"Хочу стать планеристом, а затем летчиком".
На заявлении появляется резолюция начальника школы: "Зачислен в первую группу пилотов-планеристов набора 1937 года". Он выделялся среди своих товарищей не только отличными знаниями, но и высокой сознательной дисциплиной, стремлением помочь своим товарищам по учебе.
Весной 1940 года успешно окончил среднюю школу и одновременно аэроклуб Ленинградского района города Москвы, получив одно за другим два свидетельства - об окончании десятого класса и аэроклуба.
Спустя два месяца сдал на отлично вступительные экзамены в Чугуевское военное авиационное училище летчиков, что под Харьковом. Его зачислили курсантом. Приступил к полетам сначала на учебно-тренировочном самолете, а затем на боевом...
Когда началась война, курсанты готовились к выпускным экзаменам. Затем работа в училище в должности летчика-инструктора. Пять рапортов подал Попков, чтобы его направили в действующую армию. В шестой раз повезло прибыл в полк. И с тех пор вплоть до окончания войны он связал свою судьбу с судьбой гвардейцев.
Иван Сытов родился на Саратовской земле, а неполную среднюю школу окончил в Астрахани. Там же он учился в фабрично-заводском училище при судоремонтном заводе имени Карла Маркса, а затем более двух лет работал в качестве слесаря-монтажника и одновременно учился в аэроклубе летному делу. Позже он поступил в военное летное училище, работал летчиком-инструктором, служил на Дальнем Востоке.
В ноябре 1942 года Сытов попал на фронт, сбил четыре немецких самолета. За отвагу и мужество командование наградило его орденом Красного Знамени.
29 марта 1943 года партийная организация полка приняла Сытова кандидатом в члены партии.
- Сознание того, что летишь в бой коммунистом, придает мне новые силы, - заявил Сытов на собрании коммунистов части. И в тот же день подтвердил свои слова - сбил пятый самолет противника. А через несколько дней в одном бою уничтожил сразу двух "мессершмиттов".
Дерзость, соколиная стремительность его ударов принесли ему немало побед. То были ярчайшие примеры ненависти к врагу и любви к Родине, железной воли и сноровки, отваги и умения. Летный талант Сытова нашел полное признание, и летчик получил повышение по службе.
Где бы ни дрался в небе Иван Сытов, он всюду помнил о доме в городе Астрахани, там остались его престарелая мать, родной брат.
В период затишья на фронте, после вручения ордена Ленина и Золотой Звезды, командование разрешило ему вылететь на Ут-2 в краткосрочный отпуск на родину. Иван побывал дома, навестил горком комсомола, побывал в военкомате, беседовал с новобранцами. Через неделю Сытов снова участвовал в боях.
Воспитанник Симферопольского аэроклуба Игорь Шардаков после окончания военной школы летчиков служил в строевой части, дислоцировавшейся северо-западнее города Бреста.
Одним из первых в полку он встретил начало Великой Отечественной войны в воздухе. Отходя вместе с наземными частями на восток, познал и горечь отступления и стойкую оборону наших войск под Москвой. Здесь, на дальних подступах к столице, в жестоких воздушных боях с отборными фашистскими летчиками умножил славу полка, добился права называться гвардейцем. Сбивая фашистские самолеты под Смоленском, Демянском, Ельней, Ярцевом, Великими Луками, Старой Руссой и Ржевом, штурмуя вражеские аэродромы, доказывал делами свою верность воинскому долгу.
Большую помощь получил Шардаков от своих старших наставников капитанов Василия Найденко и Василия Ефремова. Эти летчики были командирами эскадрильи -воспитателями и учителями молодых воздушных бойцов.
У Ефремова Шардаков научился строгому расчету и дисциплине в бою, перенял требовательность и внимательность к подчиненным, а главное, к себе. Всегда был опрятен, подтянут, отвечал лаконично - слова он также экономил, как снаряды в бою.
Свой боевой счет открыл в первые же дни войны. Тогда он был рядовым летчиком. Теперь - заместитель командира эскадрильи, кавалер трех орденов Красного Знамени.
Первую боевую награду получил за боевую работу на Западном и Калининском фронтах. Вторым и третьим орденами Красного Знамени награжден за девять сбитых самолетов на Юго-Западном фронте.
Шардаков был не только мастером воздушного боя. Это был еще и прирожденный разведчик: недаром его звали глазами полка. Задание на выполнение полета на разведку поручалось, как правило, опытным летчикам, с хорошей летной подготовкой, развитой смекалкой. Разведчику во вражеском тылу приходится встречаться с истребителями противника. Здесь важно, не ввязываясь в бой, оторваться от них или обойти стороной, чтобы непременно выполнить порученное задание.
Объекты разведки зачастую прикрыты сильным зенитным огнем, и летчику приходится прорываться сквозь плотный огненный заслон.
Особенно опасна воздушная разведка с фотографированием вражеских аэродромов и передовой: высота строго заданная, скорость постоянная, курс определенный. В этих условиях разведчик представляет собой хорошую мишень. И не случайно по ней наровит стрелять каждый, кому ни лень. Зная ограничения, накладываемые на полет разведчика, любой фашистский истребитель не прочь вступить с ним в бой.
Труд воздушного разведчика тяжел и сложен. И не всякий хороший истребитель может быть хорошим разведчиком. Ведь ему мало уметь отлично пилотировать машину, мастерски и смело бросаться в бой. Разведчик обязан иметь острые глаза, замечать все, что делает враг, распознавать его намерения, разгадывать его маневр.
Вот только один пример. Однажды Шардакову поставили задачу произвести фотосъемку двух аэродромов противника. Это значит, над целями нужно было пройти на небольшой высоте, при постоянных скорости и курсе.
А такой самолет - лучшая мишень для зенитчиков.
Прикрывало Шардакова звено ЛаГГ-3. На высоте трех тысяч метров наши летчики обошли группировку немцев с севера, затем пересекли линию фронта левым разворотом со снижением. Еще при подходе к цели Шардаков снизился до заданной высоты, установил нужные для фотографирования курс и скорость. Три его товарища шли выше, оберегая разведчика от атак истребителей врага.
В воздухе спокойно. Зенитки на аэродроме тоже молчат. Летчик включил фотоаппарат. В каждую секунду - десятки кадров. Но и враг ожил - затрещали зенитки разных калибров. Снаряды рвутся почти рядом. Их много.
Представьте себе на минуту одного истребителя, вынужденного без маневра лететь среди десятков разрывов на заданных высоте, скорости и курсе. Повернуть бы ему чуть в сторону от огневой трассы, и было бы хорошо; или ударить по вражеской батарее... Но этого делать нельзя: плановая съемка требует строго установленного режима полета. Надо во что бы то ни стало выждать немного - еще пять - шесть секунд. А черные шапки разрывов плотным кольцом окружают самолет. Секунды кажутся вечностью. Но и у вечности есть конец, Шардаков резким правым разворотом со снижением выходит из зоны обстрела и берет курс на следующий аэродром.
Здесь картина повторяется снова: опять заданные курс, высота, скорость, опять зенитный огонь врага губительный, ураганный. Как сумеет выйти из этого кромешного ада, одному ему известно. При разрыве одного из снарядов градом раскаленных осколков обдало самолет Шардакова. Самолет сильно тряхнуло. Но летчик с удивительным необычайным хладнокровием вел фотосъемку. Руки и ноги его продолжали удерживать машину на точно заданном курсе. Красные и фиолетовые шарики "эрликонов", словно бусины, одна за другой бежали в его направлении. Некоторые прошли совсем близко. Выстоял наш летчик. Задание выполнено, пора домой" Самолеты на максимальной скорости спешат на базу. Там их ждут. Вот и аэродром. Шардаков садится первым, остальные обеспечивают его посадку от внезапных нападений вражеских истребителей.
На земле техники насчитали более трех десятков осколочных пробоин в плоскостях и фюзеляже истребителя-разведчика.
Пройдет немного времени, и дешифровщики фотопленки не только подсчитают число и типы самолетов, окопы, доты, но и перенесут их расположения на крупномасштабные карты, которые затем будут переданы истребительным, штурмовым и бомбардировочным частям.
Шардакову удавалось привозить такие замечательные кадры, что и профессиональные фотостудии могли бы позавидовать качеству его снимков.
А сейчас, достав свою потрепанную летную карту, Игорь подробно докладывает начальнику штаба полка Калашникову все, что он успел увидеть своими глазами. Начальник штаба доволен. Сделав последние сокращенные записи в блокноте, он похвалил Шардакова и заключил: "Орлиные у тебя глаза, товарищ старший лейтенант". И с этим определением нельзя было не согласиться.
"Как одному из лучших летчиков полка Шардакову поручали самые сложные задания по штурмовке и сковыванию аэродромов противника. Как правило, на задания он ходил ведущим группы и своими грамотными действиями наносил большой урон врагу..." Так характеризовался Шардаков при представлении его к высшей награде - званию Героя Советского Союза.
* * *
В небе Донбасса летчики-гвардейцы нанесли гитлеровской авиации большой урон. Но и полк понес значительные потери. Смертью храбрых пали Шумилин, Пузь, Самойленко, Сверлов и другие. Получили тяжелые ранения и попали в госпиталь Ивашкевич, Баевский, Барабанов, Орлов.
Командование 17-й воздушной армии организовало в живописных местах Украины несколько домов отдыха для летчиков армии.
Как-то Зайцев, обращаясь к командиру эскадрильи Лавейкину, сказал:
- Ты, оказывается, кроме всего прочего, и хороший политработник?
- Да вот трудимся. Что непонятно, обращаюсь к комиссару полка. У меня и парторг Кудряшов на славу. Вместе с ним и план составляем, и коммунистов обязываем выполнять партийные поручения. Раньше надеялся на своего заместителя по политчасти, а теперь приходится во все вникать самому. Трудновато, но ничего! У меня толковые ребята. Вот и вымпел у нас "Лучший экипаж". Сейчас идет соревнование между летчиками, кому он достанется.
- А как ты думаешь, Яременко, Макаренко достойны быть в партии?
- Да! Мы уже с ними беседовали и готовили их. А в ближайшее время состоится партийное собрание по приему,
- Смотри, и про девушек не забывай. Хорошие комсомолки! Их тоже нужно готовить в партию. Лучшие люди нам в партии вот так нужны.
- Понятно, товарищ командир! Мы стремимся сделать все, чтобы лучше подготовиться к предстоящим боям.
И вот теперь пришел приказ о передаче самолетов другому полку, а личному составу предоставлялся в районе города Купянска заслуженный десятидневный отдых после ста шестнадцати дней, заполненных боевыми вылетами.
Хотя отдыхать долго не пришлось - всего две-три недели, но в условиях внефронтовой обстановки и уюта успевали "снять фронтовую нагрузку и подремонтировать нервишки".
VI. Ой, Днепро, Днепро
Шел сентябрь 1943 года. Советская армия, нанеся немецким войскам поражения под Курском и Орлом, под Харьковом и Белгородом, под Новороссийском и в Донбассе, продолжала теснить их на запад.
Впереди был Днепр. Противник лихорадочно укреплял правый обрывистый берег, подтягивал резервы. С плацдармов на левом берегу немцы рассчитывали нанести удар по нашим войскам.
Свою оборону тут фашисты хвастливо называли великим "восточным валом", но наших солдат и офицеров не пугали эти приготовления. В последних числах сентября советские войска, преследуя отходящего врага, вышли к Днепру на огромном фронте от устья Сожи до Запорожья и начали форсировать реку.