там небольшое расследование? Как это сочетается с вашей защитой семейных ценностей?

Селина, чарующе улыбаясь:

— С моего разрешения. И даже полного одобрения. Надо же было понять, стоит ли школа гейш таких вложений?

Все опять не удерживаются от смеха.

Корреспондент:

— Если станете губернатором, то не планируете открыть такую школу в Магадане?

Илья, все еще улыбаясь:

— Хорошо бы. Только едва ли сможем предоставить такие скидки, как женам работников на платиновом руднике.

— А как вы вообще относитесь к Дворцам наслаждений? Ваши соперники по предвыборной кампании уверяют, что вы хотите закрыть такой в Магадане.

— Отношусь без энтузиазма, но ничего подобного делать не собираюсь. Люди имеют право на выбор.

— Вы состоите в попечительском совете фонда Кэти Варламовой. Как вы думаете, почему на два лицея этого фонда, в том числе в Усть-Нере, совершили нападение террористы?

— Похоже, кому-то не нравится, как в них подходят к обучению. Мы большое внимание уделяем религиозному воспитанию, хотя не навязываем какую-то религию. Учим не поддаваться соблазнам, которых много в современном мире, а искать собственный путь.

— Многие родители теперь боятся отпускать детей в ваши лицеи. Опасаются повторения того, что случилось в Якутске. Что вы делаете для повышения безопасности?

— Эта трагедия напомнила, что с воспитанием детей и подростков не все благополучно. В мое время было много нетерпимости и жестокости. К сожалению, они возвращаются — и через тайные организации наподобие ордена Трехликого, и благодаря пропаганде вседозволенности. Мы не успели принять в Якутске таких мер предосторожности, как в Усть-Нере, отсюда и количество жертв. Теперь, как известно, во всех лицеях фонда несут охрану полицейские роботы. Они рассчитаны на самые экстремальные ситуации, так что террористам не поздоровится.

— Как говорят, вы лично обезвредили нескольких террористов в Усть-Нере. Это так?

— Я только помогал полиции.

— Похоже, скромничаете. Мы взяли интервью у городского шерифа, оно будет показано позже. Но давайте поговорим об экономике. Каковы перспективы добычи платины в Хель-гейт? Поговаривают, что вы собираетесь закрыть шахту.

— Наверное придется, через несколько лет. При таких расходы на охлаждение и оборудование, себестоимость уже приближается к платине из космоса. Однако у нашей компании солидная доля в «Universe Mining», так что надеемся сохранить свою долю на рынке… — Улыбается: — К сожалению, Усть-Нера столкнется с падением налоговых отчислений, так что действительно придется переводить школу гейш в Магадан.

Все смеются…

Когда журналисты уехали, утомленная Селина скинула туфли и вышла в зимний сад, походить по лужайке.

— Ты победишь на выборах, — сказала она. — Людям понравится такой эксцентричный губернатор: школа гейш, жена рогна, миллиардер, да и дела в Усть-Нере при тебе идут неплохо.

— Ты все-таки заглядываешь в будущее? — удивился Илья.

— Ага, — беспечно сказала Селина. — Закрываю глаза на неприятные варианты, но везде ты губернатор.

— А будут и неприятности?

— Конечно. Но я все-таки ошибалась: мы пока не сорвались с вершины той башни…

Действительно, выиграл с немалым перевесом. До вступления в должность оставалось два месяца, и появилось время заняться Хель-гейт. Поучаствовал в производственных совещаниях (хотя в основном слушал), и несколько раз беседовал с главным инженером и геологом. Кое-что их беспокоило, и как-то Илья сказал Селине:

— Ты не против спуститься в шахту? Давно там не были, и есть вопросы. Может, твоя интуиция рогны что-то подскажет? На всякий случай возьми изумруд.

Залезли в спецкостюмы со шлемами, и провалились в клети на глубину. Желудок будто подступил к горлу, вокруг свистело и гудело, наконец ноги подогнулись от удара, а тело снова налилось тяжестью — приехали.

— Однако, — сипло выговорила Селина (слышал ее через шлемофон). — Только за это рабочим надо платить надбавку.

— Глубина четыре километра, — сказал главный инженер. — Приходится использовать скоростные подъемники.

Двери — сначала клети, а потом в штрек — отодвинулись, и все вышли. Инженер поглядел на дисплей в рукаве костюма:

— Как будто все в порядке, — сказал он. — Можно откинуть шлемы.

Что Илья с удовольствием сделал, и помог справиться Селине. Та поморщилась от резкого неприятного запаха.

— Я думала, внизу будет жарко, — сказала она. — А на деле даже холодно.

— Работает охлаждение, — инженер указал на заиндевелые трубы. — Без него будет градусов семьдесят. Под нами рабочий уровень, там как раз столько.

В самом деле, пол дрожал, доносились глухие удары и скрежет.

— Дробят и измельчают породу, — объяснил главный геолог. — На этой глубине она сильно обогащена платиной, хотя самородков почти нет. Где-то на полкилометра мы еще пробьемся, а там… В последнее время нас кое-что беспокоит.

— Селина, — спросил Илья, — видишь что-то необычное на энергетическом плане?

Та скривилась: — Что я должна видеть? Светится какая-то паутина — наверное, кабели. Внизу более яркие пятна, видимо электромоторы. Как будто различаю оттенки излучений от горных пород. Но какие связаны с платиной, это надо учиться распознавать. А что вас собственно беспокоит?

Геолог тоже сверился с дисплеем на рукаве: — Поглядите в ту сторону.

— На восток? — Селина повернула голову. — Вообще ничего не вижу. Какая-то неприятная желтая дымка, в других направлениях такой нет.

Геолог вздохнул: — Приборы регистрируют сотрясения горных пород в том направлении, под нашим водохранилищем. Глухие и довольно упорядоченные, так что непохоже на слабые землетрясения. Стали их фиксировать, когда пошли на пятый километр глубины. Но разведка обычными методами ничего не дает.

— Давайте погляжу с поверхности, — сказала Селина. — Здесь эта дымка мешает.

В раздевалке она с явным облегчением стащила спецкостюм.

— Не по мне эта подземная жизнь, и как только Кайлит выдерживает?

Облетели окрестности на глайдере: леса стояли багряно-желтые, а над ними уже сияли снега. Кое-где Селина указывала приземлиться. Постояла на берегу водохранилища.

— Здесь в глубине словно непроницаемый купол, — наконец сказала она. — Что-то неестественное, однако я не очень разбираюсь в излучениях земных недр.

В кабинете главного геолога стали разглядывать трехмерную карту окрестностей Хель-гейт.

— Здесь и здесь, — указал геолог, — нейтринная съемка зафиксировала некие подземные полости. Возможно, пещеры, но в глаза бросается линейное расположение.

Илья задумался: — Как будто ведут в сторону Горного. Подозрительно… — он глянул на Селину и замолчал.

Обсуждение продолжили наедине с Селиной.

— Это не наши старые знакомые, хэ-ути, опять объявились? — поморщился Илья. — Тот бледный упырь сказал, что хотят забрать добытую платину и оборудование. Не они ли пробрались под наше водохранилище? Я только теперь подумал, что оно стало смахивать на Узун-кель. Но если только это, пусть берут и проваливают ко всем чертям.

Селина вздохнула: — Надо бы посоветоваться с Кайлитом…

Однако сделать это так и не собрались, а там настало время переезжать в Магадан, в резиденцию губернатора. Напоследок Селина постояла в спальне Элизы (они не решились занять ее, устроив свою в другой комнате).

— Волшебное ощущение все еще медлит, — сказала она. — Так и кажется, что Элиза иногда бывает здесь. Жаль, что ты не повидал ее…

Резиденция была на склоне холма, ниже тянулась красивая набережная. Илья хмыкнул, указывая на нее: — За сто лет наконец-то построили.

Невдалеке от резиденции стояло здание совета автономии, где Илья бывал уже не раз. Теперь ему предстояло занимать кабинет на четвертом этаже, с широким видом на бухту Нагаева. Впрочем, из спальни на втором этаже резиденции тоже открывался хороший вид. Утром, глядя на розовую гладь замерзшего моря, Селина вздохнула:

— Теперь придется летать в Усть-Неру. Зато магаданский лицей и университет под боком. Надеюсь, ты дашь мне губернаторский ховер, чтобы летать в другие места?

— Конечно. А ты все еще преподаешь рогноведение?

— Милый, я куда больше в курсе твоих дел, чем ты моих. Я давно веду основы метаистории, в лицеях базовый курс, а теперь в университете предложили вести продвинутый. Явно подлизываются к жене губернатора.

— А что такое метаистория? Я вроде слышал когда-то, но забыл.

— Естественно, — насмешливо улыбнулась Селина. — Если коротко, учение об истории человечества в свете влияния на нее иных, смежных миров. Богословы давно спорят о роли божественного промысла в истории, а в основе нашего курса — «Роза мира» Даниила Андреева, с последующими дополнениями и научными комментариями. Лишь немного о рогнах. И конечно, я не осмеливаюсь упоминать о даймонах и Саде. Говорю только, что есть и другие прекрасные миры.

— Ты молодец, — вздохнул Илья. — А меня, боюсь, текучка заела. Тебе куда надо, кроме Магадана?

— Хорошо бы провести по неделе в Сусумане и Зырянке. Договорилась бы там о курсе интенсивного погружения.

— Нет проблем. Я как раз собираюсь объехать основные промышленные центры, чтобы изучить ситуацию. Так что позже обсудим график. А как другие места?

— Увы, в Сибирь и европейскую Россию не наездишься. Но мы на связи.

— Пока не погрузился в дела, хочу навестить одно место, — сказал Илья. — Поедем?

— Семестр пока не начался, так что время у меня есть. А куда?

— Скоро увидишь. Только боюсь, там уже ничего не осталось.

Пилотировать ховер не было необходимости, но сзади все равно сидел охранник. Опустились на окраине, среди заброшенных построек.

— Надо же, — оглянулся Илья, — а здесь ничего не изменилось. Только вон там был пустырь, а сейчас жилые дома. Давай выйдем.

Вышли, и Селина почти сразу начала растирать щеки. — Ну и что здесь такого?

Илья указал на занесенную снегом дверь: — Мой старый гараж. Надо же, не снесли.

Он обернулся к охраннику: — Захватили лопату? Давайте сюда.

Но раскидывать снег ему не позволили, охранник управился сам. Потом Илья с натугой оттянул защитную панель и взялся за круглую рукоять.

— Что это? — спросила Селина.

— Примитивный цифровой замок. Электричество часто отключали, и я просто ввел дату своего рождения — число, месяц и год.

Он пощелкал рукоятью, а потом стал тянуть за дверную скобу. Со страшным скрежетом дверь отворилась.

— Хорошо, что скоба приварена, — Илья вытер со лба пот и, пригнувшись, вошел внутрь. — Надо же, и свет есть.

Тусклый желтоватый свет озарил захламленное помещение. Селина вошла и огляделась.

— У тебя даже кровать есть. Любовниц приводил?

— Да нет, просто дома бывало неуютно, вот и ночевал тут. А потом… жил с одной женщиной, но тоже не очень складывалось. Так что снова сюда.

— Надо же! — покачала головой Селина. — Мультимиллиардер, а жил в гараже.

— Да я не жалуюсь. Сама говорила про колесо фортуны — то вознесет, то опустит.

— Да, ты пока на вершине, Илья. Даже я как-то зацепилась.

Илья вытащил трансид:

— Гляну, нет ли долгов?.. Ах да, надо смотреть Илью Пинегина. Но у меня губернаторский допуск, так что информацию должны предоставить.

— Долгов накопилась куча, — наконец сказал он. — И есть извещение, что гараж собираются сносить. Но потом другое, что место строительства перенесли. Так что гараж пока за мной, точнее за Ильей Пинегиным. Ладно, оплачу задолженности, а потом наведаюсь, смажу петли.

— Думаешь, он тебе еще понадобится? — усомнилась Селина.

— Колесо фортуны, — ухмыльнулся Илья. — Вполне может вернуть в исходную точку. Ладно, отвезу тебя домой и за дела. Буду осваивать управление губернией.

— А я за конспекты, — вздохнула Селина. — Для продвинутого курса надо побольше знаний, чем у меня…

В губернские дела пришлось вникать долго. Но возможностей для развлечений было больше, чем в Усть-Нере, и уже вскоре его и Селину пригласил на банкет известный в крае золотопромышленник Мамонтов. Его усадьба была за городом, в распадке, перекрытом белым пластиковым куполом. Ховер опустился на крытую стоянку, а их провели в холл, больше похожий на сад. Изнутри пластик оказался прозрачным, и странно было видеть цветы на фоне летящего снега.

Мамонтов оказался плотно сбитым мужиком с бородой, он долго тряс руку Илье.

— С интересом читал вашу биографию, — сказал он. — Значит, мыли золотишко на Омолоне? У меня там тоже артель работает, только не люди, а ленточные роботы, ха-ха-ха…

— Не на поверхности? — поинтересовался Илья.

— Там все давно выбрано. Ползут под землей по ходу золотых жилок.

— Да, в мое время таких технологий не было, — согласился Илья.

Хозяин провел их в банкетный зал и усадил на почетные места. За стулом Ильи тотчас встала симпатичная девушка в белом передничке и с азиатской внешностью: черные волосы и красивые, чуть раскосые, глаза. За стулом Селины — приятный молодой человек.

«Это андроиды, — раздался в голове Ильи голос Селины, — и высокого класса. Они готовы обслуживать гостей не только за столом. Для приятного отдыха наверху есть специальные комнаты. Мамонтов может позволить себе заказать андроида для каждого гостя».

«Ну и ну, — Илья не сразу вспомнил, как перейти на безмолвную речь. — И это принято?»

«Не бегать же солидным людям во дворец наслаждений, такое больше для простонародья. Погоди, это только цветочки».

И в самом деле, девушка временами касалась руки Ильи, а ее волосы раза два, словно невзначай, скользнули по его щеке. Вообще-то довольно приятно.

Блюда подавали легкие, скорее закуски, и под аккомпанемент живой музыки. Поднимали тосты за хозяина (отмечался юбилей его компании) и, конечно, за новоизбранного губернатора и его очаровательную жену. Илья поглядывал на гостей, и несколько раз его глаза, будто сами собой, останавливались на молодой женщине напротив. По контрасту с Селиной щеки слегка припухлые, глаза миндалевидные, а подбородок маленький и будто капризный. Волосы спадают на плечи темно-кудрявой волной. В ответ на взгляды Ильи женщина слегка улыбнулась, но как бы в сомнении.

После легкого десерта хозяин предложил сделать перерыв для отдыха. Все встали, перешли в другой зал с диванчиками и разбились на пары и группки. Селина куда-то делась. К Илье неожиданно подошла кудрявая женщина.

— Я Магда, — улыбнулась она. — Вы на меня то и дело поглядывали, но по трансиду ни звука. Меня это заинтриговало, в таких случаях мужчины обычно флиртуют, ведь больше никто не услышит. А потом вспомнила, что вы из прошлого, может и трансида нет. Я права?

Очень приятная, манящая улыбка. Илья сглотнул.

— У меня только внешний трансид, не привык к имплантам. А вы очаровательны, красивая и беспечная.

— Да, жена у вас выглядит строже, — покачала кудрявой головкой Магда. — Наверное, нелегко жить с рогной. А вы тоже красивый мужчина. — Она оглянулась: — Давайте, посидим где-нибудь в уютном уголке.

Она непринужденно взяла Илью за руку, и повела по лестнице вверх. Неловко оставлять Селину, но и сопротивляться как-то глупо.

Наверху оказалась круговая галерея — похоже, под вершиной купола, а в нишах двери. Магда свернула к той, где горел зеленый огонек.

— Вот свободная. Можем поговорить без помех.

Внутри оказалась роскошная тахта и большое окно с видом на заснеженные горы. Магда ничего не сделала, но пейзаж сменился на тропические джунгли, и стало заметно теплее — наверное, управляла через внутренний трансид.

— Предпочитаю заниматься любовью в теплых краях, — сказала она, откидываясь на подушки. Платье у нее было как розовая пена, из нее соблазнительно выступали округлые колени. — Пока не буду деактивировать платье, только увеличу проницаемость. Вначале так забавнее.

У Ильи пересохло горло.

— Вы хотите заняться сексом?

— А ты нет? Я уж брошу это дурацкое «вы». Оставь, нас же сразу потянуло друг к другу. Такие неожиданные встречи самое приятное на вечеринках.

— Я к этому не привык, — пробормотал Илья.

Магда томно потянулась, приоткрыв губы. Ее фарфоровое личико заманчиво белело среди кудрей.

— Обними меня, и все пойдет само собой. Твоя жена, скорее всего, тоже сейчас развлекается с кем-то.

Как отказать такой соблазнительной женщине, уже весь загорелся. Но упоминание о Селине обдало холодком: вдруг опять посмотрит с обидной улыбкой?

— Не уверен, — пробормотал Илья, чуть отступая от тахты.

— Фу, — состроила гримаску Магда. — Я-то думала, вот наконец настоящий мужик. Хоть присядь, не стой как болван.

Это тоже задело. Илья сел на край тахты, а Магда вдруг гибко приподнялась и оплела руками его шею. Платье куда-то исчезло, чувствовалось упругое давление ее груди. Потом пальчики Магды побежали вниз, в паху будто разгорелось пламя, и дальше все, действительно, пошло само собой…

Оставил Магду сонной, с полуоткрытыми губами и растрепанными кудрями. Наскоро привел себя в порядок и вышел в круговой коридор. Было приятно и стыдно одновременно. За другими дверями, небось, происходят такие же сцены. Ну и вечеринки у них в XXIII веке! Но теперь ничего не поделаешь, надо разыскивать Селину. Хотя лучше, если бы она уже уехала.

Никуда не уехала. Сидела на веранде и смотрела на пургу, разыгравшуюся за прозрачной стеной. Пристально поглядела на Илью.

— Вижу, не удержался от соблазна, — вздохнула она. — Надо было тебя предупредить, хотя что толку. Хорошо еще, это обыкновенная потаскушка и никакими язвами на тонком плане тебя не наградила. Сейчас я с такими сама справлюсь, но было бы неприятно в тебе копаться.

— Ты знаешь, что бывает на таких вечеринках? — спросил Илья. Наверное, прозвучало глупо, потому что Селина фыркнула:

— Госпоже Ассоль было бы стыдно, услышь она, что мы порой обсуждали в своих дортуарах. И современные нравы, и даже позы. Конечно, все чисто теоретически. Сексуальные удовольствия на первом месте в современном мире, Илья, а духовность разве что на десятом. Если бы не я, ты не знал отбоя от женщин. Эта Магда беспечна, другие испугались бы дразнить рогну.

— Мне никого не надо, кроме тебя, Селина. Извини, действительно не смог удержаться. Можешь испепелить меня на этом самом месте.

— Увы, даже этого не могу, — грустно сказала Селина, — зря хвасталась. Швыряться молниями, как ты говоришь, я могу только, когда ты рядом. Силы Огненного мира невозможно контролировать одной женской энергией Инь. Обязательно должна присутствовать и мужская энергия Ян. Я от тебя иногда подпитываюсь, разве ты не замечал?

— Вот как?.. Действительно, будто волны холода проходили сквозь тело, когда ты метала молнии.

— Значит, заметил. Этак ты и сам научишься управлять энергиями, если я буду не очень далеко, конечно. Нужна полная настроенность друг на друга.

Донесся мелодичный звонок.

— Гостей извещают, что можно возвращаться в банкетный зал, — сказала Селина. — Все будут расслаблены, а обстановка куда непринужденнее, чем в начале. Не хочешь присоединиться?

Во рту появился неприятный привкус — мало было секса, так еще нацеловался с этой Магдой.

— Не хочу, — сказал Илья. — Давай попрощаемся с хозяином.

Селина невесело улыбнулась: — Тебя перестанут приглашать на такие вечеринки. Как установить с тобой неформальные связи, если взятку заведомо не возьмешь, своих денег полно, а от соблазнительных дамочек отказываешься? Ведь ее не зря посадили напротив тебя — девушка из разряда «делай со мной, что хочешь», такие мужикам нравятся.

Илья вздохнул: — Идем.

Золотопромышленник долго уговаривал остаться, наконец простились.

— Летим домой, — с облегчением сказал Илья. — Помиримся.

— Ну-ну, — сказала Селина.

Ховеры не зависели от погоды: крыша стоянки раздвинулась, и взлетели прямо в метель.

На этот раз Селина хмурилась недолго, а на банкеты и в самом деле приглашали редко — ну и ладно, погрузился в дела. Главное было, как и в Усть-Нере — определить области, где требовались личные усилия, оставив рутинные дела ИИ автономии.

Летом проходила очередная сессия Всемирного конгресса, где Илья теперь состоял в сенате. Сессия проходила в Москве, по традиции выбирали нынешнюю или одну из бывших мировых столиц — везде в свое время были построены величественные здания для этого. Остановились в отеле Огненного цветка, в номере люкс. Селина удовлетворенно вытянулась на кровати.

— И где они берут такие матрасы? Надо заказать для нашей резиденции, а то там никакой… Похоже, Селина, ты совсем отвыкла от монашеской жизни.

На торжественном приеме по случаю открытия сессии они привлекли внимание — молодой губернатор самой обширной административной единицы Всемирной федерации, и Селина, восхитительная в колдовском сиянии изумруда.

Во время заседаний Илья лишь слушал — хотя на сессию выносились только самые важные вопросы, их было слишком много и большинство не затрагивало Колымского края. На вопросы журналистов старался отвечать вдумчиво — касались они в основном добычи платины и, разумеется, школы гейш (при этом телекамеры крупным планом показывали снисходительную улыбку Селины). Голосовал осмотрительно, стараясь занять взвешенную позицию. В результате неожиданно занял довольно высокую позицию в общественном рейтинге сенаторов.

Конечно, посетили Триумфальные сады.

— Все очень аккуратно, — сказала Селина, оглядывая памятник и цветочную композицию. — Кто же за этим следит?..

Но потом отвлеклась, глядя на близкий Каскади-дом.

— Там начался наш путь. Хотя едва не оборвался в самом начале.

— В последнее время ты часто грустишь, — удивился Илья. — С чего это? Тобою все восхищаются.

— Да так… Ладно, тебе завтра на сессию, а я попробую увидеть госпожу Ассоль.

Вернулась поздно и хмурая, но рассказывать ничего не стала.

— У госпожи Ассоль кое-какие проблемы, только это не для огласки. Давай посетим Алтай на обратном пути. Хочется взглянуть на наш заказник.

— Хорошо, — пожал плечами Илья…

В Горно-Алтайске опять взяли глайдер и полетели в Урсул. Снова ужин в приятной дружеской обстановке, Илью поздравили с избранием в губернаторы, рассказывали о делах.

— Народ прибывает, — сказал Максим. — Старообрядцы целую деревню выстроили неподалеку.

— Можно ее посмотреть? — загорелась Селина. — Они пускают к себе?

— Ну, в дом вряд ли пустят, но пообщаться можно. Дела с внешним миром они ведут через меня.

Перед сном Селина вышла походить босиком. Глядя на яркие звезды, вздохнула:

— Если бы Тайша была рядом. Ее мурлыканья так не хватает. Хотя оно и резковато.

Утром Селина обошла вольеры, а потом полетели.

— Лучше бы на лошадях, — с сожалением сказал Максим. — У нас есть конные маршруты к Телецкому озеру. Но я понимаю, у вас мало времени.

— Как-нибудь в другой раз, — вздохнула Селина.

Снова зеленые долины, облака на скалистых вершинах, белоснежный Катунский хребет вдали. Среди леса попадались домики и прямоугольники огородов.

— Некоторые селятся отдельными семьями, — объяснил Максим. — Но с таким расчетом, чтобы собираться на праздники или молитву.

— А кто к вам обычно приезжает? — спросил Илья.

— Больше верующие, уходят от цивилизации. Хватает и сторонников естественного образа жизни.

— Может и ты, Илья, со временем переберешься сюда, — грустно сказала Селина. — Когда надоест губернаторство, да больше двух сроков и нельзя. Женишься, заведешь наконец детей, будете вместе возделывать огород.

— Что? — удивился Илья. — Как это женюсь? Кроме тебя, мне никого не надо.

— А… — задумчиво протянула Селина. — Кажется, мне привиделся не очень вероятный вариант будущего. Не слушаюсь госпожу Ассоль.

Илья вздохнул, что-то странной бывает Селина в последнее время. Помолчали. Наконец в долине показалась деревня среди прихотливо вписанных в рельеф полей.

— Садимся за околицей, — предупредил Максим. — Машинами они пользуются, но летательные аппараты недолюбливают.

Приземлились, и по ухоженной грунтовой дороге вошли в деревню. Добротные бревенчатые дома, яркие цветы за крашеными палисадниками. В конце улицы церквушка с зеленой чешуйчатой кровлей и шестиугольным крестом. Остановились перед большим двухэтажным домом.

— Семьи большие, — сказал Максим, — и строят основательно, как когда-то на русском севере. — Лес рубить позволяем, хотя под присмотром лесничих. Мужики сейчас на покосе, но староста должен быть. Заходить во двор пока не надо.

Он погремел щеколдой. Вскоре дверь дома отворилась, и с крыльца спустился кряжистый мужик с седой головой, в свободной рубахе и портах.

— Здравствуйте, Павел Васильевич, — сказал Максим — Вот гостей привел.

— А одежда, кажется, из холстины, — заинтересованно сказала Селина. — Неужели домотканая?..

Не отвечая на приветствие Максима, староста подошел и уперся цепким взглядом в Селину. Медленно поднял руку, с двумя сложенными пальцами.

— Изыди, сатана, во имя Христово! — громко возгласил он.

Истово перекрестил Селину, и та отшатнулась: — Чего это он?

— Тьфу на тебя, ведьма! — и старик действительно плюнул под ноги Селине. — Не убоюся зла… Эй, Трошка!

С крыльца сбежал здоровенный парень… с вилами в руках.

Илья машинально нащупал рукоять тазера, а Максим крикнул: — Павел Васильевич, они же со мной!

— Вот и забирай обратно свое антихристово семя, — строго сказал старик. — Без нее приходи.

— А в чем дело, Павел Васильевич? — жестко спросил Илья. — Почему оскорбляете мою жену?

Староста опять сплюнул: — Нашел на ком жениться! От нее разит антихристом.

— Пойдем, Илья, — дрожащим голосом сказала Селина.

Илья пожал плечами: действительно, лучше уйти. Взял Селину под руку, они повернулись и пошли прочь. Селина спотыкалась, а Максим тащился следом.

— И что на него нашло? — пробормотал он.

Молча погрузились в глайдер. Глядя с высоты на красиво раскинувшуюся деревню, Селина горько сказала: — Райское место. Но меня в рай не пускают.

И вдруг заплакала. Илья скрипнул зубами.

— Обойдемся без такого рая, — сказал он. — Лишь бы с тобой. — Обернулся к Максиму: — Они ко всем рогнам так относятся?

— Да нет, — удрученно ответил тот. — Раньше все было нормально, для них рогны вроде блаженных.

Задерживаться в Урсуле не стали, полетели в Горно-Алтайск. На вокзале Селина исчезла в дамской комнате и вернулась почти нормальной.

— Есть у меня догадки, — сказала она в ответ на вопросительный взгляд Ильи. — Только надо посоветоваться с госпожой Кэти. Но это не к спеху.

Действительно, было не до поездки в Эдмонтон — началась подготовка к зиме, а забот с губернией оказалось побольше, чем в Усть-Нере. Так, в хлопотах, и прошла вторая половина года.

В новогодние каникулы все-таки слетали на юг, понежились на белых песчаных пляжах Полинезии. По возвращении Селина стала готовиться ко второму семестру, и как-то за ужином сказала Илье:

— Пришли новые рекомендации от комитета по образованию при Всемирном конгрессе. Мне не нравятся. Комитет взаимодействует с комиссией по делам религий и похоже, это Мадос руку приложил.

— А в чем дело? — спросил Илья.

— Предлагают новый учебник по истории религии. Написан блестяще, но подход настораживает. Все религии понимаются, как отражение разных сторон духовного абсолюта, а значит они равноправны. То есть, между христианством и культом Трехликого нет особой разницы — выбирай, что хочешь. И вообще, религии создаются последователями ярких личностей, вокруг которых творится миф о божественности. Например, в главе о христианстве опять упоминается, что вероятно Христос после распятия завел семью в Кашмире. Ученика подводят к мысли, что он может выбрать любую религию, а то и создать собственную. Да и нужны ли они? Авторы заканчивают на пафосной ноте — культ человека, вот высшая религия.

Селина даже раскраснелась от возмущения.

— Ты мне нравишься такой, — улыбнулся Илья, — аж глазки блестят. А вообще, это напоминает слова Ницше о сверхчеловеке (пришлось перечитать, когда Селина упомянула). Он уже по ту сторону добра и зла, и ему все позволено. А тебя эти рекомендации касаются?

— Нет, у меня авторская программа. Но бедных учителей жалко, совсем запутаются.

— А можно это как-то заблокировать, скажем, наложить вето на региональном уровне? У губернатора есть такое право.

— Нет, все сделано хитро. Это именно рекомендации, то есть можно использовать и прежние учебники. А в них история религий обычно рассматривается как восхождение ко все более полной истине. Пока высшие ступени — объединенная христианская церковь, ислам и буддизм. Была надежда, что они, как лепестки цветка, объединятся в единой религии Розы мира, но люди, похоже, устали от духовности… Вот и ты, к примеру, мог бы направить часть своей сексуальной энергии на духовный рост.

Илья чуть не подавился от неожиданности, а потом хмыкнул:

— Боюсь, я тебя развратил. Из тебя вышла бы великолепная жрица. Представляю в белом одеянии на каком-нибудь религиозном празднестве.

— Так я и мечтала, — вздохнула Селина. — Но сейчас уже не хочется. Похоже, мне дают наиграться всласть… Ну а насчет рекомендаций, посмотрим, что будет дальше.

Летом, помимо губернских дел, возникла проблема с водоснабжением на руднике: в водохранилище появилась минеральная взвесь, и пришлось ставить систему очистки.

Главный геолог пожимал плечами:

— Может, это мы виноваты. Нарушили равновесие горных пластов, и где-то пошло активное вымывание породы.

Особо вникать не было времени, очистная система работала хорошо, а там началась очередная сессия Всемирного конгресса.

На этот раз она проходила в Париже. Давно восстановленный после ядерного Холокоста XXI века, город понравился Селине.

— В Эдмонтоне хватает зелени, но на километры тянутся деловые кварталы. В Токайдо зеленые уголки наперечет. А в Париже все гармонично.

На первом, объединенном заседании сената и палаты представителей, встретили Мадоса — тот стал одним из советников председателя Конгресса. Селина прошла мимо, сощурившись, и дернула Илью за руку — дескать, не делай глупостей. Тот изобразил каменное лицо, а Мадос лишь слегка пожал плечами.

— Не понимаю Председателя, — уже в номере пожаловалась Селина. — Не разглядеть, какое черное нутро у этого Мадоса? Но Председатель не духовное лицо, а вот госпожа Ассоль и близко бы его не подпустила. Однако мужчины менее чутки, да и жажда власти ослепляет. Главы мировых религий уже столетие не могут договориться, кто все-таки главнее. Поэтому и верховный наставник так и не появился.

На сессии Илья опять особо не выделялся, зато совершили тур по парижским ресторанам.

На обратном пути Илья решил посетить аффинажный завод в Красноярске, где со времен отца выплавлялась платина из их концентрата — теперь просчитывали вариант строительства такого завода в Зырянке. Для экономии времени полетели самолетом. После беседы со специалистами Илья позвонил Селине:

— Не хочешь посмотреть нашу платину? Как раз готовят к отправке очередную партию.

В похожей на сейф комнате Селина прошлась вдоль стеллажей, поглаживая слитки.

— Похоже, на кругленькую сумму. А сколько ювелирных украшений можно сделать!

— В основном пойдет на технические цели, — сказал Илья. — В качестве денег уже давно не используется.

— А мне на лицеи сколько-нибудь останется?

— Ты жадная, — рассмеялся Илья. — У тебя их уже за девяносто.

— Не у меня, а под патронажем фонда Кэти Варламовой. Но можно открыть еще больше.

— Ладно, посидим с главбухом, посчитаем…

Когда вернулись в Магадан, привычно втянулся в работу по подготовке губернии к зиме. В новогодние каникулы, уже традиционно, слетали в Полинезию, теперь на Самоа.

— Напоминает Сад, — сказала Селина, глядя на голубой простор океана. — Помнишь, как мы плескались на Переландре? У нас будет, что вспомнить.

— Ты опять загрустила, — удивился Илья. — Давай в следующий раз слетаем на Таити.

— Давай, — вздохнула Селина.

Когда готовилась ко второму семестру, опять обратилась к Илье:

— Слушай, тот учебник по истории религий хотят сделать обязательным. Дескать, лучше формирует толерантность, а то участились случаи конфликтов на религиозной почве. Подобных давно не было. Но такая принудиловка уже была когда-то, и ни к чему хорошему не привела.

Илья пожал плечами: — То есть, это будет на уровне закона? Но все законы проходят утверждение в субъектах федерации. Я отклоню его, а ты подготовь обоснование, чтобы я выступил перед Советом автономии. Для обхода моего вето им надо две трети голосов, а они вряд ли попытаются сделать это, для нас проблема не очень актуальная.

Вето он наложил, но члены совета его и обсуждать не стали — хватало более важных вопросов: от распределения налоговых поступлений до строительства дворца наслаждений в Зырянке, которая становилась крупнейшим промышленным центром автономии. Зато в мировых новостях это прозвучало — один из немногих субъектов Всемирной федерации, отказавшихся вводить новый закон.

— Придется выступить на сессии Всемирного конгресса, — вздохнул Илья. — Воспользуюсь твоими замечаниями и добавлю свои.

Селина рассмеялась: — Тебя уже начинают клеймить, как консерватора. Хотя и добавляют: что с тебя взять, если сто лет проспал в какой-то дыре? Странно, как быстро возвращается былая нетерпимость…

Но еще до сессии опять начались проблемы с Хель-гейт. Водохранилище затянуло белой мутью, и вода стала непригодна ни для питья, ни для технических целей. Пришлось срочно сооружать водовод от ближайшей горной речки и сократить объем промываемой породы. Небольшая компания — Илья, Селина, Хрунов, главный геолог и инженер — собралась на берегу водохранилища. Мало того, что вода побелела, она еще и клокотала, выплескиваясь на берег. Резко и неприятно пахло.

Селина поморщилась: — Знаешь, Илья, напоминает вонь под землей, где были эти…

Она не стала упоминать хэ-ути при посторонних, но и так было ясно.

— Да, похоже, кончилась наша спокойная жизнь, — сказал Илья. — А каковы результаты съемки?

Прямо на фоне воды возникла трехмерная проекция. Линии схемы подвигались, совмещаясь с очертаниями берегов.

— Видите, ниже дна водохранилища образовался некий купол, — стал пояснять геолог. — О нем говорила леди Селина, но тогда съемка ничего не зафиксировала. Складывается впечатление, что с тех пор он поднялся сквозь горные породы. Возможно, размягчая их, отсюда и взвесь в воде. Напоминает металлический объект, что когда-то обнаружили в озере Узун-кель, но здесь это не диск, а именно купол.

— Проводите съемку как можно чаще, — распорядился Илья. Он глянул на хорошо видимые дома поселка. — Слишком близко, но кто же знал про такую…

Он запнулся, и Селина невесело рассмеялась:

— Можешь выругаться и вслух, а то подавишься. Мне тоже охота, размечталась о новых лицеях.

Когда остались вдвоем, сказала:

— Мне срочно нужен изумруд, оставила его в Магадане. Мы непозволительно долго откладывали встречу с Кайлитом.

— Побудь тут, — хмуро сказал Илья, — пока я обернусь на ховере.

— Не забудь красное платье, что я надевала в прошлый раз.

Илья вернулся через три часа, ховер губернатора развивал скорость дозвукового самолета. Селина переоделась в кабинете Ильи — пусть и редко, он бывал тут. Надевая платье, фыркнула:

— Боевой наряд рогны.

Накинула легкую куртку, спустились в уже сумеречный холл и через скрытную дверцу на лестницу, ведущую вниз.

— Жаль, непонятно, какой у них час? Вдруг Кайлит женился и спит рядом с молодой женой. А тут мы… — и Селина передернула плечами.

— Не нервничай, — коснулся ее руки Илья. — Ты выглядишь как настоящая леди. — Он открыл дверь, зажегся свет, и вошли.

Селина подошла к зеркалу, а потом постучала изумрудом по стене. Слабый музыкальный звон… Она со вздохом села. — Ждем.

Ждать пришлось долго. Илья уже начал клевать носом, но Селина сидела прямо, не касаясь спинки стула. Наконец пол качнулся, сердце сделало перебой, а стены приобрели опаловый оттенок…

И их унесло прочь!

Ветер хлещет по лицу горячим полотном, все вокруг содрогается, они сидят посреди какой-то сумрачной равнины, и странными кажутся здесь стулья и стол. Илья вскакивает, а следом встает Селина. Ветер путает ей волосы, на щеках румянец… хотя нет, это отсветы пламени. Что-то яростно пылает невдалеке среди черных обломков.

— Где мы? — чужим голосом спрашивает Селина.

Темные тучи почти закрывают небо, в них врезаются зубцы гор. В просветах между облаками тоже угрюмый багровый огонь. Они что, опять попали в Агр?.. Сердце болезненно бьется, словно касаясь ребер при каждом ударе. Стиснув зубы, Илья оглядывает окрестности.

Некая светлая полоса тянется от гор среди темной равнины, и пропадает в какой-то черной дыре. И тут горы громоздятся над ней… а ведь очертания знакомы. Точно такие высятся над Хель-гейт!

Вдруг от тяжкого гула закладывает уши, а почва дергается так, что оба падают на колени. Из дыры выметывается красное пламя — какой-то взрыв! Действительно, врата ада! Хотя губы чуть не трескаются от жара, внутри все заледеневает.

— Смотри! — кричит Селина, указывая назад.

Какое-то мерцающее пятно появляется над светлой полосой и быстро растет, приближаясь. Вдруг начинает расходиться в стороны — и это уже не пятно, а рой.

— С-сейчас! — стуча зубами, говорит Селина.

Она поднимает руки над головой, сплетая пальцы…

— Н-не знаю, что выйдет, — слезы текут по щекам. — Это плотные материальные объекты.

Они уже близко, и видно, что это то ли живые существа, то ли крылатые машины. Скорее машины: они не машут крыльями, а сзади изрыгают красный огонь. У них есть головы, и они странно похожи на человеческие, только глаза стеклянно отблескивают. На головах венцы… или это пучки антенн?

— П'урги, — говорит Илья, стараясь сдержать лязг зубов. — Мы уже видели таких, только теперь они трансформировались для полета.

Один заворачивает прямо к ним, и видно, как на голове проступает подобие лица, хищного и безжалостного. От п'урга отделяется темная черточка.

Селина что-то кричит и воздевает руки выше.

Слепящее пламя встает перед ними, а слух пропадает от звенящего удара. Беззвучно летят осколки камня, и еще чего-то беловатого. Ноги подгибаются, и Илья падает на землю рядом с Селиной. Хотя земля горячая, его бьет жестокий озноб. По щеке Селины тянется красная полоса.

— Надо же, — доносится ее голос откуда-то издалека, — я смогла. Но если будут еще…

Илья поворачивается на бок. Стая п'ургов уже миновала их и приближается к черной дыре. Пламя погасло, оттуда валит черный дым. Вдруг из дыма выныривает чудовищная рогатая голова.

Разверстая круглая пасть, и в ней мерцает бледный фиолетовый огонь! Мощная чешуйчатая шея с зубцами, как у стегозавра! Человеческая фигурка сидит на шее!

Пасть изрыгает реку фиолетового огня — он кажется призрачным, но от жара пузырится кожа на лице. Опираясь на руки, Илья со страшным усилием бросает себя на Селину, втискивая ее в землю. Раздается жуткое шипение, словно вода вскипает на исполинской сковородке. А потом раздирающий уши вопль, и все уплывает во тьму…

Постепенно вернулись смутные ощущения: что-то живое дергается под ним. Илья скатился на бок, и рядом оказалось чумазое лицо Селины.

— Ты меня едва не раздавил, — просипела она. — Как иногда во время секса. — И она истерически рассмеялась.

— Подожди, — тоже хрипло сказал Илья. — У тебя щека ободрана.

Платок когда еще сыщешь, так что придвинулся и стал слизывать со щеки Селины кровь и грязь. Соленый вкус, и песок хрустит на зубах.

— Ладно-ладно, — наконец сказала Селина. — За неимением йода сойдешь и ты. Спасибо. Давай попробуем встать.

Это оказалось непросто, колени подгибались. Наконец кое-как встал и поднял Селину, засунув ей руки под мышки. Оба сразу закашлялись.

Над землей стлалась темная пелена, там и сям догорали какие-то кучи. Смрад стоял ужасный. Илья кивнул на ближайшую кучу:

— Похоже, это все, что осталось от п'урга. Кайлит рассказывал о неких огнедышащая тварях, не он ли на ней явился?

— Борги, — выговорила Селина, отплевываясь. — Ты-то цел?

— Хорошо, что куртка кожаная. Только волосы, кажется, обгорели и на лице волдыри будут.

Селина глянула искоса: — Да уж. Но облизывать тебя не буду, подожди, пока доберемся до аптечки.

— Сначала глянем, что с Кайлитом, если это он? Или уже… уехал?

Небо хмурое, ни следа п'ургов. Спотыкаясь о камни, дошли до темной дыры. Оттуда еще валил дым, как из печи, и слышались удалявшиеся громкие стоны. Прислонясь к валуну, сидел человек. Темный комбинезон, местами лопнувший, маска со стеклянными очками, от нее идут трубки за спину.

— Эй! — хрипло сказала Селина и похлопала маску по щеке.

Медленно поднялась рука и стянула маску. Это действительно был Кайлит, хотя порядком испачканный. Он пошевелил губами:

— Леди Селина? Вы как прекрасное видение. Извините, пока нет сил встать на ноги.

Селина фыркнула: — Учись, Илья. Лежит полумертвый, а говорит комплименты.

— Я в порядке, — запротестовал Кайлит. — Только отдышусь немного… — Он прислушался: — Борг ранен, еле уползает. Эти твари, хэ-ути, быстро совершенствуют военную технику. Сегодня применили ракеты.

— Чего им надо? — хмуро спросил Илья.

— Похоже, не хотят отказываться от Хель-гейт. Они соорудили тут подземный купол, а к нему протянули магистраль от другой точки перехода. В этот раз наземную, а то туннель получится слишком длинным, и его легко завалить.

Илья глянул на Селину: — Наверное, от Горного. Я не говорил, что видел там трехпалый отпечаток?..

— Они перебрасывают по ней оборудование, — возбужденно продолжал Кайлит. — Порядком нам надоели, вот я и решил их притормозить.

Селина покачала головой и, встав на колени, положила пальцы на голову Кайлита.

— У вас воспламенены центры, связанные с Даром, — сказала она. — Рогн учат, как умерять это пламя, иначе смерть. Наверное, трудно контролировать боргов. Полежите спокойно.

Кайлит прикрыл глаза, потом лицо стало разглаживаться. И дыхание сделалось ровнее. Лицо Селины, напротив, осунулось, а глаза потускнели — она будто старела на глазах. Илья прикусил губу и решительно положил руку на плечо Селины.

— Довольно! Ты сейчас сама упадешь.

Вздохнув, она отняла руку от головы Кайлита.

— Хорошо, что у тебя энергии через край, — тускло сказала она. — Можно подпитаться.

Но пока осталась на коленях, а Кайлит пошевелился и довольно бодро встал на ноги.

— Спасибо, леди Селина! Вы вдохнули в меня новые силы. Жалко, у нас нет рогн. Мы все-таки неуклюже обращаемся с Даром.

Селина тоже встала, однако сразу покачнулась. Кайлит поспешно взял ее под руку, а Илья за талию.

— Нас учат долго, — сказала Селина. — А старшие рогны живут в нашем особом мире годами. Удивительно, как вы еще справляетесь. Но будьте осторожнее, Кайлит. Один маленький шаг за другим.

Она огляделась: — Безотрадная местность.

— Руки сюда не дошли, — вздохнул Кайлит. — И еще появились эти… Правда, они и выбирают безлюдные места. Посмотрим, усвоят ли урок на этот раз.

— Пора домой, — сказала Селина. — Всем надо отдохнуть… Да, забыла. Кайлит, есть ли у вас какой-нибудь способ связаться с нами? А то мы оказались совершенно не готовы.

Кайлит покачал головой: — И как я не подумал? Правда, это будет односторонняя связь. Дайте сюда изумруд.

Селина запустила руку под блузку и достала камень. — Извините, я не буду снимать цепочку. Волосы мешают.

Протянула на ладони Кайлиту, а тот придвинулся, достал свой молоточек и приложил к изумруду. Что-то сказал, а скорее пропел. Изумруд тренькнул, и от него будто прыгнула зеленая волна.

— Готово, — сказал Кайлит. — Камень начнет звучать и замигает, когда я пошлю вызов. Это будет означать, что вам надо срочно сюда.

Прядь волос Селины упала ему на щеку, он облизнул губы и отодвинулся. Селина моргнула.

— Всего хорошего, Кайлит, — сказала она. — Отдохните.

— Вы сможете вернуть нас обратно? — спросил Илья.

Получится ли у него: видно, что устал? Но Кайлит кивнул, а в скале открылся опалово мерцающий проход. Они вошли.

Снова туннель с мерцающими стенами, только теперь он раздваивался.

— Вам туда. — махн3ул рукой Кайлит и вошел в другой туннель.

Снова знакомое гудение, вибрация пронизывает тело. Не проходит минуты, и они в знакомом помещении. Опаловый свет меркнет, сменяясь обычным электрическим. Селина вздыхает:

— Похоже, Кайлит стесняется женщин. Я понимаю, там стоит начать ухаживать, и сразу наденут хомут на шею. И тут я, Селайна…

Была ночь, в холле никого, поднялись в кабинет Ильи. Селина стащила платье.

— Теперь хоть выбрасывай, — пожаловалась она. — Надо было аккуратнее меня … придавливать. — И она невесело рассмеялась.

— Надо дождаться утра, — сказал Илья, — и еще раз все обсудить. Будущее Хель-гейт явно под угрозой. Не знаю, почему Кайлит рискует из-за нас? И вообще, что здесь надо этим хэ-ути?

Селина отыскала аптечку (висели во всех помещениях рудника) и стала распылять на его лицо спрей от ожогов.

— Закрой глаза… Надо же, раньше п'урги жалили энергетическими разрядами, а теперь завели механические жала. Ранили даже борга… Постой!

Она отбросила пустой баллончик и выхватила из сумочки трансид.

— Так… Вот оно! «И она отворила колодец бездны; и поднялся дым из колодца, словно дым из великой печи… И из дыма вышла саранча на землю… И саранча по виду своему подобна коням, приготовленным на сражение, и на головах у нее словно венцы, подобные золоту, и лица у нее словно лица людей… и она имела брони словно брони железные, и шум крыльев ее словно шум от колесниц…».[99]

— «Откровение Иоанна», — сказал Илья, — теперь меня так легко не подловишь. Думаешь, п'урги это и есть та саранча?

— А что, похожи. Боевых роботов Иоанн не видел, а звук двигателей вполне мог принять за шум крыльев. Не это ли воинство Темный чертог готовит для битвы за наш мир? Лорд Морион, да и Кайлит говорили, что хэ-ути собираются проникнуть на поверхность земли в нескольких местах.

— Да уж, — пробормотал Илья. — Сражаться с адским воинством?.. Лучше уж взорвать Хель-гейт, как говорила госпожа Кэти. Начинаю понимать, что она имела в виду.

— Боюсь, тут понадобится атомная бомба, — с горечью сказала Селина. — Но все такое оружие давно уничтожено, слишком дорого обошлось человечеству…

Утром узнали, что ночью в районе Хель-гейт было землетрясение, правда без жертв и особых разрушений. Навестили водохранилище: вода успокоилась, а взвеси стало меньше. На совещании обсудили ремонтные работы, но больше пока решили ничего не предпринимать, только разработать план экстренной эвакуации на случай более сильных землетрясений.

— У тебя будет время съездить в Эдмонтон? — спросила Селина. — Давно хочу повидать госпожу Кэти, да и проехаться по нашим колледжам в Канаде. Там вместо лицеев колледжи. Ничего, если я потом задержусь на недельку?

— Ладно, — вздохнул Илья. — Мне тоже надо поговорить с Джозефом, а по трансиду не хочется.

Снова ехали поездом и вышли на острове Диомида, поглядеть на два синеющих вдали материка — Америку на востоке и Евразию на западе.

— Кому-то все неймется, — сказала Селина, — не устраивает нынешний мир. А люди не понимают, как он хрупок. Похоже, надоело благополучие за сто с лишним лет…

В Эдмонтоне Джозеф открыл для них тайную дверь.

— В Саду уже поздно, — сказал он, — однако госпожа Кэти рада вашему приезду.

В этот раз они увидели ее на фоне вечернего моря. Словно всадники с белыми плюмажами неслись к берегу, взметывая на камнях жемчужные волосы. Шум разбивающихся волн звучал величественной музыкой, а лицо Кэти светилось как перламутровая раковина. Когда она заговорила, шум волн сделался тише.

— Давно вас не было, — сказала она. — Ты, Селина, развила бурную деятельность, даже до нас вести доходят. Но об этом поговорим позже, наедине. Расскажите о том, что не попадает в сводки земных новостей.

Рассказывал Илья — в основном об угрозе, нависшей над Хель-гейт, и встречах с Кайлитом.

— Похоже, хэ-ути строят планы выйти на земную поверхность и развязать войну, — закончил он. — Селина полагает, что они выполняют волю Темного чертога и эти события предсказаны в Апокалипсисе. Неужели действительно так?

— Ну, Армагеддон начался давно, — сказала Кэти. — Сейчас только пауза перед решающей битвой. Она вполне могла случиться раньше, но возникла Северная, а потом Всемирная федерация, так что враг был в некоторой растерянности. Но он использовал это время с толком.

— А кто будет воевать? — спросил Илья. — Больше нет ни враждующих государств, ни армий. Разве что хэ-ути с человечеством.

— И это тоже, — сказала Кэти. — Но враг стал хитрее, и войны большинство людей даже не заметит. Снова пошел процесс, когда-то прерванный Третьей мировой войной. Собственно, поэтому Высшие силы и допустили ее. Но теперь опять возникает система тотального контроля над поведением, мыслями и желаниями людей. Их превращают в рабов, не сознающих, что они рабы — властителей и своих низших инстинктов. И разумеется, явится властелин, перед которым будет сладко преклониться. Сдерживать этот процесс и далее бессмысленно. Люди сами выбирают свою судьбу.

— Как же быть с Хель-гейт?

— Ее время прошло. Мы мечтали, трудились, любили — но теперь все кончилось. Не держитесь за нее. Ни за что не надо держаться. Теперь ясно, почему наш рудник давно назвали вратами ада. Однако мы сумели взять от него все, что возможно. Теперь эта страница перевернута.

— Но наша жизнь продолжается, — тихо сказала Селина.

— Да, Селайна. И мы поговорим об этом наедине.

Та вздрогнула, а Кэти глянула на Илью, потом на Джозефа.

— Я думала, вы в чем-то повторите путь нас троих. Но у вас оказались другие судьбы. Тебе, Илья, мне сказать нечего, иначе это будет вторжением в свободу воли. С тобой, Джозеф, мы поговорим еще не раз. Слишком я привязалась к земному миру. А теперь оставьте нас с Селиной одних.

Они вышли. Илья еще раз глянул на расцветающие за Кэти пенные цветы и закрыл дверь.

Сели за столик, и Джозеф налил по стаканчику виски.

— Грустная сегодня госпожа Кэти, — вздохнул он. — Обыкновенно веселее. Конечно, у нее какие-то свои заботы.

Селины долго не было, поговорили о делах «Universe Mining». Техническая сложность программы освоения астероидов впечатляла. Корабли-буксиры для доставки малых ледяных астероидов на орбиту Луны, заводы-платформы для переработки, обитаемая база на Психее…

Тут, Илья, ты отстал на столетие. Хорошо, что Джозеф отслеживает, как крутятся их денежки.

Наконец появилась Селина. Илья вскочил:

— Что с тобой?

Не отвечая и промокая глаза платком, Селина ринулась к двери, а потом в их комнату. Хорошо еще, не закрыла дверь. Упала на постель и разрыдалась во весь голос. Кусая губы, Илья сел в кресло. Чувствовалось, трогать Селину сейчас нельзя. Наконец она встала и скрылась в ванной. Появилась с красными глазами и решительно заявила:

— Илья, ничего не буду рассказывать. В последнее время я боялась заглядывать в будущее, слишком у нас все было хорошо. Ну, так меня окунули в него. И похоже, его уже не изменишь, так что госпожа Кэти не стала меня щадить… Ладно, будем справляться с неприятностями по мере поступления. Я не остаюсь в Канаде, завтра едем домой.

Что произошло? Она так мечтала побывать в канадских колледжах фонда Кэти Варламовой, которые видела только в холораме, и вдруг отбой. Стало зябко: неужели что-то случится с Селиной?

Вернулись самолетом, и Селина сразу стала носиться по лицеям. На летнюю сессию Всемирного конгресса поехали вместе, хотя Селина и поморщилась — сессия проходила в Токайдо. На этот раз Илья подготовил выступление по поводу нового закона о религиозном образовании. Большинство выступлений так и оставались виртуальными, хотя телевидение порой показывало их фрагменты, но ИИ Конгресса неожиданно внес его в повестку реального заседания.

— ИИ учитывает количество запросов по этой теме, — пояснила Селина. — Сначала закон везде прошел на «ура», но теперь вновь развернулась дискуссия.

Снова остановились в отеле Огненного цветка, и Селина смотрела на приближенный конус Фудзи.

— Как-то поживает Юкико? — вздохнула она. — Решительная. Всего пару раз увиделась с Морихеи, и пошла за него замуж. Сказала, что другие ее знакомые перед ним просто блекнут. И еще, что непременно отомстит за ту, настоящую Юкико. Похоже, нашли друг друга.

— А мы не нашли друг друга? — спросил Илья, обнимая ее.

— Да уж, — усмехнулась Селина. — Обошлись вообще без знакомства. А ты разве не хочешь поработать с докладом еще?.. Похоже, что нет.

Из выступления Ильи Варламова на летней сессии Всемирного конгресса, 2233 год:

«Господа сенаторы, уважаемые депутаты палаты представителей, все люди Земли. Я хочу высказать свое мнение по поводу нового закона о религиозном образовании и воспитании. Думаю, вопрос гораздо важнее, чем обычно полагают. Речь идет о дальнейшей судьбе цивилизации. Не все задумываются, что реальной основой Всемирной федерации стали не поразительные успехи науки и техники, которыми я до сих пор восхищаюсь, а культура. В особенности с трудом достигнутое уважение к культурным ценностям других людей и народов. А в основе культуры всегда лежит религия.

Без исторического объединения трех ветвей христианства, без приятия ислама и буддизма как равноправных путей к Богу, не был бы построен тот фундамент, на котором стоит современная цивилизация. Но не следует думать, что этот фундамент незыблем. Человечество еще далеко от совершенства, оно склонно уставать от добра. Три мировых войны, когда были спущены с цепи псы алчности и жажды власти — тому пример. Я понимаю авторов закона, которые стремятся к благой цели — укреплению толерантности. Но благими намерениями, как говорят, ад вымощен. И принятые на основе этого закона рекомендации фактически размывают фундамент, о котором я говорил.

Разве можно уравнивать религии правой руки — христианство, ислам и буддизм — с религиями левой руки, в которых тайно или явно присутствует культ демонических сил? Эти силы столь же реальны, как и доказанное за последние два века историческое существование Христа. Почитайте написанную еще два столетия назад книгу Джанет Варламовой — о том, какие безобразия творились в Америке сторонниками культа Трехликого. Эти темные храмы существуют и сейчас. Да, информировать детей о таких культах надо — чтобы предостеречь от губительного соблазна. Но прежде надо формировать веру в силы Света, в бессмертие души, в неотвратимость возмездия. Для этого в вашем столетии сделано удивительно много, и нельзя прекращать эти усилия. Я хочу привести слова Достоевского, русского писателя далекого XIX века:

„Если есть и была до сих пор любовь на земле, то не от закона естественного, а единственно потому, что люди веровали в свое бессмертие… Уничтожьте в человечестве веру в свое бессмертие, в нем тотчас же иссякнет не только любовь, но и всякая живая сила, чтобы продолжать мировую жизнь. Мало того: тогда ничего уже не будет безнравственного, всё будет позволено, даже антропофагия…“.[100]

Нравственность и так все больше расшатывается в современном мире. Если допустимы самые разнообразные формы сексуального удовлетворения в дворцах наслаждений, лишь бы с согласия сторон, то многие задумываются: а почему не обойтись без такого согласия? От игры в садизм до настоящего садизма лишь один шаг. Нельзя разрушать последние плотины, которые еще ограждают цивилизацию от хаоса…».

Во время перерыва он спустился в помещение для зрителей, где холорама размером в стену воспроизводила зал заседаний. Селина поцеловала его (и тут же оказалась под прицелом телекамер).

— Поздравляю с дебютом, — сказала она. — Неплохо, хотя не обошелся без штампов. Я насчет псов алчности и жажды власти, а еще, чем ад вымощен. Правда, их сейчас подзабыли, так что прозвучало довольно эффектно. Интересно, что Мадос скажет, его выступление после перерыва.

А потом нагнулась к уху Ильи: — Так и хочется поставить ему подножку, конечно взглядом, рогны это умеют. Но никак нельзя.

Однако Мадос перенес свое выступление, и вечером Селина сказала: — Интересно, почему? Такое впечатление, что не захотел вступать с тобой в полемику. Даже уступил первое место по популярности, хотя и язвительных комментариев хватает. Как обычно — проспал сто лет и вылез учить современных людей нравственности. Мне, так даже польстили: дескать, хорошо Варламову рассуждать, у него миллиарды и красавица жена, от которой не захочется ни в какой дворец наслаждений. Но что делать обычному работяге, у которого денег мало, жена опостылела, а свободного времени сколько угодно? Однако ты становишься популярен, а по поводу Достоевского прямо вал запросов. Его у нас подзабыли…

Мадос выступил в конце сессии. Что удивительно, с похвалой отозвался о выступлении Ильи — но в основном за упоминание о бессмертии. Есть бессмертная душа или нет, споры об этом не скоро закончатся, а человечество как-то упустило из виду, что при небывалых успехах биологии физическое бессмертие стало вполне реальным. Он предложил обширную программу исследований, в результате которых его можно будет достичь уже в этом столетии.

— Хитрый змей, — прокомментировала Селина. — Твое выступление забыли, а его идея сразу приобрела огромную популярность. Программа явно будет принята.

— Бессмертие и вправду возможно? — спросил Илья. — Что об этом говорят Наставницы?

— При нынешнем состоянии человечества, нет. Разве лишь через тысячу лет. Биологи не хотят понять, что кроме физической структуры тела есть и тонкая. Без эфирного и астрального тела жизнь невозможна. Так что Мадос обманывает людей. И знаешь, Илья, я поделилась своими опасениями с госпожой Кэти. Они у меня возникли после того, как Мадос меня изнасиловал, — Селину передернуло. — И еще, помнишь тот странный разговор со старостой раскольников?

— Да, — хмуро сказал Илья. — Про антихристово семя.

— Молодец, что запомнил. Меня это сильно потрясло. Я с трудом заставила себя говорить, слова пришлось прямо выдавливать. Так вот, госпожа Кэти подтвердила, что в некоем узком кругу есть мнение, что Мадос и есть тот, кого упоминает Иоанн в «Откровении». Помнишь: «И дал ему дракон силу свою и престол свой и власть великую»?[101] Представляешь, я могла родить ребенка от Антихриста? Тот староста просто не понял, что это была лишь возможность. Недаром мне воспретили деторождение.

— Антихрист это вообще миф, — с неудовольствием сказал Илья. — Такого слова нет в Библии. И дракон в «Откровении» описан с семью головами и десятью рогами, такое существо нереально в нашем мире.

— Вот именно, в нашем. Иоанн прозревал в недоступные для нас сферы, где дракон, он же сатана, обитает. Сам не может явиться в наш плотно-материальный мир, вот и посылает своего слугу.

— Да уж, — вздохнул Илья. — Не очень верится, но снова хочется набить морду этому Мадосу.

Селина хмуро улыбнулась: — Не вздумай. Ты наверное останешься единственным, кто «набил морду» Антихристу. Он тебе этого не забудет… Но спасибо, ты меня хоть чуточку рассмешил.

Осень и зима прошли спокойно. Что радовало, Селина всегда ночевала дома. Весной, едва начал сходить снег, напомнила о себе Хель-гейт.

Илью вызвали. Та же компания, что и в прошлом году, собралась на берегу водохранилища. В этот раз слышалось не клокотание, а громкий треск. Лед ломался, желтоватые льдины напирали на берег, разламываясь о валуны. Неприятно-желтая вода бурлила, от вони было трудно дышать.

— Снова, — вздохнул главный инженер. — Похоже, никакая очистка не поможет, а по водоводу поступает мало, в горах едва началось таяние.

— Что показывает съемка? — спросил Илья.

— Месяц назад купол поднялся ближе ко дну озера, а потом все датчики вышли из строя.

Илья обернулся: железная дорога проходит недалеко от берега, да и поселок слишком близко. Кто же знал?..

— Пусть люди уезжают из поселка, — сказал он. — Сколько там осталось?

— Семей пятьдесят, — сказал Хрунов. Он постарел за прошедшие годы, но сохранял бодрый вид. — Люди стали уезжать еще прошлым летом, когда начались проблемы с водой.

— Эвакуировать всех. Я поговорю с мэром Усть-Неры насчет их размещения.

— На первое время можно в лицее, — сказала Селина. — Сейчас каникулы.

— Хорошо. Работу на шахте продолжим вахтовым способом, но тоже готовимся к срочной эвакуации. Детали сейчас обсудим на планерке…

Земля содрогнулась под ногами. Из трещин во льду выплеснулись желтые фонтаны. Треск стал оглушительным, словно раздирало земную твердь. Селина зябко поежилась:

— Очень сильное электромагнитное поле под озером. И будто разряды, один за другим.

— Похоже, наши друзья хэ-ути опять активизировались, — сквозь зубы сказал Илья. — Быстрее в правление.

Планерка получилась сумасшедшей: надо было оповестить жителей поселка, подогнать внеочередной электропоезд из Усть-Неры, приостановить подземные работы, и многое другое.

Быстро вывезти людей не получилось, многие хотели забрать хоть какое-то имущество. Когда наконец собрались отправлять состав, земля страшно содрогнулась, и над водохранилищем стал подниматься черный дым.

— Надо посмотреть, целы ли пути? — крикнул Илья. — Пока нельзя отправлять поезд.

Он кинулся к ховеру, но Хрунов удержал его за руку.

— Минутку! Нельзя без охраны.

Минутка растянулась на пять, но все же скоро подлетел глайдер службы безопасности, и Хрунов запрыгнул в него. Когда поднялись в воздух, Селина ахнула. Сквозь дым стало видно, что над бывшим водохранилищем поднялся желтоватый купол. Оставшаяся вода низвергалась в расселины, откуда взлетали фонтаны пара. Вокруг основания купола сгущалась некая мгла и ползла на берег. В одном месте она уже скрыла железнодорожные пути.

— Надо посмотреть, что это такое? — сказал Илья. — Сядьте поближе.

В отличие от обычных, губернаторский ховер был оснащен ручным управлением. Пилот посадил машину в двухстах метрах от клубящейся мглы. Глайдер охраны пополз над землей в ее сторону.

— Не следовало бы, — напряженным голосом сказала Селина. — Разве у вас нет роботов?

Но глайдер остановился, и из грузового отсека выплыл диск разведочного робота, такие применялись для контроля оставленных штреков. Диск исчез во мгле. Там сразу началось некое брожение, и вдруг тьму прорезали фиолетовые зигзаги молний. Послышалось глухое ворчание.

— Конец бедному роботу, — сказала Селина. — Там было под миллион вольт.

Мгла внезапно собралась в пульсирующие клубы, и те словно прыгнули на глайдер охраны. Его окутала тьма, а из динамиков раздались нечленораздельные вопли.

— Назад! — крикнул Илья. Их ховер тоже начал пятиться.

— Поздно, — сказала Селина. В голосе слышалось рыдание, а лицо осунулось.

Но глайдер все-таки выполз из сумрака. Он пылал, однако дверцы откинулись — сработала аварийная автоматика, — и из машины вывалилась человеческая фигура. По одежде тоже плясало пламя.

— К нему! — крикнул Илья.

Пилот был профессионалом — ховер подлетел к горящему глайдеру, разворачиваясь в тошнотворном вираже. Илья высунулся и, едва не выпав, ухватил человека под руки. Суставы хрустнули, но втащил его в кабину. Хрунов! Торопливо сбил голыми руками пламя и дернулся наружу снова.

— Илья! — закричала Селина. — Остальные мертвы. — И, пилоту: — Немедленно обратно!

На них обрушилась тьма и пронзительный вой. Болезненная судорога пронизала тело. Но ховер уже вылетел на солнечный свет, а Селина обернулась и вытянула руки прямо сквозь «стекло» (вместо стекла был сгущенный воздух переменной плотности, но в этой физике Илья не разбирался).

— Вот вам! — крикнула она.

Из ее рук вырвалась настоящая молния, куда там разрядам, какими хлестала Анупа. Позади грянул гром, и в вихре пламени закружилась какая-то нечеловеческая фигура. Илью пробрал жестокий озноб, а Селина рухнула обратно на сиденье.

— Будут знать, — прохрипела она. — Но вообще-то к боевым действиям я не приспособлена.

Вернулись на станцию. Хрунов сильно обгорел, и его срочно отправили в медчасть. Людей из поезда тоже стали переправлять на рудник, подальше от зловещего купола. Илья объявил в районе Усть-Неры чрезвычайное положение, и затребовал ховеры большой вместимости для эвакуации. Через холораму провел экстренное совещание с чиновниками края.

Потом ушел в свой кабинет, и Селина стала намазывать ему руки средством от ожогов.

— Ничего хорошего, — пожаловался он. — Ни войск, ни военной техники давно не существует. Спасательные отряды не экипированы, чтобы противостоять разрядам в миллионы вольт. Разбомбить купол тоже нечем. Хорошо бы сбросить на него несколько граммов антивещества, ледовые заряды были заготовлены для звездолетов, но так и кружат на лунной орбите. Только нужно разрешение Всемирного конгресса, а я уже знаю, как он работает. Будут обсуждать месяцами, и ничего не решат.

— Может, спустимся на первый горизонт, в комнату с телефоном, и попробуем поговорить?

— Селина, время для переговоров прошло. Это война! Вы отвыкли от войн, а я еще помню. Хэ-ути начали экспансию, об этом предупреждал лорд Морион. И вниз тоже нельзя. То и дело трясет, мы эвакуируем людей со всех горизонтов. Хорошо, что у этого здания высший класс сейсмостойкости, строил кто-то очень предусмотрительный.

— Наверное, твой отец… Подожди!

Селина торопливо протерла руки салфеткой и выхватила из-под блузки изумруд. Тот пульсировал разными оттенками зеленого и издавал тревожное гудение.

— Кайлит! Нужно срочно к нему… Только ты говоришь, что под землю нельзя.

— Идем, — сказал Илья, вставая. — Есть одно место, прочитал в заметках отца.

Быстро оделись, а в холле, похожем на растревоженный муравейник, Илья поманил начальника службы безопасности.

— Буду отсутствовать некоторое время. Могу задержаться, с этой минуты вы возглавляете штаб по ЧС. Выделите мне глайдер.

От охранника тоже отмахнулся: — Ждите здесь!

Повел глайдер в режиме воздушной подушки, но не в сторону поселка, а к подъему в цирк. Позади раздавался грохот, и наплывали клубы дыма.

— Где же это место? А, вот съезд к нему. Мой отец с женой были приглашены на свадьбу Мориона, и они проехали прямо в машине.

Вышли — ветер пронизывал, но хотя бы отгонял едкий дым, — и Селина постучала изумрудом о камень. Поспешно вернулись в глайдер.

Ждали недолго, на заснеженные камни упал опаловый свет. Илья ввел глайдер в освещенный туннель — ширина вполне позволяла, — и уже вскоре оказались в обширном помещении. Везде мрамор, мерцающие самоцветы, золотые змейки скользят по полу — роскошь необыкновенная.

Селина покачала головой: — Ну и ну, королевская приемная. А где же Кайлит?

Возле глайдера оказались две девушки в золотистых нарядах, одна помогла выйти Селине, а вторая поклонилась Илье. — Лорд Морион и леди Цитрин ожидают вас, — сказала она.

— Знала бы, оделась иначе, — пожаловалась Селина, сбрасывая куртку на руки девушке. — Ладно, пойдемте.

Их провели в зал, где на возвышении сидел лорд Морион, а рядом женщина с темными волосами и в роскошном желто-коричневом платье. Селина сделала реверанс. Лорд Морион встал и элегантно поцеловал ей руку.

— Извините, не до церемонных представлений, — сказал он. — Время в вашем мире летит. Мы пригласили вас, чтобы обсудить ситуацию. Хэ-ути начали вторжение в Верхний мир, а я не хочу войны. Склонен оставить все, как есть, хотя это и причиняет неудобства. Однако мой сын…

— Что вы сделали с Кайлитом, леди Селина? — вмешалась Цитрин. Голос музыкальный, только словно позванивают льдинки. — На девушек не глядит, а ради вас готов костьми лечь. Недавно едва не погиб.

Селина прикусила губу, и некоторое время молчала. Все ждали.

— Разрешите мне поговорить с ним наедине, — наконец сказала она. — Думаю, я смогу повлиять на его поведение.

— Хорошо бы, — с сомнением сказал лорд Морион. — А что до хэ-ути, у него есть некий план, но это очень серьезно и еще надо обдумать. Я переговорю с сыном после вас.

Селина встала: — Где мне найти Кайлита?

— Вас проводят, — лорд Морион поманил одну из девушек, та скользнула к Селине, и обе исчезли в мраморной стене.

— У вас красивая жена… Илья, — вздохнула Цитрин. — И дело не только в красоте. Но это опасный дар.

— Мужчины любят опасные игрушки, — улыбнулся Илья.

Цитрин покачала головой. Помолчали.

Наконец появилась Селина, с покрасневшим лицом и блестящими глазами. Резким жестом отослала золотистую прислужницу, но заговорила ровно:

— Я попрощалась с Кайлитом. Больше он меня не увидит. Посоветовала ему найти себе девушку. Сказала, что она, наверное, будет связана с лунным камнем.

— Что?.. — ахнула Цитрин, но тут же прикрыла рот ладонью. Чуть погодя сказала: — Спасибо, леди Селина.

Лорд Морион поглядел на жену:

— И я благодарю вас, леди Селина. Извините, но вам лучше ехать. Я поговорю с Кайлитом и решим, что для вас можно сделать.

Сели в глайдер, опаловые стены заскользили мимо. Селина глухо сказала:

— Извини, Илья. На прощание я поцеловала Кайлита, по-настоящему. Он должен был понять, что женщин не надо бояться, они сами желают, чтобы их целовали. Он найдет себе подходящую пару.

Илья хмыкнул: — Воображаю, что он почувствовал. Наверное, будто в него ударила молния, какими ты иногда швыряешься. Он теперь для тебя горы свернет. Но я не в убытке.

По-видимому, вынырнули из туннеля: опаловый свет угас. Но снаружи светлее не стало — вокруг был мрак, и только впереди угрюмо тлело желтоватое зарево. Илья глянул на дисплей и присвистнул: — Уже вечер. Что там делается на руднике?

— Поехали быстрее, — встревожено сказала Селина.

Огни на ограждении светились тускло, но здание управления было ярко освещено. Когда глайдер опустился на опоры, корпус пронизала неприятная вибрация. Вышли — и такая же вибрация пронизала тело. Почва под ногами дрожала, будто крышка на закипающей кастрюле.

— Скорее! — закричала Селина. — Если Кайлиту разрешат сделать, что он задумал… Уносим ноги!

Они ворвались в холл, им навстречу кинулся начальник службы безопасности.

— Хорошо, что вернулись. Мы гадали…

— Почему не все эвакуированы? — Илья перешел на крик, давно не видел Селину такой испуганной. Действительно, в холле и коридоре оставалось немало людей, целые семьи с чемоданами. Хорошо, что не было детей — наверное, догадались эвакуировать первыми.

— Не хватило мест в ховерах. Они уже возвращаются за оставшимися.

— Поторопите их! Пусть ваши люди загодя выводят людей и распределяют по машинам…

— Бросайте все вещи! — крикнула Селина. — Речь идет о жизни и смерти!

Пол ушел из-под ног, подпрыгнул, и Илья с Селиной ухватились друг за друга, чтобы не упасть. Откуда-то возникло грозное рычание, вызвав прилив дикого ужаса. Потом стало стихать, но от ужаса продолжала содрогаться каждая клеточка тела. Инфразвук!

Свет погас, но тут же загорелся снова, только тускло. Несколько человек упало, они вскакивали и устремлялись к дверям. Илья схватил Селину за руку, вытаскивая наружу. В сумраке сотрудники службы безопасности торопливо разделяли людей на партии. Сверху вдруг хлынул свет — прибыли ховеры.

Торопливо прошла посадка. Когда ховеры один за другим стали уходить в небо, начальник службы безопасности и его люди бросились к своим глайдерам, чтобы сопровождать колонну.

— Надеюсь, здесь пока нет п'ургов! — крикнул Илья. — Быстрее!

Побежали к своему ховеру, но тут земля ушла из под ног, и они полетели кубарем. Раздался грохот, земля неподалеку расселась, и в темноту вымахнул столб пламени. От едкого дыма перехватило дыхание.

Пилот ховера открыл дверцы с их стороны. Илья подхватил Селину в охапку, пробежал несколько шагов и закинул ее в машину. Следом забрался сам, и его втиснуло в сиденье — ховер стремительно уходил от рудника.

— Успели! — сипло сказала Селина. — А то порадовали бы журналистов: «Губернатор Колымского края и его красавица жена погибли, эвакуируя персонал Хель-гейт».

Илья прокашлялся: — Не отлетайте далеко. Хочу посмотреть, что происходит?

На смену зыбкой весенней ночи пришел рассвет, но это был жуткий рассвет. Несколько огненных столбов освещали местность адским пламенем. На месте водохранилища кипели облака пара, подсвеченные красным. Вдруг из них поднялся столп огня, раздался страшный грохот, и в небо полетели красные искры. Они словно зависали, а потом начинали падать обратно.

«Вулканические бомбы!» — вспомнилось из учебника геологии.

— В сторону! — крикнул Илья, но пилот и так поспешно уводил ховер к плоскогорью.

Земля на месте рудника кипела, обломки зданий и рудничных механизмов погружались в огненные провалы, все застилало дымом. Там, где было водохранилище, стал вырисовываться серый конус, над которым по-прежнему стоял огненный столп.

— Кайлит пообещал устроить извержение вулкана! — прокричала Селина. — Значит, ему разрешили.

От грохота извержения звенело в ушах. Даже в плотно закрытой кабине становилось трудно дышать. Строения Хель-гейт навсегда уходили под землю — шахта наконец оправдала свое имя.

— Возвращаемся в Усть-Неру, — приказал Илья. — Здесь нам больше нечего делать.

Сотни тысяч лет на якутской земле не извергались вулканы, но теперь спокойное время закончилось.

Конечно, события вокруг Хель-гейт стали сенсацией, но недолго занимали первые места в новостях. В течение года из-под земли один за другим поднялось еще три купола: на Североамериканских Территориях, в Китае и на Ближнем востоке. Везде вокруг сгущалась мгла, а потом из нее вылетали п'урги. Уже знакомые Илье и Селине, в других местах они вызывали ужас. Уничтожить удавалось единицы, а они методично зачищали местность от построек, не щадя ни людей, ни животных. В итоге возникали зоны радиусом от двадцати до тридцати километров. Их заволакивала мгла, но съемки из космоса показывали, что там спешно возводятся какие-то сооружения. Строительство вели белые человекоподобные существа, тоже знакомые Илье и Селине.

— Как ты думаешь, — спросил он как-то, — рогны могли бы остановить это вторжение? Я слышал, что Дар был послан не только, чтобы подтолкнуть эволюцию человечества, но и для борьбы с новыми угрозами.

— Ты знаешь, Илья, — грустно сказала Селина, — нам вообще-то нельзя говорить об этом. Но я уже нарушила столько запретов, а госпожа Ассоль пока зарывает глаза. Однако ты никому не должен рассказывать. Кроме дара огня есть еще один, хотя они связаны. Рогны могут влиять на передачу электрических импульсов в нервной системе. Затормозить ее, а то и вовсе нарушить, что приведет к смерти. Это категорически запрещено применять против человека, только против диких животных. Даже когда тебе едва не свернули шею, я не смела так поступить — хорошо, что Тайша была рядом. Что рогны могут управлять огнем, люди как-то привыкли и только остерегаются. Но если узнают, что они еще владеют искусством невидимой смерти… против нас поднимется волна отвращения и ужаса. Хэ-ути не люди, однако я думаю, что это подействует на их нервную систему, и даже на п'ургов. Особенно если рогн будет трое, тогда за счет резонанса энергия многократно усиливается. Но разрешение на такое действие может дать только одна из Наставниц.

Илья покачал головой: — Выходит, ты и в самом деле смертельно опасна.

Селина только вздохнула.

При Всемирном конгрессе был создан ситуационный центр для борьбы с неожиданной угрозой, и при нем комиссия. Среди прочих в нее вошли губернаторы четырех затронутых территорий, в том числе Илья. Первый раз собрались в Москве, поскольку первое вторжение состоялось на пространстве России. Илью попросили рассказать о предыстории конфликта.

— Первый контакт с этими существами состоялся еще у Кэти Варламовой… — начал он. И рассказал обо всем, что казалось существенным, избегая, однако, упоминаний о мире лорда Мориона.

— Выходит, вы о многом знали уже давно, — с досадой сказал глава службы безопасности Колымского края. — Почему же нас не поставили в известность?

— На меня и так навесили ярлык чудаковатого миллиардера, — пожал плечами Илья. — А тут подземный слой в ином измерении времени, всякие чудища… меня бы вообще упрятали в центр психической коррекции. Тем более казалось, что с этими существами вполне можно договориться и их интересует только платина из Хель-гейт.

— А теперь, какое у вас мнение об их дальнейших планах?

Вопрос задал глава Центра, российский генерал Сухоруков. Кое-какие армейские структуры сохранился только в России, да еще на Североамериканских Территориях.

— Думаю, захватить несколько ареалов на земной поверхности. Возможно, с целью дальнейшей экспансии.

— Зачем им это? В распоряжение наших ученых попало несколько тел. Такое впечатление, что они плохо приспособлены к земным условиям.

«Зато п'урги хорошо приспособлены. Но о догадках Селины, а тем более об Апокалипсисе лучше промолчать».

— Не знаю. Если захватите живыми, вполне можете допросить. Их старшие владеют земными языками.

— Давайте завершим с Колымским краем, а потом перейдем к другим регионам. Вы сказали, что ваша жена, рогна, несколько раз успешно отбила атаки п'ургов. Поговаривают, она причастна и к извержению вулкана. Значит, рогны могут справиться с этими… хэ-ути?

— Это были единичные случаи, каждый раз на грани выживания. Насчет вулкана вообще бред, видимо хэ-ути сами растревожили магматический очаг. К тому же, я не представляю армию из рогн. Лучше разработать устройства, которые поглощают или отражают энергетические импульсы. Мне кажется, что-то подобное есть в космической отрасли.

— А как вы относитесь к идее использовать против захватчиков антивещество?

— Сам об этом думал. Но по зрелому размышлению, не стоит. Они могут ответить тем же, или применить обычное ядерное оружие против наших городов. Не забывайте, они имеют доступ в наш мир, а мы в их — нет. Я не представляю, как они меняют пространственно-временные координаты. Думаю, это пока за пределами возможностей земной науки.

— Спасибо. Даю слово представителю короля Иордании…

Дальше особо не слушал — история почти та же, только там не было шахты, а купол поднялся в пустыне. На карту Ближнего востока, появившуюся в холораме, глянул лишь вскользь. Потом выступил губернатор китайской провинции Синьцзян, а следом губернатор американской территории Айд-Вао,[102] женщина. Везде купола появились в малонаселенных местах, как и в Колымском крае. Везде попытки переговоров провалились.

А вот насчет применения антивещества мнения разделились, некоторые призывали выжечь заразу раскаленным железом.

— Как я понял, это предлагается в основном, чтобы подтолкнуть к переговорам, — подытожил Сухоруков. — Но я разделяю опасения сенатора Варламова. Давайте мы выслушаем еще одну сторону. Я консультировался с госпожой Ассоль, не привлечь ли к обсуждению старших рогн? Мы знаем, что они весьма могущественны. Получил ответ, что те занимаются только делами рогн, а иногда их близких. Но сама предложила помощь. Она следила за обсуждением из соседней комнаты, разрешите пригласить ее.

По комнате пробежал шумок — очень редко кто-то из трех Наставниц вмешивался в светские дела. Вошла Ассоль, в строгом синем платье. Мужчины встали, а Ассоль приветливо улыбнулась и слегка кивнула Илье.

— Уважаемые дамы и господа, — не садясь, сказала она. — Мы столкнулись с серьезной угрозой со стороны высокотехнологичной цивилизации. Уже давно они скрытно изучают наш мир, а теперь перешли к действиям. Этой расе предназначено сыграть важную роль в событиях, которые давно означены, как Армагеддон. Я знаю, мало кто верит в него, но предотвратить эти события невозможно, мы способны только уменьшить масштабы бедствий. Для этого желательно ограничить доступ хэ-ути на земную поверхность. Из четырех переходов, которые они долго готовили, осталось три. Не следует пытаться уничтожить их ядерным оружием, ответ будет сокрушительным для людей. Первыми хэ-ути его не применят, им нужна власть над миром, хотя бы частичная, а не его разрушение. Против них требуется оружие, которое приостановит их экспансию и вдобавок озадачит, поскольку не вписывается в рамки их узко технического мышления. Все вы знаете, что рогны наделены даром, который позволяет управлять электромагнитной энергией, некоторые даже способны концентрировать ее в виде молний, — Ассоль с легкой улыбкой глянула на Илью. — Но действительно, из рогн получатся плохие солдаты. Менее известна, поскольку держится в тайне, их способность воздействовать на нейронные сети…

Илья стиснул зубы. Наставница рассказывала о том, что он уже знал от Селины, только шире используя научные термины. Неприятный озноб пробежал по телу: одно дело власть над огнем, которая даже восхищала, и совсем другое — способность тайно губить все живое.

— Для мощного воздействия нужны три рогны, собранные в одном месте, — печально закончила Ассоль. — Больше, чем в одном, и не нужно. Думаю, мы продемонстрируем свои возможности, и это заставит хэ-ути остановиться. Я очень не хотела делать такое предложение, но кажется, это минимальное зло. Надеюсь, никто из вас не разгласит этого секрета, доныне он оставался строжайшей тайной рогн.

Похоже, не только Илье, но и другим присутствующим стало не по себе. Наконец генерал Сухоруков откашлялся:

— Рогны никогда не использовали это… оружие против людей?

— Бывало, в прежней Российской империи, — все так же грустно сказала Ассоль. — Так называемых диких рогн специально натаскивали для этого. Это осиное гнездо в Петербурге было разгромлено в конце XXI века и надеюсь, больше таких не осталось. Нынешних рогн с детства учат, что попытка совершить подобное карается немедленной смертью. Старшие рогны на страже.

— Допустим, мы решимся на это, — сказал генерал Сухоруков. — Какое место подойдет больше?

— Нам все равно, — вздохнула Ассоль, — только известите меня заранее. Мы подберем рогн, способных сделать это. А теперь позвольте, я оставлю вас.

Когда она вышла, тоже раздались вздохи, на этот раз облегчения. А губернатор Айд-Вао невозмутимо сказала:

— Я, за. И предлагаю свою Территорию. Слишком близко Йеллоустон, и если из-за хэ-ути там случится извержение, последствия будут всемирного масштаба. — Она поглядела на Илью:

— Или мы, наоборот, спровоцируем извержение? Ведь так и не ясно, почему оно произошло у вас.

— Можно еще раз карту? — спросил Илья.

На этот раз внимательнее разглядывал трехмерную проекцию, занявшую все место над овальным столом.

— У нас магматический очаг был почти под рудником, хотя вулканологи заверяли, что опасности не представляет. Выходит, что ошиблись. Но наши выработки к нему и не приблизились, а вот хэ-ути подобрались близко. У вас же магмы далеко в стороне, и не думаю, что хэ-ути их растревожат. Да и вообще, вряд ли они способны специально вызвать извержение.

— Вы уверены, или только так думаете? — хмуро спросила губернатор.

— Почти уверен. — Не рассказывать же о Кайлите. — Но на всякий случай проконсультируйтесь с вашими вулканологами, и уже потом принимайте решение.

— Пожалуйста, сделайте это быстрее, — сказал Сухоруков. — Но мы еще не выслушали мнение советника председателя Всемирного конгресса. Пожалуйста, господин Мадос.

Илья давно с неудовольствием поглядывал на «господина Мадоса». Смуглое лицо с правильными чертами, темные волосы, элегантно повязанный галстук — Мадос явно пользовался успехом у женщин. Он гладко сказал:

— Жаль, что госпожа Ассоль ушла, я хотел выразить ей свое восхищение. Она сумела убедить рогн отступить от установленного ими правила. Хотя, строго говоря, это правило касается только людей, но я тоже опасаюсь усиления страха перед рогнами, и очень прошу держать их участие в тайне. А что до ее предложения, то я — за. Мы, советники Председателя, склоняемся именно к ограниченному противодействию. Не следует разрушать возможность диалога с другой, технически продвинутой цивилизацией. Может быть, мы еще найдем взаимопонимание.

— Теперь слушаем мнение всех, — сказал Сухоруков, — сначала уже выступивших, а потом остальных членов комиссии. По кругу, я замыкаю обсуждение. После этого голосуем. Вы первый, сенатор Илья Варламов.

— Я против участия рогн, — хмуро сказал Илья. — Похоже, в ваше время отвыкли от жесткого противодействия, и рады спрятаться за спинами женщин. Частично разрешив один конфликт, мы столкнемся с другим — между людьми и рогнами. Неизвестно, что в перспективе хуже. Мы даже не обсудили наших технических возможностей, а они, по моим впечатлениям, огромны…

— Не стали они меня слушать, — пожаловался он вечером Селине. — Половина смотрит в рот Мадосу, и чем он их обворожил? И я не очень понимаю госпожу Ассоль, вот уж танцует меж двумя огнями. В конце концов, если не извержение вулкана, то локальное землетрясение мы способны вызвать, тектоническое оружие уже было применено в Третью мировую войну. Одно хорошее землетрясение под куполом, и оставшиеся руины — хорошая почва для переговоров. Можно попробовать и парализаторы дальнего боя. Сейчас такое оружие запрещено, но технологии ведь осталась.

— Люди отвыкли воевать, — грустно сказала Селина. — Ты для большинства вроде динозавра. Я тоже в сомнении, Илья. Но может быть, это своего рода тест для людей. Госпожа Кэти сказала, что одна возможность еще остается… Ох, я не должна была этого говорить!

— Успокойся. Никому ничего не скажу, да и вообще не понимаю, что ты имеешь в виду. Удивительно, что наш брак еще держится, хотя у тебя одни тайны от мужа.

— В свое время ты узнаешь больше, чем тебе хотелось бы. Пойми, став на колено перед госпожой Ассоль, а потом госпожой Кэти, я связала себя строгой клятвой.

— Разве ты еще послушница?

— Я свободна. Кроме того, что приняла добровольно. Тебя это не касается, Илья… надеюсь.

— Очень утешает, — буркнул Илья. — А я надеюсь, что с рогнами все обойдется.

— Я тоже, — вздохнула Селина…

Темная луна.

Под маскировочной сетью, да еще в защитных костюмах, жарко, пот стекает между лопаток. Зато их не видно с воздуха или из космоса. Он еще раз проверил показания контрольной панели, потом глянул на операторов за наспех собранными пультами. Все трое подняли пальцы, растопыренные буквой «V» — всё в порядке. Скоро узнаем, что еще рогны приготовили людям? Костюмы должны обеспечить защиту, были проверены в условиях жесткого темного излучения.

Он отошел за скалу, с одной стороны которой была натянута маскировочная сеть. Надо отлить, а то в спешке их не снабдили биотуалетом. Почва вздрагивала, за серой завесой вокруг купола шла какая-то работа. Будем надеяться, эти белые уроды скоро свое получат.

Он расстегнул молнию на брюках…

Почему-то стало темно. Будто холодный клей начал разливаться по всему телу. Тошнота, чувство отвращения, он куда-то уплывает…

Наконец перед глазами замаячили желтые пятна, и постепенно слились в сплошной фон. Песок, прямо перед глазами! К горлу подступила тошнота, и тело скрутили жестокие приступы рвоты — едва успел опереться о землю, а потом перекатился на бок. Еще долго сухие спазмы надрывали грудь, наконец сумел подняться на трясущиеся ноги.

Пошел обратно, то и дело хватаясь за выступы. По телу пробегали волны озноба, а позвоночник будто немилосердно кололи иголки… Вот и другая сторона скалы.

Люди из исследовательской группы валяются на земле: тела скрючены, лица в крови и блевотине. Он пытается активировать трансид, но перед глазами возникает красная надпись: «соединение невозможно». Тогда, еле передвигая ноги, идет к столу с аппаратурой и еще успевает нажать кнопку тревоги.

Снова темнеет, клей полностью сковывает тело, и будто темная луна плывет перед глазами. Потом все окончательно меркнет…

— Рогны сразу поняли, что произошло нечто ужасное, — угрюмо закончил Илья. — Хэ-ути почти сразу исчезли из их поля зрения, но они вдруг увидели ауры четырех умирающих мужчин. Трое погибли сразу, четвертый еще жил некоторое время. Старшая из рогн пыталась поддержать его жизнедеятельность, по ходу считывая последнюю информацию с мозга. Какая-то секретная служба пыталась получить данные о механизме воздействии рогн, как когда-то охотились за секретом «черного света». Рогны сразу известили о происшедшем губернатора Айд-Вао. Тайны уже не сохранить, вот-вот все будет в новостях. Членов комиссии, конечно, оповестили сразу.

— В закрытой сети рогн уже идет обсуждение, — тускло сказала Селина. — Она забралась с ногами на диван и смотрела, как погружается в сумерки гладь моря. — Хэ-ути удалось легко погасить: оказалось, что их нервная система не выдерживает «света темной луны», так мы называем это излучение. Оно близко «черному свету», но действует только на живое. Людям бы радоваться, но боюсь, они станут мусолить другое — смертоносность рогн… Известно хоть, как отреагировали хэ-ути? Не хочется, чтобы люди получили ядерный удар.

— Завтра узнаем, — сказал Илья. — Там наступает утро, за день должно что-то проясниться.

Встретились лишь за ужином. Селина выглядела усталой, но есть не стала, прихлебывала только молоко.

— По холовидению обсуждают, какой жуткой силой обладают рогны, — горько сказала она. — Вспомнили название одной старой книги — «Мерзейшая мощь». Даже про купол хэ-ути говорят меньше. Нашли вокруг него тела этих существ, будут изучать. П`урги тоже выведены из строя, они оказались биороботами. Как оставшиеся хэ-ути, вышли на связь?

— Да, — вздохнул Илья, — но это пока закрытая информация. Из этого самого купола выехала машина наподобие глайдера, с парламентером. Под белым флагом, они неплохо изучили наши обычаи. Как выглядит, мы уже знаем, а общение шло по-английски. Потребовал воздержаться от других ударов, иначе они действительно применят ядерное оружие. Со своей стороны, обещал, что не будут создавать других куполов. Ограничатся существующими тремя и ареалами, которые уже контролируют. Зачем им это, не сказал. Мы уже обсудили в комиссии, и наверное посоветуем согласиться. Идти на риск ядерной войны и я не готов.

— В общем, устанавливается некое статус-кво, — задумчиво сказала Селина. — На время. А вот продержится ли статус-кво с рогнами?..

Следующие дни она ходила своя не своя.

— Идет настоящая травля рогн, — чуть не плача, — сказала она. — Нас называют чудовищами. Кое-кто призывает расследовать случаи неожиданных смертей, не вызваны ли они рогнами? Говорят, что это мы приоткрыли дверь для хэ-ути. Участились оскорбления, и я боюсь: у некоторых юных рогн может оказаться мощный Дар, а их едва начали обучать. Люди не имеют представления, сколь ужасен может быть их ответ.

Глядеть на расстроенную Селину было горько, но как успокоить, тоже неясно.

А потом это случилось…

Чтобы отвлечься от тяжелых мыслей, решил навестить свой старый гараж, заодно и петли смажет. Почему-то не хотелось, чтобы о гараже кто-то прознал (видел один охранник, но давно), так что взял мувекс и поехал один. Оглядел захламленное помещение — неужели иногда это был его дом? — смазал петли и уже возвращался к мувексу.

Вдруг из-за гаражей послышался шум и крики. Дети играют?.. Не похоже, крик девичий и явно испуганный. Прямо прохода не было, пришлось обогнуть длинный ряд гаражей. Пока шел, крики стали отчаянными. Побежал и наконец-то вырвался за угол.

Двое подростков тянули растрепанную девчонку за руки, а третий пытался задрать ей юбку. Девочка дергалась и отбивалась ногами, туфельки уже слетели. Глаза ярко-голубые — рогна!

— Валите ее на землю! — крикнул занятый девичьей юбкой. — Навалюсь сверху, и пусть дрыгается, сколько хочет.

— Прекратить! — рявкнул Илья, выхватывая тазер (давно перешел на современную уменьшенную модель).

Подростки обернулись к Илье, выпустив руки девчонки. Та молниеносно отпрыгнула и сложила вместе ладони.

— Нет! — закричал Илья. — Я губернатор. Сейчас здесь будет полиция.

Поздно! Этой даже не понадобилось формировать огненный шар. Наверное, ужас и отчаяние подхлестнули ее далеко за пределы скромных возможностей юной рогны. Из ладоней вырвалась струя синеватого огня и ударила в грудь подростка, который еще тянул руки к ее юбке.

Того охватило пламя. Илья окаменел, не в силах оторвать взгляда: волосы и одежда мальчишки осыпались пеплом, плоть вспыхнула и стала таять, из нее проступили ребра — сначала белые, но на глазах становящиеся угольно-черными. Обдало волной жара и смрадом горелого мяса. Вряд ли сгорающий заживо мог кричать, но пронзительный крик девочки и вопли двух подростков раздирали уши.

Мальчишки дернулись было бежать.

— Стоять! — приказал Илья, с трудом переводя на них ствол тазера. Без крайней необходимости НЕ СТРЕЛЯТЬ В ДЕТЕЙ! И крикнул: — Трансид, полицию сюда, немедленно!..

Когда вечером наконец пришел домой, Селина бросилась ему на шею прямо в прихожей. Она плакала, и щеки Ильи тоже стали мокрыми от ее слез.

— Ужас! Я все видела в новостях. И еще несколько случаев, по всему миру. Рогн оскорбляют, насилуют. Что на людей нашло?

Илья прижал ее к себе, а потом хмуро повесил плащ (так и не привык к «одежде» из уплотненного воздуха).

— Где такое еще случилось?

— Самое громкое — все же у нас, в Магадане. И знаешь, многие винят девочку. Дескать, позабавились бы с ней и отпустили. Подростков было достаточно поместить в центр коррекции, это уже сурово. А она сожгла одного заживо. Не понимают, что рогна не может контролировать свой ответ на насилие. Эта совсем юная, и в ней с такой мощью пробудился Дар. Но может, хоть будут остерегаться.

— Не уверен, — вздохнул Илья. — Чует мое сердце, это только начало…

Так и оказалось. Холовидение беспрестанно показывало обгоревшее тело. Сыпались предложения изолировать рогн от общества, чтобы общались только с животными. Появились жертвы среди рогн: одну зарезали в подворотне, другую застрелили издалека. Жуткий случай произошел на Североамериканских Территориях, когда попытались затащить юную рогну в ретро автомобиль на бензине. Взорвался бензобак, три подростка сгорели заживо, рогна получила тяжелые ожоги…

— Не особо боятся, — горько сказала Селина. — Ты был прав, Илья, когда говорил, что мужчины любят опасные игрушки. Для части молодежи охота на рогн стала чем-то вроде спорта — опасно и щекочет нервы. Без толку наши образовательные потуги.

— Ну, это только для малой части, — возразил Илья. — Не думаю, что на это способен кто-то из выпускников наших лицеев. У нас образование все-таки нацелено на воспитание гуманного отношения — и к людям, и к животным, и к природе. А вообще у меня впечатление, что вся эта кампания организована. Кто-то любыми средствами пытается дискредитировать рогн.

— Не Мадос ли? — передернула плечами Селина. — Тоже сторонник гуманизма: чтобы избежать дальнейшего насилия, предлагает выселить рогн в заповедники, дескать они их много создали.

— Скоро сессия Всемирного конгресса, — сказал Илья. — Выступлю, чтобы прекратили эту охоту на ведьм. А пока надо создать комиссию, чтобы обсудить проблему.

— Ах, Илья, — покачала головой Селина. — Ты становишься бюрократом. Хотя скорее, кажешься мне Дон Кихотом, тоже сражаешься с ветряными мельницами. Но ветер повернулся против нас…

На следующий день была особенно мрачной. Вечером сказала:

— Мы летим в Москву. Госпожа Ассоль созывает что-то вроде совещания. Я заказала билеты на послезавтра. Отложи все дела.

Потом ее губы сложились в горькую улыбку.

— Пока не ужинай, милый. Такие вещи лучше делать натощак. Пойдем в гостиную, я хочу тебе кое-что показать.

Странно. В животе урчало, весь день на ногах. Хоть свою губернию удержать от наступающего безумия.

Селина ненадолго вышла и вернулась в серебристом коротком платье, и с распущенными волосами.

— У тебя нет Дара, милый, но мы долго прожили вместе. Когда мы занимались любовью, наши физические тела соединялись, однако это было поверхностно. Зато на тонком уровне в последние годы наши тела сливались полностью, и это было чарующее зрелище, я не раз наблюдала его зрением рогн. Жаль, что ты не обладаешь им. Твое эфирное тело изменилось, Илья. Ты научился высвобождать его, а во время актов любви оно вобрало немало из моего. Ты способен на то, о чем пока не подозреваешь… Сложи пальцы жестом, который ты видел у меня, когда отражала разряды п'ургов. Указательные соединены и направлены вперед, остальные сплетены… Нет, не так.

Она приблизилась и поправила пальцы Ильи. Волосы шелковисто скользнули по лицу, и он облизнул губы. Селина со смешком отодвинулась.

— Силы тебе понадобится для другого, милый. Сейчас я буду стрелять в тебя молниями, как в Анупа. Ну, послабее, а то сожгу ненароком. Тебе нужно отразить разряд. Когда меня не будет…

— ЧТО? Куда ты уйдешь? Я не собираюсь отпускать тебя.

— Ох, извини… Когда меня не будет рядом. Я говорила, что наши энергии должны соединяться. Если я буду далеко, хотя бы представляй меня. Но не в постели. Лучше — разгневанной и идущей среди пламени.

Илья покачал головой: — Поэтично. А сейчас?..

— Сосредоточься и представь, что с указательных пальцев струится сила. Не пытайся детализировать, ты не способен увидеть нужные вибрации света. Одна надежда, что твое эфирное тело уже знает это — от меня. Теперь оставь все мысли… Шуньята!

Пустота! И некая сила!.. Но он не в состоянии ее вообразить…

Из ладоней Селины ударила молния. Все стало иссиня-белым, его пальцы тоже оделись пламенем, а тело пронизал мучительный электрический разряд. Но и Селина вскрикнула и отшатнулась.

Все погасло. В темноте плавают зеленые пятна, медленно проступает обстановка и фигура Селины. Платье, похоже, закопчено, а лицо стало красным. В комнате стоит сильный запах озона.

— Ты чуть не поджарил меня, милый, — хрипловато сказала Селина. — Я едва успела отразить пламя от лица, а платье придется выбросить. Все получилось даже лучше, чем я ожидала. Теперь ты знаешь, что делать, когда на тебя нападут. Но повторять не будем, а то спалим губернаторскую обстановку. Лучше займемся другим.

Она лукаво улыбнулась:

— У меня так и не вышло наставить тебе рога, ты меня вполне удовлетворял. Но в некотором смысле это получилось само собой. Помнишь, я говорила, что нагнетание психической энергии можно увидеть в виде рогов, но только зрением рогн. Так вот, твое тонкое тело напиталось энергией от меня, как и я от тебя. На тонком плане рога видны отчетливо, и наверное не одна рогна тихонько хихикала, увидев тебя. Рога можно соединить, и получится так называемый покров рогны, который можно распространить и на других людей. Понятно, что этому учат только рогн, но мы с тобой попробуем…

Этой и следующей ночью она была необыкновенно нежна, а утром ховер отвез их к самолету.

В самолете говорили мало, отсыпались. В Москве была еще ночь. Ховер доставил их в обитель, и София молча проводила в кабинет Ассоль. Тот выглядел каким-то опустелым. Ассоль вышла в том же строгом платье, в каком выступала перед комиссией, и испытующе поглядела на Селину:

— Не сказала?

— Нет, госпожа, — вздохнула Селина.

— Хорошо. — Ассоль повернулась к Илье: — Рогны оставляют этот мир. Я запретила говорить об этом заранее. Была слабая надежда, что рогны смогут ужиться с обычными людьми, но теперь она исчезла. Мы не станем умножать зло.

— Что? — не сразу понял Илья. — А Селина?

— Селина рогна, и она тоже уходит. Я беру ее с собой.

Пол ушел из-под ног: то ли рухнул мир, то ли та башня, которую так давно увидела Селина.

— КАК? Она уже не ваша послушница. Мы дали друг другу обеты. Ты не можешь уйти, Селина!

— Я не смогу спокойно наблюдать, как унижают, насилуют и убивают рогн! — гневно сказала Селина. — Ты видел мою силу и представляешь, что я могу натворить. Так будет лучше для всех… А обеты? Ты опять все забыл, милый. Скоро заканчиваются пятнадцать лет. Я хотела сказать, что не буду продлять обеты на следующий срок, но собиралась сделать это позже.

— Что?.. — пробормотал Илья.

Ассоль перевела взгляд с него на Селину:

— Я оставлю вас — на десять минут, не больше.

Повернулась и вышла.

— Что же это такое, Селина? — с трудом выговорил Илья, обнимая ее. — Оставайся. Мы уедем далеко, я выкуплю целый остров. Мы будем вне этого мира, вдвоем.

— Нет, Илья, — печально сказала Селина, и щеки были мокры от слез. — Я буду знать, что творится за пределами этого острова. Дети с Даром все равно будут рождаться, их станут преследовать, и я не смогу этого вынести. Все кончено, Илья. Благодарю тебя за эти двадцать лет. Женись, ты еще молод, и у тебя будут дети. Только вспоминай иногда бедную Селину.

Больше не сказали ни слова, стояли обнявшись, такими их и застала вернувшаяся Ассоль.

— Фу, глаза на мокром месте, — сказала она. — Вообще не ожидала, что вы продержитесь двадцать лет.

— Издеваетесь, госпожа Ассоль? — горько спросила Селина.

— Уж и позавидовать нельзя, — с неожиданной досадой отозвалась та.

— Ой!.. — растерянно сказала Селина.

София взяла ее сумку, и спустились вниз. Селина поглядела туда, где над садами подсвечивалось здание университета.

— Навещай мою работу, Илья. Ну, где цветы вокруг памятника. И кто будет за ними ухаживать?

Подплыл глайдер — та самая «Ямаха-игл», на которой летали к Белухе. Водителя не было, да такому он и не нужен.

— А другие рогны? — вяло спросил Илья. Всё какая-то чепуха лезет в голову.

— Все сейчас собираются в разных местах, — сказала Ассоль. — И отбудут в страну незакатного солнца, Китеж-град. Здесь, в садах Предвечного света, как раз точка перехода. София, ты знаешь, куда тебе надо. Ну, Илья, прощай.

Целоваться на прощание под испытующим взглядом Ассоль не стали. Женщины сели в машину, и Селина неловко махнула рукой. Илья поднял свою.

Свет взметнулся в серебристом вихре. Ветерок взъерошил волосы Ильи. Будто звезда удалилась в ночь.

И стало пусто.

Глава 10

10. Семнадцатый аркан: «Звезда» (The Star)

Изображена нагая женщина с двумя кувшинами. Стоя на колене, она опорожняет кувшины — один в воду, другой на землю, — а не переливает из одного в другой, как в карте «Воздержание». Над головой женщины звезда, ее небесный двойник. Женщина — хозяйка места, наполненного гармонией, светом и близостью неба.

Опустел весь мир, даже звуки заглохли. Как в тумане, Илья вернулся в аэропорт; как в тумане, сел в самолет. В Магадане день клонился к вечеру, и на работу не пошел. Долго сидел в гостиной, глядя на тускнеющую гладь моря. От ковра пахло паленым — Селина ушла из этого мира, на прощание озарив его пламенем.

Ночи без нее были мучительно тяжелы. До полуночи не спал, ворочаясь. Потом ненадолго засыпал, но в три опять пробуждался и глядел, как из красной полосы на горизонте поднимается солнце. Хорошо, что на работе можно было соснуть в комнате отдыха.

Через месяц начиналась сессия Всемирного конгресса, и поехал в Москву. Уже было решено, что следующая сессия пройдет в Варанаиси. Так и не довелось увидеть Индию вместе с Селиной.

Выступление, которое подготовил о рогнах, конечно, отпало. Журналисты все равно прицепились: как относится к внезапному, в течение суток, исходу рогн?

— Очень сожалею. Люди проявили неблагодарность, отвергли протянутую руку помощи.

На языке вертелась фраза обиднее, про неблагодарных псов, но давно привык сдерживать себя на публике. Только с Селиной позволял себе расслабиться.

— Куда они девались? Не послала ли жена весточку?

— Без понятия, меня не поставили в известность. И у меня теперь нет жены, она отказалась продлевать брак.

Хотя больше вопросов было о новых соседях по планете — хэ-ути.

— Люди мечтали о контакте с другими разумными существами, — горько сказал Илья. — Вот он и состоялся. Только ужиться с ними будет потруднее, чем с рогнами.

Большую часть времени проводил в комиссии по контактам, так стали называть прежний ситуационный центр. Но не забыл и о приближении круглой даты. Очень хотелось вернуть хоть что-то из ушедшего, и позвонил в отель Огненного цветка.

— Это сенатор Илья Варламов. Двадцать лет назад, 11 июня, снимал у вас номер для новобрачных. Жена — рогна, и она ушла, но я хочу отметить дату в том же номере, и чтобы все было, как прежде. Можете это устроить? ИИ должен помнить детали обстановки. Только без торжественной встречи.

Оказалось, что это возможно, и после скучных заседаний поехал в отель. Его встретила девушка в такой же голубенькой униформе и проводила наверх. Она улыбнулась Илье:

— Поздравляю! Очень жаль, что вашей жене пришлось уйти. Вы мне нравитесь, всегда просматриваю ваши выступления. Номер убран, как и тогда.

Действительно, всё, как и тогда: холл полон розовых и алых цветов, в бассейне плавают лепестки роз, на столике бутылка шампанского и два фужера. Помнится, Селина выпила почти всю бутылку и свалилась как мертвая — еще бы, из монахинь замуж. Выпьет и он.

— За тебя, Селина, — сказал он и чокнулся с пустым бокалом. — За нашу любовь.

Скоро в бутылке осталась половина, надо заказать еще.

— Так и будешь пить в одиночку? — сказал знакомый голос.

Илья вздрогнул и повернул голову. Селина! Сидит на краю бассейна и болтает ногами, в том же серебристом коротком платье, только копоти не осталось. Он рванулся к ней…

— Потише! — сказала Селина. — Обнять меня все равно не получится, я вроде трехмерной проекции. Всё штучки даймонов, снизошли из-за нашего юбилея.

— Где ты? — сдавленно спросил Илья.

— Госпожа Ассоль не позволяет говорить. Но ты взгляни на потолок.

Илья поднял голову: по потолку плывут серебристые блики. Кажется, будто слышен плеск волн, накатывающихся на берег.

— А… — сказал он. — Я рад за тебя.

— А я не очень, — вздохнула Селина. — Ничего, отыщу… Ну вот, мужа нет рядом, и удалось сдержать язык за зубами. Ты, Илья, про меня так… подзабудь. Есть шанс, что мы еще встретимся, но он очень мал. Поживи другой жизнью, поспокойнее, пока есть возможность. Ты цветочки мои навещал?

— Забыл, — пробормотал Илья.

— Хоть завтра съезди. Я же не смогу тебе напомнить, наш разговор — очень особый случай. Я не госпожа Кэти. К сожалению, время уже вышло. Пока!

Селина послала воздушный поцелуй и… исчезла.

Этой ночью впервые за долгое время спал хорошо. В конце следующего рабочего дня захватил бутерброды и бутылку пива (не хотелось обедать в ресторане) и поехал в Триумфальные сады.

Оставил мувекс, и по аллее прошел к памятнику. Все, как было, только за цветами действительно требуется уход. Надо созвониться с дирекцией, заплатить, если надо. Но сначала перекусит.

Он сел на скамейку, достал бутерброды и открыл пиво. Сделал несколько глотков, любуясь пейзажем. Вон там проглядывает Каскади-дом…

Из аллеи вышла женщина, за ней катил бочкообразный робот-уборщик. Она приостановилась:

— Здравствуйте. Не помешаю, если тут приберусь? Никак руки не доходили, занята в другом месте, а леди Селина просила приглядывать.

— Здравствуйте, — отозвался Илья. — Я как раз ее бывший муж, Илья Варламов.

— Я вас знаю, — сказала женщина. — Мы немного общались с леди Селиной, а вас я видела в холораме. Мое имя Тамара.

— Приятно познакомиться, — вежливо сказал Илья, вставая. — Работайте, а я еще посижу. Надеюсь, не скажете журналистам, что сенатор Илья Варламов распивает пиво в общественном месте?

— Ну, что вы? — рассмеялась женщина.

Приятной наружности, лет тридцати. Слегка вытянутый овал лица, носик правильной формы, темные волосы зачесаны в стороны от пробора. Одета в свободную блузу и шорты.

Она достала из контейнера на боку робота садовый инвентарь и стала копаться в цветах.

— Быстро все зарастает, — пожаловалась она. — Если леди Селина вернется, устроит мне нагоняй.

— Она не вернется, — сказал Илья. — Боюсь, рогны ушли навсегда. Есть и другие миры помимо этого.

Женщина покачала головой: — Мы, в Садах, дружили с рогнами. Прощаясь, они сказали по секрету, что вернутся. Правда, может быть, через сотни лет.

— Все равно, что никогда, — горько сказал Илья.

Женщина поглядела на него. И глаза красивые, как будто карие.

— Вы любили ее, — тихо сказала она. — Надо же, брак с рогной. Говорят, с ними очень непросто.

— Это так. Ничего, привыкаешь.

Женщина возобновила работу. Изящные маленькие икры, и шорты не скрывают приятных округлостей… да чего он пялится?

— Ну и что вы там обсуждали, на Всемирном конгрессе? — непринужденно спросила Тамара.

— В основном наших новых приятелей, хэ-ути. Кто такие, да как с ними быть? Военные повеселели, в них опять появилась нужда.

— Я слышала, в вашем Колымском крае эти… хэ-ути не смогли выбраться на поверхность?

— Да, — сказал Илья. — У нас дело было так…

И стал рассказывать, приятно пообщаться с миловидной женщиной. Кое-что, естественно, опустил, но Тамара не обратила на нестыковки внимания. Слушала заворожено, даже про сорняки позабыла. Илья увлекся, стал рассказывать и о своей жизни…

— Да что вы сидите на корточках? — спохватился он. — Садитесь на скамейку, у меня и бутерброд лишний есть.

— Спасибо, — отозвалась Тамара. — Села на другой конец скамейки, от бутерброда тоже не отказалась.

— Толком не пообедала, — сказала она. — Все равно не успеваю высадить рассаду. Уже темнеет, а подбирать сочетания цветов лучше при солнечном свете.

— У нас в это время еще светло… — начал было Илья, и запнулся. А почему бы не продолжить знакомство с приятной женщиной? — Знаете, Тамара, доделайте свою работу завтра. Я тоже приду, пораньше. В отеле скучно, родственники у меня в Москве так себе, а знакомства больше официальные.

— Давайте, — легко согласилась Тамара. — Сейчас скажу роботу полить цветы, и что делать с рассадой.

Молча пошевелила губами (видимо, пресловутый внутренний трансид), и робот стал кататься по дорожкам, отмеряя порции воды из телескопической лейки. Тамара немного рассказала о себе: занимается садовым дизайном, живет одна, с замужеством не сложилось. Потом молчали, глядя, как красноватый глянец разливается по листве. Тихо, спокойно. Наконец робот укатил, и Тамара вздохнула:

— Пора и домой. Намоталась с утра. Приятно было познакомиться, господин Варламов.

— Просто Илья, — сказал он. — До завтра, Тамара.

Поглядел, как она уходит по аллее: легкая походка, и бедра красиво покачиваются. «Потянуло тебя на темненьких, — усмехнулся про себя. — А что, симпатичная женщина. Может, надо было пригласить в ресторан? Нет, она сегодня устала, лучше завтра». Вызвал мувекс и уехал.

На следующий день ушел пораньше. От идеи пригласить в ресторан отказался, нет у него времени на долгие романы. Уж как получится. Купил две бутылочки шампанского и дорогущее суши, привезенное из Японии. Когда приехал в Сады, Тамара возилась с цветами. Выглядела наряднее: ладные джинсы и красивая блузка. Хотя видно, что работать в них не так удобно.

— Добрый день, Тамара! — сказал он. — Уже трудитесь?

— Добрый день… Илья. С утра. Уже немного осталось.

Действительно, цветочная композиция приобретала законченный вид. Илья посидел, не желая отвлекать Тамару болтовней, но наконец не утерпел:

— Тамара, бросайте. И так все хорошо, потом доделаете. Я хочу вас угостить.

Та глянула искоса и, ополоснув руки под лейкой, села.

— Ого! Шампанское и суши, как в ресторане.

— На открытом воздухе приятнее, — сказал Илья. — Да еще в такой красивой обстановке. Надеюсь, репортеры не набегут. Только пить придется из горлышка.

Аккуратно открыл бутылочки, и чокнулись ими.

— За знакомство, — сказал Илья. — Вы очень приятная женщина, Тамара.

Та слегка порозовела, выпили. Тамара покачала головой:

— На редкость вкусное шампанское. Наверное, дорогое.

Попробовала суши. — Тоже очень вкусно.

— Прямо из Японии, — сказал Илья, — только там и делают настоящее.

Сидели, непринужденно болтая, допивали шампанское и смаковали суши. Тамара раскраснелась и выглядела очень привлекательной в мягком свете сумерек. Илья решился и сказал:

— Тамара, поехали к вам. Этот отель надоел до чертиков. Хочется домашнего уюта.

Хочется не только уюта, но говорить пока неловко. Тамара поглядела лукаво:

— А что, поехали. Особого комфорта не обещаю, у меня только одна кровать. Но есть и диван.

— Я вызову ховер, — с облегчением сказал Илья. — Все-таки у депутатов Всемирного конгресса есть привилегии.

Долетели быстро, ховер — не мувекс. Квартира оказалась маленькой, не чета его и Селины в Каскади-доме, но чистая и аккуратная. Гостиная с встроенной кухонькой и спальня с красиво застеленной кроватью.

— Ну вот, только одна, — пожаловалась Тамара, стоя рядом с Ильей.

— Это неважно, — сказал он. Уже не было сил терпеть, и обнял ее. Тамара слегка напряглась, но отодвигаться не стала. — Нам хватит. Я хочу тебя.

Обнял крепче и ощутил, как ее соски твердеют под тонкой блузкой — блаженное, почти забытое ощущение. Тамара задышала чаще:

— Только, Илья… я не хожу во дворцы наслаждений, и у меня нет прививки от беременности.

— Это тоже неважно, — сказал он, целуя ее…

Ранним утром сходил в туалет. Возвращаясь, остановился у окна. Над розовой полосой у горизонта блистала прекрасная звезда — это Венера купалась в лучах восходящего солнца. Снова лег — наконец-то в постели был не один — и сразу заснул.

Неохотно выплыл из блаженного сна. Когда открыл глаза, розовый свет лежал на стенах — как на глади Охотского моря, но теплый. Тамара сидела на краю постели в накинутом халатике, волосы в приятном беспорядке.

— Я боялась тебя разбудить, — улыбнулась она. — Ты так сладко спал.

— Да, наконец-то выспался. Последние недели был очень плохой сон.

— И мне было хорошо с тобой. Знаешь… ты мне ничем не обязан. Приходи, когда захочешь.

— Вряд ли получится, — вздохнул Илья. — Послезавтра сессия заканчивается, и я возвращаюсь в Магадан.

— Ну, хотя бы завтра. А дальше… если забеременею, я тебе сообщу.

И какая женщина ему еще нужна? Тамара спокойная, заботливая, приятная в постели. А без женщины он не может, Селина права. И вдруг у него еще может быть ребенок? Забыл о таких вещах, но подумать приятно.

— Вот что, Тамара, — сказал он, — ты мне очень нравишься. Выходи за меня замуж, и поехали в Магадан вместе. По-моему, тебя здесь ничего не держит.

Тамара помолчала. — Магадан, это ведь Колыма? Я читала, что когда туда приглашали, следовал забавный ответ: «Лучше вы к нам».

Снова приятно, почитала о его крае. Хотя вообще-то это из старого фильма. Он не успел ответить, Тамара продолжала:

— Но я согласна. Ты редкостный мужчина: необычайная жизнь, да и в постели хорош. — Она слегка прыснула.

— Тогда можем обвенчаться в храме Огненного цветка, сегодня или завтра.

Тамара опять помолчала.

— Нет, — сказала она. — Там возможно только однажды, разве что потом подтвердить обеты. О твоей свадьбе с Селиной у нас рассказывают легенды, вы венчались в пламени.

— Тогда просто зарегистрируемся, а потом праздничный обед в отеле Огненного цветка. Наверное, лучше завтра. Приглашай подруг… А сейчас, иди ко мне.

— Как ты захочешь, милый…

Из интервью сенатора Ильи Варламова во время предвыборной кампании, осень 2235 года:

— Сообщали, что вы снова женились. Это правда?

— Да. Жена обыкновенная женщина и очень милая. В будущем году мы ждем ребенка. Обещают мальчика, и я рад.

— Поздравляю. С обычной женой вам будет проще выиграть выборы. Жена рогна сейчас многих бы испугала.

— Мне жаль, что к рогнам сложилось такое несправедливое отношение. Они очень ранимы, и не смогли такое выдержать. А без них нам придется тяжело.

— Однако в Колымском крае не случилось такой ужасной катастрофы, как на Североамериканских Территориях. По последним данным, от ядерного удара погибло сорок тысяч человек. Неужели извержение вулкана на месте Хель-гейт было случайным? Ходят разные слухи, например, что и вы к этому причастны. Не могли бы пролить на это свет?

— Извините. Там действительно было не совсем случайно. Но я не могу рассказать, из соображений безопасности. Увы, теперь не только люди следят за средствами массовой информации. А с хэ-ути нам еще долго придется иметь дело.

— Хорошо. Нашим зрителям будет интересно узнать, что слухи имеют некое основание. А теперь перейдем к делам нашего края…

Пятнадцать лет спустя

Был, наверное, один из последних теплых дней. Небо ярко синело, и солнечные зайчики блестели на перекате.

— Папа, я еще поймал! — донесся голос Виктора.

— Молодец, — похвалил Илья. Он сидел у костерка и чистил хариусов. С гор дул приятный прохладный ветерок.

Илья покидал рыбу в котелок, где уже варилась картошка, и позвал сына: — Заканчивай! Скоро уха будет готова.

Виктор появился с несколькими хариусами на кукане.

— Теперь хватит на уху для мамы и Лены, — похвастался он.

«И в кого только пошел? — порой удивлялась Тамара. — Ну, глаза голубые, почти как у тебя, но волосы темно-русые и скулы выступают. Хотя это его не портит, девочки в классе уже поглядывают».

Видела бы ты Кайлита — один к одному, только у того волосы светлые. Но о некоторых вещах Илья рассказывать не стал.

— Хорошо, — сказал он. — Почисти и положи в холодильник.

Виктор управился быстро, и принялись за уху.

— Приятное место, — сказал Илья. — Интересно, бывал ли тут мой отец? Мне с ним порыбачить не удалось.

— Да уж, — отозвался Виктор. — Моя соседка по парте удивлялась: «Неужели твоему отцу сто шестьдесят лет?»

— Чувствую себя куда моложе, — улыбнулся Илья.

— Рассказал бы, па, как тебя к нам занесло? А то все скрытничаешь.

— «К нам»? — не удержался от смеха Илья. — Если бы меня не «занесло», тебя и на свете не было. Будешь постарше, расскажу. А пока запомни, что если рогна вдруг встанет на пути, тебе предстоит очень важный выбор.

— Ну, рогн уже нет.

— Так думает большинство. Но большинство редко бывает право.

Поболтали о школьных делах, о друзьях Виктора. Это не всегда удавалось, хотя Илья старался выкроить время. С отчимом общение было чисто формальное.

Потом сидели молча. Ветер стал холоднее, а солнце заливало алым снежный хребет на западе. Илья встал:

— Собери посуду и полетим. Хочу показать тебе вулкан вблизи, раз уж мы в этих краях.

Скоро вылетели. Глубокие тени лежали в долинах, но глайдер еще плыл в солнечном свете. Однако постепенно он тускнел, а впереди близилось темное плоскогорье.

— Здесь мой отец впервые увидел то место. Он тоже летел в глайдере, и с ним была его сестра, Кэти Варламова.

— Ну и ну, — покрутил головой Виктор. — Историческая личность.

Знал бы ты, что эта «историческая личность» жива и пребывает в Саду. Ладно, года через два надо рассказать сыну обо всем. А то жизнь слишком безмятежна, явно готовит какой-то сюрприз.

Над краем плоскогорья стало подниматься красное зарево.

— Опустимся на плато, — сказал Илья. — Дальше может быть опасно.

Вот и верх плоскогорья, покрытый снегом. За плато обрыв в затененный цирк, а дальше — темный конус со столбом дыма. Сквозь основание дымной колонны просвечивает красный огонь.

Илья опустил глайдер на землю, и стало лучше слышно грозное ворчание.

— А вулкан темный, — удивился Виктор. — Я думал, он изливает лаву.

— Подожди, — сказал Илья.

Солнце кануло за горы. В основании конуса и нижней трети зажглись красные огоньки.

— Как окна! — с изумлением сказал Виктор. — Будто там подземный город.

Был. Будем надеяться, ничего не осталось. Надо бы познакомить Виктора и с миром лорда Мориона. Только как, Селина забрала изумруд с собой?

Между огоньками протянулись красные нити… и вдруг превратились в ручейки и реки пламени. Красный свет упал на каменистое плато — вместо зашедшего солнца окрестности озарил вулкан.

— Здорово! — прошептал Виктор. — А вон там какие-то развалины.

— Это все, что осталось от Хель-гейт. Под нами цирк с заваленной штольней, в которой мой отец и Кэти нашли первые самородки платины. Больше таких месторождений нет на Земле, но эта история закончилась… Пора возвращаться, завтра утром в Магадан.

Выходные проводили в Усть-Нере, всем больше нравился фамильный коттедж, чем официальная квартира в Магадане.

Вулкан ушел назад, стало темно, в небе появились звезды.

— А какие дела у тебя завтра, пап?

— Сначала лекция в Российско-Американском университете. «Учение рогн и современной науки об иноматериальной природе человека». Рогны оставили много ценного материала.

— Все жалеешь, что они ушли?

— Да. Хотя жизнь продолжается… А потом, работа в комиссии по экологическому планированию. Из администрации спустили проект бюджета на следующий год, и начнутся дебаты. Все будут перетягивать одеяло на себя: производственники, экологи, зоопсихологи…

— Забавное выражение, про одеяло. Чем ты только станешь заниматься, когда в будущем году уйдешь из Конгресса?

— Больше будет времени на преподавательскую работу. А то все кажется, что у меня не тот уровень. Терпят, потому что я их финансирую.

— Да ладно, пап. Говорят, что тебя слушают, открыв рты. Некоторые студентки прямо влюблены.

— Только маме не говори, — рассмеялся Илья.

Вот и огни показались на горизонте — Усть-Нера. Когда вошли в уютно освещенный холл, Виктор похвастался:

— Вот сколько наловил!

— Молодец, — улыбнулась Тамара. — Завтра уху сварю.

Она поцеловала Илью, а десятилетняя Лена привстала на цыпочки и чмокнула в другую щеку.

— Ужинать не буду, — сказал Илья, — ухи наелись. Почитаю Лене, ей скоро спать.

Он переоделся и зашел к дочери. Лене очень нравилась комната бывшей хозяйки, но Илья помнил слова Селины: «Так и кажется, что Элиза иногда бывает здесь», и спать там не разрешил. Лена нашла выход, устроилась в примыкающей гардеробной. Комната маленькая, но с окном, а от спальни отделяет только застекленная дверь.

Дочитывали «Алые паруса»: когда Илья рассказывал о сестре, Лене захотелось узнать, откуда взято имя Ассоль.

— А как таинственная леди, — спросил он, — не появлялась?

Лена с хитрецой поглядела на него:

— Прошлой ночью я видела ее сквозь дверь. Она стояла и смотрела на меня. Я притворилась, что сплю, но подглядывала одним глазом.

— Ты испугалась?

— Нет, папа. Она чудесная, в жемчужном платье, и будто светилась. Наверное поняла, что я не сплю. Улыбнулась мне и пропала.

Должно быть, Элиза — ее портрет висит в спальне. Может, и заглядывает иногда, ведь Селина тоже навестила его на двадцатилетие брака… Ладно, пора к Тамаре.

Они занялись любовью, а потом безмятежно спали. Под утро привиделось, что некая тень стоит в углу, но лица не видно, только голубые искорки глаз. «Сайнара?» — сонно спросил Илья.

Он проснулся и сел на постели, но в углу никого не было…

Завтракали на просторной кухне, включив холораму. Новости оглушили.

Спускаемый модуль компании «Universe Mining» с грузом золота и платины сбился с траектории, и со скоростью два километра в секунду упал на Токайдо, прямо на резиденцию председателя Всемирного конгресса. Все произошло ночью, предупреждение запоздало, резиденция и окружающие здания были разрушены. Идет тушение пожаров и разборка завалов, но скорее всего, Председатель погиб, и с ним еще несколько десятков человек.

— Господи! — вырвалось у Тамары. — «Universe Mining», это ведь твоя компания, Илья!

— Я совладелец, — сквозь зубы сказал Илья. — Как мог «Кводрион» так ошибиться? Извините, я пойду к себе.[103]

В кабинете (так и пользовался отцовским) вызвал служебную информацию на холораму. Двадцать тонн золота и платины, добытые на Психее. Спуск модуля в пустыню Гоби по аэродинамической траектории, одобренной Коскомом — Космическим командованием. Реактивные двигатели для коррекции траектории… Что пошло не так?..

Версий было уже множество.

Ошибка в расчетах? Но они многократно проверялись, для того и был создан «Кводрион», чтобы координировать и при необходимости дублировать работу миллиардов ИИ на Земле.

Чей-то злой умысел, вроде того, что привел к III Мировой войне? Но какой разветвленной и могущественной должна быть организация злоумышленников, чтобы согласовать множество факторов, приведших к катастрофе? Да, группки террористов стали появляться снова, но это просто озлобленные неудачники. И опять, никак не обойти «Кводрион».

Диверсия хэ-ути? С какой целью? И не очень-то они разбираются в земных структурах управления и контроля.

Попытка «Кводриона» добиться власти над людьми? Но странен выбор первого шага, эта катастрофа скорее вызовет недоверие к суперсети. И так ходят разговоры, что искусственный разум стал, наконец, реальной угрозой для человечества.

Но и без «Кводриона» обойтись не могло. Предлагали версию, что внутри него возникла или была создана особая сеть, некая виртуальная машина, которая и устроила катастрофу. Но с какой целью?..

Раздался сигнал вызова — Тамара.

— Илья, спустись. У нас гости.

Он дернулся, но тут же сел обратно. Слишком беззаботно жил последние годы, совсем отвык от передряг. Соберись!

— Холорама, круговой обзор!

Так, вокруг дома несколько машин. От глайдера с эмблемой шерифа к двери уже идут трое.

— Дом, глухая защита! Любые действия только с моего разрешения.

С минуту сидел, наблюдая, как незваные гости копошатся у двери. Шериф стоял в стороне — наверное, пытался открыть замок с помощью полицейского трансида. Хрен у него получится!

Спустился вниз. Тамара бросилась к нему:

— Илья, спрячь детей! У меня плохое предчувствие.

Причем тут дети? Но спорить не стал — это у него с интуицией неважно, а у женщин она на высоте. Но куда спрятать?..

Тихо прозвенел его трансид (Илья все-таки перешел на имплант) — но отвечать на вызов не стал. Потом раздавались удары — дело серьезное, ломают дверь. Хотя скоро не получится. Лена прижалась к матери, а Виктор стоял, стиснув кулаки… Думай!

«Кажется, что Элиза иногда бывает здесь». Если она из Сада…

— Виктор и Лена, — сказал он, — пойдемте.

Быстро пошел к спальне Элизы, открыл дверь и поглядел направо: ключ висит в стеклянном ящичке.

— Заходите! Запритесь на ключ и не открывайте. — Потом глянул на портрет женщины с красивыми серыми глазами: — Элиза, сохрани моих детей. Пожалуйста!

Наверное, со стороны выглядит сумасшедшим. Стиснув зубы, повернулся и вышел. Было слышно, как сзади в замке повернулся ключ.

— Что ты сделал? — спросила Тамара. Безнадежность в голосе резанула по сердцу.

— Попросил таинственную леди сберечь их.

Он поцеловал ее и несколько секунд держал в объятиях. Что-то и у него плохое предчувствие. Но надо выяснить, что нужно этим хмырям?

— Открыть входную дверь.

Ввалилась троица, двое со станнерами наготове, а третий и в самом деле шериф. Был с ним незнаком — как депутат палаты представителей, уже не имел прежнего веса в администрации края. Но сразу узнал по фуражке с эмблемой — пятиконечная звезда с вписанным в нее земным шаром. Трое не поздоровались, Илья тоже не стал.

— Чем обязан? — сухо спросил он. — Почему пытались выломать дверь?

— Вы же не отвечали на звонки, — ухмыльнулся шериф. Лицо заурядное, но самодовольное, нос картошкой.

— Не обязан, — холодно сказал Илья. — А если обыск, то заранее посылается официальное уведомление.

Шериф пожал плечами и выспренно заявил:

— Чрезвычайная комиссия при офисе председателя Всемирного конгресса приостановила действие некоторых законодательных актов. Дабы скорее провести расследование и предотвратить угрозу, нависшую над человечеством.

— А я причем?

— Вы совладелец модуля, послужившего орудием теракта, и вместе с другими владельцами компании подозреваетесь в заговоре.

— Чушь какая-то. Я немедленно свяжусь с юридическим комитетом Конгресса.

— Пожалуйста. На вас, как члена палаты представителей, процессуальные действия не распространяются. Вы не подлежите задержанию, допрос тоже только с вашего согласия. Однако, мы имеем право задержать лиц из вашего окружения, чтобы компетентные органы опросили их.

— Что? Вы кого имеете в виду?

— Вашу жену и детей. Они не подлежат ответственности, но могли случайно узнать что-нибудь о преступном сговоре. Что-то услышать и так далее. Вот предписание чрезвычайной комиссии.

Илья не стал брать пластиковый листок. От бешенства чуть не затрясло.

Держи себя в руках! Катастрофа модуля не случайна, кому-то надо было убрать Председателя. Самый вероятный кандидат на этот пост сейчас — Мадос. Чрезвычайная комиссия явно была создана заранее, не успели бы иначе поработать над законодательными актами. И список лиц, подлежащих задержанию, тоже был заготовлен заранее — это с ним, депутатом Всемирного конгресса, юридическая закавыка…

Шериф озирался. — Это ваша жена, если не ошибаюсь? Позовите детей.

— Они ушли погулять, — ледяным тоном сказал Илья, подавляя желание оглянуться на дверь спальни Элизы (все комнаты первого этажа выходили в полукруглый холл).

Шериф кивнул двоим со станнерами: — Осмотрите дом. — И небрежно пояснил Илье: — Это не обыск, на него пока не имеем права. Просто выявляем подозрительных и лиц, в которых заинтересовано следствие.

Илья в бешенстве дернулся. Шериф покачал головой:

— Если будете мешать нашим законным действиям, у нас есть право применить оружие.

— Илья… — умоляющим голосом попросила Тамара.

Двое стали распахивать двери — одну за другой.

НО!.. Они словно на заметили той, что вела в спальню Элизы! Один побежал вниз, в цокольный этаж, а второй по лестнице вверх. Илья глянул на Тамару: глаза у нее были круглые, она поднесла руку ко рту.

Шериф тоже оглядывал двери, лицо у него было озадаченное. Двое появились снова.

— Больше никого, шеф!

— Ладно, — буркнул шериф. — Оставим машину наблюдения. — И повернулся к Тамаре: — Пройдемте, это всего на пару часов. Действие «Акта о правах женщин» приостановлено, и мы имеем право опросить вас в отсутствие мужа.

Илья дернулся снова, уже не было сил терпеть эту наглость.

— Илья! — быстро сказала Тамара. — Лучше пришли мне адвоката.

— Пожалуйста, — ухмыльнулся шериф. — Мы будем в моем офисе.

Тамара зашла в гардеробную и надела нарядную кофточку. Илья обнял жену и поцеловал во влажную щеку. «Как бьется ее сердце!». Он скрипнул зубами и выпустил Тамару из рук. Поглядел, как ее сопровождают к ховеру…

«Трансид, связь!».

Договорился с адвокатом, связался с юридическим комитетом Конгресса и влиятельными знакомыми. Одно и тоже: чрезвычайные полномочия у комиссии при офисе Председателя, глава комиссии — Мадос. Уже тридцать лет влияние того неуклонно росло, и, похоже, наступил его звездный час.

Очередной разговор был прерван пронзительным звонком — экстренный вызов. Раздался неуверенный голос шерифа:

— Э… господин Варламов. Не могли бы вы подъехать? Несчастный случай с вашей женой.

— ЧТО?

Кинулся на улицу и запрыгнул в ховер. — На место последнего вызова! Максимальная скорость!

Его швырнуло в сиденье, а улицы Усть-Неры накренились внизу в головокружительном вираже.

Звонок был не из офиса шерифа. Ховер стремительно приземлился на окраине поселка. Илья выскочил еще на ходу.

Куча машин и людей. Ховер скорой помощи. Тягач оттаскивает от какой-то груды металла покореженный самосвал.

Тамара!

Илья кинулся к скорой, но увидел суетящихся у груды людей и свернул туда. Какой-то мужчина орудовал плазменным резаком, рядом стоял врач.

— Что произошло? — крикнул Илья. — Кто пострадал?

Врач хмуро глянул на него, а человек с резаком отступил в сторону.

Полицейская машина, вся искореженная! На передних сиденьях двое — то, что от них осталось. Тамару можно узнать только по кофточке, залитой кровью — голова раздавлена, как яйцо всмятку. Полицейский за рулем как будто пострадал меньше, его и пытаются высвободить из смятого металла.

— Господин Варламов? — голос врача донесся будто издалека. — Мне очень жаль, но вашей жене уже не поможешь. Приборы зафиксировали смерть мозга.

Илья еще раз глянул на кровавое месиво — это лицо он только что целовал! — и едва успел отступить, как его согнуло от дурноты. Вырвало прямо на землю. Наконец смог выпрямиться, и вытер рот дрожащей рукой. Поблизости стоял шериф.

— Сочувствую, господин Варламов, — сказал он, лицо дергалось. — Я ехал следом и все видел. Как этот самосвал вынесло с объездной дороги? Сейчас дорожная полиция разбирается.

Илья глянул на самосвал — мощная тяжелая машина, такие используются на рудниках. Его уже оттащили, рядом стояло несколько человек. Илья пошел к ним, стиснув до боли кулаки.

И остановился.

Двое в полицейских мундирах, а третий…

Собачье лицо с оттопыренными ушами. Наглая ухмылка до этих самых ушей. Снова Ануп!

Илья бросился к нему, сейчас раздерет эту рожу в клочья! А тот вытянул в его сторону руку. Все поплыло…

Очнулся, лежа на холодной земле. Привстал, опираясь на трясущиеся руки, но голова страшно заболела, и опять стало рвать — на этот раз всухую. Когда все-таки поднялся, его шатало — снова «отходняк» от станнера. Попробовал сплюнуть, чтобы избавиться от едкой горечи, но во рту пересохло. Краем глаза заметил, что его снимают холокамерой.

Сразу в голове прояснилось.

Все подстроено! В полицейской машине вместе с Тамарой должны были сидеть его дети — или погибли бы, или стали калеками. Кто-то нанес ему очередной удар. Когда-то убили маму, потом была вынуждена уйти Селина, и теперь спланировали еще большую подлость — убить жену и детей. А он оказался бессилен, не смог ничего сделать. Это Селина разделалась с Анупом, а не он. И выходит, Селина не довела дело до конца…

Он облизнул пересохшие губы и огляделся. Дорожные полицейские и Ануп уже исчезли. Проведут формальное расследование и отпустят. Наверняка свалят на какую-то техническую неисправность.

Шериф еще оставался, и Илья, спотыкаясь, зашагал к нему. Пострадавшего полицейского вытащили из машины, и он лежал на носилках. Врач выпрямился от них: — Несите в скорую.

Потом повернулся к Илье и, не поднимая глаз, сказал: — За вашей женой сейчас приедут и отвезут морг. Во вскрытии нет необходимости, если не захотите иначе. Вскоре сможете забрать.

Ховер скорой помощи бесшумно поднялся и улетел. Илья глянул на шерифа:

— Это было запланированное убийство. Вы специально повезли мою жену не на ховере, а в обычной машине. Вы за это ответите!

— Как вы смеете? — заорал шериф, а Илья плюнул ему под ноги.

Но шерифа пока оставит. Надо спешить с похоронами: лучше сделать это завтра, чтобы побыстрее увезти детей в безопасное место. А пока стоял и смотрел, как из груды металла извлекают тело женщины, с которой еще этой ночью занимался любовью…

Пришлось оставить ее одну, в холодном морге. Договорился о похоронах и поручил трансиду оповестить всех, знавших Тамару. Как ни спешил домой, заехал в магазин за продуктами.

В холле сказал: — Дом, глухая защита. Плюс экранирование!

Постоял, собираясь с духом, и постучал в дверь спальни. Видимо, он появился на дисплее, так как послышался радостный голос Лены:

— Папа!

— Не выходите, — предупредил он, когда дверь стала открываться. Протиснулся в щель и быстро закрыл за собой.

— Па, мы слышали шум и голоса, — сказал Виктор. — Кто это был?

— И я слышала, — встряла Лена. — Только еще и женский голос, хотя никто не появился. Он сказал: «Оставайтесь здесь».

Виктор скептически поглядел на нее, а Илья устало выговорил:

— Была полиция. Дом обыскивали. Забрали маму, хотели забрать и вас. Это какой-то заговор. Мама погибла…

Он постарается выкинуть из головы следующий час, потому что иначе жить будет слишком тяжело. Наконец сказал:

— Я занесу вам продукты и воду. Никуда не выходите, в гардеробной есть туалет. Повторяю, вы не будете на похоронах. Вас не должны видеть, и мама выглядит ужасно. Лучше запомните ее, какой была сегодня утром. Сразу после похорон я уеду и вернусь через день или два. После этого мы оставим дом и город. Сейчас я вынужден уйти: если за нами все-таки наблюдают, пусть видят, что я дома. Не пользуйтесь трансидами. Для всех вы будто не существуете.

— Почему нас… не заметили? — еще всхлипывая, спросил Виктор. — Как это… возможно?

— Когда будем на новом месте, я расскажу.

Тамару не стал перевозить в Магадан. Пришли ее знакомые из Усть-Неры, родственникам оплатил прилет издалека. Ее тело, с укрытой головой, лежало за стеклянной дверцей в крематории. А ведь после ухода Селины он и не думал, что еще может быть счастлив. Но с Тамарой его словно подхватило течение солнечной спокойной реки: работа в Конгрессе, рождение детей, семейные радости, иногда отдых на лазурных морях. Наверное, это и есть счастье. С кем же он был счастливее, с Селиной или Тамарой?.. И пожалуй, Тамара тоже была счастлива. Только с ним вот не повезло: злой рок, о котором он успел позабыть, настиг ее первой.

Ослепительная вспышка, яростно загудел огонь — так, в пламени, закончилось земное существование Тамары.

Для поминальной трапезы снял ресторан, но сам долго не пробыл. Навестил дом — проверить, как там Виктор и Лена? — а потом отправился в Магадан. Предпочел ховер, с ним труднее устроить какой-нибудь инцидент. Хотя жить больше не хочется, надо позаботиться о детях.

Глядя на снежные горы, думал. Катастрофа с модулем, унесшая жизнь председателя Всемирного конгресса, и убийство Тамары — это всё звенья одной цепи. Скорее всего, в «Кводрионе» действительно была создана тайная виртуальная машина, но кто ее сконфигурировал, без санкции Всемирного конгресса не узнать. Наверняка ко всему приложил руку Мадос, он теперь главный кандидат на пост Председателя. Однако Мадоса и его темные планы пока оставим, главное — во что бы то ни стало спасти детей… Вот что, надо связаться с Толей Бородиным из комиссии по контактам. Он программист от Бога, и если потаенную сеть внутри «Кводриона» могли создать одни, то почему не могут другие? И к Мадосу он относится с большим подозрением…

В Магадане опустился на охраняемую стоянку Управления безопасности. С его начальником, Сергеем Максаковым, сдружился за последние годы: вместе отслеживали, не появятся ли хэ-ути снова в Колымском крае? А еще Сергей член комиссии по контактам и тоже недолюбливает Мадоса.

В Управлении провел остаток дня и всю ночь…

Возвращался на ховере с эмблемой Службы безопасности. Позади него из моря вставало багровое солнце, к ненастной погоде. Опустился перед коттеджем и загнал ховер в гараж — чтобы не видели, кто в него сядет. Дом сообщил, что кто-то пытался войти, и показал запись — похоже, опять полиция. Дверь ломать не осмелились.

Илья постучал в дверь спальни Элизы: — Это я.

Лена повисла у него на шее — растрепанная, глаза красные.

— Умойся, причешись, собирай вещи, — сказал он, — но только самые необходимые. Теперь можно выйти из спальни.

Виктор выглядел лучше, сразу побежал собираться. А Лена удивила, сделав книксен перед портретом Элизы.

— Спасибо! — сказала она.

Илья тоже слегка поклонился, но молча.

Увидев ховер службы безопасности, Виктор присвистнул: — Ого! Мы что, будем отстреливаться?

— Надеюсь, до этого не дойдет, — сказал Илья. — Садитесь.

Приказал дому оставаться в режиме защиты, и взлетели.

— Летим до Хандыги в Якутии, — сказал Илья, — а там сядем на поезд Великой северной. На вокзале в Усть-Нере светиться не будем. Поедем на Алтай.

— И что там будем делать? — спросил Виктор.

— Жить. Слушайте внимательно. За убийством мамы стоит Мадос. Главная цель — я, но у него черное нутро, и начал с близких мне людей…

— Как это может быть? — удивился Виктор. — По холовидению все говорят, что он замечательный человек, близок к погибшему Председателю. Наверное, теперь сам им станет.

— Вот-вот, — сказал Илья. — За смертью Председателя тоже стоит Мадос. Вспомните про волков в овечьей шкуре. Можете не верить мне, но все же остерегайтесь. Я сделал так, что вас будет трудно найти, а у Мадоса хватит более важных дел. Отныне у вас другие имена. Чтобы легче запомнить, я взял из сказки «Снежная королева». Ты теперь — Кай, а ты — Герда. Фамилия самая распространенная — Ивановы. Кроме трансидов, я продублировал всё на карточках, возьмите.

— Постой, па, — удивился Виктор. — «Кводриона» так не обманешь, в нем вся информация о нас. Будет и про смену имен.

— Нет, — сказал Илья. — «Кводрион», в конце концов, лишь грандиозный компьютер, хотя возможно, уже нечто большее. Я создал в нем особый контур, как бы виртуальную машину (уж не станет говорить, что сам бы не справился). Доступ к ней — через ваши трансиды или по карточкам. Пароль — «снежная маска». В поезде потренируемся. Не знаю, сколько это продержится, но надеюсь, что несколько лет. Деньги будут приходить на ваши трансиды, однако приучайтесь жить скромнее и получить какую-нибудь профессию. Боюсь, мои счета со временем заблокируют.

— Но ты же депутат Всемирного конгресса!

— Последний год. Так что, Кай, — улыбнулся Илья, — поможешь Герде разобраться с доступом. И запомните пароль.

— А мне нравится побыть Гердой, — хотя и грустно, улыбнулась Лена.

— К сожалению, вам нельзя звонить друзьям и подругам. Официально вы отныне пропавшие без вести, как и я когда-то…

Миновали Верхоянский хребет, на берегу широкой реки показалась Хандыга.

— А как ты купишь билет, па? — спросил Виктор. — Ведь это будет зафиксировано, а значит, могут проследить и нас.

— Молодец, — похвалил Илья. — Но я пока один из директоров концерна «Всемирные магистрали», и устроил так, что следы моих поездок будут сразу стираться.

— Ты прямо как шпион из фильмов о старых временах, — покачал головой Виктор…

Доехали до Горно-Алтайска, там Илья взял глайдер и полетели в Урсул.

Темные леса, уже припудренные белым горы, а вдали розовая снежная стена Катунского хребта. Глайдер пошел на снижение.

— Это центральная усадьба заказника «Урсул», — сказал Илья. — Будете жить здесь, или в одном из селений. Переночуем, и утром я представлю вас кое-кому. Здесь хорошие школы, а в Катунь-граде замечательный университет. Будем надеяться, в эту глушь руки Мадоса дотянутся не скоро.

Их поместили в комнату для почетных гостей, Илья не забывал делать заказнику щедрые пожертвования. Долго не мог заснуть, и вспомнились слова Селины: «Может быть, ты вернешься сюда. Женишься, заведешь наконец детей, будете вместе возделывать огород…».

Значит, уже тогда увидела это! Но «вместе» не получилось, Тамара умерла. От ярости заскрипел зубами.

И тут что-то тронуло его за руку.

Он повернул голову: рядом с постелью сидит Тайша — она больше и красивее, чем прежде, глаза янтарные, а шершавый язык касается его руки.

«Тайша, откуда ты взялась?»

«Госпожа Бастет разрешила навестить родные места. Конечно, люди меня не видят, но для тебя сделано исключение».

«Тайша, со мною нет Селины, она была вынуждена уйти. И вторую мою жену тоже убили».

«Кто?»

«Собаколицый, мы уже преследовали его. Он был загнан в Агр, и его поглотила волгра, но каким-то образом он появился снова».

«Штучки Темного чертога. Я попробую узнать, как это могло произойти. А пока до свидания, Илья. Хочу навестить сородичей…»

Он все-таки заснул, но пробудился рано. Встал и подошел к окну: розоватый свет окрасил вершины гор, и над ними блистала звезда — снова Венера. Так же она светила в его первое утро с Тамарой. Сзади раздался шорох — подошла Лена.

— Не спишь, папа? Мне показалось, ты с кем-то разговаривал ночью.

Услышала безмолвную речь рогн? Похоже, какие-то таланты передались и дочери.

— Приходила Тайша, из очень высокого мира животных. Помнишь, я рассказывал о ней. Ей позволили навестить родные места.

— Вот как? Значит, и мама где-то там… А на что ты глядишь?

— Любуюсь Венерой. Точно так же она сияла, когда я познакомился с твоей мамой.

— Ты ведь любил ее?

— Да, очень.

— А первую жену ты тоже любил?

— И ее тоже.

— Разве можно любить несколько раз?

— Одна мудрая женщина сказала мне, что это возможно до трех раз (уж не станет говорить, что слышал это от старшей гейши в своей школе). Но любящих должно разлучить неодолимое препятствие, или смерть.

Глава 11

11. Тринадцатый аркан: «Смерть» (Death)

Изображен скелет в рыцарских латах, верхом на коне. Его приветствуют жрец и дети с цветами. Это не последняя карта, вместе с «Повешенным» означает переход ко второй колоде карт.

Под конец последней ночи в Урсуле Тайша явилась снова.

«Увы, — сказала она. — Скудной показалась жизнь моих соплеменников. Куцые мысли о еде, охоте, где бы укрыться. Далеко им до мира госпожи Бастет. Но они в относительной безопасности, только никто не учит детенышей безмолвному языку рогн».

«Узнала что-нибудь об Анупе? Или это потом, когда вернешься к госпоже Бастет?»

«Почему? Я свободно странствую между мирами, хотя пока это временный дар. Здесь поразительная история. Анупа уже хотели… „списать“, как вы говорите. Но его подруга, Халь, добилась позволения отправиться в Агр. Она спустилась даже ниже, и своими руками выгребала то, что осталось от Анупа из кала волгр. В городе вокруг Темного чертога есть чудесные биологические машины, они реконструировали его ДНК и восстановили самого. Ну а сознание таких, как Ануп, всегда хранится в банках памяти Темного чертога. Я поражена, любовь проникает даже в этот темный мир. Тогда не все потеряно и для Халь».

«Я ничего не имею против этой женщины, пусть получит заслуженное. Но я не собираюсь ждать, пока карма настигнет Анупа. Я сделаю это сам. Для меня сейчас разыскивают его следы, пойдешь со мной?»

«Я спрошу у госпожи Бастет. Когда придет время, позови меня».

Ночь прошла. Снова над горизонтом блистала утренняя звезда Венера, и Илья любовался ею вместе с Леной. А потом, повторив наставления, улетел в Магадан…

С помощью Толи Бородина создал в «Кводрионе» не только скрытый контур «Снежная маска», но и один для себя, назвав его «Сивиллой». Невесело улыбался, конфигурируя его — название опять на «с». Что же, будет верен традициям рогн. Как депутат Всемирного конгресса, получил необходимый доступ, но, соблюдая предельную осторожность, вышел за его пределы. Будем надеяться, личная сеть продолжит работать и после конца депутатских полномочий.

В Магадане включил глухую защиту квартиры, и вошел в свой контур. Все эти дни «Кводрион» искал следы Анупа на Земле и в космосе, скрупулезно анализируя неимоверное количество данных. Закрытые сети — не преграда для всепланетного искусственного разума. Конечно, такое было запрещено — сначала законами Российского союза, а потом и Всемирной федерации. Считалось, что система тотального контроля над гражданами канула в Лету. Полиция имела право обходить запрет только с разрешения комитета по этике Всемирного конгресса. Теперь и Илья втихую устроил для себя лазейку. Но если «Кводрион» используют для убийств и захвата власти, такое право у него есть. В конце концов, главная цель Всемирного конгресса — общее благо.

А оно явно страдало из-за Анупа и его верной помощницы Халь. «Кводрион» составил подробную сводку их деяний, многие из которых подпадали под уголовные статьи. Распутывать все, тем более связанные с пресловутым легионом, не было времени. И посвящать полицию не стоило: сразу возникнет вопрос, откуда взялись эти данные?.. Илья изучал фото Анупа (вдоволь налюбовался собачьей мордой) на фоне мест, где тот бывал. Во временной шкале порой зияли провалы — видимо, «Кводрион» не мог отследить посещений Темного чертога.

Да, много всего. Но как будто выяснилось основное место пребывания Анупа — бывшая твердыня цзин в Ордосе. Официально — заброшенное офисное здание, только почему-то не удавалось снести. Еще интересно, часто фиксировались появления в районе соленых озер к юго-западу от Ордоса (там был заказник, открытый для посещения, и, соответственно, видеонаблюдение). Нет ли там точки перехода? Но этого, конечно, «Кводрион» знать не мог.

Сейчас Ануп именно в Ордосе. Надо поспешить.

Илья еще раз вызвал изображение сумрачного небоскреба цзин — ни огонька в окнах. Потом стал разглядывать карту: к востоку от Ордоса густонаселенные районы Китая, а к западу — пустыня Гоби. Мысль, пока смутная, стала оформляться в глубине…

Он позвонил в аэропорт. Потом отодвинул кресло, открыл замаскированный сейф и достал двустволку. Когда-то охотился с такой на Омолоне, а став губернатором, выправил себе разрешение. Только охотиться больше не стал, отвращение Селины к убийству животных передалось и ему.

Так… патроны, футляр-сейф, такой можно и в багаж. Все-таки охотники в мире не перевелись. А теперь Тайша, хотя и странно звать ее в пустом кабинете. Услышит ли она его?

— Тайша! — громко позвал Илья. — Я готов.

И как она появится? Возникнет какая-то дверь?..

Тайша просто обрисовалась в воздухе — сначала контур большой кошки, а потом она сама. Чудеса ее нового мира.

Тайша хрипло мяукнула и потерлась о ногу Ильи.

«Госпожа Бастет отпустила меня на охоту. Твой враг пал ниже дикого зверя, он убивает самок и беззащитных детенышей. Пусть карма настигнет меня, и я снова стану туповатой рысью, но буду преследовать его. Ты узнал, где он?»

«В Ордосе, Китай».

«А, логово цзин. Самое проклятое место на этом свете».

«Но цзин как будто давно нет».

«Они же невидимки. Спрятались и ждут своего часа».

«Хотя да, тот легион… Возможно, они связаны».

Ховер вызвал на стоянку — не стоит беспокоить соседей, — и немного прошли пешком. Прохожие в упор не замечали Тайшу, а вот одна девочка удивила.

— Мама, — сказала она. — Смотри, какая большая и красивая кошка!

Женщина недоуменно глянула и покачала головой.

— Опять ты фантазируешь.

Тайша фыркнула: «Некоторые человеческие детеныши не лишены Дара. Только он не развит».

Ховер быстро доставил в аэропорт, где уже прогревал двигатели нанятый бизнес-джет. Сейчас не до путешествий на поезде (с грустью вспомнились поездки с Селиной), а на сверхзвуке всего полтора часа. Тайша скользнула в салон, не замеченная пилотом и стюардессой.

В Ордосе оказалось строго: ховеры только для администрации и полиции, а ружье пришлось оставить в самолете. Не стал отправлять джет в Магадан, пусть пилот отдохнет. До префектуры нужного района доехал на мувексе экспрессе, и хотя рабочий день близился к окончанию, префект принял сразу, спасибо официальному статусу.

Илья гладко объяснил цель визита. Компания «Universe Mining», стремясь обезопасить спуск своих модулей в Гоби, хочет арендовать высотное здание для размещения дополнительной аппаратуры контроля. По прикидкам, подходит вот это неиспользуемое здание на западной окраине Ордоса. Может ли он, Илья, осмотреть его на предмет такого размещения?

Префект что-то долго думал, но потом расплылся в улыбке:

— Конечно, господин Варламов. Однако здание находится в аварийном состоянии, и там может быть небезопасно. Я пошлю с вами помощника, чтобы предостерег от опасных мест. Заодно расскажет, какой ремонт необходим. Боюсь, он окажется весьма дорогим.

На этом сговорились и, теперь уже с сопровождающим, полетели на ховере. Внизу и вокруг множество огней, хотя небо еще темно-серое. Однако небоскреб высится темным утесом, только окна красновато отсвечивают в свете заката. Как читал в записках отца, здесь какое-то время пробыл его дед, Евгений Варламов, а потом случилась та жуткая история с Юкико. Почему же небоскреб не снесли?

Значит, он кому-то еще нужен.

Ховер опустился на плоскую крышу, и Илья походил по ней, изображая интерес. Тайша рыскала вокруг.

— А как внизу? — спросил он. — Можно спуститься?

Китаец покачал головой:

— Только не на лифте. Все лифтовое хозяйство подлежит замене.

Опустились к входу на ховере, зашли в холл — пыль и запустение.

— Здесь должны быть еще цокольные этажи, — сказал Илья. — В сейсмически опасных районах они уходят на десятки метров под землю.

Проводник опять покачал головой: — Туда вообще нельзя. Нужны тщательная проверка и, скорее всего, дорогостоящие работы по укреплению фундамента.

Он-то откуда это знает?.. Интересно, во время этого краткого диалога Тайша сделала прямо-таки собачью стойку возле лифтов. Китаец этого, конечно, не заметил.

Вышли наружу, китаец демонстративно запер двери своей карточкой — теперь внутрь не попадешь. Простился очень любезно.

Илья сел на скамью возле пустой стоянки. Ну и что делать дальше? Тайша уселась возле скамейки.

«Слава госпоже Бастет! Она сделала нам королевский подарок. Мы не любим собак, но завидуем их нюху. Она наделила приближенных к себе таким же. Я учуяла Анупа, он бывал здесь. Сильнее всего тянет снизу, куда нас не пустили. Оттуда вообще идет много странных запахов».

«Ты знаешь запах Анупа?»

«А как же? Я рвала ему спину и хорошо запомнила, как пахнет его кровь».

Тайшу заметно передернуло, и Илья погладил ее по жестковатой шерсти.

«И как нам пробраться внутрь? Не чуешь какого-нибудь подземного хода?»

«Подожди».

Тайша вдруг начала расти. Одновременно она сделалась туманной, и стала как будто отодвигаться. Вот уже огромный призрачный зверь, величиной с небоскреб, склонил морду к земле. По телу пробежала холодная дрожь, а если бы увидели прохожие, небось, грохнулись в обморок.

Но Тайша скоро вернулась к привычному облику.

«Извини, если напугала тебя. Забыла, что ты не привык к Тонкому миру. Зато я учуяла многое. Здесь от Анупа остался лишь след, а запах его самого идет из другого мира. Я научилась обонять запахи тонких миров. А ты собираешься преследовать врага в физическом теле? Оно может сильно пострадать в иных потоках времени, даже если это мир трех измерений».

«Мы испытали это. Я и Селина загнали Анупа в мир, который зовется Агр. Я думал, он погиб там».

«Значит, твой враг умеет высвобождать свое эфирное тело. Тебе придется сделать то же, если хочешь настигнуть его и остаться в живых. Но сейчас с тобой нет Великой рогны».

А еще не надейся, что тебя перенесут на Переландру зализывать раны.

«Ну что же. Селина научила, как это делать».

«Оставишь свое плотное тело здесь? В других мирах время течет по иному, возможно ты вернешься спустя дни или недели».

«Ну, спустя недели возвращаться будет некуда. Но несколько дней оно протянет. Только ты права, не оставлять же его на виду? Ладно, есть одно укрытое место, правда нужно вернуться в Магадан. А потом что, снова лететь сюда?»

«Ты забыл, что в Тонком мире не нужны самолеты?»

Все же в Магадан пришлось вернуться на самолете. В салоне пообедал (стюардесса купила утку по-пекински), а по прилету поехали к старому гаражу. За квартал до него вышли: дальше лучше идти пешком, чтобы лишний раз не светиться. Гаражи так и стояли, некоторые уже полуразрушены — у мэрии никак руки не дойдут. Хотя если уж набережную построили только через сотню лет…

«Здесь», — сказал Илья и открыл дверь.

Когда обернулся к Тайше, что-то холодное коснулось его лица — первые снежинки закружились в воздухе. Прохладно, и это хорошо — легче будет замедлить все процессы в организме. Илья запер дверь изнутри, положил ружье возле койки и, не раздеваясь, лег. Пора вспомнить уроки Селины. Все начинается с пустоты.

Шуньята…

Он очнулся, на него пристально глядели янтарные глаза Тайши. С некоторым трудом поднялся, но оборачиваться не стал — зрелище своего распростертого тела всегда вызывало неприятное чувство. Возле койки так и лежала двустволка, из любопытства нагнулся за ней. Рука ощутила холодный металл, но ружье не удалось взять, пальцы будто проходили сквозь него.

«У тебя не вышло создать плотно-эфирную копию, — сказала Тайша. — Да и вряд ли ружье будет стрелять здесь. Но у тебя получилось освободить свое тонкое тело».

— Кое-чему научился от Селины… — А странно, говорит будто обычным голосом. Впрочем, так уже было, когда попали в Москву будущего.

«Как и я от госпожи Бастет. Ты знаешь, как здесь передвигаться?»

— Теоретически.

Он напрямую вышел из гаража, теперь и ему стены не помеха. Серое небо, мир стал сумрачным и таинственным. Так, нам надо на юг, за море, леса и горы. Снова представим небоскреб цзин — в Ордосе уже ночь, так что темные стекла чуть поблескивают в зареве городских огней.

И… вот он здесь. Тайша застыла рядом как изваяние, лишь настороженно шевеля ушами.

«Псов тут нет, — сказала она. — Все равно их побаиваюсь. Зайдем внутрь, мне надо взять след».

Илья прошел сквозь запертую дверь, зря китаец старался. Все же кольнула неприятная мысль: не слишком ли стал походить на призрака? Снова замусоренный холл, и снова Тайша приостановилась у лифтов.

«След идет туда, — повела она головой. — Уходит глубоко, наверняка там подземный ход».

— Направление как будто на юго-запад, в район соленых озер, — сказал Илья. — Неужели протянули туда туннель? Может, хэ-ути постарались, они в таких делах мастера?

Тайша хрипло мяукнула.

«Я поведу, — сказала она. — Нам не понадобятся ориентиры, идем по следу. Не отставай, а лучше держись за ошейник, у тебя нет ночного зрения. Света нигде нет».

Илья протянул руку к Тайше и наткнулся на знакомый ошейник. «Мыслеформы очень устойчивы», — вспомнились слова Селины. Рысь потянула вперед и вниз, и они сразу погрузились в непроницаемую тьму.

«Тут жилые помещения, — сказала Тайша. — Обитаемые, тебе наврали. Конечно, мы уже в Серой зоне, и тут никого нет… Вот вход в туннель. Рельсы и вагонетки, но нам они не нужны… Запах уходит туда, скользим по туннелю».

Выходит, и здесь обустроили путь к точке перехода. Ну да, это только в Тонком мире не нужны транспортные средства.

«Расстояний почти нет в Серой зоне, мы уже на месте. Здесь остатки очень древней пирамиды, мы внутри».

Брезжит желтоватый свет. Низко нависает потолок, его поддерживают каменные столбы. Что-то вроде надгробий, с неразличимыми уже начертаниями. И… рядом с ними вполне современные саркофаги с крышками из прозрачного пластика, такие видел в фантастических фильмах.

«Все продумано, — замечает Тайша. — Это подобие анабиозных ванн, чтобы физические тела могли долго храниться. Конечно, при нужде их можно восстановить, но это не быстрый процесс… Посмотрим, кто в них».

Ануп! Рот растянут в собачьей ухмылке, остекленевшие глаза смотрят на Илью. Разбить бы крышку чем-то тяжелым и стискивать шею, пока не захрустят позвонки…

Тайша сделала гримасу, показав внушительные клыки.

«Тебе будет затруднительно убить его тело. Да и все равно ему дадут новое, как уже сделали. И вернут сознание, хотя вряд ли восстановят полностью, для хозяев он сойдет и таким. Смерть относительная вещь, как я поняла».

Илья с трудом разжал кулаки и заглянул в соседний саркофаг — а там верная подруга Халь. В других незнакомые лица.

«Целое паломничество, — удивилась Тайша. — Что-то важное происходит в Тонком мире. Вокруг этой пирамиды действует зона перехода, кто-то пользуется ею очень давно. Надеюсь, она сохранила след последнего перемещения. Ты готов?»

— Да!

Вход в Темный коридор скрывался в тени за последней гробницей. Снова черные стены, снова три проема впереди.

«Средний», — сказала Тайша.

Прошли в него, сердце бьется ровно — видимо, переход сильно действует только на физическое тело, а они скорее призраки. Перед ними обширное пространство: сумрачно, свет угрюм и кровав. Он исходит из части неба, отсеченной исполинской аркой. Под ней что-то громоздится в рыжей дымке, однако взгляд приковывает непосредственное окружение.

Они стоят на краю гладкой равнины, уходящей к арке. Сзади и по сторонам багровые скалы. Впереди странное сооружение, что-то вроде большого заглубленного амфитеатра. К арене спускаются ступени — похоже, из какого-то металла. На них… в основном это люди, хотя есть и странные существа. Выделяются белые, гротескно сходные с людьми, фигуры хэ-ути. Все движутся, медленно спускаясь к арене.

На ней стоит трон, иначе не назовешь это роскошное седалище. Высокая спинка убрана кроваво-красными самоцветами. А на троне сидит… Мадос!

Он в фиолетовом одеянии, голову венчает корона, в руке скипетр, на котором разгорается и меркнет багровый шар. Лицо надменное, и он даже не кивает тем, кто поочередно простирается перед ним ниц. Потом те встают и идут влево, поднимаясь по широкой лестнице и опять занимая места на ступенях амфитеатра.

«Прячься!» — шипит Тайша.

Вдоль края амфитеатра идет металлический бортик. Илья бросается на землю (хотя скорее это гладкая медная поверхность) и выглядывает одним глазом.

«Вот почему здесь все. Коронация или что-то такое. Похоже, мы пропустили начало».

Илья не отвечает, вглядываясь в очередь. А вот и они — Ануп и Халь спускаются с последней ступени и медленно идут к Мадосу. Но как к ним подобраться среди такой толпы? Придется ждать.

Парочка простирается перед Мадосом и возвращается на ступени. Все уже прошли или нет? Похоже, очередь иссякает — вот и последние. Это двое хэ-ути, неужто и они разного пола?

Больше тех, кто поклоняется (или дает присягу на верность?) не осталось. Под исполинской аркой начинается брожение, на миг проглядывают какие-то сооружения. Оттуда что-то возникает и приближается с нарастающим воем. Это открытый экипаж, по сторонам которого, подобно турбинам реактивного самолета, два п'урга. Необычная колесница разворачивается перед троном, и действительно слышен гул, как от затихающих турбин. С ним сливается шум, издаваемый публикой в амфитеатре. Скорее это какафония: крики, овация, трубные возгласы. Все встают.

Мадос тоже встает и торжественно восходит на колесницу. П'урги взмывают в воздух, изрыгая пламя из сопел. Колесница уносится к арке и исчезает в багровом тумане.

«Там мир четырех измерений, — сообщает Тайша. — Без долгой трансформации тел мы обречены на мучительную смерть. Но выходит, Мадос способен быстро изменять свое тело. Кто же он такой?»

Илья пытается сплюнуть, однако во рту пересохло. Надо же, ощущения как в физическом теле.

«То ли пресловутый Антихрист, — из осторожности он переходит на мысленную речь, — то ли один из тех, кого зовут метагомами. Не сталкивалась с Трехликим?»

«К счастью, нет, — фыркает Тайша. — Мы, животные, проще, у нас нет желания как-то модифицировать свои тела. Зачем, когда в тонком теле скрыты такие возможности? Я уже не туповатая кошка, какой была когда-то».

«Ты умница, Тайша. Но поговорим потом, сейчас мне надо подобраться к Анупу».

Похоже, церемония закончилась. И куда денется вся эта многочисленная публика? Придут автобусы и развезут? Чуть не вырвался нервный смешок.

Возьми себя в руки!

Какие автобусы, недооценил он хозяев здешних мест. По равнине пробежало содрогание — и вдруг арена исчезла, от арки до амфитеатра протянулась гладкая поверхность. А следом багровые утесы по сторонам зашевелились, как живые, и стали менять облик. В них появились пещеры, похожие на темные зевы, а вокруг них формировались арки — как и та, что впереди, но поменьше. Над арками появились черные письмена на непонятном языке.

Обитатели амфитеатра задвигались, начали спускаться, и потянулись к разным аркам — группки людей и человекоподобных к одним, хэ-ути к другим. Видимо, для всех открылись ворота в их миры.

«Темный коридор один, но входов и выходов из него может быть много», — вспомнились записи отца. Куда же направится Ануп?.. Он, Халь и еще несколько человек пошли к ближайшей арке налево. Время!

Илья, все еще пригибаясь, пробежал за бортиком и кинулся по лестнице вниз. Тайша бесшумно неслась следом. От подножия лестницы Илья прибавил ходу и оказался на пути своего врага.

— Эй. Ануп! — крикнул он, уже не скрываясь. — Стой, за тобой должок.

Вся группа остановилась. Ануп осклабился собачьей ухмылкой.

— Снова золотоискатель в рваных штанах? — презрительно осведомился он. — Тоже сюда приглашен?

Нет, — сказал Илья. Какой горячий воздух, так и обжигает гортань. — Пришел рассчитаться с тобой. Тебе ведь был поручен только я. Зачем ты убил мою мать, а недавно жену?

— Я растянул удовольствие и проглатываю тебя по кускам, — пролаял Ануп. — Сначала ты потерял мамашу, потом первую жену, а теперь и вторую. Очередь за детками, но можно не откладывать и покончить с тобой. Не должен жить тот, кто смеет противоречить великому Мадосу.

— Ах ты, собака! — выкрикнул Илья. — Один раз мы тебя убили, но тебе, видно, мало.

Стиснув кулаки, он бросился на Анупа, собираясь ударить в челюсть. Жаль, что нет ружья, но ничего — собьет с ног и просто задушит. Тут же спохватился: до Анупа еще с десяток метров, и тот уже приготовился блокировать удар. На лице снова презрительная ухмылка. Что мы отрабатывали на такой случай?

Илья приостановился. «Вы крупный мужчина, — говорил инструктор, — и от вас не будут ждать скорости. Используйте это, чтобы сбить противника с толку. У вас неплохая координация движений, осваивайте перебежки». Ну, в координации движений натренировался на осыпях Омолона, без этого там шею сломаешь. Да и сейчас тренировки не забросил, помогали развеяться после заседаний.

Делая короткие шаги, ударяя каблуками о металлическую поверхность (надо же, ощущения, как в реальном мире!), Илья подлетел к противнику и ударил его носком в голень. Ануп уже начал выбрасывать правую ногу навстречу, но не угадал темпа Ильи и не успел завершить удар. Руку противника Илья отклонил в сторону, а когда снова оперся двумя ногами, с силой воткнул сжатые вместе кончики пальцев в горло Анупа. Тот уже клонился вперед, воя от боли в голени, и это увеличило силу удара, в горле Анупа хрустнуло. Он упал на колени, а Илья снова занес ногу, чтобы нанести сокрушительный удар в подбородок…

«Илья, НАЗАД!» — раздалось в голове. Тайша!

Илья крутнулся на другой ноге, потерял равновесие и упал. Падая, ощутил, будто раскаленный скребок прошелся по макушке, а вокруг закружился воздушный вихрь. Не пытаясь встать, Илья сделал пару перекатов назад, и только тогда приподнялся.

Ануп стоял на коленях, изо рта текла кровь, но по бокам зависли два п'урга. У одного крыло меняло форму, превращаясь из серпа в обычное клиновидное.

Илья провел рукой по голове, однако на ладони не осталось крови. Наверное, у эфирного тела другая физиология. Все же, если бы не упал, серп наверняка снес ему голову. Интересно, остался бы он тогда в живых? Хотя смерть понятие относительное, как сказала Тайша, пробовать что-то не хочется.

Илья поднялся. Те, с кем шел Ануп, стояли в стороне и смотрели на них. Досадно, неужели Ануп снова уйдет? Но не вступать же в рукопашную с п'ургами?

— А ты опять… с кошечкой, — прохрипел Ануп. — Силы… неравные. Ничего… тобой займутся… наши новые друзья.

Белые чудища поднялись выше, горячий ветер пронизывал насквозь. Похоже, п'урги перешли в режим воздушной подушки. Короткие крылья стали трансформироваться в конечности, в тех появились металлические трубки.

Лучевое оружие, уже сталкивался с таким в подземельях Хель-гейт!

Илья вскинул руки, сплетая пальцы в мудру, которой научила Селина. Что она сказала?.. «Представь меня разгневанной, идущей среди пламени».

И увидел ее, идущей навстречу!

В том же серебристом платье, с обнаженными руками, голубым огнем в глазах и волосами, разметанными как крылья. Вокруг смуглых ног вздымалось багровое пламя, и такое же пламя, только иссиня-белое, вдруг окутало руки Ильи. Их плоть стала призрачной, видно было каждую косточку. Свирепая боль пронизало тело, но огонь тут же отхлынул и волной устремился обратно, пеленая п'ургов и Анупа вихрями слепящего света. Гром ударил по ушам, п'урги разлетелись на куски, и те, чадя, упали на землю.

Пламя внезапно угасло, оставив вокруг сумрак. Илья глянул на руки: не остались ли от них одни обгорелые кости? Но руки выглядели как обычно, только стали смуглыми, как у Селины. Перевел взгляд на Анупа.

Тот горел. Багровое пламя поедало грудь и голову. Ануп пронзительно выл, и изо рта тоже вырывался огонь. Обыкновенный человек не смог бы кричать, когда пламя пожирает гортань, но Ануп только внешне был человеком. Проводник в страну мертвых, куда теперь сам отправлялся. Внезапно вокруг него образовался огненный смерч и стал стремительно вгрызаться в металлическую почву. Ануп стал проваливаться.

Илья бросился к нему: вдруг все-таки уйдет? Что-то острое цапнуло за ногу и рвануло назад. Илья распростерся на краю огненного провала — только когти Тайши удержали его от падения.

Ануп падал стремглав. Уже не походил на человека, это были какие-то темные клочья. Он падал в океан огня, и Илья следил за ним до конца, хотя казалось, глаза вот-вот лопнут от жара. Только когда от Анупа не осталось следа, позволил Тайше оттащить себя от провала.

Его края вдруг сошлись, перед глазами снова была ровная металлическая поверхность.

«Это смерть вторая, — сказала Тайша. — Эфирное тело Анупа пожрано огнем, а его дух сейчас облекается в плотное тело страдания».

— Из огненного океана можно вернуться?

«Не скоро. Хотя вторая смерть тоже не окончательна, вы увидитесь разве что во втором эоне. Может быть, он изменится. Но пойдем».

Илья встал на ноги, хотя те подкашивались. Подошли к группе людей, они еще стояли, будто оцепенев. Халь смотрела на Илью с ненавистью.

— Привет, ребята! — сказал он. — С Анупом у меня были личные счеты, а к вам претензий нет. Вернемся вместе. Только мы пойдем последними.

«Можешь не опасаться, — сказала Тайша, — они боятся тебя. Видели, что ты сделал с Анупом. Лишь насчет женщины я не уверена».

— Они тебя видят?

«Это тонкий мир. Видят, как и ты».

— Эй, Халь! — нарочито грубо сказал Илья. — Держись от нас подальше. Моей кошечке очень хочется изодрать когтями твою мордашку.

Тайша фыркнула, а Халь заметно содрогнулась и стала пробираться в начало группы.

— Пошли! — приказал Илья.

Когда подходили к багровому зеву, обратился к Тайше, уже на безмолвном языке:

«Как только минуем Темный коридор, сразу рвем когти. Не доверяю этой публике».

Тайша опять фыркнула: «Забавное выражение, будто из кошачьего лексикона. Я сразу к госпоже Бастет».

«А я в Магадан…»

Вот и знакомый гараж, а на койке он сам — сильно смахивает на мертвеца. Вдруг не получится вернуться в физическое тело: раньше помогала Селина, а при Тамаре такие отлучки не практиковал. Так и останется призраком до какого-то второго эона. Хотя не все ли равно, больше нет ни Селины, ни Тамары… Постой! Селина жива: ярко ощутил ее присутствие, когда шла навстречу, объятая пламенем. Может, еще встретится с нею?

Закрыл глаза и опустился на койку. Ощущение, будто втискиваешься в промерзший гроб. Все же чему-то научился: увидел слабо светящиеся чакры, меридианы — бледное подобие того, чем восторгалась Селина. Пока это виденье не ушло, стал торопливо прокачивать энергию по меридианам, и вот светящаяся сеть потускнела и вдруг исчезла — вернулось обычное зрение плотного мира. Удалось пошевелить пальцами рук, а потом ног, и спустя полчаса, весь в липком поту, сел на койке. Да, из экскурсии по Тонкому миру можно и не вернуться.

С трудом встал, пошел к двери… и остановился. Плохо соображаешь сегодня, не один ты мог выйти на охоту. Вернулся к койке и поднял ружье, теперь оно удобно лежало в руке. Активировал трансид, пора задействовать возможности «Кводриона».

«Сивилла, — мысленно приказал он, — сканируй окрестности, поиск угроз».

Через пару секунд перед глазами высветилась схема: прямоугольники гаражей, в одном зеленая точка — это он, а за квадратиком севернее, другая — красного цвета.

«Один человек с огнестрельным оружием, — сообщила „Сивилла“. — Скрывается за стеной, ведет наблюдение через видеокамеру. Перехват изображения…».

Появился квадратик, а в нем вид на его собственный гараж. Не успеешь выйти, как в тебя всадят пулю. Решили не деликатничать со станнерами. Интересно, как «Кводрион» определяет тип оружия? Но не время об этом думать.

Илья перевел селектор на двустволке: сначала дробовой ствол, потом нарезной. Не станет вызывать полицию, та может быть прикормлена и устроить смерть при задержании. Хорошо, что не забывал смазывать петли — дверь отворится легко, только сильнее толкнуть.

Так и сделал, уже направив двустволку в нужном направлении. Из-за угла что-то показалось, и Илья выстрелил. Вряд ли попал, но визг картечи и брызнувшее кирпичное крошево наверняка ошеломили противника. Все же он высунулся из укрытия — с поднятым пистолетом, и даже успел выстрелить, но пуля ударила в кирпичную кладку. Явно хотел сделать серию выстрелов, однако Илья уже выстрелил сам, теперь из нарезного ствола. Пуля разрывная, человек согнулся, а потом упал.

«Трансид, — приказал Илья, — вызывай редакцию „Колымских новостей“. Покушение на конгрессмена Илью Варламова. Разрешаю определить местоположение».

Подождал немного и связался с полицией.

Ховер редакции появился первым. Илья вышел из гаража, демонстративно подняв руки, неплохая картинка для новостей.

Что же, пока он выиграл. Наконец-то отомстил, а сам остался в живых. Хотя жить не так уж хочется, но остались дела. Ладно, побудет какое-то время в подвешенном состоянии.

Глава 12

12. Двенадцатый аркан: «Повешенный» (The Hanged Man)

Карта изображает человека, повешенного вверх ногами. Вертикалью своей фигуры и перекладиной дерева образует крест. Руки заложены за спину, лицо безмятежно. Одна нога согнута в колене, образуя перевернутую цифру 4, число карты «Господин». Карта означает проникновение в тайны универсума и вызов законам природы.

Из прощального выступления Ильи Варламова в комитете по этике Всемирного конгресса, 2250 год:

«Дамы и господа, в течение двадцати лет я имел честь работать в самом представительном и демократичном институте власти за всю историю человечества. Мы немало сделали вместе, чтобы улучшить мир. Но сделать остается немало, и я передаю эстафету следующему поколению.

Увы, у меня ощущение, что нас ждут темные времена. Не раз бывало, что они наступали за периодом относительного благополучия. Так было в тридцатые годы двадцатого века, так произошло и в первой половине двадцать первого.

Человечество не слишком изменилась за это время, а усилий, чтобы поднять его этический уровень, было приложено явно недостаточно. Я назову главные опасности, которые нам угрожают.

Первая — усталость от демократии. К ней привыкли, многим людям ее процедуры кажутся скучными и обременительными. Они жаждут, чтобы ими руководила сильная личность. Конечно, я говорю о Мадосе. Прошедший референдум, который сделал его председателем Всемирного конгресса, вызывает много вопросов. Казалось бы, при наличии всепланетного ИИ никакие манипуляции при голосовании невозможны. Однако, с разрешения нашего уважаемого комитета, был проведен пересчет голосов по Колымскому краю. У нас не такое большое население, и был опрошен каждый голосовавший. Данные сильно расходятся с официальными: по ним за Мадоса проголосовало семьдесят процентов, а по данным пересчета — около сорока. Я инициировал расследование, но оно должно глубоко вникнуть в алгоритмы работы „Кводриона“, и продвигается медленно. О подобном расхождении мне сообщили еще из нескольких субъектов Федерации по всему миру. Я опасаюсь возврата практики фальсификации выборов, характерной для самых мрачных режимов прошлого. Прежде это вело к установлению диктатуры в отдельных странах, а теперь грозит возникновением мирового тоталитарного государства с единоличным правлением. Чтобы предотвратить такое развитие событий, я и еще несколько человек создали партию „Надежда“. Один из пунктов ее программы — отмена должности председателя Всемирного конгресса, чтобы предотвратить концентрацию власти в одних руках. Конгресс, его комитеты и комиссии вполне справляются с возникающими проблемами.

Вторая опасность — этическая деградация. Место духовных поисков заняла жажда удовольствий. Я отнюдь не аскет, два раза был женат, но не согласен, что сексуальные наслаждения — это главное в жизни. Отсюда и потеря интереса к политике, и брошенные дети, которые растут, не зная семьи и любви. К тому же, обычный секс приедается, и множатся случаи садизма и мазохизма. Боюсь, к ним вырабатывается терпимое отношение.

Третье место занимает проблема хэ-ути. Они не смогли бы распространиться по лицу Земли, не поссорься люди с рогнами, а это тоже следствие падения морали. Все же, разумно выстраивая отношения, можно уменьшить эту опасность. К сожалению, многие вообще не видят ее. Дескать, зато мы можем перенять технические достижения этой развитой расы…».

Через несколько дней Илья проглядел запись своего выступления и пожал плечами — глас вопиющего в пустыне. Хотя остается надежда на новую партию: сторонников уже немало, а на финансирование он не жалеет средств. Да, сильно изменился мир за тридцать пять лет. Когда только попал в двадцать третий век, то с изумлением смотрел на чудеса техники, восхищался эстетикой городов и ландшафтов. Поражал расцвет религий, и страстно хотелось быть на уровне, получить образование, которое не позволит окружающим смотреть на него свысока.

Этого он добился, перескочив не только через сто лет, но из оборванного золотоискателя став одним из представителей мировой элиты — финансовой, политической, культурной. Только вот оказалось, что интересы окружения, в которое он попал, уже не модны, большинство людей предпочитает иные игры. Да и чудеса мира поблекли, он все больше стал походить на мир, в котором начался его жизненный путь.

Он пережил два мира, будет ли третий? Ему предлагают бороться — не только через информационные сети, но взяться за оружие. Горячих голов среди его сторонников немало, однако стоит ли? И Мадоса поддерживает много людей, неизбежно прольется кровь. Селина ушла, не желая пачкаться ею, лишь Ануп — за то, что зверски убивал ее лицеисток — стал для нее исключением из человеческого рода. Если все-таки встретятся, она сразу увидит, что его руки в крови, и скорее всего даже не позволит себя обнять. И это все равно не изменит мир к лучшему — похоже, он катится к давно предсказанному концу. «Ветер повернулся против нас, Илья»…

Не раздеваясь, он лег на кровать (получил бы нагоняй от Тамары) и стал глядеть на замерзшую бухту Нагаева.

И постель его пуста, приучается жить в одиночестве. Будет ли у него третья любовь? Но ему никто не нужен, кроме Селины и Тамары. Удивительно, как эти женщины дополняют друг друга.

Ну что же, Рождество придется встречать одному. Даже с детьми лучше избегать контакта…

Его арестовали утром, освободив от рождественских забот. Явился главный шериф края, которого Илья хорошо знал. Казался смущенным, и это не вязалось с нагловатым видом двух других полицейских — тем явно нравилось, что могут покуражиться перед недавно еще важной персоной. Шериф подал пластиковый листок с ордером, он традиционно вручался в печатном виде. Не стал возражать и против вызова адвоката.

Илья не спеша оделся, все давно стало безразлично. Приехавшему адвокату поручил следить за обыском, чтобы ничего не подбросили: понемногу возвращались старые полицейские практики. Трансиду мысленно приказал уничтожить информацию в своем секторе «Кводриона». С тайным сектором, «Сивиллой», может связаться и так.

Полицейский ховер, а потом замкнутый двор Центра коррекции. Тусклое от мороза солнце светит с бледно-голубого неба. Сразу провели к старшему дознавателю.

В кресле плотный мужчина с бесстрастным лицом, а на стене эмблема полиции — звезда с вписанным в нее земным шаром. Когда-то выступал против этой эмблемы, символа великих диктатур прошлого, но любителей пятиконечной звезды нашлось немало — и в России, и в Китае, и на Североамериканских Территориях.

Дознаватель встал навстречу, даже протянул руку. Илья пожал плечами и сел в кресло.

— Чем обязан? — сухо спросил он.

Дознаватель уселся обратно и скучным голосом стал зачитывать основания для ареста. Илья Толуманович Варламов подозревается в следующих тяжких преступлениях:

Первое. Участие в заговоре с целью захвата власти, и организация теракта, приведшего к гибели председателя Всемирного конгресса и еще восьмидесяти двух человек…

— Что вы имеете в виду под заговором? — перебил Илья.

Дознаватель несколько растерялся:

— Вы же заявляете о фальсификации итогов референдума, и даже партию создали, чтобы отстранить нынешнего Председателя.

— Создание партии законно, и все пункты программы тоже. Это смехотворно, что выдвигаете подобные обвинения.

Дознаватель скривился.

— Возможно, попытка захвата власти не войдет в обвинительное заключение. Но ваши выступления по холовидению, и содержание личного информационного канала подтверждают заинтересованность в устранении Председателя.

— Только в отмене его поста. Что касается теракта, у вас было время, чтобы выявить организаторов и исполнителей, достаточно было использовать возможности «Кводриона». Почему вы, или точнее служба безопасности, не запросили Всемирный конгресс о доступе к данным всех, кто мог иметь отношение к катастрофе?

— Значит, вы имеете представление об этих возможностях? — Дознаватель игнорировал вопрос, а во взгляде изобразил проницательность.

Осторожно! Не исключено, что параллельно с беседой идет чтение мыслей. Это незаконно без решения суда, но похоже, кому-то стало наплевать на законность. Вспомни о покрывале рогн!

Интересно, как это выглядит со стороны? Селина говорила, что невидимые рога как бы опускаются и охватывают голову спиралью. Еще сказала, что у него получилось. Выйдет ли теперь?..

— Многие имеют. Важно, чтобы эти возможности не использовались для тотального контроля над людьми. Это формирует у власти привычку к вседозволенности, и остается шаг до катастрофы, как это произошло с Третьей мировой войной.

Дознаватель отвел глаза.

— Идет следствие, собираются доказательства, — скучно сказал он. — В свое время они будут представлены. Но вернемся к причинам ареста. Вторая, это похищение вами собственных детей — Виктора и Елены Варламовых.

— Что? А я полагаю, их похитили, когда была убита моя жена. Вы даже это убийство не смогли расследовать.

— Это было не убийство, а несчастный случай, — промямлил следователь.

Лжет! Хотя, к сожалению, он и сам лжет. Но детей выдавать нельзя, это его последнее обещание Тамаре.

— Третья причина, — продолжал дознаватель. — Оскорбление власти в лице председателя Всемирного конгресса, Мадоса. Оскорблением является клевета о фальсификации итогов референдума.

— Ого! — сказал Илья. — Что это за оскорбление власти? Не помню, чтобы Всемирный конгресс принимал такой закон.

— Это временный законодательный акт ЧК РП. Со временем будет внесен на утверждение конгресса.

— Что за ЧК РП?

— Чрезвычайная комиссия при резиденции Председателя.

Да, похоже возвращаются старые времена. Илья пожал плечами:

— Обычную критику власти вы называете оскорблением? Налицо произвольное толкование законов, а это явный шаг к узурпация власти.

Лицо дознавателя дернулось. Уже какое-то время в нем чувствовалась неуверенность.

— Не усугубляйте своего положения, — резко сказал он. — Я еще не закончил. Четвертое обвинение — в убийстве офицера легиона защиты порядка, которого вы неосновательно обвинили в смерти жены.

Опять легион…

— А как он оказался за рулем самосвала? — поинтересовался Илья. — Как его имя? Где мертвое тело?

— На первые два вопроса отвечать нельзя, информация засекречена. Тело отыскать невозможно. Свидетели показывают, что вы избавились от него.

Что им неудобно, тут же объявить секретным — снова практика старых времен.

— Интересно будет послушать показания этих свидетелей на перекрестном допросе.

— Возможно, он будет проведен в ходе судебного разбирательства.

Уже несколько раз дознаватель застывал, устремив взгляд в пространство — явно общался с кем-то по внутреннему трансиду. Неприятно, раньше официальное лицо имело право лишь оградить себя невидимым экраном, а этот смотрит, как сквозь пустоту. Впрочем, забудь о приятностях.

У дознавателя явно нарастало раздражение. — Пока обвинения все. Не исключено, что потом будут предъявлены и другие. Но уже этих достаточно, чтобы изолировать вас от общества. Иначе вы можете сговориться с сообщниками или уничтожить доказательства. Не хотите пригласить адвоката?

— Позже, — холодно сказал Илья, — когда судья будет выносить официальное решение о задержания. Не забудьте, что это делается в течение суток.

— А до этого не будете отвечать на вопросы?

— Скорее всего, и потом не буду. Трудитесь, фабрикуйте доказательства.

Дознавателя опять передернуло.

— Между тем, вас могли бы выпустить под залог или домашний арест.

Илья пожал плечами:

— Не нужны мне ваши одолжения.

Его отвели в камеру и замкнули. Что же, можно и отдохнуть.

Отдых ему устроили длинный — в камере на одного, что вполне устраивало. На допросы больше не вызывали, видимо с чтением мыслей ничего не вышло. Иногда виделся с адвокатом, однако ничего нового не было, следствие не торопилось. Посадили птичку в клетку, и пока хватит.

Пришла весна, потом светлые ночи июня, а затем хмурый сентябрь. Неожиданно перевезли в Токайдо, якобы ближе к месту теракта. Словно повторял странствие деда, только в обратном направлении. Здесь дознавателем был японец. «Обвинение абсурдно, — сразу заявил ему Илья, — доказательства сфабрикованы, сотрудничать со следствием отказываюсь».

В камере была небольшая холорама, для консультаций с адвокатом и просмотра новостей. Их иногда глядел.

Удивительно, результаты референдума об избрании Мадоса были аннулированы. Тот пожаловался на излишний энтузиазм своих сторонников и с кажущимся смирением ушел в отставку. Его политической карьере это не помешало — после дебатов Всемирный конгресс решил избрать председателя голосованием обеих палат, и с большим перевесом опять победил Мадос. Его полномочия были несколько урезаны, а в следующем году всемирный референдум должен был решить, сохранит ли он этот пост на следующие пять лет. Хотя бы отчасти, программа партии «Надежда» реализовывалась. Адвокат сообщал, что депутаты от партии требовали освобождения Ильи, но власти ссылались на разные юридические препоны, и срок заключения продлевался.

Наконец-то началась реализация проекта «Венера»: три термоядерных буксира закрепились на поверхности ледяного астероида и стали медленно менять его траекторию в направлении безводной раскаленной планеты. Это должно было занять несколько десятилетий…

На Рождество во время прогулки побрызгал дождик, да и потом снега не было. Весной состоялся референдум, к нему допустили даже Илью. Поставил галочку напротив кандидата от своей партии, но предсказуемо уже в первом туре победил Мадос. Вскоре было заявлено о начале строительства постоянной столицы Всемирной федерации — в возрожденной Европе, в Альпах.

Постепенно о нем словно забыли, и на допросы вызывали, только когда менялся дознаватель, а их сменился уже десяток. Неожиданно перевели в другую тюрьму, в строящейся столице. Везли на самолете без иллюминаторов, а дальше в наглухо закрытом ровере. Снова увидел дневной свет, лишь когда ввели в камеру, и она была необычной.

Словно воскресла картина, которую когда-то увидел дед. Одна стена совершенно прозрачна, за ней — панорама снежных гор и грандиозной стройки. Вид примерно с двадцатого этажа: не много зданий закончено, но строительные конструкции заполняют котловину и взбираются по склонам. Вечер, солнце багровым шаром тонет за горы, однако его свет сменяется голубым заревом от плазменной сварки. Да еще одно здание, ближе к горам, залито синеватым светом.

Открылась дверь, и вкатился тюремный робот в желто-черной расцветке. По-русски, жестко-модулированным голосом, объяснил правила. Постель выдвигается автоматически с десяти вечера до шести утра. Еда появляется три раза в день вот в этой нише. Душем можно пользоваться один раз в день, а унитазом без ограничений. Если что нужно, коснуться кнопки вызова и объяснить, что именно. Не злоупотреблять, иначе вызовы будут игнорироваться.

— Что это за здание, освещенное синим? — спросил Илья.

Против ожидания, робот ответил:

— Резиденция председателя Всемирной федерации. Однако имейте в виду, что вызовы только с целью задать вопросы запрещены. — И с этим укатил.

Тюрьма и дворец Мадоса стоят друг против друга? Хотя, это давняя традиция — помнится, что царский дворец в Петербурге и Петропавловскую крепость разделяла только Нева. Выходит, Мадос тоже предпочитает держать важных узников поближе? Так что возможно, они увидятся…

И они свиделись, хотя только через год. В здешней камере не было холорамы, поэтому оставалось развлекать себя чтением (ридер выдали) и наблюдением за стройкой. Да еще часами ходить из угла в угол, чтобы поддержать физическую форму. Суд бесконечно откладывался, но как-то ночью Илью разбудил резкий звонок. Камера ярко осветилась, и въехали два тюремных робота.

— Одевайтесь!

Илья сел, зевнул и не спеша оделся в тюремную робу. Традиционно полосатая — видел в старых фильмах, но не думал, что придется носить. Сполоснул лицо над раковиной, и под конвоем роботов вышел в коридор. Лифт, а потом наглухо закрытый ровер, но летели недолго. Когда дверца открылась и вышел, то оказался среди охранников в черной с золотом форме, со станнерами наготове. Людей в последнее время видел редко, и даже обрадовался.

— Привет, ребята! Вас не много на одного?

Те были не склонны шутить.

— Не разговаривать! Руки за спину! Идти строго по желтой полосе!

Он в обширном помещении — что-то вроде ангара с металлическими стенами, а к дверям (похоже, что лифта) ведет желтая полоса.

В лифт вместе с ним зашли три охранника, от них пахло кожей и гуталином. Живо вспомнилась недолгая служба в национальной гвардии Колымского края.

Лифт остановился, вышли. Охранники остались у стены, один подтолкнул вперед.

Обширная комната, убранная с мрачноватой роскошью. Мраморный пол, стены увешаны шпалерами, но изображений не разглядеть в красноватом свете. За аркой — кресло, перед ним столик и стул. В кресле — Мадос.

Без холорамы подзабыл, как он выглядит, но сразу узнал. Лицо еще более смуглое в неярком свете, темная челка, красивый прямой нос.

— Здравствуйте, Мадос, — сказал Илья, останавливаясь перед столиком. Не станет обращаться «господин Председатель».

— Привет, Илья, — кивнул Мадос, продолжая сидеть. — Жаль, что нет вашей очаровательной жены. Я имею в виду, конечно, Селину.

Прозвучало с издевкой. Илья скрипнул зубами, но промолчал. А Мадос махнул охранникам, и те исчезли.

— Надеюсь, обойдемся без мордобоя, — продолжал он. — Вы эгоист, Илья. Не хотите допустить, чтобы женщина увлеклась красивым мужчиной. Садитесь.

Илья снова промолчал и сел на стул.

— Наверное, вам скучно в камере, но я распорядился убрать холораму. Ничего особо нового вы не увидите, всё суета. Глубже всего молчание. Может, для вас это молчание поражения, а может, духовного кризиса — вам лучше знать. Мне нравятся слова старого поэта: «Through which your soul, exquisitely tortured, comes with visions not to be uttered».[104]

Илья выдавил улыбку: — Выходит, вы делаете мне одолжение. Однако себе оставляете радости жизни.

Мадос пожал плечами: — Вы же их испытали. Такой женщины, как Селина, возможно больше не будет на свете. И вторая… как будто обыкновенная, но не над каждой женщиной сияет Венера.

Илья скрипнул зубами: — Вы многое обо мне знаете.

— Конечно. Вы могли стать моим соперником, поэтому к вам и проявили повышенный интерес. Возможно, это делалось грубо, но я не в ответе за своих сотрудников. Часто им не хватает изысканности.

— Никогда не мечтал стать мировым лидером.

— Напрасно. Имея такие деньги и жену, которая может очаровать любого, вы могли стать председателем Всемирного конгресса уже после первого срока в Сенате. Но всё в прошлом, Илья. Рогны предпочли уйти, да и вы избрали иной путь. Однако остался неприятный осадок. Вы посмели усомниться в моем первом избрании, а я хочу, чтобы этот досадный инцидент забыли. Так что предлагаю сделку: вы публично признаете, что тогда меня оболгали, и через некоторое время вас выпускают. Я дарую вам прощение, деньги остаются при вас, и сможете дальше наслаждаться жизнью. Ну, как?

Любопытное предложение, и зачем это Мадосу? Вроде уже добился своего… Пожалуй, уязвлено самолюбие: кто-то осмелился ему перечить. Но не спеши, дважды повторять не будет.

— Можно, я подумаю? — спросил Илья.

Мадос снисходительно кивнул, а Илья посмотрел в панорамное окно. Темно, однако зарево сварки озаряет стальной скелет будущего города, столицы куда грандиознее, чем та, что стояла когда-то над Невой. Там жила его мать, и там начало его жизни — без отца, по причуде какого-то забытого властителя. Мать убили — по воле Темного чертога, ставленник которого сидит здесь, перед ним. Им нужно еще больше власти, чтобы по своей прихоти распоряжаться миром. Но ведь были и те, кто использовал богатство и власть для другого — чтобы люди могли жить лучше, не прозябая в невежестве и свободно выбирая свой путь. Таким был его отец, такой была госпожа Кэти… и такой была его Селина! Теперь понятно, в каком отчаянии она жила последние годы, однако все свободное время тратила на свои лицеи. Он что, окажется слабее женщин?.. Конечно, можно выйти, собрать сторонников и продолжить борьбу, пусть и не вооруженную. Но как идти на сговор с человеком, который изнасиловал его жену? Если он все-таки встретит Селину, то не сможет смотреть ей в глаза. Только она права, второй раз съездить по морде не выйдет — Мадос явно подстраховался. Ну, хоть обидно щелкнуть по носу напоследок…

Илья стиснул кулаки, но не шелохнулся.

— Признайтесь, Мадос, — сказал он, — зачем вам это? Чтобы продемонстрировать великодушие перед народом? Или из страха перед Темным чертогом? Там ведь не любят неудачников, и вы боитесь показать даже тень слабости?

Мадос угрюмо смотрел на него.

— Мою мелкую оплошность в Темном чертоге уже позабыли, — холодно сказал он. — Ваши обвинения люди будут помнить дольше, но это легко исправить. Вам будет предъявлено обвинение не только в заговоре против бывшего Председателя, но и в сговоре с хэ-ути, вы давно имели контакты с ними. После судебного разбирательства, где будут предъявлены неоспоримые доказательства, вас казнят, как предателя человеческого рода. Я думаю вернуться к отсечению головы, в этой казни есть своя мрачная эстетика. Только придется подождать. Вы лишь со второй попытки разделались с Анупом и знаете, что просто убить человека недостаточно. Надо уничтожить его эфирное тело, а в земных условиях это непросто. Мои ученые работают над этой задачей, и обещают вскоре создать опытное устройство. Так что вам отрубят голову — гуманно, с помощью электрической гильотины, — и одновременно распылят эфирное тело. Вы повторите судьбу Анупа, и о вас все забудут.

По телу прошла неприятная дрожь, будто холодное лезвие уже коснулось шеи. Но в общем, все ожидаемо. Илья помолчал.

— Потаенная сторона вашей жизни весьма любопытна, — наконец сказал он. — А вдруг она станет известна публике?

Мадос неприятно усмехнулся:

— Ну да, вы же видели мою коронацию. Но больше не будете общаться ни с кем, в том числе с адвокатом. И в вашу камеру не проникнет никто, даже Великая рогна. Такая же непроницаемая завеса, как и в Темном чертоге, оградит ее. Как видите, я не опасаюсь сказать про эту… потаенную сторону.

Илья пожал плечами: — Я давно о ней догадался. Просто какой смысл рассказывать об этом людям? Они получат то, чего тайно желают. А между нами останется только «the silence of the gods who understand each other without speech».[105]

Мадос усмехнулся снова.

— Тоже читали? Ну да, вам же нечего делать… Однако признаюсь в неведении, все равно никому этого не расскажете. Куда вы спрятали своих детей? Я отдал приказ не вредить им, куда интереснее перевоспитать в духе почтения к новому порядку. Но их не смогли найти даже с помощью «Кводриона», а он полностью контролируется моими инженерами.

Так ли? Давно предупреждали, что искусственный сверх-разум станет неподвластным человечеству, и это одна из причин, по которой его создание так долго откладывали… И тут будто чьи-то невесомые пальцы ласково коснулись волос. Илья улыбнулся, впервые весело:

— Я не прошу открыть мне тайн Темного чертога, но и вам не все доступно. Пусть остается молчание.

— А если я прикажу прибегнуть к чтению мыслей? Более основательному, чем когда вы закрылись покровом рогн?

Илья снова пожал плечами: можно и схитрить, едва ли рискнут проверить.

— Паралич мозговых центров и смерть. Кое-кто не допустит, чтобы заглянули под покрывало Изиды. И я умру не на плахе, так что ваше долгожданное устройство не удастся опробовать.

— Ну, мы можем прибегнуть и к обыкновенным пыткам. Они будут утонченными, зато, как я процитировал, полезными для души.

А ведь Мадос осторожничает. Еще не уверен, что у него все получится. Хотя будешь бояться, если тебе дано заглянуть в огненный океан…

— Я бы на вашем месте поостерегся. Рогны ушли не так уж далеко. Стоит ли великому человеку рисковать из-за мелких желаний?

Мадос самодовольно улыбнулся:

— Вы имеете в виду первую жену, Селину? Да, женщины мстительны, а эта может наплевать на любые запреты, почему мне и понравилась… Пожалуй, я соглашусь с вами. Не хочу, чтобы меня отвлекали от дел. Вам просто безболезненно отрубят голову.

Илья усмехнулся: — Спасибо. Вы очень любезны, Мадос.

Его доставили обратно, и в камере лег на койку. Ну что же, наконец-то появилась определенность: ему отрубят голову, и никто не поможет… Он зевнул и крепко уснул, впервые за долгое время.

Утром за стеной шумело, шел дождь. Он лил весь день, словно вознамерился смыть недостроенную столицу. Вечер был ясный, и вдруг зеленый луч скользнул по розовой кромке снегов.

Глубокой ночью Илья проснулся. За окном не было темно, вспыхивали голубые зарницы плазменной сварки. Сторожкий свет выхватывал из мрака какую-то тень в углу. Илья сел на койке:

— Сайнара, это опять ты?

Тень пошевелилась и приняла более четкие очертания — женщина в глухом плаще. Лишь слабо светится лицо, а голос шелестит.

— Ты все-таки поумнел. Если бы назвал меня бабушкой, я наверное тотчас ушла.

— Как ты проникла сюда? Мне сказали, что тут завеса, как в Темном чертоге.

— Я с поручением. Есть поручения, для которых нет завес.

— С каким поручением? От кого?

— Не спеши. Помнишь, я спросила тебя про желания?

— Все сбылись. Я благодарен тебе, Сайнара.

— Что оказалось самым ценным?

— Любовь, Сайнара. Без нее жизнь была бы пустой.

— И здесь возникает проблема. Мне поручено передать вопрос от Селины. Она сожалеет, что твоя жена умерла и спрашивает, не хочешь ли ты продлить обеты в третий раз?

Илья тихо рассмеялся.

— Не будь у меня Тамары, и сомнений не возникло. Понимаешь, Сайнара, я люблю обеих.

И та как будто засмеялась, хотя скорее лишь эхом смеха.

— Тяжелый случай, хотя со мною еще сложнее. К сожалению, Тамара умерла.

— Но мы все равно встретимся?

— Согласно Писанию, когда закончится тысячелетнее царство Христово. Тогда мертвые восстанут, и те, кто не будет осужден, населят Землю. Сейчас насчет сроков есть и другие мнения, но ждать все равно долго. Да еще сказано, что после воскресения не женятся и не выходят замуж. Наверное, будут другие радости.

— Что-то у тебя печальный голос, Сайнара.

— А ты стал не таким толстокожим… Но хватит о моих проблемах. Когда-нибудь тебе тоже придется разбираться с обеими женами. А сейчас Селина ждет ответа.

— Ну, тогда… В таком случае я согласен.

— Ответ должен быть простым, «да» или «нет».

— Да, Сайнара. Я согласен подтвердить брачный обет с Селиной. Но меня не отпустят ради этого. Наоборот, собираются отрубить голову.

Сайнара посмеялась, будто зашелестела сухая листва.

— Воображаю, как ты ждешь Селину с отрубленной головой под мышкой. Потому что разлучить вас будет уже невозможно. Но я шучу. Селина одна явится в храм Огненного цветка, и, кстати, отпустить ее могут только для этого. В общем, я рада за вас.

— Боюсь, я постарел за эти годы, а Селина осталась молодой.

— Как-нибудь разберетесь со своими проблемами. Мне пора, Илья.

— До свидания, Сайнара. Спасибо тебе.

Тень исчезла, а сумрак в комнате стал редеть. Да, бывшая рогна Колымского края стала Великой рогной, и все же грустит. Чего-то не хватает даже ей, ставшей ровней Владык.

Глава 13

13. Третий аркан: «Госпожа» (The Empress)

Карта изображает женщину в струящемся платье. Она сидит, положив левую руку на колено, а в правой держа скипетр. На голове диадема, которая воплощает дары, данные ей от рождения. Скипетр означает, что она является владычицей земли и неба, но это лишь возможность, вся полнота власти может быть раскрыта только через соединение с мужским принципом.

Глайдер вышел из точки перехода над садами Предвечного света, и Селина глянула вниз. Сады так и остались, но буйно разрослись, подступая зелеными волнами к заброшенным зданиям. Кое-где среди городской застройки виднелись огороды и хижины, отапливать многоэтажные дома вряд ли было возможно.

Селина усмехнулась: тонущие в зелени дома, серебристая лента реки — Москва будто превратилась в уголок рая. Но жизнь здесь была нелегкой, а на горизонте высились сумрачные небоскребы Москвы-2. Свято место пусто не бывает.

Вот и храм Огненного цветка — так и вздымается голубоватой волной, а за ним золотом отсвечивают маковки храма Христа Спасителя.

— Садись на площадь перед входом, — сказала Селина. — Штраф за неправильную парковку не выпишут.

Сели, в самом деле безлюдно.

— Жди здесь, — приказала Селина.

— Слушаюсь, леди Селина, — ответил глайдер, и она, не торопясь, пошла ко входу.

Дверь открыли вручную, женщина на пороге удивленно глядела на Селину.

— Надо же, взрослая рогна.

— Здравствуйте, — сказала Селина. — А у вас есть и другие?

— Несколько юных. Пришли в Москву из разных мест.

— Я Селина. Из тех, кто ушел двадцать лет назад. У вас есть хранительница?

— Конечно. Их двое, и только они младшие рогны. А Наставницы у нас давно нет.

— Проводите меня к ним.

— Хорошо… леди Селина.

Действительно, в роскошном алом платье, что сохранила с церемонии продления обетов, с изысканной прической (все женщины помогали укладывать волосы), да еще с изумрудом на груди, она должна выглядеть по-королевски.

Приемный холл, а за ним уже переливаются сполохи голубого и фиолетового пламени. Как и двадцать лет назад…

— Пожалуйста, подождите здесь, — и женщина быстро ушла.

Селина стояла, завороженная игрой огненных лепестков, и наконец появились две пожилые женщины. В простых синих платьях, какие носят хранительницы и Наставницы, и явно переодевались в спешке. Селина поклонилась им.

— Здравствуй, Селайна. Мы рады видеть тебя, после стольких лет.

Похоже, когда-то знала их, хотя не помнила имен. А представляться хранительницам не пристало.

— Я венчалась с мужем в этом храме. Потом мы подтвердили обеты в Токайдо. Я пришла, чтобы в третий раз произнести их.

— Но где твой муж?

— В тюрьме у Мадоса, его не отпустят. Его зовут Илья Варламов, и Великая рогна должна была передать его согласие.

Одна из рогн прикрыла глаза, и ее лицо приняло мечтательное выражение. Немного погодя она улыбнулась:

— Да, Сайнаара подтверждает это. Подожди, пока я схожу за вашими венками. Наши юные рогны неопытны и вряд ли найдут. И еще, мы соберем всех в обители, это большой праздник. Не возражаешь?

— Нет, конечно. Я подожду.

Обе рогны ушли. Вскоре в холле стали появляться женщины — разного возраста, просто одетые, им явно было не до нарядов. Все кланялись, и Селина отвечала кивком. Впорхнула стайка юных рогн, они уставились на Селину широко открытыми голубыми глазами.

Вернулись две хранительницы, одна несла венки из голубых цветов.

— Подойдем ближе, — сказала она.

Вторая хранительница раздвинула стеклянную перегородку (опять вручную), и все медленно пошли к Цветку. Голубые, зеленые и фиолетовые отсветы бежали по лицам, было торжественно и тихо.

Хранительница с венками встала лицом к живому пламени, и слегка вздохнула.

— Жаль, мы не подготовились, и будет слишком просто. Пытаемся создать хор, однако девочки только учатся.

— Ничего, — улыбнулась Селина. — Мы венчались в лучшие времена, но тоже наспех и без песнопений.

— Станьте все полукругом, — приказала вторая хранительница.

Селина встала на одно колено, и то же сделала рогна с венками. Она протянула оба к Цветку и размеренно заговорила:

— Мы обращаемся к Тебе, Предвечному свету. Произносим в сердце Твое тайное имя… — ее губы продолжали беззвучно шевелиться, и так же у Селины. Потом продолжала вслух:

— Прошу Тебя в третий раз принять брачные обеты Селайны и Ильи Варламова, и на этот раз сочетать их таинством вечного брака. Да будут они вечно сопутствовать друг другу во всех мирах.

Она встала и, подойдя к Цветку, протянула оба венка во взвевающийся огонь. Подержала — и пламя взметнулось, а Цветок на мгновение сделался весь голубым. Хранительница вернулась, по ее щекам текли слезы.

— Обеты приняты, — сказала она. Надела один венок на голову Селины, а второй дала ей в правую руку.

Селина склонила голову, потом встала.

— Вот и исполнилось, — тихо сказала она. — Благодарю Тебя, Свете невечерний.

Она протянула оба венка хранительнице: — Все равно они останутся у вас в Храме. А теперь…

Она подняла руки к застежкам на плечах, и платье красной волной упало к ее ногам. Остался только изумруд, но и его положила на платье. Оставшись совсем нагой, сделала шаг к Цветку.

— Нет! — крикнула хранительница, а цветок неожиданно изменился: языки голубого пламени как бы втянулись, стали лиловыми, и он превратился в чашу с бархатисто-лиловыми лепестками. Будто волны тёмного жара стали распространяться из центра по лепесткам.

— Цветок ждет, — уже тише сказала хранительница. — И ему не нравится то, что может произойти. Я видела, как одна рогна вот так же вступила в Огненный цветок. Потом мы вытаскивали ее мертвое тело баграми. Другая вообще обратилась в пепел.

Она решительно встала на пути Селины: — Ты давно не юная девушка, ты жила с мужчиной, а отныне разделяешь его карму. Ты умрешь.

Селина улыбнулась: — Неважно, мой дух все равно будет ожидать мужа под стенами Исейона. Но я исполню мечту своей жизни. По крайней мере, попробую.

Хранительница помолчала, потом отступила в сторону.

Глубоко вздохнув, Селина подняла руки, и, будто танцуя, влетела в центр чаши. Пламя мгновенно стало багровым, лепестки взметнулись и одели ее как платье. Селина споткнулась, и показалось — вот-вот упадет. Хранительница ахнула, вскинула руку ко рту, и все в зале ахнули тоже. Но тут же пламя взметнулось особенно высоко — и опало уже голубой и фиолетовой волной. Селина выправилась, раскинула руки и стала медленно поворачиваться. Лепестки пламени — только теперь голубые, зеленые и фиолетовые — льнули к ее телу, одевая вместо платья. Движения Селины становились все увереннее, она танцевала среди пламени. Вокруг вихрился огонь, будто танцуя вместе с ней. Вот Селина замерла на несколько мгновений, а потом вышла из Цветка. Все в зале, как одна, опустились на одно колено.

— Приветствую вас, Наставница! — дрогнувшим голосом сказала хранительница с венками.

Селина тяжело дышала, и щеки были в слезах. Две женщины подбежали к ней, одна вытерла лицо, а другая стала помогать надеть платье. Юные рогны глядели как завороженные.

— Не пытайтесь повторить! — еще косноязычно сказала Селина. — Вы должны пройти тяжелейшие испытания. Все потеряв, все вернуть, со страшным усилием. Только тогда Предвечный свет не отринет вас.

Хранительница покачала головой:

— Они нуждаются в частых наставлениях. Хорошо, что…

— Я не могу остаться, — уже тверже сказала Селина. — Когда-то муж вырвал меня из тьмы, и теперь я должна сделать это для него. — Она огляделась:

— Но что это? Я шла сюда с предвкушением праздника, и он состоялся. Почему же это ощущение не проходит?.. Все ли собраны здесь?

Вторая хранительница подошла ближе:

— Нет, Наставница. Одна юная рогна пришла уже ночью, изможденная, под охраной Пса. Она помылась, мы покормили ее, и она дала обет послушания, потому что иначе нельзя ночевать в храме. Сейчас она еще спит.

— Разбудите и приведите сюда. Я чувствую что-то необычайное.

Хранительница ушла и через пять минут вернулась с девочкой в наспех подогнанной одежде послушницы. Она остановилась на пороге, глядя на Селину, и вдруг опустилась на одно колено. Все опять ахнули.

— Здравствуйте… — девочка запнулась.

— Я леди Селина. Откуда ты знаешь, что передо мною следует встать на колено?

— Я… видела во сне, — сказала девочка. — Цветок изумительной красоты… и я взаправду увидела его, когда давала обет. И… увидела вас. Кто-то сказал мне: «Перед нею встань на одно колено. Она будет твоей наставницей».

— Встань! — приказала Селина. — Перед высшей достаточно встать на колено один раз. А наставницей я могу быть, только если захочешь. Но тогда мы будем связаны неразрывно.

— Я хочу этого, — прошептала девочка.

— Да будет так. Расскажи о себе.

— Меня зовут…

— Не надо, — сказала Селина. — У тебя будет другое имя. И рассказывать вслух не надо. Теперь мы едины, ты и я…

Эсмеральда

В хлеву было темно и пусто. Из-за двери в дом раздавался грохот и звон стекла — ломали наружную дверь и били окна. Раздавались пьяные выкрики: «Ведьмы! Сжечь обеих!..»

Мать прижала к себе, ее сердце отчаянно билось.

— Беги! Спрячься за баней и жди меня. Если я… не приду, убегай. Беги в место, которое видела во сне, в Москву.

— Мама! Бежим вместе.

— Нет, пусть думают, что мы в доме. Скорее, вдруг они обошли вокруг.

Накинула на нее свою кофту, вытолкала наружу, и было слышно, как задвигает засов.

Она пригнулась за поленницей, но как будто никого: темень, кому охота лезть через забор? В доме закричала мать: «Ублюдки! Только с бабами можете воевать!». В ответ послышался мат, ее передернуло. Пригибаясь, побежала к развалившейся баньке, спряталась за ней и выглянула. От ужаса похолодело нутро.

Окна дома озарились красным, и вот уже красный язык вымахнул из-за веранды. Подожгли! Среди пьяных воплей голос матери было уже неразличим.

Ее трясло, не было сил двинуться. Будто прикованная, смотрела, как пламя охватывает дом, как столбом взвеваются искры, как размахивают руками красные от огня погромщики… И только когда страшный костер стал угасать, нашла силы тронуться с места, и стала огородами выбираться из деревни.

Так началось ее долгое путешествие — в страхе, голоде и холоде. Хорошо, что мать научила ориентироваться по солнцу: часто ходили по грибы и ягоды, чтобы продавать проезжающим. И Большую Медведицу показала, так что нетрудно было найти Полярную звезду. Если стать к ней лицом, то справа будет восток.

Ее дорога лежала на запад.

Первый день пробиралась лесом, в стороне от шоссе. Далеко уходить от него боялась, шум машин не давал заблудиться. К вечеру стал донимать голод, в кармане кофты нашелся лишь кусок черствого хлеба. И ягоды уже прошли…

Когда настали сумерки, впереди показался поселок. Хотя было страшно, решила попытать счастья: вдруг кто накормит? У окраинного дома на лавочке сидели две женщины. Поздоровалась, сказала, что отбилась от родителей, и попросила что-нибудь поесть. Женщины внимательно оглядела ее, переглянулись, но одна зашла в дом и вынесла четвертинку батона, тоже черствого. Чтобы избежать расспросов, быстро ушла и стала грызть батон на ходу.

Немного утолила голод, но все глубже запускало когти отчаяние. Люди ненавидят рогн — в следующий раз могут не покормить, а вызвать полицию, и та отвезет в приют. Как мать пыталась спасти ее от этого!

Брызнули слезы, она шла по какой-то боковой улочке, ничего не видя вокруг. Это и подвело…

Ее схватили сзади, прижав руки к бокам. На лицо накинули какую-то тряпку. Кто-то дернул за ноги так, что упала в бурьян. Уже разворачивали на спину и задирали платье.

— Не надо! — закричала она, но в рот затолкали вонючую тряпку. Попыталась укусить пальцы, однако получила такую оплеуху, что из глаз посыпались искры.

Раздался возбужденный мальчишеский голос: — Я первый! Хорошенько держите ей руки. Раздвиньте ноги. Ну, бля…

С треском сорвали трусики. В отчаянии, она выгнулась всем телом.

Вдруг руки, оттягивавшие ей ноги в разные стороны, ослабели.

— Ну, ты! — грубо сказал кто-то. — Проходи, не задерживайся. Это ведьма. Мы с ней позабавимся, а потом перережем глотку. Кому говорю, мудак?..

Что-то треснуло. По животу хлестнула волна жара, а ткань слетела с лица. Раздался отчаянный вопль. Она быстро перевернулась на бок и стала подниматься.

Рядом полыхал костер. Он не был неподвижен, а метался из стороны в сторону, издавая пронзительные вопли. Из огня выметывались руки, по ним плясало пламя — это заживо горел человек. Вот он смолк, упал бесформенной кучей, и пламя яростно загудело, пожирая его.

Она наконец встала: несколько силуэтов убегало в сумерках, а неподалеку стоял человек — темная кряжистая фигура. В отчаянии она вскинула руки, но ведь толком ничего не умеет, разве что поджечь сухую траву…

— Спокойно! — прогудел мужской голос. — Я тоже рогн. Я помогу тебе.

Руки бессильно упали, а рогн осторожно приблизился и взял за руку, прикосновение обожгло.

— Какая ты холодная. Пойдем отсюда, тебе надо теплее одеться.

Он повлек ее в сторону, где ярко горели огни. Похоже на центральную улицу: светят фонари, мигает вывеска торгового центра. Но как она войдет туда — все увидят, что она рогна, и денег нет.

— Зайдешь после меня! — приказал рогн.

Он вошел и поднял растопыренные ладони.

— Это ограбление! Я — рогн. Сожгу любого, кто посмеет мне помешать. Всем выйти из магазина!

Она вошла следом и, дрожа, стояла в стороне, пока мимо пробегали испуганные люди. Это было обычное торговое заведение: справа кое-какая одежда и предметы кухонного обихода, слева продукты. Рогн заглянул направо и подхватил рюкзак.

— Я наберу еды, — прогудел он, — а ты найди себе одежду. Потеплее, нам придется спать на земле. Своего ничего не оставляй, по следу могут пустить собак.

Он пошел мимо полок, сметая продукты в рюкзак, а она стала торопливо перебирать одежду на вешалках. Повезло, нашлось и женское белье, старые трусики так и пропали. Такого свежего и белого у нее никогда не бывало. Натянула джинсы — хоть и мешковаты, но лучше порванного платья, надела новую плотную блузку, только мамину кофту оставила. Связала старую одежду в узел и направилась к выходу.

Рогн ждал ее с рюкзаком за спиной.

— А деньги? — заикнулась она.

Рогн недобро усмехнулся: — Тебя насилуют, убивают, и ты должна им деньги? Иди сразу за мной.

Он вышел, опять подняв растопыренные пятерни. Напротив входа стоял полицейский ховер, в окнах маячили пятна лиц.

— Стойте! — раздался громовой голос. — Руки вверх!

Рогн осклабился и пошел прямо на ховер, еще выше поднимая ладони. Голубоватая змейка вылетела из них и мимолетно оплела машину.

Ховер дернулся и рванул в воздух.

— Теперь иди впереди меня, — сказал рогн. — В ту сторону. Ничего не бойся.

Двинулись. По ложбинке на спине стекал холодный пот, в любой миг их могут убить. Сзади и в самом деле раздались хлопки, но в тот же миг из темноты рвануло ослепительно-белое пламя, и грянул гром.

— Глупцы! — с презрением сказал ее спутник. — Они не потрудились узнать побольше о рогнах. На тонком плане у меня круговое зрение, и мне не обязательно наставлять ладони.

Ее трясло, еле переставляла ослабевшие ноги, но кое-как дошли до окраины. Рогн с сожалением глянул на огромный грузовик.

— Я мог бы настроить его, чтобы доехали до Москвы, но они могут нанести удар с воздуха, издалека. Придется пешком.

— Ты знаешь, куда я иду?

— Мне сказали о тебе все, что нужно. К сожалению, сами не захотели набивать мозолей. Очень надеюсь, что хоть как-то заплатят. Они не любят оставаться в долгу.

— А кто эти «они»?

— Мне не велено говорить. Когда-нибудь все узнаешь.

С дороги свернули в лес, и она стала спотыкаться о кочки.

— Ты не видишь в темноте? — ворчливо удивился рогн.

— А разве можно?

— Странно, ты должна быть очень талантлива, раз меня попросили сопровождать тебя. Представь, что из глаз исходят два лучика, освещая землю. На самом деле ты не заметишь лучей, но увидишь землю тонким зрением.

Она приостановилась. Лучики, лучики…

И в самом деле, в зеленоватом свете возникла кочка, а на ней несколько красных ягодок брусники.

— Получилось! — потрясенно сказала она.

— Ну, это цветочки, — проворчал рогн. — Но ты и в самом деле щедро одарена.

Еще долго шли в темноте, однако теперь было легче. Лес стал таинственным в зеленоватом свете, и она пару раз даже увидела каких-то животных — наверное, зайцев, — притаившихся в кустах.

Когда уже выбилась из сил, вышли на прогалину, и впереди зачернели какие-то постройки.

— Наверное, дачный поселок, — сказал рогн. — Все заброшено. Здесь сможем поспать.

Устроились в дачке. Рогн моментально разжег огонь в очаге перед верандой, вскипятил чайник. «Надо будет взять его с собой», — пробурчал он. Тушенка, чай с пирожными — давно не пробовала такой вкуснятины. Спать устроились в комнате: она в глубине на диване, рогн у входа. Никак не могла заснуть, прислушиваясь к рогну. Было жутковато, рядом чужой мужчина.

— Не бойся, — прогудел рогн. — У меня есть гордость, я никогда не трону женщину. Они нуждаются в помощи от мужчин.

Стала расслабляться и наконец заснула…

Они шли две недели, избегая деревень и поселков, но один раз пришлось зайти в магазин. На выходе снова ожидала полиция, однако теперь не посмела вмешиваться.

— Готовят теплую встречу, — хмуро сказал рогн. — Ничего, прорвемся.

Начались пригороды, и шли в основном ночью. Мест для ночлега хватало. «Промышленные зоны вокруг Москвы заброшены, — пояснил рогн, — и жилье здесь пустует».

Последнюю ночь отсыпались.

— Пойдем при свете дня, — сказал рогн. — Вокруг города забор из колючей проволоки под напряжением. Электричество я могу вырубить, но нужны кусачки, да и работа займет час или два. Все равно успеют подъехать по сигналу тревоги. Пойдем через проход, они оставили несколько для каких-то своих целей.

— Страшно, — вздохнула она. Хотя скорей бы конец: ноги болят, и вообще чувствует себя как избитая.

— А может, бросишь эту затею? — спросил рогн. — Ну, насчет храма. Поживешь в моей деревне, а через несколько лет мы поженимся. У нас должны быть замечательные дети.

Несмотря на страх, она фыркнула:

— Даже подумать противно. Мужики пьют, колотят своих жен, воняют… — тут она спохватилась: — Извини, я не про тебя.

Рогн вздохнул, но ничего не сказал. Впереди показалась какая-то насыпь, а за ней высотные здания.

— Бывшая кольцевая автодорога, — сказал рогн. — Идем по шоссе, не скрываясь, вон к тому туннелю.

Она едва волочила ноги — наверное, жалкое зрелище со стороны. Одна бы вообще не дошла. Виднелись какие-то серые машины и люди возле них.

— Блокпост, — сообщил рогн. — Не останавливайся, иди сразу за мной.

Стало видно, что люди вооружены. Несколько направились навстречу. Рогн приподнял ладони.

— Надеются взять живыми, — прорычал он, — иначе бы открыли огонь. Ничего, с этим я тоже справлюсь…

Вдруг люди почему-то замешкались, а потом стали бросать оружие. Рогн вгляделся, и тоже опустил ладони.

— А ты, оказывается, важная персона, — со смешком сказал он.

Люди расступались, что-то черное двигалось между ними. Вот оно неуловимо приблизилось, и…

Черный огромный пес толкнул ее носом в грудь.

Она даже не испугалась. Чем-то домашним повеяло от чудовищного пса, она невольно протянула руку и почесала его за ухом. Тот заворчал, и хотя что-то содрогнулось внутри, ощущение покоя и безопасности не проходило.

— Надо же! — удивился рогн. — В жизни бы не осмелился погладить такую зверюгу.

Они тронулись дальше — втроем, пес посередине.

Люди, все в военной форме, отступали в стороны. Двое торопливо откатывали заграждение. Лица бледные, оружие валяется на земле. Только раз пес грозно рыкнул, и даже у нее по спине пробежал холодок, а люди в форме постыдно затряслись.

Так, охраняемые черным псом, они вступили в заброшенную Москву.

Сзади люди подождали, а потом стали подбирать оружие. Один покачал в руке винтовку:

— Господин лейтенант, я вполне мог снять их, когда были еще далеко.

— Болван! Эти псы каким-то образом движутся вне времени. Он порвал бы нас всех за долю секунды. Ничего, из Москвы они не выходят, а рогной больше, рогной меньше, какая разница…

Селина очнулась. За несколько мгновений она пережила недели тягот и горя. Теперь время будет послушно разворачиваться и свертываться перед ней, да и ко многому придется привыкать. Она вгляделась в девочку: все верно, впервые имя будет начинаться не на «с».

— Подойди ближе… Эсмеральда!

Девочка вздрогнула:

— Это мое новое имя?

— Да. Ты можешь сохранить прежнее, но здесь тебя будут звать Эсмеральда. Это от испанского слова «изумруд».

— Мне оно нравится, — прошептала девочка.

— Ты касалась Огненного цветка, когда приносила обет?

— Мне позволили только приблизить ладонь. Было очень приятно, словно волны тепла…

— Протяни в огонь палец. Немедленно отдерни, если почувствуешь боль.

Девочка боязливо коснулась пламени, потом погрузила в него весь палец. На губах появилась робкая улыбка, но быстро сменилась радостной.

— Хорошо, теперь погрузи всю кисть. Что теперь?

— Это чудесно! Я чувствую…

— Я знаю, что ты чувствуешь. Об этом не говорят… Раздевайся!

Девочка глянула удивленно.

— Цветок не отверг тебя, и мы рискнем. Для тебя это возможно потому, что с тобой буду я. В первый раз пламя должно пронизать каждую клеточку твоего тела, не встречая помех.

Девочка помедлила, а потом начала раздеваться. Селина вздохнула: тело худенькое, да еще застарелые рубцы на спине.

— Ты должна знать, что можешь умереть, когда пламя Огненного мира пронзит твое сердце. Но тогда вместе с тобой умру и я. Думаю, мы выживем. Не боишься?

— Н-нет, — прошептала девочка.

Селина вступила в пламя и протянула к девочке руки, по ним побежали волны голубого и фиолетового света.

— Держись за мои руки и иди ко мне, Эсмеральда! Если будут неприятные ощущения, сразу выйди из пламени.

Девочка стиснула ее руки и ступила в огонь. В зале упала звенящая тишина. Они стояли вплотную друг к другу, и Селину обтекал синеватый свет, а девочку изумрудный. Вдруг эти цвета соединились в изысканном танце, и Селина тоже сделала несколько оборотов, кружа девочку вокруг себя. Потом резко вышла из Цветка, и девочка почти повисла у нее на руках.

— Все хорошо, — прошептала Селина. — Теперь Цветок знает тебя. Иногда приходи поиграть с ним, но не спеши. Много времени пройдет, пока ты тоже станешь Танцующей в пламени. — Она повернулась к хранительницам: — Пусть ей помогут одеться. Дайте пить… Чуть потерпи, Эсмеральда. Скоро тебя отведут отдохнуть.

Она постояла, глядя, как девочку одевают и подносят воды. Зубы выбивали мелкую дробь о край стакана.

— Придерживайте ее, — сказала Селина. — Прими подарок, Эсмеральда.

Она сняла с себя изумруд и повесила цепочку на шею девочки.

— Ты носишь имя этого камня, и он по праву твой. Храни его, но пока не надевай. К сожалению, я не могу остаться с тобой. Но я буду приходить во снах, которые не просто сны. Я расскажу об этом изумруде, и о других чудесных вещах. Мы будем много гулять вместе. Не побоишься меня?

— Нет, леди Селина. Вы теперь для меня… как мать.

Селина отвернулась, смахивая слезу.

— До свидания, Эсмеральда… Отведите ее отдыхать, и три дня давайте только легкую пищу. И, пожалуйста, уйдите все. Пусть останутся только хранительницы.

Она подождала, пока женщины, кланяясь, уходят. Возбужденно щебеча, выпорхнули юные рогны. Селина повернулась к хранительницам:

— Простите, что все случилось так быстро. Эсмеральда необыкновенно одарена, а у меня больше не будет случая. Не мешайте ей приходить к Цветку и пытаться танцевать в нем. Но строго контролируйте, чтобы не переутомлялась. Учите ее всему. Не облегчайте положенных трудов — та, кому суждено властвовать, должна уметь подчиняться. Пройдет десять или пятнадцать лет, и вы почувствуете, что она готова. Тогда пригласите священников из храмов Солнца мира и Христа Спасителя, и проведите посвящение. У вас снова появится Наставница, наверное последняя в этом эоне.

Она вздохнула: — Не знаю, увидимся ли мы снова. Но если понадобится, я буду говорить через Эсмеральду.

— Вы отправляетесь за мужем, госпожа Селина?

— Да. И да пребудет с вами Предвечный свет.

Глайдер вышел из точки перехода на обширной площади: справа и слева недостроенные здания, а впереди громоздкое сооружение из сталепласта и невидимых обычному глазу энергетических полей.

— Внушительно, — сказала Селина. — Хотя не особенно элегантно. По-моему, нас приветствуют.

— Залпами из станнеров, — ответил глайдер. — Уже с десяток стрелявших сами валяются без сознания.

— Сможешь и дальше меня прикрывать?

— Госпожа Селина, мне указали защищать вас так же, как госпожу Ассоль.

Уже и тут она «госпожа», вести распространяются мгновенно.

— Хватит до входа во дворец, не хочу то и дело отвлекаться. Дальше я сама. Приземлись на некотором расстоянии от входа.

Глайдер вздрогнул. У одного из недостроенных зданий полыхнуло белое пламя, раздался грохот, и в воздух полетели обломки.

— А это уже излучатель, — сообщил глайдер. — Пришлось отразить довольно большую мощность.

— Похоже, им придется начинать стройку заново, — сказала Селина. — Садимся.

Глайдер мягко опустился на черно-зеркальные плиты. Шпили дворца отражался в них, словно в сумрачном озере.

— За образец взят Исейон, — заметила Селина, — хотя подданные не будут знать об этом. Верно говорят, что дьявол — обезьяна Бога.

Она вышла и не спеша направилась к дверям. Должна эффектно выглядеть — в огненно-красном платье на черных плитах, но синее она получила право надевать только теперь… Больше не стреляли, однако будто из-под земли появились три человека и побежали к ней. Селина остановилась. Трое тоже перешли на шаг. Впереди, судя по ауре власти, офицер, сзади топают двое с оружием. Варварское, огнестрельное.

Пусть их пламя станет тусклым.

Двое упали, оружие загремело по плитам. Офицер оглянулся, а когда снова обернулся к Селине, на лбу выступила испарина.

— Сюда нельзя! — выдавил он. — Вернитесь.

— Я просто хочу нанести визит председателю, — безмятежно сказала Селина. — И перестаньте стрелять, вы губите своих людей.

— Что с ними? — офицер кивнул на лежащих.

— Отключены двигательные функции. Через некоторое время они восстановится. Но те, кто получил отраженный разряд излучателя, уже не воскреснут.

Офицер замер, глаза слегка остекленели.

— Нет смысла запрашивать инструкции, — сказала Селина, — я все равно войду. Лучше отдайте приказ не стрелять.

Офицер как будто пришел в себя, отступил к дверям и даже открыл одну створку.

— Входите, — хрипло сказал он.

— Благодарю, — улыбнулась Селина, и вошла.

Холл действительно похож на Исейон: две хрустальные лестницы поднимаются вокруг пилона из черного зеркального стекла. Селина мимоходом глянула на свое отражение: словно одета в рубиновое пламя, а с изумрудом смотрелась бы вообще сногсшибательно. Красная королева в сумрачном замке…

На верху лестниц появились две фигуры — одна справа, другая слева… и тут же с грохотом покатились по ступеням вниз.

— Я же говорила, — с укоризной сказала Селина.

Пошла вверх — держась прямо, не касаясь хрустальных перил. Наверху раскрытые двери, а за ними анфилада помещений, тоже с открытыми дверями. Селина усмехнулась, она и сама знает, куда идти. Помещения пустоваты, лишь со временем появятся картины и статуи.

Она входит в последнюю дверь. Это малый зал для официальных приемов — познакомилась с планировкой, войдя в базу данных с глайдера. Обстановка… пожалуй, это модный когда-то стиль хай-тек. Одну стену занимает огромное окно, но в нем не стекло, а энергетическое поле. За окном — панорама строящейся столицы и снежных гор.

— Приветствую тебя, Мадос, — говорит Селина. — Надеюсь, не возражаешь, что мы будем на «ты»?

Мадос сидит в кресле, похожем на пластиковую ракушку. Кресло скорее напоминает трон, голова Мадоса откинута на высокую спинку. Он приподнимается и небрежно кивает.

— Мое почтение, Селина. Твое появление выглядело впечатляющим. Похоже, не теряла времени даром.

— Пустяки. Как видишь, своим уходом рогны избавили тебя от многих проблем. А ты растерял прежнюю светскость, даже не предложил даме сесть.

— Извини. — Мадос не делает ни движения, но из пола поднимается кресло — ракушка поменьше.

— Спасибо, Ваше высочество, — говорит Селина и садится.

Мадос слегка наклоняет голову: — Почему ты обращаешься ко мне так?

— О, не стесняйся. Я знаю о твоей коронации. Пока знают только хэ-ути и верные тебе, а потом узнают и остальные. Будет звучать впечатляюще: «Его высочество Мадос, король двух миров». Хотя настоящий властелин останется в Темном чертоге.

— До времени… А ты хорошо осведомлена, Селина. И стала еще прекраснее, тебе не хватает только твоего изумруда. Ты составила бы мне достойную пару, разве найдешь еще такую? Куда очаровательнее потусторонней блудницы, что называет себя Лилит.

— Ты предлагаешь мне брак? Воссесть рядом с тобой на троне?

— Почему бы нет? Тебе будут поклоняться миллионы. И ты же знаешь, что даже после прихода Распятого я сохраню власть и подданных. Мы будем сиять как двойная звезда, затмевая самого Люцифера. А со временем превзойдем Его.

— Твоя голубая мечта, Мадос? Но я не хочу жить в твоем сумрачном мире. И потом, я замужем.

— Твой муж слабак. Он отказался от борьбы, хотя только у него был шанс. И поделом попал в унизительное заточение.

— Да, он мог стать главой сопротивления. Но не сломил бы мощи Темного чертога, только обагрил руки по локоть в крови. Эта кровь легла бы и на меня. Я не стала бы той, кем я стала: Огненный цветок оставил бы от меня пригоршню пепла. Ты же знаешь, Мадос, кто я теперь — понял, едва появилась на площади.

Мадос привстает. — Извини за недостойную встречу, — насмешливо говорит он. — Я приветствую вас, госпожа. Так ты пришла за мужем?

— Конечно. Пусть его доставят прямо сюда, немедленно.

— Я ведь не обязан подчиняться тебе. Что будешь делать, штурмовать тюрьму?..

Вспыхивает голубая зарница, и стоявшая у стены холорама с грохотом разлетается на куски. Резко пахнет озоном. Селина поднимает бровь:

— Ваше высочество, в следующий раз я могу случайно отклонить лазерный луч прямо вам в голову. Прикажите не стрелять в меня, пусть и в невидимом диапазоне… Благодарю.

— Ты кажешься неуязвимой, Селина, — немного хрипло говорит Мадос. — Однако я могу приказать убить твоего мужа прямо сейчас.

— Не думай, что успеешь. Я вижу твои мысли, и ты начнешь сгорать на невидимом огне в тот же миг. Сгорающим заживо не до приказов. И я не нарушу Закон, у меня есть право защищать себя, а следовательно и мужа.

— Допустим, — напряженно улыбается Мадос. — Но на тех, кто охраняет тюрьму, это не распространяется. Я дам приказ стрелять на поражение, и погибнут сотни людей. Половину вины я, так и быть, возьму на себя, но и у тебя будут руки в крови. Великая рогна не может убивать невиновных.

— Я не Великая рогна, — чарующе улыбается Селина, — а из плоти и крови. Это нужда заставила многому научиться. Мадос, мне нет надобности кого-то убивать, даже тебя. Я просто возьму тебя за руку, и мы прогуляемся. Не слишком далеко. Не слишком близко. В месте, куда я тебя отведу, нет еды, но несколько дней голодания пойдут тебе на пользу, а воды там в избытке. Проблема в том, что время там летит с неимоверной быстротой. Для тебя пройдет всего несколько дней, а на Земле — сотни лет. Я распоряжусь, чтобы тебя вернули, но кому ты будешь нужен через сотни лет?

Мадос открывает рот. Потом закрывает его.

— Ты не сможешь такого сделать, — все так же хрипло говорит он.

— О, я смогу. Когда-то для моего мужа было сделано подобное, и я научилась. У тебя нет выбора, Мадос. Отдавай приказ, или мы пойдем. Разве не будет жаль, если рухнут твои грандиозные планы?

Мадос откидывается в кресле, и лицо становится жестким, будто высечено из камня.

— А вам не проще сразу устранить меня таким образом?

— Кому «нам», Мадос? Я только Селина, и у меня личное дело, мне важно лишь не нарушать Закон. И потом, вместо тебя найдут другого. Конечно, будет потеряно время, но для тебя это вообще фиаско.

Мадос криво улыбается:

— Ладно, уговорила. Как сказано, чего хочет женщина, того хочет бог. В конце концов, я не особо в убытке.

Он беззвучно говорит, а Селина внимательно слушает.

— Придется немного подождать, — говорит Мадос, — хотя распорядился доставить прямо сюда. Твое общество приятно… но несколько напрягает. Не хочешь вина?

Селина кротко улыбается:

— Мы не будем часто видеться. А вина не надо, я наслышана о меню Темного чертога.

Они сидят молча. Селина глядит в окно.

— Эта башня со стеклянными стенами, кажется, и есть тюрьма?

Мадос усмехается: — Да. Узникам полезен солнечный свет, а народу так удобнее видеть своих героев.

Снова молчат. От башни отделяется темная точка и быстро приближается.

— За окном широкая терраса, — говорит Мадос, — ховер опустится прямо на нее. Энергетическую завесу я уберу.

Ховер зависает над террасой и медленно опускается. Распахиваются дверцы, охранники выводят узника и эскортируют в зал.

— Свободны, — машет рукой Мадос.

Селина глядит на Илью: постарел, лицо осунулось. Наверное, не сразу различает ее в сумраке зала.

— Ну, здравствуй, милый, — говорит она. — Извини, что задержалась. Пришлось, как говорят, вооружиться до зубов.

— Селина! — Он чуть не бросается к ней, и тепло разливается по ее телу, а губы начинают расплываться в улыбке. Она сдерживает себя. Илья тоже замирает.

— Так-так, Мадос, — говорит она. — Похоже, тебе нравится мучить узников.

— Его не пытали, — угрюмо говорит Мадос.

— Тебе не откажешь в уме. Должно быть, догадался, что иначе я бы дала себе волю. Твои планы полетели бы ко всем чертям. А так… Мы сидим, как старые приятели. Ты, будущий властелин мира. Мой муж, Илей, который отказался от власти, потому что нашел нечто высшее. И я, которая мечтала стать такой, как госпожа Ассоль, и не надеялась ею стать.

— Получается, мы старые друзья, — усмехается Мадос, и из пола выдвигается второе кресло.

— Мы враги, — говорит Селина, вставая. — Но на время расстанемся. Я вызываю сюда свой глайдер. Не вздумай шутить с энергетической завесой, Мадос. От твоего дворца останутся одни обломки.

Мадос пожимает плечами: — Вы весьма любезны… госпожа Селина. До свидания.

Глайдер опускается за окном и поднимает дверцы. Двое садятся. Мадос напряженно глядит в пространство.

Вот глайдер исчезает, и тут же вереница ослепительных вспышек летит вослед. Мадос несколько раз моргает, а потом вызывает начальника охраны:

— Цель уничтожена?

— Н-неясно. Приборы показывают какую-то чушь, в первую секунду полета глайдер развил световую скорость.

Какое-то время Мадос молчит.

— В атмосфере?.. Хотя да, штучки даймонов. Но они не станут мне мешать.

— Что вы сказали?

— Неважно. Забудь, что услышал. И проследи, чтобы память о сегодняшнем инциденте стерли у всех, кто был свидетелем. Мир теперь в наших руках.

Глава 14

14. Двадцать первый аркан: «Мир» (The World)

Карта изображает нагую женщину в овале, покрытую легкой вуалью. Овал — символ полноты творения, а вуаль — бесконечности постижения тайн сущего. В руке женщины магический жезл, над нею Ангел и Орел — принципы воздуха, а внизу Бык и Лев — принципы земли. 21 — это число полноты (3×7) и бесконечных возможностей. Равно нулю, числу карты «Глупец».

— По нам стреляли, — сообщил глайдер. — Однако мы уже миновали точку перехода, с точки зрения внешнего наблюдателя преодолели световой барьер.

— Недаром Мадос строит столицу здесь, — сказала Селина. — Дворец как раз в точке перехода, чтобы Темный коридор всегда был под рукой.

Вокруг серая пустота, но начало светать. Селина мечтательно улыбнулась:

— Ты знаешь, милый, я танцевала в Огненном цветке. И, как видишь, осталась жива. Тебе я могу рассказать о своих ощущениях — это как вмещаешь в себя необычайный, блистающий мир. Более того, я наконец встретила свою духовную дочь, о которой говорила госпожа Ассоль. Я дала ей имя Эсмеральда и подарила свой изумруд.

— Я рад за тебя, Селина, — сказал Илья.

— Если бы не ты, ничего этого не случилось. Мне было очень страшно, когда входила в огонь. Казалось, все тело воспламеняется, и в следующий миг я обращусь в пепел. Но я стиснула зубы и напомнила себе, что должна еще пойти за тобой. Тогда вдруг повеяло прохладой, а потом… мне захотелось танцевать.

Совсем рассвело. Они висели будто над огромной раковиной, унизанной жемчужинами облаков. За ними что-то синело.

— Догадываешься, где мы? — спросила Селина.

От радости затрепетала каждая клеточка в теле. Облака проносились мимо, и на синей глади появились как бы разноцветные лоскуты.

— Переландра! — счастливо улыбнулся Илья.

— Нам опять даруют отдых в этом блаженном мире. Здесь твое тело забудет, что страдало, и снова станет, каким я его любила. И, быть может, мы еще займемся любовью.

— Это было бы прекрасно, Селина.

— А потом мы полетим туда, где я приготовила для нас дом. Ты наконец встретишь отца, и познакомишься с другими замечательными людьми. Мы будем путешествовать, а в тонких снах бродить по прекрасным мирам — ты, я, Эсмеральда и Тайша. Но настанет время, и мы обязательно вернемся в наш мир.

• «
• 8
• 9
• 10
• 11
• 12
• 13
• 14
• 15
• 16
• 17
• »