— Бог! — закричал Миша. — Запомни! Он ничего никому не дает. Он только отбирает.
Ты просто нашла гениальную фразу, чтобы убедить меня: у нас бы с тобой все равно ничего
не вышло…
Она положила трубку. Телефон трезвонил, и его назойливость обещала какое-то
спасение, какой-то выход. Можно было откликнуться. Можно было сказать: «Приезжай. Бога
нет. Я есть… Ты есть… Мы есть…»
Таня не подняла трубку. И сейчас думала: «Надо было выйти замуж в семнадцать лет, за того мальчика, который катал меня на велосипеде. Он катал и тихонько целовал меня в
затылок, думая, что я не чувствую, не замечаю. А я все знала. И мне хотелось умереть на
велосипеде, такое это было счастье. А с Мишей все ушло в слова. В термины. В выяснение
сути. Сути чего? Когда тебе за тридцать, кто тебя посадит на велосипед? Миша бы сказал:
„Велосипед? Это который на двух тоненьких колесиках? Ну, знаешь, я устал, как грузчик…
Мне бы умереть минут на двести… И потом, солнышко, сколько в тебе кэгэ?“
Таня думала: «Я расскажу это при случае Вере. Будто не о себе. О другой. Расскажу.
100 лучших книг всех времен: www.100bestbooks.ru
Галина Щербакова «Вам и не снилось»
Надо, чтобы подвернулся случай».
Потом Татьяна Николаевна скажет: чего я ждала? Какого случая?
Юлька училась из рук вон плохо.
Только Таня завышала ей оценки, но она не реагировала на это. Ах, четыре, говорили
ее глаза, четыре задаром — ну и что? Что это по сравнению с тем, что Романа нет в классе?
Она привычно поворачивала голову в ту, в его сторону и всегда наталкивалась на
улыбающееся восторженное Сашкино лицо.
Никто не думал, не ожидал от Сашки такой прыти — занять парту Романа. И вообще
это было открытие: Сашка влюблен? Он ведь о любви — только сквозь зубы, сплевывая, а
тут занял чужое место и стоически переносит это страдальческое Юлькино отворачивание.
Вот она повернулась, увидела Сашку — не Романа! — и смотрит прямо. Но как! Столько в ее
глазах плескалось женского неприятия, что думалось: это в каждой женщине, независимо от
возраста, сидит вечное: увидеть «уши Каренина».
Они встречались с Романом там же, у бассейна. Сейчас это было трудно, часто не
совпадали уроки. Кому-то всегда приходилось ждать, они беспокоились, Юлька почему-то
боялась, что Роман, торопясь, может попасть под машину: в их районе открыли новую
скоростную автотрассу. Когда он задерживался, она чуть не падала в обморок, представляя, как два грузовика сталкиваются прямо на Романовом теле. И тогда она выбегала из
универмага, и бежала к дороге, и часто попадала, невидящая, прямо ему в руки.
— …Ты куда?
— Я испугалась…
— Чего?
— Так просто… Нет, правда, ничего! Честное слово. Куда мы пойдем?
— Куда хочешь… Я так по тебе соскучился…
— Слушай, попросись обратно в нашу школу. У меня одни пары…
— Юлька! Давай потерпим, а? Ведь маленько осталось, да? Видишь ли, математика у
них на самом деле сильнее. Я просто чувствую каждый день, как умнею… Понимаешь, хорошая подготовка — это вуз верняк; значит, мы сможем сразу пожениться…
— Если тебя заберут в армию, я все равно поеду за тобой.
— Дурочка! Это нельзя… У них говорят: не положено.
— Я тайком. Рабочих рук везде не хватает.
— Это у тебя-то рабочие?
— Ты не удивляйся, у меня как раз и рабочие. Буду что-нибудь там прясть или
стричь… Я ведь не очень умная, Роман, честно… И я устала учиться… Я способна только на
что-нибудь очень простое.
— Ты работать не будешь, будешь воспитывать детей!