И бежали вслед за колоннами по Садовому кольцу, по улице Горького... Много очень было в училище москвичей. Вот кому-то посчастливилось увидеть знакомых; те восторженно кричат: "Витя, Витька, дорогой..." - и, натыкаясь на встречных, бегут за колонной.
Сердца заполняла радость. Менялись песни, одна за другой - и так до самого Манежа.
Академий в Москве тогда уж не было, и училищу предстояла великая честь открывать исторический парад.
Одна за другой колонны выходили на площадь, образуя парадные шеренги по двадцать человек.
В этот день Красная площадь не выглядела нарядной и праздничной. Громадная однотонная бело-серая коробка. Снег. На самой площади. На зубцах кремлевской стены. На крышах. Порывы ветра вздымали снежную поземку, бросали в лицо.
Подошел начальник училища полковник Ю. П. Бажанов. Широкий и крупный, в каске, он выглядел особенно суровым. Посмотрел на замершего направляющего Ивана Комарова. Я тоже, как и Иван, напрягся, но полковник только скользнул по мне взглядом и прошел дальше. В середине шеренги опытный взгляд начальника училища заметил то, что просмотрел ответственный за шеренгу лейтенант Шикунов. На груди под шинелью у курсанта что-то топорщится.
- Что это?
Всегда жизнерадостный курсант бледнеет.
- Правила стрельбы... Я думал, что может...
Но полковнику все ясно, что думал этот курсант. Он проходит дальше, а недалеко стоящий лейтенант Шикунов бросает на курсанта ничего хорошего не обещающий взгляд.
От Манежа, с улиц 25-го Октября и Куйбышева одна за другой выходят части московского гарнизона - участники парада. Выстраиваются перед ГУМом. Не отрываясь, смотрим, кто с нами здесь, на площади, в этот ответственный час.
Защитники Родины, все как один приготовившиеся стоять насмерть! Как открыто смотрит вот тот паренек в большой, не по голове, шапке. А рядом пожилой суровый с усами. Все!..
И мы, совсем еще мальчишки, в тот час осознавали, что присутствуем на необыкновенном параде. И все, кто был тогда на площади, верили, знали, что врагу скоро не поздоровится.
Появляется командующий парадом генерал-полковник Артемьев. Замерло все. Медленный торжественный звон курантов: раз, два, три... восемь!
На площадь выехал принимавший парад Маршал Советского Союза Буденный. А на трибуну Мавзолея поднялось правительство, и впереди шел И. В. Сталин.
- Здравствуйте, товарищи курсанты! Поздравляю вас с праздником! обратился к училищу Семен Михайлович, и громкое "Ура!" покатилось по площади. И вот уже, объехав войска, маршал поднялся на трибуну Мавзолея.
Послышался легкий хрип усилителей, и на Красной площади, и на Урале, и Дальнем Востоке раздался негромкий, с сильным грузинским акцентом, голос Сталина. Он напутствовал армию, весь советский народ на разгром врага, на победу.
Замерли войска на Красной площади. Каждое слово входило в сердца навсегда.
- ...Пусть вдохновят вас в этой войне мужественные образы наших великих предков - Александра Невского, Дмитрия Донского, Дмитрия Пожарского, Александра Суворова, Михаила Кутузова. Пусть осенит вас победоносное знамя великого Ленина!
Колонны прошли мимо Мавзолея - путь большинства известен заранее - на фронт.
Сейчас в живых осталось не много участников этого парада.
Училище же вернулось в казармы, нам предстояла дорога в обратную сторону на Урал, где готовились к боям командиры гвардейских минометов.
Глава вторая. Мы поведем свои подразделения бой
Выпуск состоялся в апреле. Мы прибыли в Москву, где командный состав распределяли по боевым частям. Будкина, как лучшего курсанта, командование решило оставить в училище командиром взвода. Долго пришлось побегать Мишке, чтобы добиться отправки вместе с нами. Но все же добился.
Как вошли мы по очереди в отдел кадров, так и получили подряд назначения в один полк и даже в один дивизион.
- Вот здорово! - сказал Женя, узнав, что мы с ним попали в одну батарею. Я-то в душе не очень-то радовался, черт знает, как он поведет себя в боевой обстановке. Но огорчать Женю не хотелось.
Накануне вечером он таинственно вывел меня за проходную московского училища, где теперь находилась формировка.
- Познакомьтесь, пожалуйста! - торжественно сказал он, кивнув на чернявую девушку с миловидным округлым лицом и заметными ямочками на щеках. Мы с Иваном видели ее, когда она навещала Богаченко в прошлом году.
- Большое вам комсомольское спасибо! - ни с того ни с сего сказала девушка, протягивая мне ладошку. - Вы так помогали Жене в трудностях.
Это было неожиданно, я совсем растерялся.
- Да я... Да мы... - только и мог я вымолвить. - Комаров...
Но девушка не унималась:
- Помните, как вы ему скатку скрутили, а потом в походе выручили, - и она стала перечислять наши "подвиги".
"Вот навыдумывал чижик!" - я не знал куда деваться.
- А с Комаровым вы не познакомились? - осенило меня. - Сейчас я вам его пришлю.
И в городке, разыскав Комарова, я послал его к воротам.
- Да кто там мог прийти? - недоумевал Иван.
- Иди! Там увидишь... Девушка. Иван заинтересованно вспыхнул.
- А чего ты злой такой?
- Неважно.
Иван пошел, а я все еще испытывал неловкость. Всегда приятно, когда тебя благодарят за хорошие дела, но... чего греха таить, - мы мало помогали Жене.
...Полк только начал формироваться. Точнее два его дивизиона. Третьим в часть вливался прибывающий с фронта 7-й отдельный гвардейский минометный дивизион. В нашей батарее не было еще ни командира, ни политрука. Только начали прибывать люди. Их сразу же распределяли по подразделениям. Кого пограмотнее, посмекалистее - ко мне, во взвод управления. Более степенных и старших годами - в огневой взвод.
Почти сразу подобрал я командира отделения разведки - своего ближайшего помощника Василия Рымаря. Родом он оказался с Урала. Уже отслужил в армии год. Внешне неприметный, среднего роста, худенький, востроносый. Но, побеседовав с ним, я убедился, что это серьезный, вдумчивый парень. Заметил я, что и солдаты, с которыми он к нам прибыл, очень к нему прислушивались. И, несмотря на то, что выглядел щупловатым, он неплохо работал на турнике.
Мы с ним сразу принялись обсуждать, каких же людей следует подбирать во взвод управления.
В разведку захочется почти каждому, а надо отобрать наиболее подходящих. А какие наиболее подходящие? Очевидно, смелые и решительные, в первую очередь. Чтобы не смалодушничали, не струсили в трудный момент. Сильные и выносливые. Тоже очень важное требование. Может так статься, что и врукопашную придется схватываться, да и на ногах все время разведчики, с оружием в руках, с тяжелыми приборами и аппаратами за спиной. Грамотные обязательно. Разведчик все время работает с картой, с журналами и другими документами разведки. Со сложными приборами: стереотрубою, бусолью, компасом, биноклем. Вообще разведчики должны быть во всех отношениях активными людьми, желательно комсомольцами.
Таково было наше с Рымарем твердое мнение. Прибыло первое пополнение. Я долго ходил среди томившихся в ожидании людей, заговаривал, то с одним, то с другим. Наконец отвел в сторону одного паренька. Едва заговорил с ним о разведке, он так и вспыхнул, доверчивые карие глаза на открытом, смуглом лице загорелись. "Да, конечно, он очень хочет в разведку, мечтал об этом".
- Как фамилия, откуда?
- Виктор Ефанов, из Москвы.